"Руки люблю Целовать, и люблю Имена раздавать, И еще – раскрывать Двери! – Настежь – в темную ночь! Голову сжав, Слушать, как тяжелый шаг Где-то легчает, Как ветер качает Сонный, бессонный Лес. Ах, ночь! Где-то бегут ключи, Ко сну – клонит. Сплю почти. Где-то в ночи Человек тонет".
Вроде бы ничего не поменялось с того вечера: Эрен все также продолжал жить у Жана, один работал, другой учился, - но что-то при этом было другим. Стало больше диалогов. Они не были наполнены каким-то глубоким смыслом и не рассказывали о чем-то важном, но они были. Кирштейну показалось, что это значимо не только для него, но и для Йегера, ведь тот на хоть какой-нибудь более-менее нормальный диалог, без присущему ему сарказма, шел с трудом. Говорили, в основном, о глупостях. К примеру, один раз Жан увидел, как Эрен сидел на диване и смотрел "Наруто" в наушниках по телефону. Интерес был слишком силен. — Что смотришь? — спросил он, присев рядом. Парень остановил воспроизведение и снял наушники, посмотрев на него. — "Наруто", — коротко и не стесняясь, ответил Эрен. — Ого, — удивился Жан больше тому, как тот не пытался ничего скрыть, — ты смотришь аниме? — А что в этом такого? Хочу и смотрю, кто мне запретит? — прямо ответил он. — Тоже верно… А кто твой любимый персонаж? Кирштейн не хотел показаться особым знатоком, но факт того, что ты смотрел такое больше аниме скрыть тяжеловато, поэтому он особо и не пытался, решив, что наконец-то нашел какую-то точку соприкосновения с Йегером - длиной аж в 700 серий, между прочим. — Хотя, подожди, дай угадаю… Саске? — спросил он с издевательской улыбкой, на что получил немного раздраженно-разочарованный вздох, — Нет? Тогда… Мадара? Тоже мимо? Хм… Остается только Орочимару, — конечно, он просто иронизировал. — Наруто, — вдруг с небольшой ухмылкой сказал Эрен, чем очень удивил Жана. — Как? В каком смысле? — Да в прямом. Чел учит никогда не сдаваться, в какой бы ты жопе не находился, — и закончил на выдохе: — это то, что всем нам нельзя забывать. — Я поражен, — озвучил свои мысли Жан. — Нет, правда. Я-то искренне предполагал, что ты всю жизнь Саске косплеишь, причем так натурально получается… — Да иди ты, — хихикнул Эрен, а потом, немного подумав, спросил, чтобы не казаться незаинтересованным: — А тебе кто? Кирштейн сначала удивился тому, что тот вообще проявил инициативу и поинтересовался(!) о том, что думает он, но вдруг понял, что ответа найти не может. Надолго задумавшись, начал по привычке хмуриться, перечисляя в голове всех персонажей аниме, обращая внимания на чувства, которые испытывает - так бы, авось, и понял, кто больше всего нравится. — Не знаю, — в итоге, сдавшись, сказал он, — никто, наверно. Или… Ну, Шикамару. Да, он, пожалуй, — посреди диалога ответ нашелся сам. — Я не удивлен, на самом деле. Странно было бы услышать, что тебе нравится какой-нибудь Джирайя. — Ну, он классный, конечно, но Шикамару для меня ближе всех к пониманию, полагаю. Умный, рассудительный, спокойный, ленивый и… Идет за долбоебом главным героем. Все как в жизни, слушай. — Да-а-а, — протянул Эрен, — что хотел, то и притянул к себе. Хорошо, что тебе еще Саске не нравится, а то бы пришлось постоянно так, — он заправил прядку волос за ухо в таком жесте, как Белла из "Сумерек" и с тихой интонацией продолжил, пародируя их обоих: — "Н-ну… Я не могу сейчас вернуться, Наруто… У меня… У меня мстя, ты не понимаешь… Т-трахни меня за деревом, пожалуйста". Жан от всей души рассмеялся над этим театром одного актера. — Ты смотрел "Сумерки"!? — сквозь хохот проговорил он. — Ну, знаешь, — с улыбкой начал Эрен, — у меня ведь была девушка… — ХАХАХА, НЕ ПРОДОЛЖАЙ, — совсем в истерике сказал Жан. Такой глупый, но забавный диалог, в котором совсем не чувствовалось скованности. Потом они еще продолжили обсуждать и "Наруто", и "Сумерки", уходя в совсем далекие разговоры о кинематографе, анимации, вкусах и предпочтениях, и Кирштейну стало вдруг так легко с ним, что он и забыл о недавних событиях. Они впервые что-то вместе обсуждали и делали это весьма долго, а улыбка почти не спадала с лица Жана, только подтверждая мысли о том, что Эрен ему действительно нравится, и что это не просто забавное совпадение.***
Как-то раз Эрен вернулся вечером в явно приподнятом настроении, что было для него нетипично: обычно приходил злым и раздраженным, ругаясь на работу. Жан решил, что они уже даже достигли такой степени доверия, что при вопросе "что же случилось?" тот может и ответить, а не послать, потому спросил без задней мысли, сидя на кухне. — Я почти уговорил Зика на химиотерапию, — он быстро подошел к Жану и сказал это так радостно, будто ребенок, — а еще врачи дают положительный прогноз уже сейчас, но без химии это, конечно, может все прахом обернуться… Но не суть, я уговорю его. Кирштейн искренне улыбнулся радостной новости. — Это замечательно. Главное, чтобы Зик согласился. — Верно. Я вот чего понять не могу, — вдруг начал он более серьезно, но все еще как-то по-детски, — почему мне только стоило поныть о своих проблемах, так они тут же начали исчезать? А зачем я тогда ныл!? Оно все само, получается, могло нормализоваться? Без моего позора!? — Жан на такое сдавленно усмехнулся. — А если бы не рассказал, то ходил бы все это время хмурый и подавленный, так хоть немного душу отвел. — Ой да, — махнул тот рукой, — жил же без этого раньше, и сейчас бы ничего не изменилось. — Не нужно нести весь этот груз в одиночку. Научись… — Кирштейн хотел подобрать слово, которое больше всего сейчас должен понять и принять Йегер. – Научись… Доверять. Будет легче. Эрен послушал эти наставления, но ничего не ответил. Да и не требовался ответ - это нужно было обдумать. Возможно, в одиночестве, но на это явно нужно было больше времени, чем пара минут. Осознав, что данный диалог закончен, Жан легко перевел тему на более обыденно-бытовую: — Я приготовил жаркое. Завтра ты готовишь - не все ж мне у плиты стоять.***
День сменялся днем, и постепенно их отношения стали даже дружескими - небывалый прогресс. Кирштейн чувствовал, что симпатия становилась все крепче, и метался между двумя противоречивыми чувствами: было приятно просто даже говорить и проводить время, но, с другой стороны, зная, что это максимум, который он может себе позволить, присутствовал также постоянный страх и сказать, и сделать что-то, что вновь оттолкнет Эрена, аннулировав прогресс без шанса на восстановление. Жан даже и не хотел взаимности, ведь привыкший созерцать, будет бояться прикоснуться. Он и забыл уже, что обещал Эрену как-то с этим "разобраться" - слишком тепло на душе было. Только и оставалось, что томно вздыхать, продолжая разрисовывать свой альбом, смущенно рассматривая каждый набросок. Жаль, что Жан не мог узнать, какие мысли у Эрена на этот счет и как он его воспринимал, но, вспоминания тот диалог у него в спальне, вдруг становилось тяжело и грустно: он не воспринимал Жана - вот и ответ. Так бы, наверное, и продолжил он метаться в своих чувствах, если бы все не переменилось одним вечером, после которого все стало еще более запутанно. *** — Ты точно не пойдешь? — уточнил Жан, — Все-таки, академ еще не значит, что тебе нельзя приходить на бухаловки в общежитии. — Не знаю, — со вздохом сказал Эрен, — может, чуть позже. — Хорошо, — ответил он и, уже стоя у порога, добавил: — буду ждать, я там примерно до одиннадцати. Приходи. Еще примерно полтора часа Йегер просидел в квартире, обдумывая то, насколько ему сейчас хотелось возвращаться во враждебную среду, где половина его знакомых настроена против него и, забавно, - им же. Конечно не хотелось, но он вдруг подумал о том, что Кирштейн вновь напьется до чертиков и ему все равно придется туда идти, дабы забрать его. В последнее время, чувство долга так и перло из парня или же… Или уже не просто чувство долга? Ему не хотелось обдумывать эту мысль ни сейчас, ни потом, поэтому он просто собрался и вышел из квартиры, заперев ее на дубликат ключей, который Жан предоставил почти сразу, как парень более-менее вылечился около месяц назад. *** Для таких "залетных" не из общежития, каким и являлся сейчас он, девушки любезно предоставляли вход через окно своей спальни на первом этаже. Эрену только не повезло, что сегодня на этой импровизированной проходной была Имир, которая славилась своими налогами. — О-о-о! Какие люди! В комнате было так темно, что хоть глаз выколи – конспирация. Если вдруг кто из заведующих увидит, что на первом этаже в такой час происходят интересные вещи, то последствия могли быть неприятными, не говоря уже о том, что, войдя в комнату прямо сейчас, можно было увидеть девушку, одетую в короткие шорты с майкой, и парня, который передавал ей деньги. — У тебя за вход плата только повышается, я смотрю. — Дорогой мой, а жить-то как? Инфляция - все дела. — Ты мне про инфляцию не затирай, я на экономическом. Девушка лишь развела руками, дескать, а это что, поменяет стоимость оплаты? — Лучше расскажи, — начала вдруг она, — как ты умудрился стать самой обсуждаемой персоной на потоке? Эрен удивленно выпучил глаза: нихуя себе как интересно, а он ведь только переступил порог общежития, что же будет дальше. — А это по какой такой причине, можно поинтересоваться? — Ты сам, что ли, не в курсе? — Я в академе уже месяц как. — А-а-а… — протянула она. — Да там про отношения ваши все судачат. Йегер вылупил глаза еще больше - хотя, казалось бы, куда. Все интереснее и интереснее… — Ну про вас с Жаном. Ну там… Типа… Ага, ты не знал, — констатировала Имир, — ну пиздец. Если что, я тебе не говорила. — Стоп-стоп-стоп, кто? Кто? Какой… — Эрен, я не знаю! Вообще, плати за доп-инфу, че я тут буду за бесплатно все секреты мира раздавать. — Нет у меня денег, ты последние сейчас забрала. Давай услуга за услугу: ты мне говоришь, что знаешь, а я не рассказываю Хистории, как ты в три часа ночи спиздила ее трусы с общей сушилки - я все видел, вот уж не думал, что это мне когда-нибудь пригодится. — Ах ты… — с гневом на вдохе начала она. — Говнюк. Ладно! Не знаю я, кто начал эти сплетни, но точно не Кирштейн. Подходила я к нему на днях, подстебать хотела, так он настолько сложное выражение моськи состроил, что там сразу все понятно стало. Ну и он тоже расспрашивал, откуда инфа. Я тогда решила, что он просто стесняется, возможно, - он же, по-моему, до сих пор отрицает, что ему Микаса нравилась, хоть это вообще весь универ знал, - поэтому решила у тебя спросить. Ну, извиняйте, голубки! Тут ничего интересного за последнее время, кроме таких новостей, не происходит - вот я… — Понял, спасибо. — Я еще, знаешь, — Имир уже было не остановить, поэтому Эрен медленно направился к выходу из комнаты, — думаю, так странно: ты с Микасой встречался, он был влюблен в нее, а в итоге вот че происходит. Звучит, как какой-то ну пиздец нелепый анекдот. О, Флок! — девушка резко отвлеклась, увидев за окнами знакомый силуэт, — Для тебя двойная оплата: ты мне в прошлый раз бухим половину комнаты разнес. Услышав знакомое имя, Эрен тихо чертыхнулся и выбежал из комнаты, проследовав на пятый этаж наугад - туда, где при приближении становилось шумно. *** Вечеринку - в честь, видимо, пятницы или тому, что у кого-то есть деньги, - проводили сразу на нескольких этажах: двери во многие комнаты были открыты, везде был шум и гам, а в общей так называемой "гостиной" была бо́льшая часть народа, которая пила, веселилась и играла во что-то на приставке, которую кто-то со скрипом сердца одолжил на вечер. "Веселье" начиналось как раз этажа с пятого, чтобы не привлекать особого внимания и не мешать тем, кто даже пытался спать. Таких было единицы, правда, - в общаге вообще не любили пропускать пьянки, - но все типа, как будто, даже думали об их комфорте. В любом случае, главное, чтобы заведующие не прознали, иначе влетит всем: и тем, кто отдыхает, и тем, кто покрывает. Проходя мимо этого праздника жизни, косые взгляды ласкали Эрена, что вызывало неприятные мурашки по спине. Видимо, и впрямь парень вдруг начал пользоваться популярностью, которую совершенно не желал. На него смотрели с интересом, укором, какой-то злостью и неприязнью - но никто не смотрел в положительном ключе. Подобное начало изрядно раздражать, особенно в ситуации, когда на тебя смотрит буквально каждый второй. "Вам что, блять, заняться больше нечем, кроме как судачить за спиной? Ну давайте, давайте. Подойдите еще, спросите, че вы? Как смотреть на меня так не стесняетесь, а как спросить - голову в песок. Замечательно, просто восхитительно, великолепно!" - шаг стал более уверенным, а взгляд острым, как лезвие. Эрен смотрел на всех, в попытках выловить тот самый взгляд презрения, чтобы ответить ему достойно, не стесняясь. Посмотреть волком, как тогда, в беседке, только теперь не на Кирштейна, а на едва знакомых ему людей, просто чтобы доказать, что справится с любым говном, что свалится на него - доказать не им, а себе, в который раз, конечно. Наконец, он нашел небольшую гостиную, в которой было всего пару человек, и сидел скучающий Жан, смотревший в глубину своего на половину полного стаканчика. Парень подсел за столик рядом с ним, но тот не обратил на это никакого внимания, продолжая будто искать истину в алкоголе, который пить уже не хотел. После неприятной прогулочки по коридорам общежития, атмосфера тут казалось до одури спокойной и комфортной. Может, конечно, это и из-за присутствия Жана, но Йегер твердо решил, что нет - это из-за маленького количества людей, которые относились как раз к тем, кто либо в слухи не верил, либо ими вовсе не интересовался. — Не напивайся. Не хочу тебя тащить до дома, — решил Эрен обозначить свое присутствие. В комнате было не очень светло, потому что кто-то решил, будто нелепая гирлянда из трех цветов, купленная, судя по ее плохому состоянию, на какой-то барахолке, будет создавать определенный шарм. Что-то она да создавала, но скорее полумрак, не придавая комнате желаемого "очарования вечера". Тем не менее, обстановка становилась более... Интимная. Располагающая на диалоги о личном. — М? — Жан немного глупо поднял на него взгляд и расплылся в улыбке, которую, правда, постарался тут же спрятать. — Да-да, я и не собирался сегодня особо напиваться. Тебе что-нибудь налить? — Ни в коем случае, — резко заявил он. — Почему? — Мне... — Эрен собрался с мыслями. — Мне нельзя. — Но… Я не понимаю, если честно. Расскажи, — Жан был в таком состоянии, когда уже не стесняешься спрашивать то, о чем думаешь, вместо того, чтобы опять потом гадать. Йегер наклонился к нему весьма близко, но парень не отодвинулся ни на миллиметр: для него вообще все было немного затуманено и медленно - как работал его мозг, так он все вокруг и воспринимал. — Знаешь, — Эрен осмотрелся и увидел, что пара студентов, которые были с ними в одном помещении, стояли поодаль и на них даже не глядели, поэтому спокойно продолжил: — я однажды едва из запоя вышел. С тех пор вообще не пью. Мне нельзя: у меня предрасположенность. У тебя тоже уже, кстати, — парень многозначительно посмотрел на стаканчик в руках Жана. — Я особо не пью. В последнее время просто что-то… Зачастил. Кирштейн улыбался как-то странно, по-пьяному, но немного грустно. Наверное, он хотел поделиться чем-то важным, но никак не мог - просто смотрел печально на Эрена и молчал, разглядывая того. Ему было очень скучно и одиноко до его прихода. Об этом, конечно, Жан не расскажет никогда в своей жизни. Йегер же не мог сдержать улыбку, глядя на пьяного парня. Тот выглядел немного глупо и мило одновременно. Впервые Эрен сдался в таких "гляделках" и отвернулся от Жана да так и застыл, смотря на одного знакомого. Улыбка медленно, но верно испарилась с его лица. Не успели они нормально поговорить, как внезапно появился на пороге комнаты Флок, который глазами выискивал кого-то и, найдя, направился в его сторону. К сожалению, этим "кем-то" был Йегер. — Привет-привет, — с фальшивой улыбкой на лице сказал тот, — давно не виделись. Имир, значит, не соврала, что ты пришел. "Пиздаболка ебучая, блять", - Эрен заметно напрягся, а Жан отложил в сторону стаканчик, осознавая, что сейчас будет какой-то концерт и нужно будет спасаться бегством, попутно захватив с собой своего соседа. — Здравствуй, — максимально официально поприветствовал его Йегер. — А ты что тут, — Флок взглянул на Кирштейна хитрым и злым взглядом, — со своей новой пассией? — Эрен начал усиленно осматриваться в поисках чего-то, абсолютно игнорируя вопрос собеседника, – Тебе подсказать что-то? Ищешь свою совесть? Тут ты ее не найдешь, дорогой. — Нет, смотрю, чем тебя, — следующие слова он сказал громко, чуть ли не рявкнув, — уебать нахуй хорошенько. Дальнейшая беседа - если ее еще можно было так назвать, - не предполагала того, что один из них будет сидеть, поэтому Йегер встал и подошел к Форстеру вплотную, глядя на него сверху-вниз. Тот чуть отступил, сделав небольшой шаг назад, что не могло остаться незамеченным. — Смотри от страха не обоссысь, псина. Жан подошел и обоих оттолкнул друг от друга. Алкоголь от прилива адреналина начал резко выветриваться из организма. Подоспели Армин с Марко, которым успели доложить о приходе Эрена - незваный гость мог набедокурить, что чуть и не случилось. — Йегер, Форстер! — заместитель был запыхавшимся от беготни, но хватку от этого не потерял, — Что тут происходит!? Эрен чуть отошел от всех, чтобы посмотреть на Армина, немного присел в почтительном книксене и с лучезарнейшей, но самой своей ненастоящей улыбкой, сказал своему бывшему лучшему другу: — Je suis désolé. Уже откланяюсь, — и быстро вышел из комнаты, будто его и вовсе тут никогда не было.***
Жан начал догонять его только на подходе к дому. Парень чуть не врезался в Эрена у двери собственной квартиры - настолько тот быстро шел. — Ой, блять… Че это было? Йегер снял свои ботинки, кое-как кинул куртку куда-то на вешалку в прихожей и прошел на кухню, где сел за стойку и тяжело вздохнул. — Да так… Ошибки прошлого. Кирштейн спокойно разделся и, пройдя на кухню, сел прямо напротив него, в ожидании объяснений, вместо чего получил лишь: — Зачем ушел оттуда? Хотя, — Эрен немного призадумался, — и то верно, Флок ведь ебанутый, еще бы че-нить тебе сделал. — Да объясни же, — Жан хоть и чувствовал себя более трезвым после такой пробежки, однако все еще был немного пьян. Свет горел только в коридоре, от чего складывалось ощущение, что из той общей комнаты в общежитии, где светилась только прибитая тяжелой жизнью гирлянда, они никуда особо и не уходили. Чуть поменялась мебель, но не более - все также близко, все также от одного пахло алкоголем, а от другого сигаретами, все также... — Это наше с ним дело, личное, понимаешь? — несмотря на обстановку, Эрен отчего-то не мог раскрыться полностью. — Почему он тогда на меня так злостно смотрел? Мы с ним раньше, конечно, не были друзьями, но общение было явно без негатива. Мы даже как-то перед экзаменом, помню… — Да ебались мы, блять! — не выдержал Эрен, — И очень-очень плохо это все закончилось. Жан сидел в ступоре, а состояние пока не позволяло быстро обрабатывать информацию, потому он хотел было что-то сказать, но передумал. — Ох, блять, — с тяжелым вздохом сказал парень, устало прикрывая лицо руками на мгновение. — Так вот откуда... — начал Жан, осекся, но язык уже продолжил мысль, — Вот откуда эти тупые слухи о том, что ты за деньги готов… — Совершенно верно. У нас даже отношений как таковых не было, о чем я ему сразу и сказал, а он вдруг начал ревновать меня ко всему, на что я смотрю дольше секунды. Потом, когда мы уже разошлись окончательно, он пустил эти слухи для чего-то... Мстил, наверное, идиот. Я клянусь, — опять тяжело вздохнул он, — мы просто по пьяни сделали пару глупых вещей, а потом решили попробовать на трезвую голову вещи уже посерьезнее и все. И все! Забавен был тот факт, что история-то грустная, но, в первую очередь, Жан про себя вздохнул с облегчением, потому что теперь ему не нужно было гадать, как Эрен относится к однополым отношениям. Он хотя бы интересовался подобным, что давало какую-то призрачную надежду. Надежду... На что? На взаимность? "Ха-ха, я так... Смешон..." - Жан обдумывал монолог на него свалившийся, но сказать было особо нечего. Мыслей было куча, а вот слов - ни одного. Немного подумав, он все же выдал максимум, на который был способен в тот момент: — Ну так, гондон, получается. — Получается, гондон, — ответил Эрен. Кирштейн чуть усмехнулся. — Не смейся. Говорю же, "ошибки прошлого". Сейчас это уже не имеет никого значения для меня. Что? Да не смейся ты! — Я не думал, просто, что у тебя уже был опыт с парнями… — В жизни нужно попробовать все, кроме наркотиков. Диалог шел не в то русло, и Жан хотел остановился, но вдруг подумал... Да не думал он вовсе в тот момент, когда уже говорил. Он делал это как-то на автопилоте, где главным режимом было "натворить хуеты". Уже даже не было страшно, уже просто хотелось спросить напрямую. — …А еще я не думал, что ты относишься к кому-то хуже, чем ко мне, — будто не замечая его реплики, продолжил Жан. — Нет, — Эрен смягчился, — я никогда к тебе так уж плохо не относился. Ты меня бесил, — сердце Жана пропустило удар, потому что последнее слово было использовано в прошедшем времени, — но не более того. Над тобой было интересно подшучивать и раздражать тебя. Ты всегда как-то слишком серьезно к этому относился. Кирштейн чуть поближе наклонился к Йегеру, наплевав абсолютно на то, что может этим многое испортить прямо сейчас. Если хотелось просто поближе наклониться и не более, то почему бы это не сделать сейчас, сославшись потом на алкоголь? Он же не будет ничего такого делать. Хотелось бы, но не будет. — Дистанцию держать сейчас не надо? — сказал Эрен, не отодвинувшись, и процитировал слова Кирштейна тогда, в ванной, когда он завязывал ему волосы. — Надо. Просто вижу тебя плохо. А сейчас... — сердце забилось чуть чаще. — А сейчас ты как ко мне относишься? Можно было, конечно, продолжить разговор о Флоке: об их отношениях, почему он все-таки так поступил, разобраться со всем этим… Но какой смысл, если парень сам сказал, что это все в прошлом и сейчас уже не имеет значения. Кирштейна не прошлое волнует, а то, что происходит здесь и сейчас, и это великолепная возможность наконец разобраться в таком сложном Йегере. "Я даже, наверное, рад, что пришел Флок, - подумалось ему, - ведь вон сколько я интересного узнал за сегодня, а еще... В общежитии, в какое бы говно я не был, не позволил бы себе подобное. Дома поспокойнее". Эрен смотрел прямо ему в глаза. Жан не позволял себе осматривать его лицо вблизи, дотронуться до щеки и никак не прижаться своими губами к чужим - интересно, они, наверное, сухие, но мягкие и приятные, выпирающие скулы безумно притягательные, да и все остальное было до одури манящим… Сила его воли была неисчерпаема, поэтому он лишь вглядывался в глубину глаз, обычно не имея на это сил, но не сейчас. Хотелось запомнить этот момент, ведь он был так краток и - Жан был уверен в этом на все сто процентов, - больше никогда бы не повторился. Разве что, в другой жизни, не с ними и не здесь... Осознавать это все было печально. — Не знаю, — тихо сказал Эрен, — нейтрально, скорее всего… Может, он сам лукавил, но, скорее, пока еще даже для себя ответа не знал, поэтому и высказался так туманно. В противовес Жану, Эрен же неловко и украдкой - когда находишься так близко, конечно, скрытно это сделать не получается, но он старался, - осматривал его лицо. Вглядываясь в приятные черты лица, точно так же иногда возвращался к его глазам, чтобы совсем уж не палиться. Кирштейн заметил такие метания взглядом и решил, что Йегеру, возможно, это все совсем не приносит удовольствия и тот лишь думает, когда нужно будет напасть, потому медленно, не без горечи, отодвинулся и встал из-за стола. — Что ж, это хорошо. Я рад, что ты ко мне относишься лучше, — он улыбнулся и медленно пошел в свою спальню, незаметно, но тяжело вздыхая. Эрен пару раз моргнул. "Это все? Ну, прям все? Больше вообще ничего?" Он догнал Жана и, развернув к себе за плечо, взял его лицо в свои руки. — Хочешь, совет дам? Парень в немом шоке смотрел на него, держа руки где-то на уровне талии Йегера, но все еще не решаясь приобнять, даже стоя так близко. — В следующий раз лучше что-то сделай и жалей о последствиях, чем не сделай, и жалей, что о последствиях даже не узнал, — и поцеловал, не глубоко, почти невесомо, прикрыв глаза. Близость была совсем недолгой и Жан, что едва осознал происходящее, тянулся за Йегером вплоть до того, как тот очень легко, не прикладывая никаких усилий, больше чтобы намекнуть, оттолкнул его. — Спокойной ночи, — выпалил Эрен, будто до него все дошло только что. — Да, спокойной, — и Жан, как робот, на негнущихся ногах, зашел в свою комнату. Лег, скрутился, покраснел, как помидор и подумал про себя: "Боже, блять, что я натворил" - они оба, конечно. По какой-то причине стесняясь, прямо как в начальной школе, когда тебя поцеловала в щечку одноклассница, которая так давно нравилась - оба еще долго не могли унять бешеный ритм сердца, один, думая, зачем он вообще это сделал, поддавшись моменту, а второй размышляя, что это все значило.