Рассуждения о Птицах

Следующий день после Самой Длинной Мотылёк мало помнила. Утром ужасно болела голова, серость Гнездовища угнетала. Мотыльку казалось, что кроме неё и Стервятника, вокруг никого не было. Птицы вели себя слишком тихо, кто-то бегал в актовый зал, чтобы удостовериться в правдивости гибели одного из Псов. Мотылёк не переносила похоронных церемоний, слишком неприятными были воспоминания. Перед глазами мгновенно возникал образ толпы плачущих людей, свечи и ладан, от запаха которого кружилась голова и на глазах проступали слёзы, а потому ей хватило разбежавшихся по Дому слухов об умершем Крабе. Стервятник любезно ухаживал за Мотыльком, приказал Птицам не издавать лишних звуков и принести воды, хотя и без его указаний Птицы были молчаливы. Мотылёк лежала на кровати Стервятника, пока он бережно укрывал её одеялом. — Тебе нужно поспать, выглядишь уставшей, чего-нибудь хочешь? Мотылёк лежала под тёплым одеялом, расплываясь в улыбке от доброты и нежности Стервятника. Эти качества его характера, которые вряд ли были заметны для окружающих, никак не сочетались с тем, каким он казался и выглядел. — Нет, спасибо тебе. Дракон принёс еду для тех, кого не был в столовой, Мотылёк не знала, был это завтрак или обед. Ненадолго ей удалось заснуть. Стервятник приказал приглядывать за Мотыльком, Птицы кивнули и Стервятник отправился в Четвёртую. Постукивая тростью, он пробирался через мечущихся Логов, которые разносили новости о прошедших событиях Самой Длинной. По прибытию, перед ним оказалась ужасающая картина — покалеченный Слепой, сидя в углу около кровати, перебирал тощими пальцами струны гитары, тихо напевая. С заплывшим глазом и рассеченной губой. Играл он тихо, почти неслышно. Чёрный курил, лёжа на своей кровати, весь в бинтах и пластырях, больше похожий на древнюю мумию. Лорд метался около своей кровати с безумным видом. На подушке пестрели волосы Рыжей, которую Лорд укрывал как нечто самое драгоценное, что только возможно представить. Горбач с Македонским делали бутерброды, Лэри внимательно контролировал процесс. — Ох, да ты, кажется, не в курсе произошедшего? Давай-ка опишу тебе всё в подробностях. — Табаки убрал с части кровати мусор, пепельницу и шахматную доску, напротив которой сидел Сфинкс,и пригласил Стервятника присесть. — Лучше бы вы прогулялись. — Сфинкс кивнул в сторону Чёрного. — Пожалуй, ты прав. — Табаки проверил содержимое своего рюкзака и пригласил Стервятника выйти в коридор. Они двигались молча. Добравшись до Перекрёстка и усевшись на матрас, лежащий рядом с диваном, Стервятник достал из под него пепельницу, закурил и приготовился слушать. Повесть Табаки была полна эпичности, которая присуща балладам о драконах и бесстрашных рыцарях, которые смело ссекали головы ужасных чудищ острым лезвием меча, дабы спасти несчастную принцессу из заточения. Только вот, эта повесть была несколько иной, некоторые персонажи отличались, но по традиции оставался победитель и побежденный, в роли которого выступал Чёрный. Ещё одна главная роль досталась Сфинксу, а точнее его зубам. О них в рассказе Табаки было сказано немало. Был в этом рассказе и путник, заблудившийся в мраке и почти потерявший надежду на спасение. Стервятнику хотелось рассказать о том, что Ральф в эту ночь заметил странные вещи, происходящие со временем, но Табаки был не тем, кому это стоило бы знать, иначе пришлось бы отпаивать его успокоительными и пристегивать ремнями к кровати, но невозможно найти то, что могло бы утихомирить Шакала в таком случае. Поэтому Стервятник внимательно вслушивался в длинную речь, запоминая каждую деталь. Табаки был хорошим расказчиком, если уметь слушать и слышать. Он никогда не говорил загадками, что так любил делать сам Стервятник. Это была особенная игра, которую он очень любил. — ... Явственный вампиризм! А я говорил, что неспроста это! А они не верили... Стервятник потушил окурок третьей сигареты о пепельницу и задвинул её обратно под диван. — Бедняга Чёрный, тяжело ему придётся. Из конца коридора они заметили, как из двери Четвёртой вышел Чёрный, за ним плёлся Слепой. Ральф, размахивая руками, торопил парней, двигаясь за их спинами. Табаки поехал быстрее, Стервятник еле успевал за ним. — Остаётся надеяться, что эти двое не передушат друг друга. — Сфинкс обеспокоенно взглянул на Табаки. Проснувшаяся Рыжая обратилась к Стервятнику: — Мотылёк была с тобой? Стервятник кивнул: — Не беспокойся, она в порядке. Стервятник непонимающе осматривал Рыжую, пытаясь сообразить каким чудом она оказалась в кровати Лорда. Рыжая заметила его попытки придумать подходящее оправдание произошедшему. — Пойдём. Теперь Стервятник хромал к Перекрёстку вместе с Рыжей и, снова выкурив три сигареты, выслушивал рассказ девушки. — Надо признать, он выглядит невероятно счастливым, почти сумасшедшим, или просто влюблённым. Рыжая улыбнулась. — Пожалуй, это всё. Мне пора. Стервятник убрал пепельницу, попрощался с Рыжей, не забыв упомянуть хорошую погоду, в ответ Рыжая взглянула в окно, приподняв брови. *** Слепой и Чёрный пропадали в Могильнике уже неделю. Мотылёк и Стервятник сидели в комнате девушек, разглядывая её альбомы с рисунками. В комнате было пусто. Рыжая перебралась в Четвёртую, вскоре Русалка стала покидать комнату всё чаще, уходя вместе с Рыжей. Химера пропадала на чердаке и появлялась в комнате, чтобы взять кофе и набрать воды. В альбоме постоянно фигурировали безликие девушки с тощими телами, Мотылёк пробегалась взглядом по своим рисункам, еле заметно нахмуривая брови. — Это стоит убрать. — Стервятник перелистнул альбом, закрыв предыдущий рисунок. — Ты как? Мотылёк задумалась, глядя на свои руки. — Знаешь, очень долгое время я этого не замечала. Рядом со мной постоянно был один человек, который чертовски любит себя, несмотря ни на что. Дело вовсе не в том как она выглядит, а в том, как она себя ощущает. Ей все равно во что она одета, все равно, худые ли у неё ноги, руки, живот. Она просто любит себя и наслаждается. Ты смотришь на неё и завидуешь, хотя можешь позволить себе так жить. И дело вовсе не в весе. Я ей завидую и восхищаюсь. Это мотивирует. Мотивирует быть счастливой. У меня для этого всё есть. —Ненадолго Мотылёк замолчала. — Тебе не надоели мои рассказы про мои комплексы? Есть темы намного интереснее. Стервятник обнял её. — Тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит. За окном тянулась зима, не давая солнцу пробиваться через снежные тучи. Над окном мелькала разноцветная гирлянда, отражаясь в оконном стекле яркими красками. Мотылёк тонула в объятьях Стервятника, прижимаясь как можно ближе и вдыхая приятный запах духов. Он обнимал её за шею, закидывая её ноги на свои и не отрываясь от поцелуя. За дверью послышались шаги. На пороге показалась Крёстная. — Директор просит явиться в кабинет. — Она смотрела на Мотылька, выражение её лица было печальным, но было в нём что-то, заставляющее содрогнуться, она словно ухмылялась, явно думая о чем-то своём. Глаза её сверкали непонятным блеском. Стук каблуков унёс за собой шлейф её духов. — И так каждый раз... Стоит научиться запирать двери. На лице Стервятника появилась улыбка. — Приму к сведению. Мотыльку было тревожно, к директору её не вызывали никогда. — Может, ПРИП приехал? Её не было в отведенный для посещения день. — Удачи, я буду ждать, если ты не против. — Стервятник обнял Мотылька на прощание и взял новый альбом. Акула сидел на привычном месте, Мотылёк постучала в двери. — Ко мне приехали? Акула посмотрел на неё и пригласил присесть. Мотылёк напряглась, от непонятной тревоги она дрожала. — Нет. И, в общем, больше не приедут. Мотылёк осталась одна. Стены кабинета сжимались. Пустота. Сердце пропустило пару ударов, вместе с тем бешено застучало, заставляя жадно глотать воздух. Слёзы обжигали кожу лица, скатываясь на ладони и одежду. Пелена перед глазами и что-то, сжимающее сердце. В истерике Мотылёк бежала по коридору, пока не оказалась перед Стервятником и упала на колени. Задыхаясь, она пыталась выдавить из себя два слова, произнести которые было невыносимо тяжело. Стервятник пытался её успокоить, понимая её, как никто другой. Всё, что он мог сделать — быть рядом. Он не мог подобрать слов, чтобы хоть как-то облегчить её состояние. Крики Мотылька заполнили всю комнату. Одежда Стервятника пропиталась её слезами. Волосы Мотылька растрепались, глаза покраснели и опухли, губы дрожали. Она цеплялась пальцами за одежду единственного близкого ей человека, пока он вытирал её слёзы. — Почему? Почему это произошло? — Его слова были еле различимы из-за заикания. Стервятник поднял её с пола и усадили рядом с собой. Обнимая, он гладил её по голове. Пока девушка рыдала, ненадолго успокаиваясь. — Я не знаю, Мотылёк. Ты этого не заслужила. Мотылёк начала задыхаться. Сердце выпрыгивало из груди. Мотылёк сжималась, хватаюсь руками за живот. Стервятник как можно скорее открыл окно. Он подвёл её к подоконнику. — Мотылёк! Слышишь меня? Дыши, пожалуйста. Она не могла. Стук сердца перестал быть ощутимым, в глазах начало темнеть. Очертания предметов расплывались. Стервятник открыл ей рот, случайно поцарапав. Неожиданная боль немного отрезвила девушку. Её ноги дрожали. — Сможешь дойти до ванной? Стервятник схватил полотенце, висящее на кровати Мотылька. Девушка медленными шагами шла по комнате, цепляясь за всё, что попадалось под руку. Стервятник помог ей дойти, снять верхнюю одежду и усадил на резиновый коврик. Белый цвет плитки резал глаза, холодная вода стекала по волосам и лицу. Мотылёк закрыла глаза и легла. Собственные слёзы казались кипятком. Стервятник молча сидел рядом. На лице Мотылька контрастировали чёрные полосы от туши и красные следы истерики. Из цапапины над губой тонкой линией сочилась кровь. — Ты как? Не слишком замёрзла? — Мягкий, хрипловатый голос Стервятника звучал встревоженно. Парень сделал температуру воды чуть теплее и умыл Мотылька. Он укутал её худое тело в полотенце, помог дойти до кровати и усадил к себе на колени, укрыв девушку одеялом. Мотылёк не могла полностью открыть глаза из-за боли. Стервятник закрыл окно, чтобы Мотылёк не заболела. — Сегодня ты спишь со мной. — Как скажешь. Некоторое время они молчали. — Что теперь будет? К кому я вернусь? — После выпуска Мотылёк надеялась вернуться к ПРИПу, так было бы намного проще жить дальше. — Я буду с тобой. Уйдём в Наружность. Хочешь? Мотылёк боялась. Она не строила никаких планов. Её пугала перспектива оказаться вне Дома, к тому же теперь из родственников не осталось никого. — Как мы будем жить? У меня не осталось ничего. Квартиру и бабушкин дом ушли на погашение долгов. ПРИП жила в предоставленном общежитии. Мотылёк говорила это из-за своего страха неизвестности. — Мой дед оставил мне фамильный особняк, который отходит мне по наследству. — Шутишь? — Я абсолютно серьёзен. — Я ушла бы в Наружность с тобой и без оставленного наследства, мне все равно. Я была бы с тобой при любых обстоятельствах. Просто я боюсь, я боюсь выпуска. — Я с тобой. Я буду с тобой. Мотылёк замолчала. Она действительно хотела быть со Стервятником. — Скажи, что ты планировал изначально? Стервятник выдохнул. — Я хотел быть счастливым, я был уверен, что буду счастлив только со своим братом. Хотел перейти на новый круг. Теперь у меня есть ты. Мотылёк поняла, насколько она важна для Стервятника. — Ты уверен? — Абсолютно. Нужно научиться отпускать людей, нам обоим нужно этому научиться. В комнату заглянула Химера. — Простите, думала ты в Гнезде. Мотылёк вытерла проступившие слёзы. — Как видишь. — Считай тебе повезло, сегодня ночую в другой комнате, можете оставаться. Химера собрала рюкзак с вещами и ушла. — Какая-то она неразговорчивая. Она всегда такая? - поинтересовался Стервятник. — Обычно она куда более общительнее. — Со всеми? — Видимо не с тобой. Мотылёк кипятила чайник, стоя у приоткрытой форточки с сигаретой. Стервятник сидел на её кровати в одних штанах и наброшенным на плечи полотенцем. Мокрые после душа волосы были зачесаны назад и спадали с плеч, без многочисленных ключей он казался ещё обнажённее. Вожак раскладывал пасьянс. Мотылёк принесла ему чашку с горячим кофе. Девушка присела напротив, наблюдая за парнем. — На самом деле я никогда не была столь близка с ПРИПом, истерика скорее от обиды и страха, нежели от осознания потери. И, вероятно, накопившиеся эмоции сыграли свою роль. Наверное это неправильно, но в детстве отношение ПРИПа ко мне было совершенно иным. Мотылёк рассказала Стервятнику о том, что было перед попаданием в Дом. Рассказала о сестре и бабушке. — На крыше я спрятала альбом со своими детскими фото, видеть их я не хотела, а выкидывать было жаль. Когда-нибудь обязательно покажу их тебе. — Буду счастлив посмотреть на маленького Мотылька. Стервятник рассказал о своём детстве, о ПРИПах и Крёстной. — Будь с ней осторожнее, теперь она будет тебя недолюбливать, если не ненавидеть. Это старая ведьма не такая глупая, какой может казаться. Они проболтали до глубокой ночи. Распивая принесённые Стервятником настойки.