Санация

Лежали в обнимку, тихо разговаривая обо всем на свете. Эрена это очень отвлекало от событий последних дней и, хоть он и перестал плакать и печалиться так сильно, - забавных шуток не рассказывал и почти не улыбался. Парень выводил пальцем странные узоры на плече Жана, больше слушая, чем принимая участие в диалоге. Кирштейн вовсе старался его не отпускать из объятий, что четко и прямо озвучил после вчерашнего инцидента, когда он проснулся, а Эрена вновь не было рядом с ним. Парень чуть ли не с утра пораньше начал плакать, каясь во всех грехах, но как только вышел из комнаты, застал на подоконнике Йегера, который боком облокотился на окно. Он рисовал узоры на замерзшем стекле: дышал на него и внимательно наблюдал за тем, как зима заморозит неровный круг, изобразив там свои лепестки холода. Жан плюхнулся на диван, тяжело выдыхая. Опасения не оправдались… — Спал бы еще, чего вскочил? — Эрен повернул к нему голову. — Кошмар приснился, — соврал парень, закрывая лицо руками. Йегер подошел к нему и посмотрел сверху вниз на макушку, которая побелела еще больше с его последнего обследования. Эрена вновь неприятно начало грызть чувство вины, когда он осторожно покрутил в руках седые пряди. — Блять, — на выдохе сказал он. — Не парься, — отозвался Жан, позволяя осматривать результаты бессонной недели, — я просто тревожник ебаный. Был один неприятный инцидент буквально не так давно, из-за которого Кирштейн начал переживать за Эрена пуще прежнего. Посреди ночи он расслышал странные копошения возле его входной двери и, осторожно подойдя к ней, посмотрел в глазок. Никого на лестничной площадке уже не было, но Жан все равно взял железный обувной рожок, не надеясь даже, что он ему особо поможет, и вышел из квартиры, внимательно прислушиваясь. Где-то внизу небольшим эхом скрипнула входная дверь в их дом - если здесь и был непрошенный гость, он успел скрыться. Тишина, в которой было слышно лишь его дыхание и биение сердца, на минуту заставила замереть. Нет, ему показалось… Сославшись на собственную паранойю, Кирштейн повернулся и заметил маленькую записку возле дверного звонка собственной квартиры. Очень жутко и неприятно, но еще хуже стало, когда он прочел сообщение там написанное. Короткое: "Неправильный выбор". Это могли быть какие-нибудь конкуренты его родителей, сумасшедший из пятисотой квартиры или просто слабоумный шутник… Но Жан чувствовал, что надпись принадлежала их общему с Эреном знакомому, и адресовалась именно второму молодому человеку. Чувствовал, что грядет нечто более ужасающее по своим масштабам, чем последние полторы недели. Неприятное чувство приближающегося бедствия - затишье перед бурей, что сметет все на своем пути. И Кирштейн, не скрывая своих мыслей, все озвучил - он рассказал вообще всё, что думал по этому поводу. Эрен же спокойно это принял и, с печальной улыбкой, тоже рассказал - вообще всё, что он думал по этому поводу… — Он конченый или как? — совсем риторически спросил Жан, истошно взвыв. Йегер присел на диван, руками обхватив колени. Вдруг подумалось, что до этого момента все остальные трудности и по учебе, и связанные с расставаниями, и беременностью Микасы - все-все было таким маленьким и незначительным. То можно было с легкостью перетерпеть, совершенно не переживая. После смерти Зика и этой записки, Эрен готовился к самой черной из всех возможных полос в своей жизни… — Может, в полицию на него заявить? — теперь уже Жан спрашивал дельные вещи. — Может, — сказал коротко Эрен, — да вот только он же тоже, как и ты, "мультимиллиардовый-миллионер, наследник корпорации "Самсунг". До Кирштейна вдруг дошло: Флок тогда, на званый вечер, пришел не просто с родителями, которые работают в организации его семьи. Их родители, скорее всего, обсуждали слияние двух компаний для увеличения эффективности и снижения конкуренции. Идея показалась парню сомнительной, но отговорить родителей оказалось невозможным - они не слушали дельных советов своего ребенка. Мелкие ссоры начались уже тогда, но парень и представить не мог, чем все обернется… — Ему это иммунитета не даст, — стоял на своем Кирштейн, который успел обдумать всю ситуацию. — Не даст, — вновь согласился Эрен, — но он еще не делал ничего такого, за что его можно было бы посадить. А если бы и сделал - как думаешь, сколько стоит заплатить, чтобы человека выпустили из-под стражи? — он перевел свой взгляд на парня, — И сколько понадобится времени Флоку, чтобы превратить твою жизнь в Ад? Жан нахмурился, поймав на себе взгляд изумрудных глаз. — Только мою? — А мне-то что терять? Уже нечего. Хотя… — Йегер чуть задумался. — Он может навредить Микасе или Армину. Флок уже собирался, как я понял. Кирштейн вскочил вдруг с мягкого дивана и пулей влетел в спальню, что-то усиленно там разыскивая. Йегер внимательно за этим наблюдал, никак не комментируя, пока у него в руках не оказался смартфон с глубокой трещиной на экране. Он удивленно взглянул на парня. — Я потом что-нибудь… Другое тебе подберу, хорошо? — смущенно пояснил Жан. — Прошу, возьми и не выпускай из рук. Если что-то случится, то обязательно позвони. Эрен повертел в руках смартфон, включил его и, когда экран вдруг включился, улыбнулся уголками губ. Все-таки Жан умел его веселить, даже когда настроение было хуже некуда. — Что такое? — Кирштейн тоже заулыбался, поскольку видеть, как Эрен постепенно отходит от утраты, было невероятно радостно. Однако в следующий момент он выпучил глаза и покраснел так, как не краснел почти никогда в своей жизни: Йегер повернул телефон к нему, а на экране блокировки была фотография, сделанная в квартире Микасы. Та самая, когда Жан лежал, посапывая, на Эрене. — Мне тоже нравится эта фотография, — парень решил больше не смущать его и телефон отложил в сторонку. — Я не… Я… Ам… Ну… — Все в порядке, Жан. Эрен подсел к нему рядом. Парень хоть и едва заметно улыбался, но глаза его все еще таили печаль и были почти безжизненными. Небольшой огонек в них загорался, только когда они смотрели на Жана и все его попытки Эрена хоть как-то подбодрить. Йегер действительно постепенно расслабился настолько, что почувствовал какое-то странное, непривычное для него ранее ощущение теплоты. Парень еще не знал, что просто обрел новый дом - место, где ему помогут. — Мы что-нибудь придумаем, — Жан вновь его обнял. — Я не позволю Флоку навредить… Он говорил это искренне, хоть и не был уверен, что он придумает - Кирштейн тогда еще не знал, что Флок уже успел навредить…

***

Проснувшись, Эрен не застал Жана на кровати рядом с собой, поэтому медленно встал, осмотрелся и вышел в гостиную. — Жан?.. — вкрадчиво спрашивал он, не наблюдая признаков жизни в квартире, — Жан, ты здесь? Кирштейн стоял возле входной двери и не шевелился. Казалось, что он не дышал вовсе - настолько тихим сделался и незаметным, сливаясь полностью с общим интерьером. Парень подошел к нему и положил руку на плечо, хмурясь при этом. — Что случилось? В универ собрался? На него посмотрели испуганные глаза, полные переживаний. Эрен напрягся, ожидая услышать нечто очень плохое. — Флок? Йегер ощутил вновь маленький проблеск эмоций, который смог выдать - раздражение. Сдавлено, не так ярко как обычно, почти даже незаметно. В глазах мелькнула искра - слабая, но говорящая о том, что Эрен вновь готов бороться. — Позвонили родители, — наконец-то заговорил Жан. — Он с ними что-то сделал? — парень тяжело выдохнул и сжал руки в кулаки. — Они… — Кирштейн замялся. — Они просто узнали, что я встречаюсь с парнем. Йегер выглядел удивленным. Нет, не так - он охуел. Парень просто не понял, в чем заключалась проблема, раз Жан выглядел таким напуганным. — Эм… — Эрен даже не знал, что говорить. — Родители недовольны, — на выдохе сказал он. — И это повод так бояться?.. — Нет, Эрен, — парень почти не моргал, — это повод переживать за то, что они выпрут меня из квартиры, заберут деньги с машиной и ни за что на свете не позволят устроиться к ним, на хорошую работу. Вот оно как… Верно. Назойливым воспоминанием всплыл диалог с Жаном, где тот сказал, что для него будущее - стабильность. Именно то, чего Эрен ему никогда не предоставит. Йегер впервые за долгое время вновь широко улыбнулся. — Ясно. — Нет-нет-нет, Эрен! — Кирштейн увидел эту притворную реакцию и будто вновь ожил, говоря уже не таким роботизированным голосом. — Я поговорю с ними, и все будет хорошо. — Не стоит. Улыбка все не могла стереться с лица. Ну конечно же! Как у Эрена могло быть иначе - где он, там и неприятности. Ему до того надоело портить другим жизнь своим присутствием, что парень был готов исчезнуть прямо на глазах. — Послушай… — начал он. — Если хочешь сказать то, что мне не понравится, то не буду! — Не надо ссориться с родителями… — Как чувствовал! — перебил его Жан и закрыл ладонями уши очень по-ребячески, — Я тебя не слышу! Йегер подошел к нему вплотную и все равно продолжил, не смотря на глухость оппонента. — Послушай же… — продолжая улыбаться, говорил Эрен. — Ну что за глупость? — он убрал его руки, чтобы Жан точно слышал то, что он собрался ему сказать. — Не надо ссориться с родителями, — повторил он, — потому что они - самые близкие… — Нет! — перебил его Кирштейн. — Это единственные люди, которые были с тобой всю жизнь. Которые не "уйдут через месяц, если разлюбят", — парень в воздухе нарисовал кавычки, говоря, конечно же, о себе. — Эрен! — он ушел в максимальное отрицание. — Я не настолько ценен, чтобы из-за меня объебывать свое будущее. Свое хорошее, перспективное будущее, которое со мной и невозможно вовсе - ты же сам понимаешь. И Кирштейн заткнулся, не найдясь в ответе. Он чувствовал себя отвратительно, поскольку никак не мог отрицать слова парня - Эрен сказал правду. Не про его ценность, конечно, но точно про перспективы, которых у амбициозного Жана было с избытком. Самому себе не хотелось верить, что согласиться чувствовать себя говном с человеком, который тебя доводит до истерик своим недоверием - не настолько же плохо, как лишиться стабильности в жизни. Впервые Кирштейн чувствовал себя самым мерзким обмудком, когда прислушался к собственному эгоизму. Эрен же это почувствовал - взгляд Жана был частенько и у него. Улыбка чуть померкла, и он отстранился от парня. Йегер не винил его за эту тишину, что образовалась из-за тяжелых мыслей Кирштейна, он просто вдруг подумал, что ничего смешнее этой ситуации с ним не могло произойти. Решившись довериться, тут же понять, что это было зря. И тут же убедиться в том, что права на счастье он не имеет. Эрен просто устал жить вопреки миру. Смертельно устал противиться невзгодам. Устал доверять напрасно. Решил сдаться и плыть по течению, раз другого выбора ему судьба не предоставляет… — Подожди здесь, ладно? — наконец-то смог сказать хоть что-то Жан. — Я поговорю с ними и вернусь. А потом мы решим, что делать со всем… Этим. Кирштейн отмер и вышел из квартиры, закрыв за собой дверь. Опостылевшие слезы подоспели тут как тут. — Ну, — сказал Эрен тихо, глядя на дверь, — спасибо хотя бы за несколько дней спокойствия. По неясным причинам, парню до одури захотелось позвонить Армину. Просто так, будто никакого мозговыноса за этим не последует. Желание поделиться наперекор стремлению закрыться от всего мира. Он взял телефон, который ему отдал Жан и позвонил другу при помощи WatsApp - сим-карты все равно не было, поэтому решил понадеяться на удачу и воспользоваться вай-фаем. Гудок, второй… Трубку почти сразу взяли. — Ой, Жан, извини, я сейчас… — парень явно вышел из кабинета, чтобы его не подслушивали. — Как там Эрен? — спросил он взволнованным голосом. — В порядке, — тихо сказал Йегер. Тишина. Армин сделал короткий вдох и еще один… Перемещаясь в пространстве по, скорее всего, университету, не говорил ни слова. Эрену показалась эта молчанка уж больно странной - он-то ждал потоки гнева, которые должны были на него обрушиться. Вместо этого он услышал тихие всхлипы друга, который, через пару минут, взяв себя в руки, сказал лишь: — Мне очень жаль… С Зиком Армин был знаком примерно столько же, сколько и сам Эрен, поэтому препираться о серьезности этих слов он не стал, в отличие от недавнего диалога с Жаном. Он просто… Поверил. Поверил и принял соболезнования, вдруг чувствуя себя за все виноватым в который раз. — Мне его уже не хватает, — сдавленно сказал Эрен. — Да… — лишь вымолвил Армин, а потом вдруг начал тираду: — Идиота ты кусок, блять, пропал на неделю, а я и не знай, что с тобой! Эрен, дурак, я так переживал!!! Прости, я понимаю, что у тебя утрата… Да, извини, это было лишним… Йегер улыбнулся. Теперь это было больше похоже на его друга. — О жизни своей печальной думал просто. — Сука! — еще раз выругался он, — Думай при мне, пожалуйста, а не шарахайся по миру! Мы с Жаном себе места не находили! Парень подумал про себя, что, быть может, довериться Жану было поспешным решением, но вот как в старые добрые времена делиться обо всем с другом - действительно неплохо. — Хорошо, как скажешь, — все еще улыбался Эрен. — Мне Жан сказал, что вы с Энни… — Ох… — это был самый тяжелый из всех возможных вздохов. — Там… Все сложно очень. — Я приду. Расскажешь? Арлерт, кажется, тоже улыбнулся, потому что голос его был чуть веселее, чем раньше: — Конечно.

***

Он шел вперед и без оглядки. Мимо мелькали знакомые пейзажи парка. Жаль, что не было наушников - хотелось послушать "Happy", как тогда, и разреветься к черту от того, как песня издевательски не подходит к ситуации. Эрен решил отдать ключи от квартиры чуть позже, но сейчас же… Измученный, совсем обессиленный, Эрен стоял в той самой беседке, с которой все началось. Тревожные мысли не покидали его, но более зацикливаться на них парень не желал. — Добравшись до конца, начинаешь думать о начале, — вдруг изрек он, горько улыбнувшись. Парень ушел из квартиры, потому что не хотел наблюдать за исходом их отношений - вообще ничего не хотел сейчас. У Эрена было лишь одно желание, которое всегда не нравилось Кирштейну: уйти по-английски, больше никого не тревожа. Доучиться спокойно, не обращая ни на кого внимания, вновь закрывшись ото всех в своей маленькой скорлупке… Стоил ли их разрыв этого? Тягостное чувство утраты вселенского масштаба - уже ничто. Эрен вдруг почувствовал, что вот-вот заплачет от таких мыслей, потому что ему действительно было тяжело принимать это. Ему было трудно вновь надеть маску отрешенности и самодостаточности - просто хотелось позвать того, кто дорог сердцу и упрашивать, молить, чтобы тот остался с таким недостойным Эреном. Парень все еще держался, думая о том, что, как ни крути, а недоверие очень сильно спасает в таких ситуациях. Можно просто громко сказать: "Я так и думал!" - и опять игнорировать свои чувства, снова никому не веря, обходя стороной. Но Жан ему никогда такой вольности бы не позволил. Даже сейчас, запыхавшийся, весь красный из-за мороза, что нещадно щипал его щеки, стоял, пытаясь отдышаться, глядя на растрепанного Эрена - такого же растрепанного, как и он сам. — Я же… — сделал он глубокий вдох. — Просил!.. — теперь же глубоко выдохнул. — Подождать чуть-чуть! Как чувствовал, что тут тебя найду! Йегер, с распущенными волосами, смотрел на него сквозь пару прядей, что падали прямо на лицо. Опять Кирштейн бежал за ним с какой-то целью… Не умеет отпускать совершенно. — Не начинай. Он вышел из беседки и быстрым шагом направился прочь, не собираясь продолжать диалог - бессмысленно. Эрен успел все решить за двоих - раз они оба эгоисты, то побеждает лишь тот, кто хуже. Его схватили за руку, удерживая, но Эрен старательно пытался выпутаться. — Жан, я уже все сказал, — изрек он сдавленно, переставая брыкаться. — Просто… Не надо, хорошо? — и посмотрел красными глазами прямо и уже не стесняясь. Кирштейн все еще пытался отдышаться, выглядев при этом взволнованно. Нужно было срочно подобрать такие слова, чтобы задержать Эрена, чтобы объяснить все, чтобы тот выкинул глупые мысли из головы, чтобы он… — Послушай… Парень взял его лицо в свои руки и тяжело вздохнул. Зажмурился, хмурясь. Говорить было столь тяжко, что и сам сейчас готов был зареветь, как дите малое - Жану просто больно вспоминать произошедшее буквально пару часов назад. Собравшись с мыслями, он начал: — Я… — остановился, пару секунд помолчал и вдруг заплакал, смеясь. — Они от меня нахуй отказались, — Жан отвел взгляд в сторону, — просто вот… Сука. От собственного сына… Эрен моргнул ошарашенно пару раз, стараясь осмыслить услышанное - он же все верно понял? — Ты… — Йегер задохнулся словами. — Ага, — парень сжал губы обиженно, — я сказал им, что люблю одного бестолкового придурка. Эрен чуть приоткрыл рот, пытаясь хоть вдохнуть - он забыл, как это делать от эмоций, что начали переполнять. — Ну, — продолжил Жан, — как и думал: родители сказали, что я им такой бракованный нахуй не сдался, — он ладонью вытер свои слезы, хоть и говорил все еще сдерживаясь от порывов вновь заплакать. — Хорошо хоть сторговался и ключи от квартиры с машиной отдам после обучения. Им, — Кирштейн рассмеялся, проговаривая следующее: — наверное, просто стремно заходить в квартиру, где парни целовались, ха-ха! Йегер отмер. Он схватил его за плечи и… — Долбоеб что ли, блять?! — даже голос впервые за последние дни прорезался, — Зачем?! Нахуя?! — Эрен не понимал, как на такое реагировать, потому что попросту к такому был не готов. — А как же работа хорошая?! Перспективы там?! Как же будущее, Жан?! Кирштейн истерично засмеялся на слова Эрена. — А какое будущее без тебя?! — он смотрел с улыбкой, но выглядел уставшим, — Даже если и мимолетное… — А вдруг, мы..! — Даже если и расстанемся, — опередил Жан, — мне ведь и другой парень может понравиться. На тебя похожий, к примеру, ха-ха! — Хватит смеяться, блять! — Эрен ударил его несильно. Парень обнял его, и даже когда Йегер начал руками пытаться его отпихнуть, все равно не прекратил прижимать к себе. — Отпусти! — Эрен, — он своим лбом притронулся ко лбу парня, — я от тебя не откажусь так просто. Это произошло в беседке, с которой все началось. Вместо дождя был снег, который медленно опускался на землю, и сумки с вещами не было, как и телефона с подарком от брата - изменилось и их отношение друг к другу. Знали ли оба, что спустя долгие три месяца будут стоять здесь, обнимаясь и признаваясь в таких сильных чувствах? Ответ очевиден. — Дурной, — уже без восклицания сказал Эрен, ощущая себя отвратительно, — я этого не стою. — И я тебя люблю тоже, — Жан прикрыл глаза. Йегер вдруг понял, что для него еще никто так много не делал: не терпели все поступки и отвратные слова, не ухаживали так чутко и не мирились с невыносимым характером. Его не любили так сильно, чтобы поменять свои взгляды на жизнь - в пятнадцать еще возможно, но не в двадцать с хвостиком. Жан снял с себя шапку и надел ее на голову Эрена, а потом, назло себе же и своему стеснению, легко поцеловал его в губы. — На нас люди смотрят, — посмотрел на него Йегер. Эрену было плевать на чужие взгляды, но он же знал, как к этому относился сам Жан, который вопреки ожиданиям ответил лишь: — Да плевать, — чуть помолчав, спросил: — давай пойдем домой? Решив про себя, что Армина он успеет еще предупредить, Эрен взял Жана за руку и попятился к выходу из беседки, говоря простое: — Пойдем. А больше слов и не требовалось.