Змеиное кодло

      Настрой вошедшего оставлял желать лучшего. В воздухе повисло напряжение, все присутствующие в универмаге притихли, смотря в сторону входной двери. Руки шериф завел за спину, а голову опустил, глядя на всех исподлобья своим единственным глазом.       Кольт не успел и слова сказать, как блюститель закона, нахмурив в гневе брови, обратился к нему: - Сколько же ищеек мы спустили на то, чтобы разыскать лучшего ганслингера, пропавшего без вести семь тяжёлых лет назад. Или… нагло сбежавшего?       Стрелок заметно занервничал и бегло посмотрел на своего учёного друга. Байрон, ставший невольным свидетелем этого грозного восклицания, стоял молча. Пойманный с поличным беглец по одному только взгляду доктора понял, что тот обо всём догадался. Немая сцена, казалось, затянулась, хотя на самом деле продлилась всего какие-то миллисекунды. Кольт судорожно начал думать о том, как бы себя оправдать. - А, Шериф Гавс! Я тоже рад Вас видеть. - Смеясь, проговорил ганфайтер, пытавшийся прийти в себя. - Я был вынужден отбыть по неотложным делам, только и всего. - Тогда объяснись, какие это неотложные дела могут быть важнее, чем сохранность города, который тебя взрастил!? - Я посчитал, что на том разорении всё должно закончиться. - Пожал плечами Кольт. - И я, по всей видимости, ошибся…? - Ну что за беспечность! Ошибся, друг, это не то слово. Предал всех и каждого - вот то слово!       Шериф явно был очень зол. Однако весь свой пар он выпустить не мог, поскольку находился не в камере для нарушителей, и даже не в парадной своей резиденции, а в магазине, который, ко всему прочему, готовился к закрытию. Именно эти условия заставили блюстителя закона умерить свой пыл, сменить интонацию и, наконец, обратить своё внимание на то, что всё это время рядом с Кольтом молча стоял незнакомый иностранец. - Ты скверно поступил, Кольт. - На тяжёлом выдохе заключил Гавс, после секундной паузы продолжив: - Но в память о твоих геройствах, я, так и быть, угощу тебя выпивкой. Расскажу с чем нам пришлось столкнуться, пока ты, щенок, решал свои "неотложные дела".       Как вдруг шериф обратился к Байрону, кивая в сторону Кольта: - Ну а Вы… Всё время тут стояли. С ним? - С ним. - Отлично, вот и расскажете, что за "неотложные дела" у него были. Моё имя Гавс. Маршал Гавс. - Байрон.       Махнув ладонью в жесте, называемом "за мной", Шериф обернулся и вышел из магазина. Байрон, наконец отведя душу, что есть мочи ткнул Кольта в спину своей тростью, прошипев тому на ухо: - Это за "неотложные дела", пройдоха.       Следуя за коренастой фигурой Гавса, товарищи хранили своё молчание. Байрон выжидал момента, когда он и стрелок останутся один на один чтобы поговорить начистоту. Пока что для выяснений истины было рановато. Каждый из них прекрасно понимал, что в случае чего, в своих сведениях они будут расходиться и путаться, потому что Кольт всей правды не говорил, а Байрон об этом даже не знал.       Поскольку шериф был намерен угостить прибывших выпивкой, самым подходящим местом для таких гостинцев было, есть и будет знаменитое на весь город увеселительное заведение “Салун Барли”. Бар не закрывал своих дверей даже на ночь.       Байрон заприметил памятную табличку при входе и быстро пробежался глазами по её содержимому. “ПРОВЕРЯЙТЕ ОРУЖИЕ ПЕРЕД ВХОДОМ” - гласила памятка. Рядом с ней висел портрет Кольта. Тот разыскивался как без вести пропавший. - Мы думали, что ты уже мёртв. - Обернувшись к Кольту отметил Гавс, удрученно глянув на объявление о розыске. - Лучше бы это было так. - Я не предатель, поверьте! - чуть ли не с раскаянием начал стрелок. - Я был вынужден отбыть в Соединённое Королевство чтобы… - ...чтобы спасти собственную задницу. Можешь дальше не рассказывать. Какое счастье, что на твоё место вовремя нашлись другие герои.       Войдя в салун, учёный беглым взглядом окинул тускло освещённое помещение, в котором стук пивных кружек, смех и пьяные бредни завсегдатаев заглушали звуки играющего на фоне пианино. Такие заведения доктору никогда не приходились по вкусу. По крайней мере, пока тот был трезв. Шериф устало протянул Байрону портсигар. Учтиво выставив перед коробочкой ладонь, учёный спешно осведомил маршала о том, что курит только своё.       Усевшись на высоких стульях, троица переглядывалась между собой, пока маршал не подал голос первым, прерывая нависшее молчание. - Барли, будь добр, тройную. Я сегодня щедрый. Вернулся вон, блудный сын правосудия.       Бармен, улыбнувшись, взглянул на Кольта и произнёс: - Добро пожаловать домой.       Пока Гавс пытался поджечь свою папиросу, Байрон не сводил глаз с Барли, который показался ему до боли знакомым. Учёного начали терзать смутные сомнения. - ...Тяжелые времена настали почти сразу после того, как объявили розыск твоей душонки. – С первой затяжкой начал свой рассказ Шериф, обращаясь к Кольту. – Никто не мог предугадать следующий шаг отчаянных воров, убытки от их рук уже давно перевалили за миллиард долларов, город обнищал и стал походить на деревню. Нам пришлось изменить закон об ограничении ношения с собой оружия, каждый должен иметь при себе если не ружьё, то хотя бы револьвер... банда мстила за наше возмездие, не иначе. - Были потери? - обеспокоенно спросил ганслингер. - Амбер... Погибла, сражаясь в одиночку. - О, чёрт...       Байрон, откровенно говоря, скучал. Его совершенно не интересовали местные страсти, бандиты и вся прочая муть. Единственный выходец здешних земель, которого он знал, был сам Кольт. Ну и этот подозрительно знакомый бармен, подавший пиво.       С отрешённым видом доктор болтал кружкой и наблюдал за тем как алкогольная жидкость в ней круговыми волнами ударяется о стеклянные стенки ёмкости. Что-то в этом он нашел явно поинтереснее сложившегося диалога между шерифом и стрелком. - Ну а Вас, Байрон, как угораздило связаться с этим легавым плутом? - Он свернул не в те трущобы по авеню. - Полушутливо ответил Байрон. - Пришлось показывать дорогу. Поговорив ещё какое-то время обо всём и ни о чём, три товарища уже собрались расходиться. Гавс, раскланявшись перед всеми знакомыми на прощание, ушёл. Выйдя на улицу из задымленного салуна, Кольт наконец остался наедине с Байроном. - Так ты в бегах. - Начал доктор. - И отрицать это уже не стоит.       Кольт напряжённо выдохнул, прекрасно понимая, что после разговора с шерифом, скрывать истину станет в разы труднее. - Да. Да, ты прав. - Ты не бежал от правосудия, потому что был его частью. От кого же? От бандитов, с которыми сражался? - Я… - Выдавил из себя стрелок, не решаясь продолжить. - Нет, там я… я… Я не такой трус, как ты думаешь! - Вот что... Если я попадусь под раздачу тогда, когда тебя будут проучать за трусливое бегство и ошибки прошлого - пеняй на себя, дружок. За свою шкуру я беспокоюсь больше, чем за твою задницу, учти это и не смей ввязывать меня в свои дела! - Ты уж прости... Но я ничего не могу обещать. Кольт простодушно улыбнулся и, махнув шляпой на прощание, небрежно бросил: - Завтра у нас обход и любимая похлёбка! - Никакой похлёбки, завтра вылазка! Я хочу побыстрее от тебя избавиться. - Как грубо с твоей стороны!       Глядя уходящему ганфайтеру вслед, доктор уже не думал ни о чём. То ли дело было в выпитом пиве, то ли день у него выдался изнуряющий.       Проходя мимо деревянной ограды по пути к гостинице, Байрон решил вскользь рассмотреть освещаемую доску объявлений. Между рекламным превознесением бара Барли, брошюрами азартного покер клуба и несколькими предупреждениями о ведущихся строительных работах, висело объявление под понятливым началом «РАЗЫСКИВАЕТСЯ» с указанием денежной награды за поимку. Чуть ниже от выведенных трафаретом букв был отображен портрет разыскиваемой особы. Ею оказалась женщина средних лет, нечто худощавая, с суровым взглядом и строжайшим выражением лица. "Здесь даже женщины таким промышляют? – с искренним удивлением спросил самого себя Байрон, рассматривая листок. - Впрочем, будем честны, они преуспевают в этом не хуже, чем мужчины".       В свою очередь, сумма вознаграждения в 5000 долларов сильно изумила доктора.       Такие деньги торговым промыслом заработать сложно. Не будь Байрон местным "чистоплюем", он определенно соблазнился бы возможностью срубить женскую голову за благородные пять тысяч. Но он, в общем-то, не бедствовал, так что опускаться до уровня головореза резона совершенно не было.       Тем не менее, глядя на этот портрет англичанин думал лишь об одном: что такого могла натворить эта женщина, чтобы за неё, живую или мёртвую, были готовы отдать 5000$. За голову индейца власти давали 1500$. За её - больше в трижды, ещё и с дополнительным процентом в пять сотен. Так называемая "доплата за смертника". Байрон был в курсе всех этих тонкостей, как бы противно ему от этого не было.       Уставший доктор волок в свои апартаменты порядком опустевший чемодан и потяжелевшую голову. Ему было жизненно необходимо дойти до постели как можно скорее, ведь чтобы справиться со всеми возможными опасностями, с которыми только придётся встретиться в дикой природе, на завтрашней вылазке профессор обязательно должен был быть свеж и чист. Байрон уснул сразу же, как только его голова опустилась на гостиничную кровать.