***
— Милый. — звучит голос, эхом расплываясь в воздухе. — Ёнджэ. Солнышко, просыпайся. — будит сына родитель, слегка одергивая за руку. Подросток с трудом открывает сонные глаза и практически ничего не видит — за окном глубокая ночь. — Что такое, пап? — Собирайся. Мы возвращаемся в нашу квартиру. — тихо, но сосредоточенно произносит Сяо, завязывая пояс плаща. — А… А отец знает? — беспокоится мальчик, подтягивая к себе сложенные на кресле, рядом с кроватью, вещи. — Ему не за чем это знать. Не забудь рюкзак, буду ждать тебя в гостиной. В который раз парню стало интересно: «Что, черт возьми, происходит?!». От папы несло холодом и безразличием, словно они переночевали в каком нибудь захудалом хостеле в пригороде. Но это квартира его отца! Он хотел бы здесь остаться, не смотря ни на что. Но папа был для него важнее. Поэтому омега сел в недавно купленное бордовое ауди и следил за тем, как автомобиль возвращается домой, в сторону Ниэр-Вест-Сайд на Харрисон стрит.***
— Пап, я пойду сегодня погулять с Исайей. — обронил парень, не отвлекаясь от мобильного телефона. — Снова? — спрашивает Сяоцзюнь. Мужчина начал замечать, что этот молодой человек все чаще начал устраивать встречи со своим якобы другом. А что, если… — Только не начинай. Мы договорились с ним встретиться на второй день после Рождества. — наконец юноша оторвался от телефона и настойчиво взглянул папе в глаза. — И ещё, у меня к тебе просьба. — Что на этот раз? — уголки губ многозначительно поднимаются и Цзюнь смотрит напротив исподлобья, ожидая ответ. — Хочу купить Исайе подарок. Я все думал, что же ему вручить в качестве подарка на Рождество. Так что… дай мне пятьдесят долларов. Некоторое время между ними повисла тишина. Старший омега поник, не зная с какого предложения начать. Тяжело выдохнув, он произнес: — Какое волшебное слово? — Ну пожалуйста, пап. — Ладно. — мужчина потянулся к своей сумочке на краю столешницы и достал из кошелька пятидесятидолларовую купюру, протягивая её сыну. — Скажи хоть, что ты ему хочешь подарить. — Хм, он фанат музыки. Так что думаю, в музыкальном магазине неподалёку что-то найду. — Ёнджэ. — Ну что? — слегка раздраженно спросил парень, вернувшись к разговору. Обессилено опустив плечи, беспокойно взглянул на родителя. Тот поступил так же. — У тебя все хорошо в «Ледяной волне»? Тебя ничего не тревожит? — Нет, пап, не беспокойся. У меня все замечательно. Я рад, что вернулся к фигурному катанию. — сглотнув, подросток направился в прихожую, где снял с крючка пальто и выбежал в подъезд. Музыкальный магазин находился прямиком возле продуктового. Большая, но не выразительная вывеска подзывала прохожих к себе, купить что-нибудь для досуга. — Здравствуйте, где у вас музыкальные пластинки? — спрашивает брюнет у юноши за прилавком. Тот, улыбнувшись, ответил: — Во втором отделе слева. У нас большой ассортимент пластинок на любой вкус посетителя. Может, Вам что-то посоветовать? — Нет, нет. Как-нибудь сам разберусь. Спасибо. Ёнджэ прошёл вдоль помещения и оказался в небольшой комнате, окруженной шкафами и разными стендами с множеством тонких упаковок. В этот момент юноша начал вспоминать, какую группу Исайя больше всего слушает, про каких исполнителей рассказывает и кем восхищается. Это было сложно, поскольку такой человек, как Исайя был настоящим меломаном и мог слушать от рэпа до тяжёлого металла. Но, наверное, больше всего мальчика интересовала один популярный исполнитель. — Стив Свитхарт! — воскликнул школьник, начиная искать нужную пластинку среди других исполнителей. Спустя пару минут он уже начал было расстраиваться, что данного певца не найдётся в репертуаре. Но после длительного разглядывания обложек он все же нашёл нужную пластинку. — Вот. — протянул перед собой продавцу виниловую пластинку, упакованную в картонную упаковку и улыбнулся. — С Вас сорок восемь долларов. Расплатившись, юноша поспешил на улицу. Время было без пяти одиннадцать. У него оставалось получаса для того, чтобы добраться до места встречи.***
Они встретились прямо возле входа в парк, недалеко от многоэтажного здания фирмы «Paralamore». Поприветствовав друг друга и обнявшись, ребята направились в парк. Из-за того, что был выходной день, здесь собралось немало народу. Люди, взявшись за руки, медленным шагом гуляли по парку. Дети радовались разным мелочам и аттракционам, которые даже в такое время сияли яркими огнями. Подростки собрались здесь, чтобы весело провести время. — Давай остановимся здесь, пока кто-то не занял эту скамейку. — предлагает Исайя, подходя к деревянной скамье. Ёнджэ соглашается и садится рядом. — Слушай, я тебе тут… — было начал младший, но шатен его перебил. — У меня Рождество еще не окончилось, поэтому вот, держи. Прости. — извинился Исайя после того, как понял, что перебил друга. Он неловко улыбнулся, но протянул небольшую коробочку, обернутую в красочную бумагу и завернутую в красный бант. — Пришлось просить у брата канцелярию. — смеется. Джэ, посмеявшись вместе с ним, принял подарок. — Открывать прямо сейчас? — изумленно спрашивает. Бета жмет плечами и кивает. Енджэ старается медленно развязать бантик и аккуратно открыть подарочную упаковку, так, как он может. И вскоре у него на коленях лежала коробка. Прошло полторы минуты с тех пор, как парень настроился открыть подарок и как только он снял крышку, увидел перед собой две кассеты. — Решил сделать тебе подарок своими руками, так сказать. В этих кассетах запечатлены самые, по моему мнению, прекрасные моменты. В общем, с Рождеством. — и вновь одноклассник улыбнулся, показывая свои самые милые в мире ямочки. Енджэ, растаяв, тоже улыбнулся, следом обнимая приятеля и благодаря за подарок. «А ты уверен, что ему понравится то, что ты собираешься ему подарить?» — Я вспомнил, что я забыл свой подарок дома. Я отдам его тебе в школе. — Ты врешь. — щурится Исайя, уголки его губ поднимаются. — Нет, это правда. — Тогда что ты хотел сказать в начале? — вскидывает бровями и наблюдает за тем, как омега, в конечном счете, сдается. Обессилено опустив плечи, Енджэ потянулся к своему рюкзаку и достал оттуда виниловую пластинку. — Не знаю, оценишь ли ты. Но я подумал, что тебе понравится… — юноша протянул другу подарок и стал наблюдать за тем, как лицо юноши меняется каждую секунду. — Шутишь? Я давно хотел этот альбом, мне его как раз таки не доставало. Слышал, это лимитированный выпуск. — Ортиз, на эмоциях, взглянул напротив и, охватив лицо юноши, подтянул к себе, поцеловав друга в замершую щеку. — Спасибо, Енджэ.***
Несмотря на то, что по штату были объявлены каникулы, Енджэ не желал пропускать занятия по фигурному катанию. К тому же это отвлекало его от сложностей дома и от угрюмого настроения папы. Он прихватил с собой новенькие коньки и диск с музыкой для новой произвольной программы, которую они с Эли должны будут подготовить к будущим соревнованиям. Каток, как и в прошлый раз, был свободен. Только на трибунах разместились какие-то люди, не сильно привлекающие внимание омеги. — Эли, я принес диск. Хочу танцевать под эту песню. — произнес младший, протягивая полупрозрачный кейс учителю. — Чудесно, сейчас послушаем. А я как раз думал над тем, какие движения тебе предложить. Что скажешь насчет четвертного лутца и прыжка в волчок через либелу? Их можно соединить вращениями. — мужчина ступает на лед и ставит на подставку магнитофон, следом запускает в него тонкий диск. На нем был приклеен белый стикер с надписью песни. Следом музыка заливает огромный ледяной зал, красивой мелодией растворяясь в морозном воздухе. — Я бы хотел добавить в программу бедуинский прыжок и спирали. Как по мне, они идеально подойдут под музыку. — прокомментировал мальчик, наблюдая за тем, как светловолосый сосредоточенно слушает песню и уловимо кивает головой в такт. Учитель позволил ему на пару минут устроить разогрев, подготовить мышцы ног и рук к тренировке. Ёнджэ выполнял дорожку шагов и самые базовые дуги, как вдруг к его правому коньку уперлось что-то твердое и сухое. Это оказался небольшой лист бумаги, сорванный из школьной тетради. «Ты такой же уродливый, как и твои движения на катке. Ещё не уяснил? Тебе здесь не место, Придурок!» Он стиснул зубы, следом опустил письмо и посмотрел прямо. Вдалеке, на предпоследних рядах, сидела компания друзей. Те сильно над чем-то смеялись и что-то обсуждали, время от времени тыкая пальцами в брюнета. Всего в паре метров от них сидел Исайя, спершись лбом на ладонь и как бы проговаривая: «Я не с ними». Ёнджэ немедленно двинулся к бортику, ровно скользя по полупрозрачному льду и как только его руки касаются металлической верхушки бортика, парень агрессивно бросает послание к трибунам, посылая компании свой самый недовольный и злобный вид. Исайя к этому времени спустился по ступеням к ближним местам и остановил друга, прежде чем тот вернётся к занятию. — Не слушай их, они полные идиоты, ничего не мыслящие в прекрасном танце на льду. Поверь мне. Эти парни не достойны твоих переживаний и слез. — бета сильнее стиснул тонкую кисть младшего. Длинноволосый парнишка поднял с пола записку. — Это я забираю с собой, а ты иди, продолжай заниматься. У тебя отлично получается. — под конец он отпустил руку друга и проследил за тем, как Джэ отъезжает от бортика. — Ребята, прекращайте. — обратился к коллегам по хоккею Исайя, разрывая лист на разные мелкие кусочки у них перед глазами. Потом Ортиз демонстративно выбросил их в мусорную корзину возле выхода. — А мы не начали пока. Хотя слова Исайи Ортиз омегу слегка успокаивали, это не давало полной гарантии того, что те перестанут над ним издеваться. Даже когда все было плохо, друг всегда его поддерживал и подбадривал. От этого на душе становилось теплее, и юноша с красными щеками вернулся к Эли, что уже заждался своего ученика на другом конце катка.***
Децзюнь уже собирался домой, складывая все необходимые папки и материалы в сумку. Все уже было готово к дальнейшей работе над коллекцией, но для того, чтобы отдать все материалы, ему необходимо было еще предъявить свои данные и документы генеральному директору и директору отдела ателье. Информацию про себя он, как всегда, носил при себе, но документы остались в квартире бывшего мужа. Тяжело вздохнув, Децзюнь повесил на плечо сумку и вышел из кабинета. Ехать к дому альфы совсем не хотелось, но если он этого не сделает, то не сможет подать все необходимые папки директору и в итоге его задумку не воплотят в жизнь. А этого мужчина желал меньше всего. Едя в лифте, Цзюнь прижался к холодному зеркалу, достал из кармана ключи от квартиры, которые Джено оставил для него. Китаец хотел их выбросить или отдать, ведь они ему не понадобятся в будущем. Вещи, которые Ли забрал у него, можно и купить. Пусть забирает. Затем щелкнул замок. В квартире было тихо, дневной свет пробирался внутрь сквозь панорамные окна, что на этот раз никто не зашторовал. Вещи стояли на былом месте, их никто так и не тронул. Мужчина сразу направился к коробкам, ускорив шаг. Нужно было как можно скорее забрать нужные документы и уходить. Но была проблема — он не знал в какой из коробок находятся документы. Агрессивно выдохнул, сжал зубы и, набравшись терпения, приступил. Он аккуратно расставил коробки и перебирал каждую, смотря, что находилось внутри. Книги про дизайн и не только, канцелярия, одежда, косметика и какая-то техника. Мужчина потратил пол часа на то, чтобы отыскать нужную коробку и только через двадцать минут он нашел файлы с бумагами. По-быстрому складывая все коробки назад на свое место, Сяо случайно задел еще какую-то коробку, что стояла на полке, совсем рядом. Та упала на пол и вещи, лежащие внутри, разбросались по полу в рандомном направлении. Это уже действительно начинало бесить мужчину и он, собрав все в купу, сложил обратно. Но внезапно застыл. Внутри лежала стопка старых кассет, а под ними желтый фотоаппарат «Nikon». В этот момент мужчина забыл про спешку, забыл про документы. Его разум словно помутнел, утопился в тумане. В мыслях были только кассеты. Мужчина быстро обнаружил видеомагнитофон на нижней полке под телевизором. Он судорожно вставил в прибор первую попавшуюся кассету и тяжело выдохнул, легкая испарина покрыла его лоб. Брюнет разместился на мягком диване серого цвета и направил пульт на видеомагнитофон. Телевизор загорелся. — Смотри, какие красивые деревья! Давай пойдем туда! — возглашает альфа, держа в руках новенький фотоаппарат. Джено хватает Цзюня за руку и тянет за собой. Аллея была окружена сакурами, что только-только расцвели и пускали розовые лепестки. Они находились словно в сказке. — Стань вот так. — показывает. — Я тебя сфотографирую. — Джено, я не хочу. — дуется Децзюнь, отворачиваясь. — Посмотри на меня, я же ничто по сравнению с этим видом. Ли опускает фотоаппарат и опустошенно смотрит на студента. В его глазах читается грусть и обида. Обида на те слова, которые брюнет позволяет себе говорить. — Прекрати. Как ты можешь говорить такое, когда являешься лучшим, что случалось в моей жизни? Прекрати и не плачь. — Ли подходит ближе к любимому и обнимает его за плечи, щекой трясь о темную теплую макушку. — Почему ты плачешь? Тот хныкает и пальцами вытирает соленые слезы, застывшие на веках. — Ты слишком хорош для меня. — А ты для меня. — парень быстро настраивает фотоаппарат и направляет на китайца, что теперь, элегантно заправил локон за ухо, застенчиво улыбнулся. Теплый свитер открывал вид на его тощие ключицы и тонкую шею. Камера слегка подрагивала, улавливая самые непредсказуемые кадры: солнце красиво ложилось на смуглое лицо омеги, заставляя прищуриться и засмеяться. Легкий ветер развеивал темные волосы, он создавал водопад из белых и розовых лепестков. — Слишком хорош для меня. В комнате стало немного темнее, солнце начинало садиться за горизонт. Децзюнь шмыгает носом, сдавленно выдыхает, чувствуя, как нос закладывает из-за подступивших эмоций. Он проходится ладонью по лицу и меняет кассету. — Любимый, помаши в камеру. — просит альфа, входя в комнату. Его фотоаппарат направлен на парня, отдыхающего на кровати и читающего какую-то поучительную книгу о беременности. — Джено, я немного занят. — выдает Децзюнь, перелистывая страницу. — Читаю «Полное руководство по здоровой беременности». Джено ложится рядом с партнёром и левой рукой пытается оттянуть майку к груди парня. — Если папочка нас игнорирует, то я буду разговаривать с тобой, малыш. Сяо слышит это, смеётся и откладывает книгу. Он влюбленно наблюдает за тем, как его парень указательным пальцем водит по бархатной смуглой коже, как после этого его кидает в дрожь. Омега специально помогает подтянуть майку к груди, чтобы Ли смог полностью насладиться моментом. — Сегодня двадцать второе сентября. На улице тепло, но я твоему папе говорил одеваться теплее и взять шапку, а он не послушал. Надеюсь, на тебя это никак не повлияет, малыш. — Джено тянется ближе к животу и оставляет несколько поцелуев на тёплой коже. — Твой папа самый замечательный. Знаешь почему? — и как будто в ответ, малыш пнул ножкой живот, заставляя Цзюня приподнять на кровати и опереться спиной на мягкие и теплые подушки. — Потому что он приготовил самый вкусный в мире вишнёвый пирог. Но я оставил бóльшую часть для тебя. — Ли вновь движется к ещё не рожденному ребёнку и целует уже в другой части, следом гладя живот. Парень чувствует на затылке тощую ладонь, как тонкие пальцы зарываются в темные волосы и делают приятный массаж. — Сяоцзнюн-а. — скулит альфа, исподлобья глядя на возлюбленного. Тот ничего не говорит, вопросительно кивает. — Когда он уже родится? Я уже хочу потрогать его крохотные ручки и ножки. Поцеловать в лобик и пощекотать маленький животик. — Джено трется носом о выпускной живот, заставляя младшего посмеяться. Его глаза слегка слезятся, но это слезы радости. — Погоди, милый. Ещё три месяца. — омега все продолжает любоваться лицом Ли, таким красивым и незабываемым. — Сяоцзюн-а! — вновь по-детски произносит Ли. — Что, Джено-я? — дразнит младший, расплываясь в улыбке. — Спасибо. Сяо на момент застывает, улыбка распадается. — За что? — рука постепенно продолжает взъерошивать темные волосы. — За то, что носишь моего ребёнка. Я безумно тебе благодарен, ты действительно стараешься. От этого я люблю тебя ещё больше, чем когда-либо. — Благодарить меня будешь у родильной кушетки. — серьезным тоном оглашает Сяо, следом на пару минут погрузившись в собственные мысли. — Если бы не то утро субботы, я бы, наверное, продолжил мечтать о семье с тобой, о свадьбе и о том, чтобы жить вместе. Так что, — теперь он положил ладонь на живот, чувствуя, как чужая с теплом накрывает, — и тебе спасибо. Джено отрывает взгляд от смуглой кожи и смотрит в темные миндалевидные глаза возлюбленного, расплываясь в улыбке. Сяо дарит ему робкий мимолетный поцелуй, пальцами поправляя черную челку. Джено ложится на кровать, обнимает своего парня и, чувствуя, как бьётся сердце омеги, начинает петь колыбельную. И получается у него довольно-таки неплохо. Пульт раздраженно падает рядом на диван. В комнате что-то щелкнуло и Цзюнь сперся лбом на ладонь, следом растирая слезы по лицу. Он делает перерыв, пытаясь успокоиться. Левая рука самопроизвольно тянется под пиджак и ложится на живот. «Почему он оставил эти воспоминания?» В квартире витал сладкий запах, сладкий, но нежный, напоминающий вишню. Децзюнь еще раз шмыгнул, в этот раз глухо выдыхая и хныкая себе в ладонь. Он мог бы вытянуть все кассеты и выбросить из в мусорку, сжечь или отдать на переработку. Но у него даже в мыслях не было подобного. Все эти кадры были частью его жизни и воспоминаний, которые он, к сожалению, или к счастью, помнил. — Поцелуй его! Давай! — Да, сделай это! — Можете поцеловать друг друга. — звучит голос священнослужитель, посылая улыбку двум молодым. Цзюнь, держа холодными дрожащими ладонями возлюбленного, блестящими глазами смотрит напротив. Он улыбается счастливой улыбкой и тянется к Ли, в процессе закрывая глаза и вообще не слыша возгласы присутствующих. Он чувствовал только его прикосновения и слышит лишь их сердцебиения. — Я люблю тебя.