Признаться честно, точно знал всегда, Что в тот момент, когда взглянул в твои глаза, Там либо я увижу звезды, небеса, Иль отражаться будет бездна, сводящая меня с ума. В одном исходе путь сулил такой: Я, восхищенный уготованной судьбой, Кидаюсь, опьяненный, в даваемый покой, Откинув мысли тяжкие долой. Второй исход был хуже, как ни глянь: Стою, покинутая всеми дрянь, И чувства горькие щекочут мне гортань, Несмело подводя под затуманенную грань. Я знал, я знал! Что больше не смогу - Однажды взглянув, точно утону. Но вот, стою, в глаза твои смотрю И если вдруг скажу, что не люблю - Солгу. 01/12/22
На следующее утро Жану действительно стало куда намного лучше: отпустила температура, сопли уже не текли рекой, а кашель не тревожил каждую свободную минуту - чего не скажешь про Эрена, который вдруг начал немного сопливить, чуть-чуть кашлять и, к тому же, появился легкий озноб. Все это было не критично, и Йегер продолжал отпираться, что просто слегка простудился и Кирштейн с этим связан лишь косвенно, но Жан не верил и продолжать нудить все утро. — А я говорил, я говорил! Поэтому и не хотел тебе рассказывать! — парень недовольно наливал чай в две кружки, ибо теперь не только о себе ему нужно было заботиться. — Бля, ну у меня просто психосоматика, Жан, не устраивай мне мозгосекс, пожалуйста. Эрен сидел на кухне, укутанный в плед, в ожидании своего чая, который, вообще-то, и сам прекрасно мог налить, но Кирштейн взялся все делать сам. Йегер ему говорил не раз и не два, что температура под тридцать восемь просто не может считаться большой, на что вообще чуть не схлопотал подзатыльников - точно также недовольно, как и Жан сейчас наливал ему чай, принял эту заботу, что по строптивости не уступала его вчерашней. — Такой ты, конечно, блять, Йегер… — сказал он, поставив кружку перед ним. — Я как котик, ты не понимаешь - полежал на тебе и болезнь отступила. Я забрал на себя ее часть, радуйся! — парень смиренно принял дар, маленькими глоточками попивая свой чай. — Котиков потом лечить не надо, в отличие от тебя! Кирштейн прошел в гостиную, взял все свои таблетки, что едва поместились в обе руки, и вывалил их на маленький кухонный столик. — Пей. Вот эти надо перед едой два раза в день, эти после еды три раза в день, вот эту вообще один раз в день, похуй как… Он увлеченно показывал на лекарства, объясняя, как, что, и с чем нужно было употреблять, чтобы побыстрее выздороветь. Эрен лишь с улыбкой наблюдал за этим, ничего не запоминая. — Нам на двоих не хватит, — изрек парень. — Ну, куплю еще, а че остается-то? — Ты эта, да? — Йегер пытался вспомнить название сериала, чтобы отсылка была более яркой, а не "ну это вот, ну оттуда, ну эта… ты понял, короче", — Как ее… Свинья-копилка из "Игры в кальмара"? Жан посмотрел на него прямо, едва пытаясь скрыть улыбку, потому что шутка была смешная, но как будто немного оскорбительная - он не смог разобраться в своих чувствах, поэтому и не понимал, как именно реагировать. — Ну, типа… — Не, серьезно, откуда деньги? — Эрен решил спустя долгое время все же заинтересоваться данным вопросом, — Квартира, машина, одежда… Я рад за тебя, даже искренне, но ответа на вопрос мне это не дает. Парень призадумался, подсаживаясь напротив Эрена с кружкой в руках. — Родители. Как ты там говорил? "С золотой ложкой в жопе"? Ну, правильно, как бы - угадал, — Эрен ответил ему вопросительным взглядом, поэтому пришлось давать более расширенное объяснение: — У них небольшой бизнес, поэтому они меня обеспечивают. Это не значит, конечно, что я буду сидеть у них на шее всю жизнь, просто на время обучения они сами сказали мне не думать о затратах, чтобы я выпустился, посвящая себя только экономике, а не постоянным мыслям о затраченных деньгах. Жан плюхнул себе в чашку ложку меда и потянулся уж было к кружке Эрена, но тот прикрыл ее рукой, не позволяя усластить свой напиток. — Получается, ты мультимиллиардовый-миллионер, наследник корпорации "Самсунг"? — спросил он ехидно. Парень тяжело вздохнул, устало на него глядя. — Заебали твои шутки, честное слово. Лечись молча! Ты вообще радоваться должен, что… — запнулся, потому что понял, что если продолжит, то что-нибудь произойдет, совсем не научившись тому, что они просто не умеют оставлять какие-то темы в покое и "не договорить" ни у кого попросту не получается. Вот и Эрен расплылся в недовольной улыбке, продолжая за него: — Радоваться, что такой классный ты обратил внимание на такого нищего меня, да? Мгм, спасибо, — сказал он и глотнул обжигающего напитка. — Нет, я не это хотел сказать, — на выдохе, смирившись, что он долбоеб, добавил: — прости, не обижайся. — Не извиняйся, я уже оскорблен. Йегера действительно это неприятно кольнуло, но, подумав немного, решил, что нет смысла обижаться на правду - Жан действительно имел деньги, а Эрен действительно был нищебродом. Конечно, парень не имел в виду, что он сжалился над ним, приютил, а потом еще как-то содержал - он действительно над ним сжалился, действительно его приютил и действительно содержал, но потом же мог просто выставить счет и все, на этом бы разошлись. Однако так не поступил, потому что… За этим всем всё же появились чувства, которые ни синдромом спасателя, ни альтруизмом - ничем и никак оправдать влюбленность Жана не смогли, вот и имеем, что имеем. — Прощу, — начал Эрен резко, чем привлек внимание удивившегося Кирштейна, — но только если дашь мне погонять в общагу свою нереально сексуальную антипригарную сковороду. Жан не нашелся в ответе. Йегер говорил серьезно или в шутку? Так он обижен или нет? Ничего не понятно. — Да блять! — не выдержал тишины парень, — Я готов за нее отсосать, скажи только сколько раз. Теперь Кирштейн точно понял - на него не обиделись. Он решил поддержать маленький цирк и, сообразив задумчивое выражение лица, начал демонстративно загибать палец за пальцем, пока не дошел до второй руки. — Не борщи, Жан… — Просто переезжай ко мне, — посмотрел он прямо, — разве так не будет куда намного проще? Эрена такое предложение заставило задуматься над собственным ответом. — Щетку уже купил, — начал Жан, — бритву тоже, ходишь в моей одежде… Просто, блять, переезжай уже обратно, зачем жить на два дома? — Нет, — четко ответил на предложение Кирштейна он, — просто жить, когда вы общаетесь - совсем иное, нежели жить, когда вы встречаетесь. — Объясняй, — на выдохе сказал Жан, не понимания, как его вообще угораздило вот так вот влюбиться в такого придурка. — А что объяснять-то? — Эрен допил чай и поставил кружку на стол, опустив свой взгляд куда-то вниз, — Мы и до этого, когда жили, не устраивали друг друга в бытовом плане, а сейчас я вообще не представляю, с какой периодичностью будем сраться. Жан опять устало и тяжело вздохнул. В словах Эрена была логика, но их сближение совсем не похоже на то, как это происходит у других нормальных людей: сначала пожили, потом поссорились, потом подрочили, потом только начали встречаться - и вот мы тут, в нынешней исходной точке. — Ну, поругаемся разок-другой, — Йегер взглянул на него и во взгляде этом читалось "добавь трехзначное число", — хорошо, больше. Но потом же помиримся - как и решается любой другой человеческий конфликт. Эрен как-то грустно улыбнулся на это. — Не хочу ссориться, но по-другому мы не умеем. Про себя же подумал: "В одной из этих ссор ты меня отправишь далеко и надолго. Вот в этом я уверен точно".***
По пути в универ парни прошли мимо того самого парка, с которого началась их забавная история, и Эрена такая прогулка заставила весьма сильно призадуматься о чем-то своем. Жан вдруг осознал, что уже долгое время рядом с ним никто не бухтит, поэтому повернул голову и внимательно посмотрел на Йегера, пытаясь понять, чем тот так сильно загрузился. — Вспомнил что ли, как ты меня тут чуть с говном не сожрал, когда я тебе предложил свою помощь? — попытался он пошутить, но встретил довольно холодный взгляд, супротив ожиданий на общее веселье. — Нет, я задумался… И как мне раньше этот вопрос в голову не приходил?.. — Эрен действительно казался сейчас серьезным, отчего Жану стало не по себе, — Ответь мне, будь добр… Кирштейн заметно напрягся, поскольку даже не подозревал, чего мог натворить такого, чтобы с ним обращались подобным приказным тоном. — Внимательно слушаю, — сказал он также серьезно. — А откуда ты вообще узнал, что Зик болен и мне негде жить? — Эрен напрягся так же сильно, как и он сейчас, — Ну вот просто… Откуда такое предположение? Жан вздохнул с облегчением. Он действительно боялся, что вопрос будет куда более важным, но парень не подозревал даже, насколько это было значимо для самого Йегера, поэтому начал опрометчиво: — Поспрашивал, чуть подслушал, кое-где углядел, — добавил с улыбкой, весьма некстати: — Пытался найти твои социальные сети, но тебя вообще нигде не было, будто ты испа-а… — Жан не продолжил, поскольку увидел убийственный взгляд Эрена. Они резко остановились - сначала Йегер, за ним Кирштейн. Благо на пары не опаздывали и время было, но на улице находиться в такой холод все равно не особо приятно. Повисла тишина, весьма гнетущая, что заставило Жана задуматься еще раз: "Я точно ничего не натворил?" — Хорошо, — отвиснув, сказал Эрен, — ладно, ты это делал по незнанию, — он насильно заставил себя успокоиться. — Я тебя прошу, Жан, — парень подошел к нему вплотную и сказал прямо в лицо, — так больше не делай, договорились? Кирштейн удивленно и чуть испуганно посмотрел на него. — "Так" - это как? — Если хочешь что-то спросить, то спроси, а не действуй у меня за спиной, — пояснил он, — а если я чего-то не рассказываю, то, значит, уверен в том, что тебе этого знать не нужно на данный момент. Жан стоял там, виноватый, сам не понимая даже, что сделал неправильно. — Извини?.. — сказал он неуверенно, решив взять на себя ответственность, лишь бы не ссориться еще больше. Эрен вздохнул и оттаял почти тут же - когда Жан вот так просил за что-то прощения, он сам себя чувствовал виноватым, потому что по Кирштейну было буквально видно, как ему жаль, даже если он и не сделал ничего критичного. Йегер поправил его шапку и с мягкой улыбкой сказал: — Мне просто не нравится такое. Все в порядке. Сейчас, вот, выяснили. Ты же так больше не будешь поступать, да? — спросил он, вкрадчиво вглядываясь в светло-карие глаза. Жан, чуть расслабившись, ответил ему: — Если тебе такое не нравится - не буду. *** В коридоре было шумно и в этом не было ничего удивительного, поскольку привычная суета учебного учреждения не могла быть тихой - никогда. — Повалялся бы еще немного дома, зачем с больничного свинтил так быстро? Йегер говорил уже без тени обиды после недавнего их диалога в парке. Теперь же он праведно возмущался тем, что Жан, не до конца вылечившийся, стоял сейчас перед ним, подобный луку: сколько слоев одежды он надел, считать не брался никто. — Ну уж нет, — сказал он, перебирая в руках конспекты, — я привык только первые дни болеть, а все остальные - на ногах. Жана все еще волновала тема, обговариваемая ранее, но продолжить он ее никак не мог - к ним уже подошел Райнер, чуть стесняясь и пытаясь подобрать слова. Эрен понял, что диалога не избежать, поэтому просто скрестил руки на груди, шмыгнул носом и помог другу, начав за него: — Че у вас там? Браун был ему благодарен за то, что объяснять прям всё не придется, но и продолжить тоже не знал как, однако тут уже вклинился Жан. — Блин, вы меня простите, пожалуйста. Я столько хуеты наговорил в тот день - мне до сих пор стыдно. Это я виноват… — Подожди, — Эрен положил ему руку на плечо, — успокойся. Это рано или поздно бы произошло, просто из-за тебя это случилось именно в тот момент - "рано" было или "поздно" уже хуй знает. — Но… — Эрен прав, — сказал Райнер, — я был слепым и тупым, что не замечал раньше, но, парни, проблема от этого меньше не становится! Молодые люди переглянулись и, кажется, подумали об одном и том же: "Теперь мы всеобщие купидоны, выходит?" — А ты на сто процентов уверен, что…— начал Эрен. — На миллиард, — отрезал Райнер. — На миллиард и один! Мне не нравятся мужчины и никогда не понравятся, я не готов к такому, просто… — Ага, — уловил суть проблемы Жан, — и у тебя стоит вопрос, как продолжить с Бертольдом общение, не отвечая на его чувства? Браун пытался перефразировать это, выразиться более деликатно, не так черство и грубо, но, в конечном итоге, парень сказал чистую правду, и больше Райнеру добавить было нечего. — Я подумал, вы сможете посоветовать что-нибудь… — Не-а, — Эрен развел руками в стороны, — ты будешь причинять ему боль, если продолжишь в том же духе. Если ты не хочешь этого, то прекрати общение хотя бы ненадолго, но я не уверен, сможете ли вы остаться друзьями после такого, — сказал он честно, делая особый акцент на последнем слове. Браун совсем погрустнел. Он и сам думал также, но искренне надеялся, что ему помогут найти более лояльный выход из этой неприятной ситуации. — Он же давно в тебя влюблен, — продолжил Эрен, — просто не осознавал этого. Больше, Райнер, мне добавить нечего - думай сам. Жан посмотрел на всю эту печальную картину и сказал, как-то не подумав: — Разве что, попробуй?.. Ты что-то потеряешь от этого? Райнер посмотрел на него как-то странно и чуть скривился. — Нет. Абсолютно нет. Мне нравятся женщины и точка. — Нам тоже! — с улыбкой сказал Эрен, — И тем не менее мы вместе! Он взял Жана за руку и забавно потряс этим сплетением пальцев над их головами, будто пытался убедить друга в их отношениях с Кирштейном, когда никому и ничего доказывать не надо было, конечно же. По времени уже надо было идти на пары, поэтому Райнер их оставил, заходя в раздумьях в кабинет. Даже если бы они продолжили обсуждение, то ни к какому толковому выводу, который бы Брауна устроил, не пришли. Либо рвать, либо пробовать - третьего было не дано. Где-то внутренне, - они бы в этом вслух не признались, - парни были рады, что такой "непонятный" период они уже успели пройти и теперь за подобными мозговыми штурмами лишь наблюдали со стороны. Жан неловко попытался выпутаться из хватки Эрена, которая не ослабла, даже когда они уже сели за парты. — Может, отпустишь? — сказал парень, чуть краснея. — Не хочу, — Йегер лукаво взглянул на него, пряча их руки под стол, — никто же не видит. Да и все знают, кого смущаться? Жан недовольно достал левой рукой тетрадку и ручку, записывая дату на полях весьма ровным почерком, чем вызвал удивление у Эрена. — Ты и левой можешь писать? — Я амбидекстр, — он посмотрел на него прямо. — Ха-ха, — прыснул со смеху парень, — действительно секси-мозг, IQ-5000. Кирштейн цокнул, решив завести новую тему. — Лучше скажи мне, почему до тебя никто дописаться не может? Армин жалуется, что потерял тебя, а ты на связь не выходишь, — Жан положил ручку на стол и подпер свободной рукой подбородок. — М-м-м, — Эрен промычал, отводя взгляд в сторону, чтобы придумать складную ложь, которая бы удовлетворила Кирштейна, — сломался телефон, — безэмоционально произнес он, — не включается. Жан увидел это изменение в лице парня, но решил не придавать этому значения. Он доверял Эрену, весьма опрометчиво полагая, что у того не может быть от него секретов. Кирштейн большим пальцем провел по руке, что крепко его держала, и сказал с улыбкой: — Могу отдать свой старый. Уж прости, но у "мультимиллиардового-миллионера" не так много денег, чтобы дарить тебе новый. Но… Я бы мог что-нибудь придумать к Новому году… Йегер посмотрел на него едва взволнованно, - как показалось самому Жану, - и улыбнулся, хоть и брови явно намеривались показать другое выражение лица. — Не надо ничего дарить. Если дашь ненадолго свой старый - будет замечательно. Кирштейн, забыв напрочь о том, где они находятся, - чужие изумрудные глаза действовали на него до одури гипнотически, лишая ощущения времени и пространства, - чуть наклонился к нему и сказал прямо в лицо: — Отдам. Только переезжай ко мне. На что Эрен тяжело вздохнул, отпустил его руку и отвернул голову в сторону доски, куда уже вышел занятой преподаватель. — Я подумаю. И достал уже свою тетрадку, лениво записывая тему пары.