Забыть всё

      Глэм с Чесом ехали по пустой ночной трассе, и им лишь изредка попадались попутные или встречные автомобили. Чес предложил ехать на его машине, ссылаясь на то, что Глэм был сейчас не в лучшем состоянии, чтобы водить, и тот с этим согласился.       Глэм сейчас был на взводе, потому что от Ди снова не было никаких вестей. Он опять не брал трубку и не отвечал на сообщения. Глэм старался убедить себя в том, что у сына просто разрядился телефон, и ничего страшного не произошло. Но всё это разбивалось о то, что последним местоположением Ди был какой-то переулок в спальном районе.       Даже не смотря на отсутствие заторов на дорогах, в пути до соседнего города мужчины провели почти полтора часа. Они ехали в тишине, и Глэм был безумно благодарен Чесу, что тот решил не включать музыку. Сейчас любое вторжение в мысли Глэма стало бы преступлением, требующим серьёзного наказания. Это прекрасно понимал и Чес, который за всю дорогу не проронил ни слова.       Чес сильно сбросил скорость, когда они заехали в город. Поиски — поисками, но вот платить сумасшедшие штрафы за превышение скорости он не планировал. Едва въехав в район, где якобы был Ди, Чес замедлился до такой степени, что скорость автомобиля едва превышала скорость ходьбы обычного человека. В это же время Глэм внимательно высматривал все переулки и тёмные повороты.       — Давай сначала осмотрим то место, которое нам скинул Ди? — предложил Чес, впервые за последние два часа нарушая тишину.       — Да, — сипло ответил Глэм, — давай.       Чес слегка добавил газу и автомобиль неспешно покатился по тихим улицам ночного городка. Глэм всё также безуспешно высматривал сына во всех тенях, однако так никого и не увидел.       Вдруг Чес затормозил у стоящих в ряд нескольких многоэтажек. Глэм удивлённо взглянул на друга.       — Ди должен быть где-то здесь, — пояснил Чес, — Или, по крайней мере, он точно был здесь.       Глэм не стал ничего на это отвечать и просто вышел из машины. В каждом тёмном углу он видел своего сына. Глэм мотнул головой, отгоняя наваждение. Он поёжился от порыва холодного ветра и тут же дёрнулся всем телом.       — Глэм, — произнёс Чес, положив руку на плечо друга, — может тебе стоит подождать в машине?       — Нет, — ответил Глэм, сбрасывая руку со своего плеча, — я должен сам его найти.       Чес лишь глубоко вздохнул, позволяя ему пойти вдоль домов, высматривая маленькую тощую фигуру Ди. Глэм всё ещё был не стабилен. Из состояния истерики он плавно перетёк в апатию и полное игнорирование окружающего мира. Чес сильно переживал за него, поэтому поплёлся по следу друга.       Глэм шёл медленно, оборачиваясь на каждый шорох. Чес же, как единственное здравомыслящее звено их дуэта в данный момент, повторно осматривал все те углы, которые мог не заметить Глэм. И его уже ужасно напрягало то, что Глэм идёт абсолютно молча и игнорирует присутствие самого Чеса рядом.       Вдруг Глэм проходя мимо очередного переулка резко остановился, а потом рванул вглубь темноты. Чес рванул за ним.       В глухом темном переулке Глэм склонился над сидевшим у стены Ди. Парень был очень бледный и измотанный, но каких-то видимых повреждений на нём не было.       — Ди, сынок, — ласково спросил Глэм, кладя ладони на щёки сына, — ты как?       В ответ Ди промямлил что-то невнятное, но Глэму было достаточно и этого. Он обнял сына за плечи и прижал как можно крепче к себе.       — Я машину сюда пригоню, — произнёс Чес и срочно ретировался из переулка.       Глэм продолжал сжимать Ди в своих объятьях, и только спустя пару минут, когда понял, что теперь сын никуда не денется, смог его отпустить.       — Пап… — хриплым голосом протянул Ди, поднимая взгляд на отца.       — Да, сынок? — ответил Глэм, внимательно вглядываясь в его глаза.       — Прости меня.       В этот момент сердце Глэма разбилось на тысячи маленьких кусочков. Его тут же бросило в жар от стыда и любви одновременно.       — Сынок, — обратился он к сыну, — я на тебя ни в коем случае не злюсь… — у Глэма встал ком в горле, но он смог его пересилить, — И ты тоже меня прости…       Ди потянулся к отцу и обнял его в ответ. И сейчас, сидя в на холодном и мокром асфальте, в грязной и промокшей одежде, он чувствовал себя в безопасности, потому что рядом был Глэм.       Ночную тишину прервал автомобильный гудок. Чес подогнал машину к переулку, и теперь ждал Глэма и Ди.       — Пошли, Ди, — произнёс Глэм, поднимая сына за подмышки, — поедем домой.       Едва держась на ногах, придерживаясь за плечи отца, Ди пошёл к машине. Едва зайдя в автомобиль, где было тепло, а под спиной — мягкое сидение, Ди практически сразу уснул.

***

      Пока Ди спал, ему снились абсолютно ненормальные и психоделические сны. То тусклые, то яркие образы, звуки и странные ощущения. Периодически его что-то выдергивало из этого состояния, но Ди всё так же не понимал: реальность ли это или всё ещё сон.       В следующий раз Ди проснулся с более чётким пониманием, что находиться в реальности. Он был дома, в своей комнате, в своей кровати. За окном было темно, а комнату освещал только тёплый желтый свет ночника. На тумбочке у кровати были выставлены разные лекарства. А рядом, за рабочим столом Ди, сидел Глэм и, положив голову на стол, дремал.       — Пап, — тихо позвал отца Ди.       Парень обнаружил, что голос пропал, а горло ужасно саднило. Было такое ощущение, что горло болит не только внутри, но и снаружи. Ди потянулся за спреем от боли, но тут же чихнул и уронил часть бутыльков с лекарствами на пол. Глэм резко встрепенулся и перевёл заспанный взгляд на Ди.       — Как себя чувствуешь? — спросил он, поднимая лекарства с пола.       — Так себе, — буркнул Ди, — Горло болит и нос не дышит.       — Ну обычная простуда, — ласково произнёс Глэм, поглаживая сына по голове, — скоро пройдёт.       Ди кивнул в подтверждение слов отца. Не смотря на его возвращение домой, в воздухе всё равно висело напряжение. Ди всем своим нутром чувствовал, что вот-вот состоится очень важный диалог.       — Ди, — вздохнул Глэм, присаживаясь рядом с сыном, — Прости меня за то, что не был рядом.       Ди с трудом поднялся на локтях и сел, оперевшись на подушку.       — Пап… — гнусаво произнёс он.       Глэм положил руку ему на плечо, как бы говоря «подожди, пожалуйста».       — Я хотел дать тебе свободу, потому что у меня в твоём возрасте её совершенно не было, — с трудом начал Глэм, — Мой собственный отец, твой дед, был… — ему пришлось вдохнуть, — не очень хорошим человеком. Он постоянно требовал от меня быть лучшим, всегда контролировал меня, ругал без повода. И, когда ты только родился, я пообещал себе, что не стану таким же. Но я не знал, каким следует быть, поэтому я просто решил не досаждать тебе, не навязываться и не лезть лишний раз. Но я ошибался. Всё выглядело так, будто мне на тебя плевать. Но это не так, ты мне веришь?       Ди неуверенно кивнул.       — Мне правда тебя не хватало, — с трудом выдавил он, — Но я не понимаю, почему ты ударил меня тогда?       Глэм тяжело вздохнул, поднялся со стула и подошёл к окну.       — Я просто испугался, — ответил он и, выдержав паузу, продолжил, — Мой отец периодически напивался и становился очень жестоким. В такие моменты он бил меня, мою маму и сестру. С тех пор я на дух не переношу пьяных людей, они мне отвратительны. И я совсем не был готов видеть тебя таким. Я повёл себя очень глупо. Надеюсь, ты сможешь меня простить.       — Я уже не так сильно обижаюсь, — прохрипел Ди, — Сам нажрался и сам получил за это.       — Рад, что ты это понимаешь, — произнёс Глэм с лёгкой улыбкой.       — Пап, — протянул Ди, — почему ты никогда не рассказывал о нашем с Хэви деде?       Глэм тяжело вздохнул и опустился на стул.       — Это для меня очень больная тема. Как ты понимаешь, я сбежал из того дома и ни капельки об этом не жалею. Вот уже больше двадцати лет я не общаюсь ни с матерью, ни с сестрой, ни с отцом. А он в этом году умер. Я ничего не почувствовал, когда узнал об этом. Ни радости, ни сожаления — ничего, как будто это совершенно посторонний человек для меня. Именно поэтому я ничего и говорил о нём. Он чужой для меня и для вас тоже.       Ди задумался над услышанным. Теперь ему становилось понятным и даже оправданным поведение Глэма. Всё его пугающее спокойствие, некая зацикленность на благополучии семьи, но при этом отстранённость от её членов. Но тут вспомнилось ещё кое-что.       — Я не уверен, но, когда я пришёл тогда домой, — каждое слово давалась Ди с трудом из-за боли в горле, — ты спросил меня, что я употреблял. К чему это?       — Полагаю, ты уже достаточно взрослый, чтобы узнать, — загадочно ответил Глэм и заметил, как Ди нахмурил брови, — Это касается Чеса.       Ди подался вперёд, всем своим видом показывая, что ему очень интересно послушать эту историю. Глэм, увидев это, грустно усмехнулся.       — Нам было лет двадцать или двадцать пять, около того, — начал Глэм, — У нас была своя музыкальная группа, помнишь, я рассказывал вам с Хэви в детстве? Когда у нас начали появляться деньги и слава, Чесу как будто сорвало крышу. Он никогда не жил хорошо, я бы сказал, что жил в нищете. Всё началось с алкоголя, дорогой одежды и инструментов… А потом он впервые употребил. Сначала все думали, что это баловство, но потом всё становилось хуже и хуже. Чес нажил себе много проблем, попал в большие неприятности. Из-за этого он даже попал в больницу, — Глэм зажмурился, вспоминая те страшные события, — Я просто не хочу, чтобы такое повторилось с кем-то ещё из моих близких.       Повисла тишина. Глэм снова проживал те моменты, которые он так хотел бы забыть. А Ди и представить себе не мог, насколько тёмное прошлое хранил в себе его отец. И теперь Ди мог с уверенностью сказать, что ему было ужасно стыдно за свой поступок и за то, что думал об Глэме плохо.       — Пап, — хлюпнул носом Ди, — прости меня, пожалуйста… За то, что сбежал из дома и заставил тебя переживать. Я думал про тебя всякие гадости и хотел, чтобы у меня был другой отец. Я был так зол на тебя, что даже начал делать это… — парень только сейчас понял, что он был в пижаме и руки были не закрыты.       — Тише-тише, сынок, — прошептал Глэм, присаживаясь рядом с ним, — Я ни в чём тебя не виню, ты имеешь право на любые эмоции. А это, — он взял сына за запястья, — не так страшно, клянусь. Можем купить мазь от рубцов, она поможет сгладить кожу, а если что-то останется, то можно исправить дело лазером или даже набить татуировку, как тебе идея?       Ди с теплотой улыбнулся и ответил: — Думаю, что пока ограничусь мазью.       Они тихо рассмеялись, ведь остальные члены семьи металлистов уже давно спали. Ди потянулся к отцу и крепко обнял его. Глэм глубоко вздохнул от неожиданности, но прижал к себе сына в ответ. Отец с сыном долго сидели в обнимку, пока Глэм не заметил, что Ди уснул.       Глэм уложил спящего сына в постель и накрыл его одеялом. Он хотел было уйти, но от нахлынувшего спокойствия Глэма потянуло в сон. Глэм лёг на другую сторону кровати, чтобы не потревожить уже уснувшего Ди.       В коридоре скрипнула половица. Дверь в комнату немного приоткрылась и в комнату заглянул взлохмаченный Хэви.       — Хэви, ты почему ещё не спишь? — прошептал Глэм, изумлённо глядя на младшего сына.       — Я услышал, что вы с Ди разговариваете, — тихо произнёс Хэви, — Как он себя чувствует?       — Ди уже получше, но ему хорошо бы поспать, — ответил Глэм, проверяя температуру Ди прикосновением ко лбу.       — А можно я с вами полежу? — жалобно попросил мальчик.       — Ты можешь заразиться, Хэви, — строго сказал Глэм.       — Да я и так болею, — отмахнулся Хэви и полез на кровать, укладываясь между отцом и братом.       Глэм лишь тяжело вздохнул, прикидывая в уме, сколько придётся лечить заболевших детей. Но додумать эту мысль до конца он не успел, потому что дверь снова отворилась.       — Вы чего не спите на ночь глядя? — прошептала заспанная Вики, еле-еле разлепляя веки.       Глэм молча указал на спящих сыновей, мол, «сама только посмотри на них».       — Ну прямо-таки чумной форт у вас тут, — произнесла Вики, подходя к кровати, — Давай, двигайся.       Глэм немного подвинулся к краю, и Вики улеглась посередине, гладя на себя уже уснувшего Хэви.       Этой ночью вся семья металлистов так и уснула на небольшой кровати Ди. А Глэм, перед тем провалиться в сон, задумался о том, что сейчас он по-настоящему счастлив.