***
— Напомни мне ещё раз, Микки, чего мы ждём? — осторожно поинтересовался Йен, когда они с Микки допивали уже по второй чашке американо. Кофейня находилась прямо через дорогу от бутика, где им предстояло приобрести для себя пару выходных костюмов. Два дня назад Микки получил приглашение на благотворительный вечер под эгидой «Фонда помощи людям, страдающим биполярным расстройством». В первый момент он был категорически настроен против своего личного присутствия и собирался просто отправить чек, но Йен уговорил его пойти. Покойная мать Йена — Моника — страдала этой коварной болезнью. Он оказался тем, кто из всей его большой семьи тяжелее всего перенёс её безвременную кончину. Поэтому в своём посещении этого вечера он видел какой-то символизм. Не сказать, что после того, как Микки был очень нежно и настойчиво трахнут Йеном на барной стойке их гостиной, он сильно сопротивлялся этой идее. Каждый раз после секса Микки становился покладистым и ручным, и Йен не брезговал пользоваться этим в любых своих корыстных целях. Он на самом деле не видел в этом ничего противоестественного. По крайней мере, до тех пор, пока такой способ манипуляции его несговорчивым боссом приносил море удовольствия им обоим. — Она должна прийти с минуты на минуту, — брякнул Микки, нервно посмотрев на наручные часы «Ричард Милле». Йену давно было любопытно, как Микки со своим почти аскетическим мировоззрением мог позволить себе таскать на запястье грёбаный гоночный автомобиль. Во всяком случае, насколько Йен знал, приблизительно столько должны были стоить эти глупо дорогие швейцарские котлы. — Женщины всегда опаздывают, Мик. К тому же, твоя подруга знает, где нас искать. И, надеюсь, она умеет пользоваться сотовым. Йен посмотрел на Микки со своего места за столом, чтобы поймать острый взгляд синих глаз, стреляющий в него из-за ободка кофейной чашки. Ему было не слишком приятно лишь спустя два месяца их не-отношений узнать, что у Микки есть близкая подруга. Разумеется, он не ожидал никакого «знакомства с семьёй» или чего-то в этом роде. Просто со своей стороны Йен уже успел выложить Микки всю свою подноготную. Он ожидал хотя бы какой-то минимальной отдачи, однако Микки Милкович всё ещё оставался для него в некотором роде тайной о семи печатей. Йену до сих пор даже не пришлось ни разу побывать в заветной мансарде, где Микки прятался от него каждый чёртов раз, когда чувствовал себя некомфортно. Конечно, если как следует подумать, Йену грех было на что-то жаловаться. Поскольку Микки всё же раскрывался перед ним — медленно и настороженно, не так, как хотелось бы Йену, от природы открытому и жутко любопытному. Поэтому он решил просто набраться терпения и подождать. Это казалось единственной возможностью однажды преодолеть твёрдую скорлупу, в которой Микки пребывал, очевидно, очень долгое время. В данном случае железная выдержка Йена постепенно начинала давать сбои, и для этого, на самом деле, была веская причина. Вчера днём он позвонил Поли и попросил её помочь им с Микки в выборе костюмов, подходящих для предстоящего мероприятия, но та отказалась, уклончиво сославшись на какие-то неотложные дела. Это нанесло неприятный удар по его самолюбию. Отчасти потому, что подруга Микки, как Йену удалось выяснить немного позже, охотно согласилась принять участие в их шоппинге. — Эй, чувак, с тобой всё в порядке? — осторожно окликнул его Микки. Йен несколько раз моргнул, прежде чем встретиться с полным недоумения синим взглядом. Он понял, что на какое-то время немного ушёл в себя. — Чёрт, я в порядке. Просто задумался. — Это, блять, выглядело чертовски странно. — По крайней мере, я не спрятался от тебя на грёбаном чердаке, — огрызнулся Йен. — Это мансарда, — раздражённо поправил Микки. — И, блять, иди нахрен, ясно? С какого бы хера я, по-твоему, от тебя прятался? — Да с такого! — Йен сам не понял, с чего он вдруг так завёлся. — Каждый раз, как только мне удаётся хотя бы немного пробиться сквозь броню в твоём ебанутом черепе, ты, блять, устраиваешь грёбаный побег из Шоушенка. Какого чёрта, Микки?! Мы трахаемся уже почти два месяца. Почему ты не рассказал мне, что у тебя есть грёбаная подруга? Ты даже ни разу не пригласил её в гости. Я бы, блять, не стал демонстрировать перед ней, что иногда её друг любит, когда мой член находится в его заднице по самые яйца. На несколько мгновений между ними установилась тишина. Йен опасливо огляделся, только для того, чтобы убедиться минимум в трёх парах весьма заинтересованных ушей, обладатели которых сидели сейчас за соседними столиками. Он вернул Микки виноватый взгляд, на что тот лишь многозначительно приподнял брови и криво ухмыльнулся. — Так значит, весь сыр-бор из-за Поли? Я верно тебя понял? — Поли? Это как Полина? — Твои навыки дедукции, блять, просто поражают, Фейерверк, — фыркнул Микки. Он поднялся со своего места и решительно направился через дорогу в сторону бутика, оставив Йена сидеть и растерянно моргать. Чёрт возьми, Йен на самом деле не верил в такие странные совпадения. Однако у него осталось совсем немного времени для того, чтобы убедиться в гнусном предательстве своей сучки-подружки. Вытащив из бумажника несколько купюр, он бросил их на стол и поспешил следом за своим своенравным боссом. Кажется, кого-то сегодня ждали серьёзные неприятности.***
Сквозь кристально чистое стекло витрины Микки не без удовольствия мог наблюдать за драмой, развернувшейся прямо посреди улицы. Йен нависал над маленькой и хрупкой Полиной, как грёбаная Немезида в теле разъярённого рыжего чувака. Микки судорожно прикусил губу и спрятался за стойкой с сорочками. Ему было срочно необходимо поправить свой не ко времени проснувшийся стояк. Чёртов Галлагер с каждым своим новым проявлением всё больше выбивал почву у него из-под ног. Микки мысленно напомнил себе, что стоило бы бесить Йена как можно чаще. Ублюдок в своём гневе был поистине прекрасен. Уже прошла почти неделя с того момента, как Микки догадался о грандиозном замысле заботливого дядюшки Мэтью и своей злоебучей подруги. Он не сказал бы, что Поли когда-либо действительно хорошо удавалось не оставаться чертовски прозрачной, если дело касалось её вопиющей склонности совать нос в чужие дела. Микки лишь искренне надеялся, что под вспышкой гнева Галлагера крылось только разочарование от того, как глупо он попался на этом. Зная доверчивый характер Йена, Микки нисколько не удивляло, что рыжему не сразу удалось разглядеть человеческое коварство за почти ангельской внешностью Полины Маари. В любом случае, прямо сейчас его раненое эго, видимо, решило вздремнуть, уступив бразды правления над телом Микки его неугомонному с некоторых пор либидо. Не то чтобы Микки жаловался на последнее, однако он терпел серьёзные неудобства, расхаживая со стояком по дорогому магазину. Юный твинк-продавец также не добавлял ему необходимой выдержки. Мальчик — Джаред, как было указано на его золотистом бэйдже — следовал за ним по пятам и услужливо лил ему в уши всякую чушь по поводу их новых коллекций от Джорджио Армани. Чёрт, было действительно трудно сконцентрироваться на выборе одежды, когда большая часть крови в организме Микки сосредоточилась в области его паха. Он и рад был бы отвлечься на глупую болтовню радушного и симпатичного продавца, если бы его член не предпочитал сейчас кое-кого другого. — И когда, позволь поинтересоваться, вы с Мэтью собирались мне об этом рассказать? — спросил Йен, заглушая своим недружелюбным альтом тоненький звон дверного колокольчика. Бледная, как побеленная стена, Полина влетела в магазин, едва не прищемив дверью покрасневшую физиономию Галлагера. — Не понимаю твоей истерики, Йен. По-моему, вполне очевидно, что я собиралась рассказать об этом сегодня. Разве нет? — Вот этот костюм из последней коллекции здорово подчеркнёт цвет ваших глаз, — промурлыкал Джаред почти рядом с ухом Микки. Мальчишка явно был готов разве что сейчас же не упасть перед ним на колени. И это явно было не потому, что Микки был такой искромётной личностью или производил впечатление важного клиента в своей потрёпанной толстовке и с глупыми татухами на пальцах. Очевидно, всё дело было в его часах. Именно так Микки было удобнее всего думать. Судя по тому, каким злобным взглядом зыркнул на них Йен, он тоже кое-что заметил. Микки даже не успел ухмыльнуться, как Галлагер телепортировался от дверей магазина и вырос между ним и ничего не понимающим продавцом, как грозная веснушчатая статуя. — Рад вас приветствовать в нашем… — Заткнись и отвали, — перебил Йен. Он порылся в кармане, доставая из него носовой платок и протянул его опешившему Джареду. — Вот, возьми. — Зачем это? — пискнул Джаред. — Чтобы слюни подтирать, — язвительно пояснил Йен и уставился на Микки зелёными глазами-лазерами. Микки только пожал плечами, однако не смог побороть самодовольную усмешку. Теперь, когда его горячий олимпийский бог стоял прямо рядом с ним, Микки было довольно сложно формулировать свои мысли в слова. — Мальчиков снимаешь? Круто, чувак, — непочтительно рявкнул Йен. — А теперь ты мне скажи — ты знал о том, что эти двое пытались нас свести? Чёрт возьми, Микки действительно собирался замять скандал. Во всяком случае, у него были такие намерения ровно до этой секунды. — Хочешь сказать, ты разочарован, что у них это получилось? Иисусе, ему на самом деле лучше было прикусить свой глупый язык. Он чувствовал себя отчасти виноватым. В последнее время ему сложно было находиться рядом с Йеном каждую грёбаную минуту каждого часа и не скакать при этом на его члене, как похотливая кошка. Поэтому он иногда позволял себе запираться в своей мастерской. В его скетчбуке уже заканчивалось место. Никогда в жизни Микки не мог бы представить, что у него обнаружится такой талант к рисованию человеческого лица и обнажённого тела. — Послушай, Галлагер, — прошептал он сквозь стиснутые зубы, когда Йен не нашёлся с ответом. — Если у тебя, блять, недоёб, то я разберусь с этим дома, окей? А сейчас завали ебало нахуй и позволь Поли выбрать нам эти чёртовы костюмы. Хотя я всегда могу прибегнуть к помощи Джареда. Микки кивнул в сторону хмурого мальчишки и наморщил лоб в ожидании реакции Йена. Которая, к слову, оказалась прямо противоположной той, какой по всем правилам должна была быть. Микки на самом деле ждал, что Йен снова взбесится и тогда… Чёрт его знает, что было бы тогда. Возможно, они бы трахнулись прямо в примерочной этого глупо дорогого бутика. К чему он точно оказался не готов, так это к тому, что Галлагер прямо на его глазах вдруг сдуется, как воздушный шарик. Если эти глаза ещё минуту назад метали молнии и готовы были расстрелять собой всех и каждого, то теперь на Микки снова смотрел его добрый и преданный щенок лабрадора. Блять. Микки тяжело вздохнул и развернул Йена за плечи в сторону неожиданно молчаливой Полины, в руках у которой уже были две вешалки с костюмами. — Сейчас мы купим эти блядские костюмы, а потом поедем домой и там спокойно поговорим, хорошо? — Как скажете, босс, — сухо проговорил Йен. — Боже, — Микки собрался закатить глаза, но вовремя вспомнил, что Йен был прав. Он на самом деле был боссом, а Йен — его подчинённым. Чёрт. С каждым днём Микки было всё сложнее спорить с ублюдком, когда он включал свой дурацкий щенячий взгляд. — Могу я посоветовать вам эту рубашку? — снова рискнул предложить ответственный и, очевидно, бессмертный Джаред. Все, что смог сделать Микки — это схватить зарычавшего Галлагера за шкирку и затолкать его в ближайшую примерочную, подавив в себе желание разулыбаться до ушей. Он был искренне счастлив, что его отважный питбуль вернулся. — Видимо, нам нужно кое-что обсудить, зайчик, — неуверенно предположила Поли, о присутствии которой Микки успешно умудрился почти позабыть. Она подкралась к примерочной и просунула Йену вешалки с костюмом и рубашкой, быстро отдернув руку. Несмотря ни на что, Полина Маари была умной девушкой и наверняка понимала, что не стоит тыкать палкой в разъяренного медведя. — Ты правда так считаешь? — ухмыльнулся Микки. — Потому что мне, блять, показалось, что вы с дядей Мэтью уже вполне успешно обо всем пообщались. — С дядей? Рыжая голова Галлагера высунулась из примерочной. Глаза-лазеры первым делом испепелили притихшую Поли, после чего выстрелили залпом в назойливого продавца. — Мэтью Хоган — брат моей приемной матери, — объяснил Микки и надавил на макушку Йену, затолкав его обратно. — Надо же, как занятненько, — прошипели из примерочной. Голосом Йена можно было отравить всех крыс в Чикаго. — Спасибо, что поделился, Микки. Я, блять, счастлив, что мы наконец перешли с тобой на новый уровень откровенности. Микки решил, что сейчас ему лучше было благоразумно промолчать. Поскольку Йен на самом деле имел право злиться на него и на Поли. Он шумно вздохнул, почесав пальцем переносицу, и выдрал из рук Полины вешалку с голубым костюмом. Чёрт, рядом с Галлагером он превращался в гребаную мягкую сучку. Ему нужно было поскорее скрыться в примерочной, поскольку он уже чувствовал, как его щёки начинают глупо гореть. Полина, оставшаяся снаружи в обществе бесстрашного Джареда, коротко покашляла, прочищая горло. — Могу я напомнить вам обоим о презумпции невиновности? Или, по крайней мере, поклясться, что наши с Мэтью помыслы были кристально чистыми. Тебя, Йен, должна заметить, это касается ровно в той же степени, как и Микки. — Неужели? И как же меня это касается, могу я узнать? — Хоган относится к тебе, как к сыну, — голос Полины начинал звучать все более уверенно с каждым следующим словом. — Он бы ни за что не доверил Микки кому-то… — Блять, Поли, тебе лучше сейчас просто заткнуться, — наконец не выдержал Микки. Он высунулся из примерочной только для того, чтобы первым делом наткнуться взглядом на покрасневшего, как спелый помидор, Джареда. Одновременно с ним Галлагер решил явить свету свое гребаное веснушчатое великолепие, облаченное в шикарно сидящий костюм. Засранец был так красив, что Микки было почти больно на него смотреть. Чёрт, он даже забыл, что на нём самом прямо сейчас были надеты только штаны и рубашка, которую он так и не удосужился застегнуть.***
Йен старался не вести себя так, будто он вообще когда-либо бывал здесь. Благотворительный вечер, на который они с Микки недавно прибыли, проходил в ресторане Башни Трампа. Это был международный пятизвёздочный отель, занимающий второй по высоте небоскрёб в Чикаго и пятый — в Соединённых Штатах. И цены на номера в нём были такими же заоблачно высокими, начинаясь от восьми сотен долларов за ночь. Чёрт возьми, он действительно много знал об этом месте и не только понаслышке. Был в его жизни не слишком приятный период, о котором он не любил вспоминать и уж тем более — рассказывать. Ему было семнадцать, его мозг был переполнен подростковыми гормонами вперемешку с радостью от того, что ему удалось исполнить мечту всей своей жизни и поступить в Военную Академию. Он был глупым, горячим юношей и искренне думал, что в состоянии свернуть горы. Именно по этой причине, очевидно, Йен посчитал действительно шикарной идеей за два месяца до своего отъезда в Вест-Пойнт устроиться танцором в гей-клуб. У него и раньше бывали романы с мужчинами гораздо старше. В сущности, теперь он понимал, что все эти ублюдки были самыми обычными педофилами, но тогда Йен чувствовал себя почти Иисусом-геем. Во время работы в Бойз Тауне Йен отвязался по полной программе и едва полностью не потерял себя на этих мерцающих площадках, в неприлично дорогих отелях в обществе таких же неприлично богатых и старых папиков-извращенцев. Все, кто лично не знал Йена, звали его Кёртис. Блистательный и юный Кёртис был совершенно другим человеком, не похожим на Йена Галлагера даже близко. Он был целиком и полностью уверен в себе и любил сиять, ослепляя своим великолепием всех вокруг. Кёртис танцевал на сцене в крошечных золотых шортах, подводил глаза чёрной подводкой и трахал нуждающихся мудаков, — богатых и старых — принимая от них подарки и кучу легко заработанного бабла. Все его поклонники были преимущественно семейными бизнесменами с весьма определёнными наклонностями. Не то чтобы его в тот момент это слишком волновало. Йен ощущал себя парящим и лёгким. Если бы его брат Лип не вытащил тогда его задницу из этой позолоченной клетки, к сегодняшнему дню он давно потерял бы всё, к чему так долго стремился. Примерно спустя полгода клуб «Белая ласточка» закрыли, и его хозяина обвинили сразу по нескольким статьям. Одной из них была статья «Развращение малолетних», также прокурор выдвинул против Конрада обвинения в эксплуатации детского труда, пособничестве распространению наркотиков и множестве другого дерьма, за которое его дряблую задницу могли закрыть сразу на несколько жизней вперёд. На тот момент, когда Лип вытащил Йена из этого рассадника разврата и наркоты, Йен был одним из самых старших мальчиков, которые танцевали на сцене и обслуживали клиентов. Позже Йен, конечно, разочаровался в воинской службе. Это оказалось не так романтично, как он представлял себе, когда был ещё подростком. Поэтому, сразу после истечения срока обязательного контракта, он уволился и вернулся в Чикаго. Он никогда даже представить себе не мог, что прошлое однажды попытается подло его настигнуть и дать пинка прямо под зад. — Перестань вести себя так, будто проглотил на ужин грёбаную швабру, — прошептал Микки, приблизившись лицом к его уху. — Расслабься, чувак. Ты здесь со мной, хорошо? И никто не в курсе, что ты мой охранник. Когда я согласился на это дерьмо, попросил у них приглашение плюс один. — Да? В груди у Йена от последних услышанных слов заметно потеплело. — Да. Так что, если, блять, это возможно, оставь на время свои замашки Цербера. Микки чуть отступил назад и посмотрел на Йена оценивающим взглядом. Йен не без удовольствия уже не впервые отметил восторженную искру в сияющих глазах своего молодого босса. — Круто выглядишь, Галлагер. — Спасибо. Ты тоже. И это было правдой. Каким бы чертовски бесящим ни был тупой засранец Джек — или Джереми? — он на самом деле оказался прав. Насыщенно-голубой костюм Микки действительно подчёркивал цвет его небесно-синих глаз. Торжественная часть, слава богу, наконец закончилась. Часть гостей оставались за своими столиками, в то время как другие разбрелись по залу. Играла спокойная, ненавязчивая музыка, и атмосфера, в общем-то, была не слишком раздражающей, по крайней мере, на вкус Йена. Ещё в начале мероприятия ему удалось разглядеть в толпе несколько знакомых лиц. В основном это были солидные бизнесмены. Некоторых из них Йен помнил ещё по клубу в Бойз Тауне и лишний раз убедился, насколько беспощадно время. Чёрт, он искренне надеялся, что все эти старые извращенцы притащились сюда со своими чопорными жёнушками. Микки рядом выглядел скучающим и заметно напряжённым. Во всяком случае, до тех пор, пока к ним не подошёл приятный молодой парень лет двадцати с небольшим. На парне был такой же безобразно дорогой костюм, как на каждом из мужчин в этом раздражающе роскошном зале. У него были тёмно-каштановые вьющиеся волосы и тёплые карие глаза. Когда он улыбнулся, на правой щеке его образовалась глубокая ямочка. Он был стройным, как тростинка, с прямой спиной, которой позавидовал бы самый бравый офицер. Если поначалу Йен слегка напрягся, то через несколько мгновений понял, что не чувствует в мальчишке никакой угрозы. — Микки, — воскликнул брюнет и, не дожидаясь ответной реакции, крепко обнял Микки, похлопав его по спине. — Рад видеть тебя, приятель, — он отстранился, выпустив Микки из объятий, и посмотрел на него с мягкой и доброй улыбкой, на которую Микки ответил буквально тем же. Йен даже немного заревновал, поскольку лично ему такие улыбки Микки доставались очень и очень редко. С другой стороны, Микки смотрел на мальчишку тем взглядом, которым смотрят на хороших приятелей или на братьев. Вряд ли Йена бы устроил такой поворот в их не-отношениях. — Крис. Кажется, прошло лет сто, — Микки огляделся, будто искал среди присутствующих ещё кого-то. — Как дела у Келли? Роберт — он здесь? — Отец где-то здесь. Наверное, охотится за шампанским, — вяло отчитался Крис. — Келли в порядке. Осталась дома с Тедди, — он снова заулыбался, когда Микки понимающе кивнул. — Ты же знаешь, как она не любит оставлять его на няньку. Кто твой друг? Последний вопрос Криса заставил Микки встрепенуться. И если Йена это действительно задело, то он искренне надеялся, что не подал виду. С появлением Криса Микки будто бы забыл, что он здесь не один, и наконец стал ощущать себя, как рыба в воде. Что само по себе было не удивительно, потому что, как ни крути, это на самом деле была его стихия, то, к чему он давно привык. Йен вдруг почувствовал себя страшно чужим на этом банкете класса супер-люкс, среди всех этих богато разодетых, раскованных людей. Дурацкий дорогой костюм неожиданно стал казаться ему тесным и неудобным. Йену показалось, что он был какой-то глупой вишенкой на торте — безвкусной и неуместной. Видимо, все эмоции, несмотря на старания Йена, так явно промелькнули на его лице, что улыбка Микки тут же из радостной и искренней превратилась в натянутую и неловкую. — Это мой друг Йен, — произнёс он с заметной долей вины, сквозящей в голосе. — Йен — это Кристиан Пратт. Его отец и Эдди были… — Были близкими друзьями, — перебил Микки низкий, басистый голос. Крупный, седовласый мужчина лет шестидесяти подошёл к Микки со спины. Чёрт возьми, чувак словно вырос ниоткуда, образовался прямо из воздуха. Йен мысленно дал себе пинка за то, что позволил себе так глупо углубиться в самокопания и на время утратить бдительность. С его стороны это было чертовски непрофессионально. Очевидно, он на самом деле слишком увлёкся, воображая себя рядом с Микки кем-то другим, не тем, кем он являлся в реальности. — Роберт, — улыбка Микки снова потеплела. — Я как раз спрашивал Криса о тебе, — он протянул ладонь, и они обменялись крепким рукопожатием. По крайней мере, они не стали обниматься, и Йен был рад этому. Отец Криса не понравился ему с первой секунды. Возможно, причиной было то, что при его появлении улыбка Криса медленно сползла, превратившись в раздражённую гримасу. Или же Йена напрягал тот факт, что старый боров смотрел на Микки, как на вкусный стейк слабой прожарки. Так или иначе, Йен сам не заметил, как перешёл в оборонительный режим фактически мгновенно. Поэтому когда тёмные, как бусины, глаза Роберта Пратта упёрлись в него откровенно пристальным взглядом, Йен интуитивно расправил плечи и задрал кверху подбородок. Он приблизился к Микки, насколько это позволяли приличия, хотя самым первым желанием было сгрести его в охапку и утащить от этого неприятного хлыща как можно дальше. — Роберт, это Йен, — поспешил представить Микки. — Йен… мой друг. Йен — это Роберт Пратт. Они с моим отцом вместе начинали свой бизнес и… Наконец заметив напряжение, повисшее в воздухе, Микки постепенно стих. — Пап, нам пора, — неохотно предложил сообразительный Крис, чей взгляд метался между Робертом, Йеном и Микки. — Мы раньше встречались? — спросил Роберт, обращаясь к Йену и игнорируя намёк своего сына. Глаза мужчины уставились на Йена внимательным сверлящим взглядом из-под тяжёлых седых бровей. По спине Йена сразу пробежал неприятный холодок. Заигравшись в ревнивого бойфренда, он совсем забыл об элементарной осторожности. И нет, он точно не был знаком с Робертом Праттом, однако это вовсе не означало, что Роберт мать его Пратт не мог знать Йена Галлагера. Или уж скорее Кёртиса. Если это было так, то Йен был по уши в дерьме. Он стиснул зубы покрепче и постарался проглотить своё сердце обратно в грудь, сохраняя при этом невозмутимое выражение лица. — Если бы мы даже встречались, сэр, сомневаюсь, что я бы вас запомнил, — очень вежливо произнёс Йен, игнорируя то, как удивительно говорящие брови Микки снова поползли на лоб. Он уже действительно жалел, что позволил Микки самому распоряжаться приглашением и указать его не как своего охранника, а как просто персону плюс один. С одной стороны, ему, безусловно, это страшно льстило, но с другой, у Йена просто жутко чесались руки поправить наплечную кобуру, которой, разумеется, у персоны плюс один по правилам быть не могло. Стоило отдать должное Роберту, он никак не отреагировал на провокацию. Во всяком случае, внешне это было незаметно. Зато то, что он сделал, едва не заставило Йена из режима защиты переключиться на функцию нападения. — Мне определённо нравится твой пёсик, мой мальчик, — проговорил Роберт Пратт с долей восхищения и притянул Микки к себе вплотную, приобняв его рукой за талию. — О, боже, — его сын закатил глаза. — Извини, Мик, но мне пора. Увидимся. — При всём уважении, сэр, — процедил Йен сквозь зубы, проводив беглым взглядом прямую спину Криса, — не могли бы вы держать свои руки при себе. Пратт опасно сощурился, но руку с поясницы Микки убрал, продолжая при этом сверлить глазами дыру прямо у Йена между глаз, глядя на него снизу вверх. Чёрт, Йен никогда ещё так не радовался своим шести футам роста. — Твой щенок нервничает, малыш, — прошептал Роберт на ухо Микки. Слишком громко, чтобы Йен не мог его услышать. — Не любит чужаков, — фыркнул Микки. Засранец явно начинал откровенно наслаждаться происходящим. Йен тут же мысленно дал себе установку непременно вспомнить обо всём этом, когда они с Микки в скором будущем окажутся в одной из их спален. — Темпераментному кобелю нужна хорошая дрессировка, Микки, — тем временем продолжал заливаться Роберт. — Не забывай об этом. В любом случае, я искренне рад за тебя. Йен, — он посмотрел на Йена и сдержанно кивнул, — рад был познакомиться. — Взаимно, сэр. Очень жаль, что вы наконец-то уходите, — не смог сдержаться Йен. Он с трудом подавил детское желание плюнуть уходящему вдогонку. — Могу я узнать, что это, блять, сейчас было? — спросил Микки, позволив сперва Роберу отойти от них на почтительное расстояние. Когда Йен снова посмотрел на него, Микки широко и ярко улыбался. Бабочки в животе Йена вдруг вспорхнули так высоко, что ему стало даже страшно лишний раз открыть свой рот. Если бы он на самом деле всё ещё не оставался так раздражён, возможно, он бы утащил Микки в какой-нибудь тёмный уголок, чтобы хорошенько прижать объект своей бесконечной страсти к стене и… — О чём конкретно ты сейчас говоришь, Мик? — прошипел он вместо этого. — О том, как старый хрен только что почти трахнул тебя глазами, даже не постеснявшись собственного сына? — Что? Ты, блять, совсем тронулся?! Роберт… — Роберт — старый гондон, у которого стоит на твою драгоценную задницу, Микки. — О, — Микки нахмурился и по мере осознания его глаза расширились почти комично. — О-о… Вот ведь дерьмо. Боже, какого хрена этот чувак должен быть таким наивным? И почему Йен начинал чувствовать себя так хреново от всего происходящего? Потому что это не твоё грёбаное дело? — услужливо намекнул внутренний голос Йена. — Вы с Микки даже не пара, помнишь? Ты не имеешь права так беситься. — Иди нахуй, — зло огрызнулся Йен сам с собой, на что Микки тут же вопросительно моргнул. — Чего ты там бубнишь? — Ничего, — Йен тяжело вздохнул и устало опустил плечи. — Ты ведь в курсе, что старый придурок хочет запустить свою лапу к тебе в штаны? Ну же, Мик. Ему хотелось взять доверчивого дуралея за плечи и как следует встряхнуть. Он бы даже, возможно, так и поступил, если б Микки сейчас не выглядел таким растерянным. — Но Роберт… Чёрт, он ведь даже не… Не успев закончить фразу, Микки обернулся, чтобы сразу же столкнуться с пристальным взглядом Пратта. Мужчина слегка наклонил голову и украдкой подмигнул ему, отсалютовав своим бокалом с дорогим шампанским. — Да ну нахуй, — выдохнул Микки, снова посмотрев на Йена почти в панике. — Чёрт, я даже не мог себе представить. Три месяца назад он прислал те часы в мой день рождения. Они с Эдди были партнёрами по бизнесу долгое время, и я решил, что… — он резко замолчал, нервно проведя ладонью по лицу. — Блять, мы несколько раз ужинали в гребаном ресторане. Вдвоём. Я знаком с его семьёй. Чёёрт… Микки застонал и отвернулся так, чтобы Пратт не мог видеть его покрасневшего лица. Йен насмешливо фыркнул. Ему пришлось это сделать, чтобы побороть в себе немедленное и почти непреодолимое желание совершить грёбаное смертоубийство. — Ты про те самые часы? Ричард Милле? — он намеренно решил вернуться к часам. Просто потому что он, как неожиданно оказалось, был на редкость ревнивым и собственническим придурком. — Чувак, только не говори мне, что ты не в курсе того, сколько стоит это дерьмо. И да, вот это уже на самом деле было смешно. Судя по непонимающему выражению лица Микки, он правда был не в курсе. Йен бы мог даже рассмеяться, если бы не был так раздражен и не ощущал необходимости поддерживать свой имидж мрачного рыцаря. Вместо этого он достал из кармана свой мобильник и открыл браузер, быстро загуглив официальный сайт швейцарской компании «Ричард Милле». — Смотри, вот, кажется, твои, — он выбрал в каталоге нужную модель и повернул телефон экраном к Микки. — Предпоследняя коллекция, — фыркнул он. — Ублюдок мог бы раскошелиться и на последнюю. Как по мне, так твоя задница того стоит. Йен всё же не смог удержаться от короткой усмешки, наблюдая, как брови Микки так высоко взлетели, что едва не вспорхнули к тяжёлой хрустальной люстре. — Святая хрень. Старый хуеплёт! — искренне возмутился Микки. — Если бы ты знал, блять, сколько дерьма он вылил в мои уши после того, как умер Эдди. Всякая слащавая чушь про то, что мы с ним почти гребаная родня. Сраный лживый мудак. — Мудак с комплексом сладкого папика, — мстительно заметил Йен. И нет, он не хотел подлить масла в огонь. Совершенно. Но когда он снова скосил взгляд и увидел, что Пратт продолжал пялиться на них со стороны своего столика, Йен положил ладонь Микки между лопаток и, наклонившись, нежно прикоснулся губами к его виску. Микки, к его удовольствию, от этого жеста мгновенно расслабился и криво ухмыльнулся. — Ты только что пометил меня? — Нет, я этого не делал. — Да, ты так и сделал. С таким же успехом ты мог бы вытащить свой член и помочиться мне на ногу. На этот раз настала очередь Йена ухмыляться. Хотя бы потому, что Микки абсолютно точно не выглядел разочарованным или рассерженным. Это действительно вселяло в Йена призрачную надежду. — Мистер Милкович, не могли бы вы уделить нам несколько минут для небольшого интервью? Никто не сомневался, что рано или поздно репортеры должны были добраться и до гостей.***
— Бойз Таун, лет десять назад, — тихо, но уверенно проговорили Йену прямо в ухо. — Я знал, что где-то видел тебя. Такое красивое лицо просто невозможно не запомнить. Йен посмотрел на Микки, застрявшего с докучливой репортёршей, ободряюще улыбнулся и помахал рукой. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы понять, с кем он имел дело. Вопрос был в другом: должен ли он был отвечать на заявление или же ему стоило благоразумно промолчать. — Десять лет назад мне было семнадцать, сэр, — способность держать язык за зубами никогда не была его отличительной чертой. — А вам, я осмелюсь предположить, тогда было в районе пятидесяти, — Йен развернулся корпусом к Роберту Пратту, лицо которого медленно багровело и становилось похожим на бородатую печёную свёклу. — Клуб «Белая ласточка» закрыли спустя полгода после того, как я уволился. Знаете, почему его закрыли? Разумеется, вы знаете, но я всё равно скажу вам, на тот случай, если… — Послушай, сынок, — напряжённо перебил Пратт, — если ты собираешься меня запугивать, то у тебя на меня ничего нет, не так ли? Йен рассмеялся, потому что это на самом деле было смешно. — Последнее, что я собирался делать — это запугивать вас, мистер любитель крепких мужских попок. Вы сами решили вытащить дерьмо на обсуждение. Я лишь хотел сказать, что мне давно не семнадцать лет, и я знаю, как защитить себя и Микки от такого жалкого, убогого говна, как вы. Так что, возвращайтесь с богом домой, к своей жене, и забудьте любые контакты, связанные с Микки Милковичем. И передавайте привет Крису. Он показался мне хорошим парнем. Вам действительно есть, чем гордиться, …сэр.***
— Эй, Мик, — окликнул Крис. Микки обернулся, стараясь при этом продолжать удерживать Йена в поле зрения. Старый ублюдок присел Галлагеру на уши, стоило Микки только отойти на несколько шагов. Ему показалось это странным и немного пугающим, но очень скоро он понял, что беседа у этих двоих явно не заладилась. Роберт сбежал с видом раненого льва буквально через две минуты. Микки так гордился своим Рыжим. — Крис? Я думал, ты уже ушёл. — Как раз собирался. Терпеть не могу всю эту помпезную дрянь, — Крис смешно нахмурил брови, вызвав этим у Микки вялую улыбку. — Я хотел извиниться за своего отца. Плечи Криса устало опустились, когда Микки покачал головой и отмахнулся от него. — Дело в том, что мой отец… — Эй, слушай, всё в порядке, — попробовал успокоить Микки, легко сжав поникшее плечо парня. — Я знаю. И я в норме, ясно? Тебе не нужно об этом беспокоиться. Просто скажи, твоя мама… — Микки неловко кашлянул. — Она знает? — Да, — неохотно ответил Крис и добавил: — Только в общих чертах. Она не в курсе о том, что он пристаёт к тебе, если ты об этом. На последних словах Крис густо покраснел смуглыми щеками. Чёрт. Микки понял, что его собственное лицо начинает неприятно пылать. — Ты поверишь мне, если я скажу, что до сих пор тоже об этом не имел понятия? — спросил он Криса, который, к его облегчению, сразу рассмеялся. — Охотно верю, друг, — он подошёл к Микки поближе и слегка наклонился, чтобы заглянуть ему прямо в лицо. — Я знаю тебя половину своей жизни, Микки. И прекрасно вижу, какой ты… — Эмоционально незрелый? — предложил Микки, когда Крис запнулся на полуфразе. — Умственно отсталый? Чёрт возьми, ты прав во всём этом. Он горько рассмеялся и сжал переносицу двумя пальцами, чтобы ослабить давление между глазами. Когда он снова поднял взгляд, то увидел, что улыбка Криса стала не такой вымученной, как была минуту назад. — Ты правда так о себе думаешь? — фыркнул Крис и расхохотался заразительно и искренне, когда Микки только пожал плечами. — Микки, я люблю тебя, чувак. Ты для меня всегда был как старший брат, на которого я старался равняться во всём, — он на секунду задумался. — Ну… почти во всём, если ты понимаешь, о чём я. Они оба рассмеялись. — О, да, я понимаю, — согласился Микки. В его груди вдруг сформировалось что-то тёплое и уютное, словно кто-то подошёл и накрыл его плечи пуховым покрывалом в холодный зимний день. Он не хотел спорить с Крисом, но теперь Микки лишний раз убедился, насколько он на самом деле отстал от жизни. До сих пор, до появления Йена, он даже не мог представить, что после ухода Терезы и Эдди остались ещё люди, помимо Поли и Мэтью, которые на самом деле могли любить его. Эдвард был для него хорошим и любящим отцом, но даже ему так и не удалось убедить Микки в том, что он действительно был достоин бескорыстной любви. Видимо, Микки впитал мысль о своей социальной непригодности с молоком матери, точнее, с помощью кулаков и обидных затрещин Терри. Даже по прошествии стольких лет ему было действительно сложно поверить, что кто-то мог любить его просто за то, что это он — такой, какой он есть. Он повернул голову и посмотрел на Йена, и тут же встретился с ласковым зелёным взглядом. Йен ярко улыбнулся ему и приподнял вверх бокал с шампанским, на что Микки ответил коротким кивком и сразу отвернулся. Он не должен был показывать своё смущение Галлагеру. Точнее, он просто боялся это сделать. Почти половина срока их контракта уже истекла. Микки не смог бы удерживать Йена рядом с собой больше времени, чем было на самом деле необходимо. Когда он обратился к Мэтью за помощью, разумеется, тот сразу спросил, кто или что ему угрожает? Не потому, что Мэтью Хоган любил совать нос в чужие дела, как некоторые, хотя сейчас Микки понимал, что и поэтому тоже, но лишь отчасти. В основном причиной было то, что Хоган беспокоился о нём, на самом деле беспокоился. Микки тогда только отмахнулся и сказал, что нет повода для волнения, что ничего серьёзного не случилось, и это всё только для страховки и солидности. Мэтью давно не бывал в его доме. Он не видел на окнах Микки стальные жалюзи, не слышал, как Микки вскрикивал с ужасом, когда просыпался посреди ночи в холодном поту и слезах. О его разбитом состоянии знала только Полина, и тоже лишь поверхностно. Микки никогда не обсуждал с ней свои кошмары, которые за несколько лет превратились в серьёзную фобию по имени Терри Милкович. Когда он поделился с Поли своим намерением нанять охранника, наболтал ей кучу чепухи о том, что несколько раз видел, как недалеко от его офиса околачивался Игги. Ей ведь необязательно было знать на самом деле, что даже если бы Игги там и околачивался, то спустя столько лет Микки вряд ли смог бы его узнать. Он на самом деле увяз в дерьме по самые уши и не знал, как ему выбраться, сохранив при этом остатки своего рассудка. И теперь ко всему этому багажу из психозов и страхов добавилась неожиданная влюблённость, с которой Микки понятия не имел, как справиться. Чёрт, он даже не знал, должен ли он справляться с ней на самом деле. — Мик, с тобой точно будет всё хорошо? — осторожно спросил Крис, но, перехватив взгляд Микки в сторону Йена, тут же хитро улыбнулся и толкнул Микки своим плечом. — Так, значит, вы с Йеном встречаетесь? — Что? — Микки удивлённо вскинулся. — С чего ты так решил? Крис на его вопрос расхохотался так искренне, что Микки снова почувствовал, как жар приливает к его щекам и ушам. Он даже не мог представить, что выглядел настолько очевидно влюблённым. — Мик, в любви нет ничего постыдного, ты ведь это знаешь? Я правда рад за тебя, — Крис коротко посмотрел в сторону Йена, и Микки тут же поспешно отвернулся, чтобы хоть как-то скрыть своё смущение. — Да, мы встречаемся, — услышал он собственные слова до того, как успел как следует вдуматься в их смысл. — Это чертовски здорово, парень, — сказал Крис и мягко похлопал Микки по плечу. — Я не знаю, что он за человек, но я вижу, как он на тебя смотрит, и этого достаточно. Ты всегда сомневаешься во всех и во всём, Мик. Не могу сказать, что это так уж плохо. Иногда так действительно легче. Всем нам приходится в этой жизни выживать, так или иначе. Просто… Микки прекратил нервно ковырять свой ноготь и снова поднял голову, чтобы посмотреть в глаза Крису. — Просто что? — Просто у каждого человека должен быть кто-то, кому он может довериться и открыться. Повторюсь, я не знаю Йена, но мне кажется, что тебе стоит рискнуть, Мик. — А если из этого ничего не выйдет? — тихо спросил Микки. — Если я облажаюсь? Крис простодушно пожал плечами. — Значит, ты облажаешься. Хотя я не думаю, что в вашем случае это то, что должно случиться. Но даже если так — это не станет концом света, Микки. Все когда-то совершают свои ошибки. Ты не идеален, но ты хороший человек. Господи, ты чертовски горячий, правда. Если бы не Келли, я бы наверняка… — О, нет, блять, я не хочу этого слышать! — воскликнул Микки и сделал вид, что собирается заткнуть уши. Они снова рассмеялись, и на этот раз Микки действительно почувствовал себя гораздо лучше. Попрощавшись с Крисом, Микки предложил ему в ближайшее время встретиться за ужином, на что тот охотно согласился. — Ты в порядке? — спросил Йен немного обеспокоенно, когда Микки вернулся к нему после разговора со своим другом. — В норме, — ответил Микки и поднял голову, чтобы осмотреться. — Чем ты так напугал Роберта? Он выглядел так, будто кто-то опустил его старую мошонку в кипяток. — В каком-то смысле, так и было, — фыркнул Йен и легонько толкнул Микки плечом. — Мы можем уже уйти отсюда? Ты выписал им свой чек, позволил репортёрше проехать по твоим ушам. Кажется, твой гражданский долг на этом исполнен, тебе не кажется? — Ты, блять, чертовски прав, чувак. Поехали домой. Микки развернулся, чтобы отправиться в сторону парадного выхода, но пальцы Йена вдруг обхватили его запястье, удержав его на месте. Микки обернулся, и ему пришлось немного приподнять голову, чтобы установить зрительный контакт, потому что Йен стоял к нему практически вплотную. От его большого и мощного тела исходило тепло и такое магнетическое притяжение, что Микки не смог бы отодвинуться ни на миллиметр, даже если бы очень захотел. Чёрт возьми, он этого не хотел. Чего Микки отчаянно желал на самом деле — это приклеиться к Йену самым прочным на свете клеем, пробраться ему под кожу, где они слились бы на клеточном уровне, чтобы навсегда стать единым целым. Это было так же страшно, как и захватывающе. Йен протянул руку и схватил галстук Микки, притягивая его ещё ближе к своему лицу. — Мик, когда мы приедем домой, я хочу кое о чём тебе рассказать, — сообщил Йен, тихо вздохнув Микки почти в губы. Очевидно, мимолётный испуг Микки так явно отразился на его лице, что Йен тут же поспешил объяснить: — Это не касается тебя или… или нас. Но это что-то обо мне. — Ты женат и у тебя пятеро детей? — поддразнил Микки, но тут же снова сделался серьёзным. — Извини. Йен натянуто улыбнулся, слишком вяло реагируя на шутку. — Я просто хочу, чтобы ты знал. Знал обо мне всё. Даже если тебе не интересно, я должен… — Эй, Йен. Микки пришлось протянуть руку и положить ладонь на щёку Йена, чтобы снова привлечь взгляд своего парня. Боже, да, Йен Галлагер был его парнем. По крайней мере Микки надеялся, что Йен не был бы против. — Мне интересно, — продолжил Микки, когда Йен снова посмотрел на него. — На самом деле, я тоже должен кое в чём признаться тебе и… Он опустил плечи и устало вздохнул, но сильная тёплая рука тут же крепко обвилась вокруг его поясницы. Бабочки в животе Микки сразу проснулись и принялись щекотать его рёбра изнутри, когда губы Йена ласково прижались к его виску. — Мы поговорим, — сказал Йен, подтолкнув Микки в сторону выхода из ресторана. — Но сперва я должен трахнуть тебя в твоей мансарде. — Чёрта с два, чувак! — воскликнул Микки, вся кровь которого мгновенно отхлынула от мозга, чтобы устремиться вниз его живота. — Мы не станем трахаться в моей грёбаной мастерской. — Мы так и сделаем, — нежно улыбнулся Йен. — Нет, не сделаем. — Да, Микки, мы это сделаем. Микки всё ещё упирался, когда они вышли из Башни Трампа. Он сделал знак парковщику, чтобы тот подогнал его машину. Он прекрасно понимал, что уже проиграл эту битву, даже толком не приняв в ней участия.