***
— Покажешь дедушке трюки, которые выучил? — попросил мужчина, наблюдая, как тот профессионально задним ходом отъезжает от бортика. — Могу. — и хотя он стеснялся (а так бывало всегда) посторонних лиц, мальчик прикрыл глаза и постарался представить что он здесь один, его окружает только лёд. Благо, каток был большим и людей насчитывалось не сильно много. Большинство катались возле бортиков, боясь упасть, так что у парня были все возможности прокатать короткую программу. Движения казались плавными, изящными, именно такими, как его учили с детства. Толкаясь вперёд, он выполнил арабеск, превращая его в винт, а потом в бильман. И хотя движения выполнялись очень быстро, выглядело это очень гармонично и чарующе. Подъезжая к родным, он поклонился, как положено фигуристу и тяжело дыша, улыбнулся. Другие посетители, видевшие танец, тоже осмелились похлопать мальчику. Ведь он действительно заслужил приятных комментариев в свою сторону. — Это было очень красиво, Ёнджэ. — похвалил дедушка, горделиво поднимая голову. Сяо, посмотрели на папу, грустно улыбнулся — ему папа редко говорил подобные слова. — Это действительно твоё призвание. — Папа, пошли прокатаемся. — Ёнджэ тянет за собой мужчину, что мертвой хваткой вцепился в бортик катка. — Не бойся, я тебя держу. — Давай, Децзюнь. Порадуй своего сына. — наказал старший мужчина, складывая руки на груди. — Держи крепко мою руку. А я буду держать твою. — утверждал младший, выводя Сяо буквально на центр катка. — Это ведь совсем не страшно. На это Сяоцзюнь лишь нервно засмеялся, смотря под ноги и видя, как острое лезвие разрезает верх льда. — Теперь я отпускаю. — Нет! Нет, Ёнджэ, не надо. — с испугом произнес омега, цепляясь за тонкую кисть руки. — Ладно, ладно. — смеётся Джэ, едя дальше, вглубь катка. Он дарит взрослому ту самую душераздирающую улыбку и сплетает их пальцы. — Ты хорошо держишься, папа. Так держать. Через какое-то время Джэ расцепил их руки, езжая вперёд и проделывая одиночный аксель, затем несколько поворотов. Видит, что папа уже привык ко льду и может самостоятельно ехать. Это вызывало у мальчика настоящую гордость и утешение. — На самом деле я позвал тебя с собой только потому, что хотел сказать спасибо. Я безумно благодарен тебе за то, что ты подарил мне жизнь и возможность чувствовать себя на своём месте. И я так же хочу, чтобы и ты стал счастливым. Не только из-за того, что у тебя есть я. Цзюнь остановился. Он ощутил, как щеки пылают краской, а на глаза наворачиваются слезы. В сею же секунду омега двинулся вперёд, протягивая руки к нему, крепко обнял. Они отъезжают назад, но Ёнджэ останавливает их, придерживаясь за бортик. От папы исходит приятный, тёплый, успокаивающий запах и он, кладя голову на чужое плечо, полностью обнимает его. Тем субботним утром, третьего мая, Сяо чувствовал себя откровенно плохо. Длинная старая футболка прикрывала гениталии, ее полы болтались в районе тощих бёдер. С лица и рук текли капли воды. В пальцах правой руки парень зажал тест на беременность. — Нет. Нет, нет, нет. — со страхом в голосе шептал студент, сдерживая слезы. Он сразу подбежал к сотовому телефону, набирая нужный номер. Гудки с каждым разом раздражали и тревожили все больше. — Папа. Папа, папочка! — плакал юноша, сильнее сжимая чёрный телефон. — Я не знаю, что мне делать. — Децзюнь, что случилось? — Папа, я… Мне жаль! Я немедленно пойду и сделаю аборт. — Успокойся. Хочешь сказать, что ты… Погодите. — обратился к коллеге, что хотел ему что-то сказать. — Ты беременный? Ты уверен в этом? — Прости, папа. Я очень сожалею. После звонка поеду в больницу. — Погоди. Децзюнь, для начала успокойся, дыши глубоко и не волнуйся. Я прилечу к тебе первым же рейсом! И мы со всем разберёмся. — Ёнджэ, милый. — плачет мужчина, пряча лицо в шее мальчика. — Ты всегда будешь моим самым дорогим сокровищем, я буду бесконечно тобой восхищаться и любить. Я правда стараюсь делать твою жизнь лучше. — Я это ценю. Но я так же хочу, чтобы и твоя жизнь была лучше. Не только из-за меня. Завершили они этот день походом в итальянский ресторан. Еду подали действительно роскошную и дорогую, но очень вкусную. Сидя за столиком возле большого панорамного окна, открывающего вид на вечерний снежный Чикаго, они наслаждались компанией друг друга. — Минуту вашего внимания. Хочу произнести тост. — вдруг произнес Децзюнь, поднимая бокал красного полусладкого вина. Ёнджэ, не ожидав этих слов, смущённо отложил вилку и опустил взгляд на стол, покрытый атласной скатертью с вензелями. Последний раз он так по-богатому праздновал день рождения в пять лет. Когда отец ещё был с ними. — Сегодня тебе исполнилось пятнадцать лет и это достаточно большая и красива цифра, чтобы с уверенностью считать себя взрослым. И дедушка был прав — теперь ты стал ещё более красивым. — мужчина на некоторое время умолк, подбирая нужные слова. — Хочу, как всегда, пожелать тебе всего самого наилучшего. Хочу часто видеть твою улыбку, ведь я ею так дорожу! Хочу, чтобы ты не болел, был здоров и чтобы тебе в жизни всегда везло, в отличие от меня. И всегда помни — папа очень любит тебя. — после этих слов Децзюнь сделал глоток вкусного алкоголя, прикрывая глаза. У него самого глаза увлажнились. — Твой папа действительно постарался, Ёнджэ. — произнес дедушка, поворачиваясь к подростку, сидящему на соседнем стуле. И только двое могли понимать, о чем идёт речь. — Он пытался дать тебе от себя все, что только мог. И как по мне, он справился. А я могу только поддерживать его и тебя. Поэтому хочу вручить тебе небольшой подарок. — мужчина протянул ему оранжевый маленький пакетик. — Можно, я сейчас открою? — спросил Ёнджэ. Он посчитал некрасивым прерывать ужин, но видя, как папа положительно кивает, усмехнулся. Дедушка всегда дарил драгоценные подарки. В прямом и переносном смысле. Внутри пакетика лежала кожаная черная коробочка, внутри которой омега увидел невероятно красивую серебристую цепочку. На её конце висел миниатюрный замок с ключом. Омега попросил, чтобы дедушка повесил ему на шею подарок и теперь украшение невероятно смотрелось с белой блузой, воротник которого состоял из нескольких рюшек. — Спасибо, дедушка! Очень красивый кулон. — некоторое время мальчик разглядывал блестящее украшение. А потом, улыбаясь, произнес. — Этот день я действительно запомню на долгое время.***
— Ёнджэ, достань, пожалуйста, индейку из духовки. У меня руки заняты. — попросил мужчина, ставя на столешницу яблочный пирог и следом начиная нарезать его на кусочки. Было около пол шестого, уже слегка темнело, поэтому в гостиной горел цвет. Под ёлкой лежала небольшая гора из красочных упаковочных коробок с бантиками, а гирлянды невероятно красиво блестели под люстрой. Цзюньцзе выставлял еду на стол, который выдвинули из спальни, и декорировал тарелки столовыми приборами и салфетками. Мужчина забрал у юноши поднос с индейкой и поставил его посередине, прямо возле подсвечника. К нему быстрым шагом подошёл Цзюнь, ставя на стол шарлотку и картофельное пюре. Следом он цокает двумя бутылками вина и добавляет к всему этому добру бокалы. Наконец можно выдохнуть. Омега снял с себя клетчатый фартук, повесил на ручку духовки и, тихо хлопнув в ладони, усмехнулся. — Стол готов! Они, как следует традиции, взялись за руки. Прикрыв глаза, каждый начал едва слышным шепотом читать молитву, благодаря Господа Бога за невероятно вкусную и полезную еду, благодарят за прошедший год, который сложился должным образом. В комнате выключен свет, лишь свечи, поставленные в канделябр, время от времени мигали от дыхания. Гирлянды, вывешены на окне и большой красиво украшенной елке сейчас казались сказочными огоньками, приводящими в комнату уют и покой. — Аминь. Наконец они смогли расцепить руки и взяться за столовые приборы, разглядывая еду, выставленную на столе. Все выглядело очень вкусно. Особенно картошка с сыром, запечённая индейка и шарлотка. — С Рождеством. Как только семейство приготовилось накладывать на тарелки приготовленную, все ещё дымящуюся, пищу, прозвенел дверной звонок. Следом кто-то постучал в дверь. — Вы кого-то ждете? — спрашивает Цзюньцзе, обращаясь к сыну. — Да нет. — отрицательно кивает Децзюнь, мрачнея на глазах и поднимаясь со стула. Он неспеша проходит в коридор, заранее включив цвет. Позабыв о дверном глазке, Сяо не теряет времени и открывает дверь, затем наружную. Холодный воздух проталкивается в квартиру, смешиваясь с духом Рождества. — С Рождеством, принцесса. Ошарашенный, мужчина чувствует, как сжимаются мышцы тела, как конечности немеют от холода, а щеки покрываются румянцем. Цзюнь не мог двинуться с места, его взгляд был прикован к неожиданному гостю. Одетый в офисный костюм, поверх которого висело кашемировое коричневое пальто, Ли Джено поднял глаза на омелу, которая была крепко прикреплена к стенке над дверью. Сяоцзюнь увидел, как альфа настойчиво движется вперед, нежно ухватившись за хрупкие мужские плечи и ласково коснулся чужих губ. Прикрыв глаза, он слышал, как причмокивают губы, как теплое дыхание ложится на бархатную кожу лица. Неожиданно для себя, он не хотел отстраняться, трепетно отвечая на поцелуй. Оторвавшись, омега робко ступил шаг назад. Взгляд у него был осудительный и усталый, направленный прямо на старшего. Краем глаза омега заметил, как за ними наблюдают. — Зачем ты сюда пришел? — складывает руки на груди, все больше хмуря брови. — Хотел поздравить любимых людей с праздниками. — Убирайся! — Децзюнь яростно выталкивает мужчину в коридор, пыхтя от злости. — Ты давно уже не член нашей семьи, так что уходи! Чтобы тебя здесь больше не видел! Громко захлопнув дверь, молодой человек сделал глубокий вдох и выдох, только потом развернулся. Он увидел растерянные грустные глаза сына, видел расстроенного осудительного папу, который стоял позади Енджэ. — Давайте продолжим.***
Децзюнь вышел из ванной комнаты, выключая за собой цвет, после чего оказался в полной темноте. Все давным-давно уже спали. Была глубокая ночь тридцать первого декабря. Повторно завязывая атласный халат, мужчина направился в спальню. Закрыв за собой дверь, он оставил тапочки под кроватью, залезая под теплое одеяло и пытаясь не задеть сына. В последний миг мужчина подвинулся к подростку, деликатно убирая локон чёрных волос возле уха. — Ёнджэ, твой отец также поздравил тебя с праздником. — некоторое время взрослый молчал, наблюдая за тем, как спит младший. — Спокойных снов. — оставив поцелуй на мягкой щеке, повернулся к окну и прикрыл глаза.