Змеиное кодло

      Безоговорочной неудачей для Байрона обернулся тот факт, что в гостиничной комнате места для оборудования совершенно не хватило. "Ох и поскупился же я на покои." - удручённо подумал профессор, поняв, что все необходимые ему штативы даже близко не уместились бы на крохотном, перегруженном ящичками, угловом секретере.       Недовольно цокнув, учёный достал пузырёк с отравой и с неподдельным унынием заметил, что некогда густоватый яд побледнел и сделался совсем жидким. Воздействие высокой температуры, потраченное время на доставку и приличная встряска при транспортировке в тандеме спровоцировали ускорение процесса поглощения ядовитым концентратом необходимых для перегонки ферментов. Это значило, что яд всё таки остался ядом.       Если аппаратуру и можно было бы расставить на полу или снять номер подороже, то в невозможности добыть из яда необходимую для масла базу не было никаких альтернатив.       Разочаровавшись во всём что его окружало, Байрон устало расселся на скрипучем стуле и, скользнув ладонью вдоль собственной шеи, сжал пальцами разболевшийся затылок. Боль слишком быстро распространилась по всей голове, провоцируя появление ряби перед глазами и звон в ушах.       Издав еле слышный страдальческий стон, мужчина потёр лицо руками. "И на что я только надеялся…?" - спросил самого себя Байрон, ожидая от себя же ответа, который пришел немедля: "Глупец!"       Профессор опирался о предметы мебели в номере, пытаясь подняться со стула и дойти до подоконника.       Взяв портсигар, он настежь открыл окно. Сухой песчаный ветер неприятно щекотал нос, а в гонимой им пыли можно было задохнуться. Ощутив неистовое жжение в лёгких, Байрон сильно откашлялся, но от своего намерения сделать перекур отказаться так и не смог.       Опиумные самокрутки были главным способом избавиться от регулярных мигреней. В последние три дня доктор, оставаясь наедине с собой, стал чаще нервничать и простой табак уже не мог помочь ему справиться со стрессом. Если дело усугубится, то опия не хватит на весь отведённый под путешествие период. В городе нет аптек и пополнить запас не представляется возможным.       Байрон угрюмо думал об этом, выпуская в открытое окно густой сигаретный дым. Картинка перед глазами становилась всё чётче, боль отступала. Благодаря обострившемуся слуху, профессор даже смог различить некоторую возню и стуки за дверью.       Байрон вышел из комнаты и наткнулся на спину своего товарища, который копошился в дверном проёме, словно не мог повернуть ключ в замочной скважине. Первое, на что обратил своё внимание учёный - отсутствие у стрелка костыля. В гробовой тиши следующий возглас доктора показался особенно грубым: - Ты всё таки посмел проигнорировать мою просьбу? Я же сказал, ещё три дня, не меньше.       Кольт испуганно дёрнулся и выронил из рук ключ. Профессиональный навык Байрона подкрадываться к жертвам незаметно порой играл злую шутку с его друзьями. Учёный бегло извинился, получив в ответ снисходительное “Фух, напугал!” и торопливые оправдания.       Ганслингер демонстративно приставил к носку ботинка чёрную трость, которую Байрон не смог разглядеть в коридорном полумраке. - Не серчай. Я сменил хлипкий костыль вот на это. С твоей она, конечно, не сравнится, но тем не менее эта штука куда надёжнее. - Позволь задать тебе несколько вопросов. - Отчеканил профессор, глянув на стрелка сверху-вниз сквозь розовые стёкла своего пенсне.       Думая, что вопросы доктора вновь будут касаться его больной конечности, Кольт запротестовал: - Честное слово, Байрон, я и не думал игнорировать твои рекомендации! Вот, я даже… - Нет, я не об этом хочу спросить. - О чём же тогда? - напряженно спросил Кольт, таки повернув ключ в заевшей скважине и безмолвно пригласив друга пройти в комнату. - О Белль. Сегодня, не без её помощи, мне удалось раздобыть первый образец яда. И, видишь ли, я считаю несправедливым встречаться с ней, зная только её имя, тогда как у неё в распоряжении компрометирующее меня досье.       Кольт нахмурился и взглянул прямо на бесстрастное лицо своего учёного друга. - За что она зацепилась? Ты же не местный. Постой, это связано с твоим путешествием северными штатами 12 лет назад? - Да. - Что такого ты там делал во время своих исследований? - любопытствовал Кольт, скрестив руки и присев на столешницу. - Похоже, я свёл там знакомства не с теми людьми. - Уклончиво ответил доктор, после чего предпочёл перевести разговор на другую тему. - Вопросы, Кольт, намереваюсь задавать я. Так что забудь обо мне и моих делах в западн- кхм, северных штатах, сейчас это не главное.       С яркой досадой стрелок взглянул на своего товарища, сделав рваный вздох. - Я недаром говорил тебе быть осторожным с ней и не болтать лишнего. У нас с тобой за душой много тайных прегрешений, о которых мы не хотели бы чтобы кто-то знал. А ей скрывать нечего, всем уже давным-давно известно о её делах. Она гордится ими и чувствует себя свободной. - И много ли ты знаешь о её прошлом? - Ходил слух, что раньше Белль работала на властей и зачищала здешние земли от поселений индейцев. Не уверен, правда ли это, ведь связей в правительстве у неё не было, но законы она знала как никто другой. Даже сторона правосудия не была осведомлена о тех лазейках легавых, какими владела она! - Что на счёт банды? Принципы, основная занятость? - Банда под её командованием промышляла исключительно порчей государственного имущества, кражами скота, денег и бесконечным количеством убийств. Единственное, чего мы не воровали - песок в пустыне. “Золотая рука” слишком часто меняла состав, одни беспризорники заменялись другими. Но силой, стоящей за Белль, всегда был мой отец. Он был её правой рукой, как бы иронично это сейчас не прозвучало. - Ясно. - Равнодушно бросил Байрон, не ожидав другой информации. - Прихвостни вне банды у неё в особом почёте, не так ли?       Сощурившись, профессор потер запястье, помнящее холодную хватку странного покупателя, передавшего записку. - Да. Многие шли у неё на поводу за разовую щедрую плату, выполняя особо грязную работу. Но обычно она предпочитала делать всё сама. - Что же, против тебя она сама, похоже, не выстоит. Сделкой Белль наняла меня в качестве помощника в деле по лишению тебя твоей чести, - проговорил Байрон, с неприкрытым сарказмом добавив: - считая, что я буду докладывать о том, что тебе снилось этой ночью и чем ты угощался на завтрак. Но, разумеется, я не собираюсь предоставлять ей правдивые сведения. - Лишению чести? - переспросил Кольт, абсолютно проигнорировав последнюю колкость Байрона. - Моя честь - это всё, что отличает меня от неё самой. Последнее что у меня осталось, это признание моего исправления и уважение к моей праведной жизни. Амбер показала мне другую сторону: искалеченные судьбы жертв ограблений, скорбь по убитым и голод в безденежье. Я долго отмывал своё имя от этих преступлений, чтобы, в конце концов, объявить себя лучшим из приспешников Маршала! Уж пусть я лучше умру от её рук, чем она посмеет посягнуть на мою честь!       Ощущая слабое головокружение, Байрон, не подав виду, медленно опустился в кресло рядом с кроватью стрелка. Прерывать разговор тот не собирался. - Белль считает, что ты у неё в долгу. Всё же, люди не каждый день лишаются конечностей по вине своих воспитанников. - Пожав плечом, заметил доктор. - Но рука в обмен на честь - цена неравная, не находишь? - Поверь, она ещё легко отделалась. - Цинично заявил Кольт, яростно сжимая челюсти. - Нет в ней ничего, что я мог бы зацепить своим проступком. Для меня до сих пор тайна - любила ли она меня и моего отца…на самом деле? Мне всегда казалось, что у неё нет души. Ты видел её чёрные глаза, заглядывал в них?       Байрон, медля, в ответ выдавил из себя только еле слышное "Да". Профессор несколько обмяк в кресле, упираясь подрагивающим локтем в сырой древесный подлокотник.       Кольт был решительно настроен продолжить свой рассказ, но его вдруг привлёк измождённый вид профессора, болезненно массировавшего лоб двумя пальцами. - Что-то ты совсем поник. Всё в порядке? - с задушевным беспокойством спросил Кольт, кладя свою руку другу на плечо. - Голова снова разболелась. - Честно признался Байрон, нахмурившись и закрыв глаза. - Пойдём, я провожу тебя до постели. - Нет, провожать не нужно, я сам в состоянии дойти. Вот что, Кольт. - Начал Байрон, устало пройдя к дверям. - Оповести шайку и Гавса о том, что завтра, в половине второго, я намерен выступить перед вами с отчётом. - Я оповещу их об этом, не волнуйся. - Кивнул стрелок. - Но сам я завтра с половины двенадцатого на дежурстве и сутки патрулирую банк, так что не смогу присоединиться. Надеюсь тебя не огорчит моё отсутствие. - Хорошо.       Этот затянувшийся день был слишком сильно насыщен событиями.       Истощённый и обессиленный, Байрон со стоном рухнул на койку. Как на зло, во тьме, которую он видел перед закрытыми глазами, плясали цветные пятна, долгое время мешавшие несчастному уснуть.