Правило 8:
Если вы не привыкли доверять собственным инстинктам, тогда вам придётся довериться чужим.
— Так, постой, давай по порядку. Я по утрам не слишком быстро соображаю. Ты хочешь сказать, что у вас с Йеном вчера был секс, я правильно поняла? В смысле, секс — секс? С проникновением, не тот, когда вы вместе занимались слуховым вуайеризмом?
— Это то, что я только что сказал. Ты, блять, Капитан Очевидность, Поли, поздравляю. И что ещё за слуховой вуайеризм? Так вообще говорят?
— О, поверь мне…
— Это, блять, были риторические вопросы.
У Микки заканчивалось терпение. Почему, чёрт возьми, в его жизни всё всегда должно было быть так сложно?
Он как раз заканчивал прорисовывать в своём скетчбуке их с Йеном переплетённые пальцы, когда в динамике его мобильного послышался сладкий и не очень приличный зевок. Микки поёрзал, устраиваясь поудобнее на крышке унитаза и прижимая мобильник к уху.
Он не спал добрую половину ночи. Крутился с боку на бок, как уж на сковороде, пока не понял наконец, в чём дело. Вся его постель пропахла Галлагером насквозь. Йен так его вымотал, что Микки даже не удосужился сменить простыни, только небрежно перевернул подушку, заляпанную его спермой, и сразу рухнул в постель, стоило только его голове перестать звенеть от того, с какой силой Йен захлопнул дверь, когда покинул его спальню.
Итак, Микки поднялся и принялся менять постельное бельё. Потом ещё часа два ему пришлось слушать заливистый храп ублюдка, которому, очевидно, очень даже прекрасно спалось. Ещё около часа Микки боролся с патологическим желанием встать с постели, ворваться в комнату Галлагера и забраться к нему под одеяло. Чёрт, это была одна из самых дерьмовых ночей за очень долгое время. Даже грёбаный Терри не доводил его до подобного дерьма.
— Поли, ты там? — окликнул Микки, когда закончил свой рисунок и отложил альбом на край раковины.
Динамик неприятно зашуршал. Микки показалось, что до его слуха донёсся едва слышный всхрап.
— Ну, нахуй, — выругался он обиженно и сбросил вызов.
Похоже, ему предстояло самому разбираться со своим бардаком, в который так быстро превратилась его жизнь. Если бы ещё Микки имел хотя бы малейшее представление о том, что он должен делать.
Телефон в его руке завибрировал, прежде чем Микки успел подняться и покинуть наконец своё безопасное убежище.
— Что, блять? — рявкнул он в трубку.
— Прости, детка, — виновато промямлила Полина. — Вчера был долгий вечер, а сегодня суббота, между прочим. Чёрт, в любом случае, забудь. Лучше расскажи, что теперь? Значит, вы с Йеном…
— Нет никаких «нас с Йеном», — выплюнул Микки почти с отчаяньем. — Я вчера выставил его сразу после… ну, ты поняла.
— Неет!
— Да, блять, я так и сделал.
— Но он же тебе нравится.
Микки закатил глаза.
— Да, спасибо, что, блять, напомнила. А ещё у меня никогда не было отношений, и я не имею представления, как люди вообще справляются с этим… — он вовремя осёкся, благоразумно решив пропустить слово «дерьмо».
— Как минимум, они не выгоняют за дверь объект своего влечения сразу после горячего секса, — укорила его Полина. — Ведь было горячо? Ну, же, пупсик, признайся. Йен выглядит очень…
— Я, блять, знаю, как он выглядит, — огрызнулся Микки, но тут же снова сдулся. Уголки губ сами собой растянулись в мечтательной улыбке. — Это было… — он опустил голову и зарылся пальцами в волосы на затылке. — Чёрт, это было потрясающе. И не только потому, что у меня не так много опыта. Понимаешь… Он будто слушал мои мысли, Пол. До вчерашнего вечера я, блять, даже не знал, сколько у меня кинков. Господи, я попросил, чтобы он придушил меня, — осознание вдруг обрушилось на Микки ведром ледяной воды. — Иисусе, что, блять, он обо мне подумал? Он, наверное, теперь решит, что я грёбаный извращенец-мазохист. Поли, какого хрена мне делать? Ты там что, снова храпишь?
— Для начала, прекрати истерить, — рявкнула Полина, что тут же заставило Микки заткнуться. — Ничего такого он не подумает, — попыталась заверить она. — А если и подумает, то уверена — Йена всё устраивает.
Она на минуту замолчала. Микки подозрительно сощурился.
— Ты говоришь о нём так, словно вы больше, чем просто коллеги по работе.
— Что? С чего ты… Так, вот знаешь, прекрати сейчас переводить стрелки, Микки. Лучше подними свою глупую задницу, вытаскивай её из туалета, в котором ты прячешься, и отправляйся вниз. Приготовь ему завтрак. Покажи, блять, что ты не глупая испуганная девственница с кучей комплексов.
Микки едва успел попытаться сформулировать ответ, когда связь между ними оборвалась. Он тяжело вздохнул и стал неохотно подниматься с крышки унитаза. Ему следовало спуститься вниз и попытаться вести себя с Йеном дружелюбно и искренне.
Чёрт, легче было сказать это, чем сделать. Он на самом деле был тупым, закомплексованным придурком. Как, блять, он мог исправить всё своё дерьмо в одно чёртово мгновение? Однако, ему стоило по крайней мере попытаться, если, разумеется, Галлагер ещё не упаковал свои вещички и не ждал Микки, чтобы послать его ко всем чертям с его контрактом и его грёбаным когнитивным диссонансом.
Он в очередной раз так сильно облажался. Ему следовало взять себя в руки. В противном случае, скоро ему придётся снова использовать эти руки для того, чтобы… Боже, после того, что они с Йеном вытворяли вчера в постели Микки, ему даже думать не хотелось о том, чтобы снова возвращаться к своему жалкому, одинокому существованию.
При воспоминании о вчерашнем вечере по телу Микки пробежали приятные мурашки. Вид голого Галлагера, напоминающего самую горячую модель из порно-журнала, мгновенно вытеснил из его головы все хотя бы мало-мальски адекватные мысли.
— Неет, боже, — застонал Микки, опустив голову и обнаружив собственный стояк, туго натянувший его боксёры. — Только не сейчас. Умоляю, просто съеби.
***
Когда, после короткого сеанса дрочки в душевой, Микки отважился спуститься наконец в гостиную, Йен, к его радости или разочарованию, был уже там. В доме уютно пахло свежим кофе и хрустящими тостами, жалюзи на окнах были подняты.
Йен был в своём репертуаре непревзойдённой занозы в похотливой заднице Микки Милковича. На нём были надеты самые нелепо узкие джинсы, туго обтягивающие его зад, и серая меланжевая футболка, которую Галлагер носил, наверняка, ещё когда посещал старшую школу. Он был самым прекрасным и невыносимым существом, которое только могло нарисовать больное воображение Микки.
— Доброе утро, — поприветствовал его Йен из-за кухонной стойки, намазывая маслом очередной тост. — Мне пора, детка. Перезвоню позже, — поспешно пробормотал он и потянулся к уху, чтобы вытащить из него беспроводной наушник.
Микки сразу даже не сказал бы, что сейчас сильнее освещало комнату — яркое утреннее солнце, проникающее в помещение через оба приоткрытых окна, или сияющая улыбка Галлагера.
— Думаешь, правда доброе? — хмуро брякнул Микки, ревниво отметив для себя ласковое «детка», обращённое кому бы то ни было.
Он тут же спохватился, однако было уже поздно. Улыбка медленно сползла с лица Йена, и через секунду на Микки уставилась пара виноватых щенячьих глаз.
— Я на это надеялся, — досадливо промямлил Йен и смылся на второй этаж, прежде чем Микки успел произнести слово «чёрт».
Спустя несколько мучительно долгих минут Галлагер снова возник в гостиной, как яркое солнце после затяжного дождя. Он был одет в ту же футболку и спортивные штаны. Микки поднял на него взгляд, без особого энтузиазма пережёвывая свой тост. Вопреки его ожиданиям, Йен не выскользнул за дверь сразу, как спустился, а направился прямиком к барной стойке.
— Я собираюсь на пробежку, — сообщил он так, словно это не выглядело чертовски очевидно, и тут же добавил после короткой нерешительной паузы: — Подумал, может, ты хотел бы пойти со мной? Я не хочу навязываться, просто лично мне это неплохо помогает для поднятия настроения. И… чёрт, я не собираюсь быть жутким и каким-то сталкером, просто…
— Галлагер, завали фонтан, блять, — добродушно перебил Микки. Он изо всех сил старался скрыть глупую, счастливую улыбку, пока не понял, что это бесполезно. — Ты не жуткий, ясно? И точно понятия не имеешь, как выглядят сталкеры, если считаешь, что похож на одного из них.
Он на самом деле нёс какую-то чушь. По крайней мере, так он не казался себе неловким, влюблённым по уши придурком.
Йен посмотрел на него с тенью недоверия, прежде чем на его лице снова появилась такая яркая улыбка, от которой у Микки сразу заболели глаза.
— Так ты пойдёшь?
— Почему бы и нет, — Микки пожал плечами. — Если ты на меня работаешь, это ведь не значит, что мы не можем тусоваться вместе, верно, Фейерверк?
«Если мы с тобой трахаемся» не было произнесено вслух, но судя по просиявшему лицу Галлагера, он прекрасно понял намёк.
***
Полина удобно устроилась за столиком в своём любимом уличном кафе. По субботам она обычно приходила сюда немного позже, однако, раз уж Микки и Йен решили сегодня по очереди устроить ей ранний мозговой штурм, то Полина подумала — пускай, по крайней мере, её первый утренний кофе будет лучше растворимого дерьма, которое стояло в её кухонном шкафчике.
Молоденький стройный официант как раз подошёл к её столику с подносом, когда в поле зрения Полины попали две до боли знакомые фигуры, бегущие трусцой по дорожке вокруг озера. Яркое утреннее солнце отражалось в гладких, спокойных водах озера Мичиган и светило прямо ей в глаза. Полина потянулась к столику, чтобы взять с него свои солнцезащитные очки.
— Спасибо, пупсик, — пропела она, подмигнув мальчику-официанту поверх тёмных стёкол своих очков.
Юноша в одно мгновение густо покраснел и постарался сбежать поскорее от жутковатой женщины-вамп, когда Полина решила послать ему воздушный поцелуй. Мальчишку угораздило обернуться именно в этот момент, что привело к его фееричному столкновению с соседним свободным столиком, но интерес Полины к нему на то время уже полностью иссяк. Куда занятнее было наблюдать за двумя людьми, остановившимися у береговой линии озера.
Микки и Йен о чём-то увлечённо болтали и смеялись. Даже отсюда Полина могла видеть, каким счастливым и беззаботным выглядел её давний студенческий друг. Таким она не видела Микки Милковича уже очень и очень давно. Возможно, их с Хоганом план всё же не был обречен на грандиозный провал, о чем старый лис волновался изначально.
— Да мы с тобой — как пара настоящих Купидонов, мой Невероятный Халк, — самодовольно промурлыкала она себе под нос и наконец принялась за свой ещё не совсем остывший кофе.
