Заметки для выживших

      Правило 10:       Если вы не в состоянии быть осмотрительнее в своих поступках, то будьте готовы к тому, что эта неосмотрительность однажды крепко стукнет вас прямо по затылку.       Когда утром в дверь Микки позвонили, его сердце сразу неприятно ёкнуло. Не то чтобы он на самом деле ожидал, что призрак Терри объявится прямо на его пороге, как грёбаный Всадник Апокалипсиса, да ещё и потрудится оповестить Микки о своём визите с помощью дверного звонка. Нет, это было не так. Просто Микки не любил незваных гостей — будь то свидетели Иеговы или бойскауты с домашней выпечкой, или кто бы там ни был ещё. Даже к своим двадцати восьми годам он всё ещё оставался, мягко говоря, социально не адаптирован и не собирался слишком сокрушаться по этому поводу.       Поэтому, прежде чем подняться с дивана и направиться к двери, он предусмотрительно открыл приложение в своём мобильном. Только для того, чтобы обнаружить на крыльце курьера.       — Это ко мне, — радостно объявил Йен, спускаясь через две ступеньки со второго этажа.       Микки хмыкнул, приподняв брови, но не стал задавать никаких вопросов. Вместо этого он устроился на диване поудобнее и принялся ждать.       Йен вернулся в гостиную через минуту с чёрным пластиковым пакетом, и на его лице сияла хитрая улыбка. Он действительно напомнил Микки кота, сожравшего канарейку. Ничего не сказав, Йен плюхнулся с размаху на противоположный конец дивана и положил пакет между ними. Микки решил, что, несмотря на всю загадочность Галлагера, он не станет ни о чём спрашивать, и снова уставился в экран своего ноутбука, изображая занятость.       — Не хочешь узнать, что это? — наконец поинтересовался Йен, когда терпение его, очевидно, иссякло.       — Это что-то съедобное?       — Нет.       — Тогда нет. Я не хочу знать, что это за хрень.       И снова этот щенячий взгляд. Микки не мог на него не отреагировать, как бы, чёрт возьми, ни старался. Он отложил ноутбук на журнальный столик и повернулся к Йену всем корпусом, поджав под себя ногу.       — Хорошо, показывай, что там у тебя.       — Нет, не покажу. Я передумал, — сказал Йен и отвернулся от Микки, задрав упрямый подбородок.       Это могло бы выглядеть глупо в глазах Микки, если бы не было так мило. Разумеется, Микки тут же растаял, как мороженое, которое кто-то забыл на солнце. Он не мог вспомнить, когда в последний раз кому-то удавалось так успешно им манипулировать, как это делал рыжий паршивец. Чёрт, Микки был так глупо влюблён.       — Йен, — позвал он, глядя на то, как Галлагер напыжился на своём месте, как недовольный рыжий кот.       Когда его призыв остался без внимания, Микки придвинулся ближе к Йену, скользнув мягкой тканью домашних штанов по бархатной обивке своего дивана. Микки потянулся к посылке, но Йен ловко выхватил её буквально из-под его руки.       — Я сказал, что передумал. Тебе не интересно, тогда флаг тебе в руки. Мне не нужны твои тупые одолжения.       — Я твой босс, не забыл, блять? — попытался напомнить Микки. — Могу и приказать.       — Не можешь, — упёрся Йен. — Потому что это не твоё дерьмо.       Микки сузил глаза и прикусил губу, борясь с растущим раздражением. Хорошо, ему на самом деле теперь стало любопытно. Подайте на него за это в суд.       Йен поднялся с дивана, всем своим видом выражая вопиющее неповиновение. Вот этого Микки уже не мог допустить никак. Он ещё из детства помнил, как Терри говорил им с братьями: если пёс вас не слушается, вы должны показать ему, кто на самом деле здесь хозяин, если не хотите, чтобы однажды он откусил вам вашу грёбаную задницу. Не сказать, чтобы он когда-то считал своего выродка-папашу хорошим примером, однако конкретно этот совет показался Микки в данном случае на самом деле вполне полезным.       — Сука, отдай, блять, сейчас же эту чёртову посылку, — произнёс он угрожающе и встал с дивана, наступая на Йена, как грозная пантера перед прыжком.       — Это на самом деле очень страшно, Мик, — фыркнул Йен, сделав пару шагов назад.       Ублюдок откровенно потешался над Микки. Это заставило Микки принять, возможно, самое идиотское решение, которое он когда-либо принимал в своей жизни. Он глухо зарычал и попёр на Галлагера буром, намереваясь отобрать у него это дурацкое дерьмо с помощью грубой силы.       О чём он совершенно позабыл, так это о разнице в росте между ним и Йеном. Засранец только посмеялся над ним и просто вытянул руку с посылкой над своей глупой оранжевой головой. Микки несколько раз попытался подпрыгнуть, чтобы достать пакет, но у него предсказуемо ничего не вышло. Это было чертовски унизительно. Особенно то, что чёртов мудак при этом весело приплясывал и напевал идиотскую песенку «Kiss my ass goodbye», от которой у Микки уже через несколько секунд начали дёргаться сразу оба глаза.       — Знаешь, что, пошёл ты, ясно? — вызверился Микки и повернулся спиной к Йену, чтобы уйти, но был тут же перехвачен поперёк живота сильной рукой Галлагера. — Тебе лучше отпустить меня, мудак, — предупредил он.       — А ты попробуй уйти, детка, — ласково пробасил Йен прямо Микки в ухо, и это действительно стало последней каплей.       Он мог стерпеть от неуважительного засранца что угодно, но слово «детка» вдруг подействовало на Микки, как крик «торо» на разъярённого быка. Тело Микки в крепких объятиях Йена напряглось, когда он резко откинул голову назад, врезаясь затылком прямо в этот упрямый подбородок. Йен от силы удара на мгновение потерял ориентацию. Его хватка на животе Микки заметно ослабла. Этих нескольких секунд замешательства Галлагера вполне хватило Микки, чтобы развернуться кругом и повалить ублюдка на пол, больно пнув его в лодыжку.       — Эй, это, блять, нечестно, — захныкал Йен обиженно, когда Микки с победным видом оседлал его на полу своей гостиной.       — Нечестно, блять, когда ты хотел отсосать чуваку в сортире и обнаружил у него вместо члена чёртов клитор, — огрызнулся Микки, прежде чем успел прикусить язык.       Оскорблённый взгляд Йена в одно мгновение сделался искренне заинтересованным. Густые рыжие брови удивлённо взлетели, заставив Галлагера смешно наморщить лоб.       — Миикки, — глумливо протянул Йен под ним. Его веснушчатое лицо расплылось в издевательской улыбке. — Неужели это был личный опыт? Парень не сказал тебе, что он транс? Чёрт, это на самом деле было дерьмово, не так ли?       Теперь паскудник не просто улыбался, а ржал как грёбаный конь. Микки действительно почувствовал, как краска позорно залила его уши и щёки и, кажется, даже задницу.       — Иди в пизду, Галлагер, — выплюнул он, поднимаясь на ноги.       Он не мог не ощутить, как перед этим член Йена под его задницей приветливо дёрнулся и стал наливаться кровью. На самом деле, в штанах у самого Микки уже давно всё стало оживать. Возможно, отсюда и взяло начало его идиотское слабоумие. Однако, он ещё не настолько отупел, чтобы, вставая, забыть выхватить из руки расслабившегося Галлагера заветную посылку. Не сказать, чтобы Йен теперь сильно сопротивлялся этому.

***

      Через пятнадцать минут Микки уже громко стонал в своей постели — бессовестно расхристанный и прикованный к изголовью новыми кожаными наручниками, которые Йен заказал специально для этих целей. Член Галлагера был в его растянутой заднице по самую мошонку, а обе ноги Микки мирно покоились у Йена на плечах.       — Кто лучше всех на свете тебя трахает? Скажи мне, маленький ублюдок.       Йен над ним сильно запыхался, работая бедрами, как отбойный молот. Медная чёлка от пота потемнела и неопрятно свисала на лоб. Зелёные глаза сияли такой нечеловеческой похотью, что у Микки только от одного этого сводило яйца.       — Тыы, — сдавленно проскулил Микки, стараясь не орать от удовольствия слишком громко, чтобы не напугать любопытную миссис Бишоп, весь день сидящую на балконе.       — Не слышу, сладкий, говори громче, — потребовал Йен. Его толчки к дикому разочарованию Микки стали замедляться, пока он почти окончательно не остановился.       — Ты! Ты, блять, меня лучше всех трахаешь! — теперь уже истошно завыл Микки, когда Йен вильнул бедрами, задевая его простату. — Блять… ты… ты грёбаный бог, Йен. Чёрт, я сейчас… сейчас кончу.       — Черт… Микки… — горячо застонал Йен, возобновляя свои толчки, которые раз за разом становились все менее ритмичными и рваными. — Богом клянусь, Микки, ты самый… ох, бля… я тебя… я…       Именно в этот момент мобильник Микки на прикроватной тумбочке издал громкий сигнал входящего вызова. Йен в приступе экстаза вытянул руку и попытался провести пальцем по экрану, но чертов гаджет соскользнул на пол и залетел прямиком под кровать. По крайней мере, он хотя бы перестал звонить.       Оргазм Микки стремительно нарастал, раскручиваясь пружиной внизу его живота. Галлагер над ним — со своими искусанными губами и раскрасневшимся лицом — был таким чертовски красивым, что серьезно напоминал какое-то страшно сексуальное божество. У Микки вдруг возникла такая непреодолимая потребность прикоснуться к нему, что он почти готов был разрыдаться от невозможности тактильного контакта.       — Развяжи меня. Йен… пожалуйста, развяжи!       Он на самом деле умолял и будь он проклят, если Микки этого стыдился прямо сейчас.       — Нет… Микки, я…       Йен не успел закончить свою глубокомысленную фразу. Он наклонился, сложив стонущего Микки пополам, и впился губами в его блаженно приоткрытый рот. Сильная и горячая рука легла на истекающий член Микки и крепко сжала его, выжимая из Микки острый, оглушительный оргазм. Бедра Йена ещё несколько раз беспорядочно дернулись, прежде чем он кончил, наполняя пульсирующую задницу Микки до самых краёв.

***

      Мэтью Хоган сбросил вызов и отложил свой телефон в сторону, глядя на него, как на страшную гремучую змею. Даже за все долгие и весьма насыщенные годы своей службы ему не приходилось ни разу слышать, чтобы кто-то так жалобно кричал. Он действительно был потрясен этим до самой глубины души.       В доме его племянника точно происходило что-то нехорошее, если не сказать — жуткое. Хоган уже почти готов был звонить в полицию, как почему-то вдруг засомневался. Он всегда предпочитал доверять своему чутью. Эта привычка тренировалась в нем годами и до сих пор ни разу его не подводила.       С самых первых минут, как только Йен Галлагер появился на пороге его кабинета с просьбой принять его на работу в частную охрану, этот парень ему понравился. Спустя два года безупречной работы Йена под его началом, Мэтью стал относиться к мальчишке как к собственному сыну. Избавиться от этого чувства было не так просто. Он на самом деле отчаянно хотел верить, что не ошибся в этом искреннем и добром парне.       Чёрт. Ему срочно нужно было посоветоваться с Полиной. Она всегда отлично разбиралась в людях и их отношениях. По крайней мере, когда эти отношения не касались лично её самой.       Хоган облокотился на спинку своего любимого кресла и закрыл глаза, сжимая пальцами напряжённые виски. Просидев так примерно полминуты, он наконец отважился снова прикоснуться к своему мобильнику.       — Поли, нам срочно нужно встретиться.

***

      — Итак, — нараспев произнесла злая и сонная Полина, — о чём таком важном ты хотел поговорить со мной, что решил, будто вытащить меня из постели воскресным утром — это на самом деле хорошая идея?       Она брезгливо понюхала капуччино, который Хоган заказал для неё, после чего отодвинула чашку подальше, прежде посмотрев на неё, как на что-то действительно мерзкое, живое и ядовитое. Мэтью виновато потупил взгляд, перемешивая свой зелёный чай. Он на самом деле никак не мог запомнить, какой кофе любила его секретарша, в основном потому, что варить этот самый кофе было как раз её прерогативой.       Хоган поднял наконец свой взгляд и бегло огляделся вокруг. Лучи яркого утреннего солнца весело просачивались сквозь густую листву деревьев через дорогу от уличного кафе. Дул тёплый летний ветерок, накидывая со стороны озера слабым запахом водорослей и рыбы. Из открытых дверей кафе вкусно пахло свежими пончиками. На первый взгляд ничего не предвещало никакой беды.       За той лишь разницей, что провести Мэтью Хогана всем этим вопиющим притворством было не так просто. В конце концов, он недаром был федеральным агентом в отставке. Чутьё ещё ни разу не подводило Мэтью, и сегодняшний день точно не должен был стать каким-то исключением из правил. Как и все последующие дни после него.       — Я хотел поговорить с тобой о Микки, — признался наконец Хоган. — Мне кажется, мы совершили ошибку, когда подумали, что свести их с Галлагером…       — Так, стоп! — твёрдо оборвала его Полина, сделав при этом пальцами жест, который явно означал, что Мэтью следовало немедленно захлопнуться и просто слушать. — То есть ты должен был подождать почти два месяца, прежде чем на тебя вдруг снизошло это чудесное прозрение? Нужно было дать время Йену, чтобы он увяз в этом по самую макушку, затем успешно втянул Микки туда же. И всё это только для того, чтобы заботливый дядя Мэтью вдруг осознал, что он, блять, ошибся?!       Хоган знал не понаслышке, что пререкания с этой маленькой женщиной могли быть для него чреваты непоправимым ущербом. Полина Маари была наполовину еврейкой и гордо носила фамилию своей ныне покойной матери. Она была таким же отпрыском угнетённого народа, каким являлся сам Мэтью, и привыкла вгрызаться зубами в то, что считала действительно правильным. Их редкие междоусобицы неизменно каждый чёртов раз заканчивались тем, что Хогану приходилось возвращаться в свою нору пристыженным и побеждённым.       — Не кипятись, а для начала просто выслушай, хорошо? Спасибо, — выплюнул Хоган, прежде чем достать свою электронную сигарету. Эта девчонка точно однажды должна была довести его до нервного припадка.       — Я тебя слушаю, Мэтью, — холодно произнесла Полина. — Очень и очень внимательно. Я, блять, вся — просто один большой грёбаный сгусток внимания и… Чёрт, ты скажешь мне уже наконец, в чём дело? Почему мне всегда из всех приходится тянуть информацию клещами?       Она откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди, и мгновение выглядела так, словно прикидывала — под каким углом ей было бы удобнее просверлить дыру в черепе Мэтью. Спустя секунду, однако, Полина снова вернулась в энергосберегающий режим. Тем не менее, Хогану пришлось несколько раз моргнуть, чтобы избавиться от красочных картин кровавой расправы, которые явно здесь замышлялись. Наконец, после долгой и мучительной минуты, он всё-таки отважился озвучить свои страшные опасения.       — Микки не звонил мне уже почти неделю.       Чёрт. Вот оно. Он сказал это и почувствовал, будто тяжёлый камень свалился с его плеч.       Судя по пустому взгляду Поли, она всё ещё не осознавала окончательно весь уровень надвигающейся катастрофы. Она сидела на своём стуле и раскачивалась, как кобра под трели дудочки заклинателя змей.       — Микки не звонил мне, поэтому я решил, что должен позвонить сам. Я так и сделал.       — Поздравляю, агент Хоган, вы наконец-то освоили навыки использования мобильной связи.       — Прекрати паясничать, — огрызнулся Хоган. — Если бы ты знала, что я услышал, ты бы…       Ему пришлось замолчать, когда Полина уронила голову и стукнулась лбом о пластиковую крышку столика. Мэтью уже было решил, что батарейки сели окончательно, и почти успел разработать план, как ему доставить Полину в её квартиру, когда до его слуха донеслось хихиканье. Иисусе, засранка издевалась над ним. Разумеется, так и было. Конечно же, ей было легко сейчас потешаться над мнимой чужой глупостью, ведь это не ей пришлось слушать душераздирающий стон его единственного племянника.       Хоган втянул голову в плечи и неуютно поёжился от неприятного воспоминания. Вопли Микки наверняка теперь должны будут преследовать его даже на смертном одре. Как бы Мэтью ни любил Йена, но мальчишка ведь был родом с Южной стороны, к тому же, бывший военный. Кто знает, насколько он мог оказаться отбитым на голову?       — Послушай, Мэтью, — произнесла Полина дружелюбно, оборвав поток его мрачных рассуждений. — Тебе лучше успокоиться и перестать себя накручивать. Поверь мне, с нашим мальчиком всё в полном порядке.       Она ещё раз зевнула, прикрывая рот своей изящной ладошкой, и махнула официанту. Заметив жест Полины, мальчик словно сразу же уменьшился вдвое. Он бросил умоляющий взгляд Хогану и побрёл в сторону их столика, напоминая при этом смертника, идущего по «Зелёной миле». Хоган тяжело вздохнул и задумчиво потёр ладонью шею. Он только диву мог даваться, как ему удалось выжить в окружении таких страшных людей.       — Ты уверена, что так и есть? — спросил он недоверчиво, когда побледневший официант подошёл к ним и нерешительно застыл позади развеселившейся Полины. — Микки кричал и просил, чтобы его развязали. Думаешь, это…       Полина оборвала его на полу фразе и обернулась к побледневшему, как сама смерть, мальчику.       — Пупсик, принеси мне эспрессо без сахара и два кукурузных тоста с маслом, — попросила она с искренней мягкостью и снова повернулась к Хогану.       Мальчишка, видимо, обрадовавшись, что ему удалось сегодня выжить, почти вприпрыжку умчался выполнять заказ.       — По-видимому, я должна кое о чём рассказать тебе, — с явной неохотой произнесла Полина. — Это касается твоего племянника. И если ты, чёртов Робин Гуд, хотя бы одним намёком выдашь меня Микки, я скормлю твою черную задницу соседскому питбулю, ты меня понял?       Угроза заставила Мэтью испуганно вытаращить глаза, в основном потому, что он патологически боялся собак с детства. И да, он прекрасно понимал, что его секретарша сейчас совсем не шутила. Ему точно стоило на досуге сесть и постараться вспомнить, в какой момент своей жизни он натворил что-то такое, за что это маленькое исчадие ада было ниспослано на его уставшую лысеющую голову.