Демон с ангельским клинком

      Астус держался, сколько мог. Огрызался, язвил, посылал и крыл Джерри матом, но ответом на каждое слово были только новые раны. Спустя несколько часов голос сел, к концу первого дня стал похож на рык, а к следующему утру демон уже хрипел. Он изо всех сил сдерживал крики, но Джерри был искусен в пытках.       Кровь покрывала израненное тело сплошной коркой и пропитала одежду. Астус напоминал мертвеца — белый, как мел, от кровопотери, с ног до головы перепачканный в крови и соли, с ужасающими ранами от разнообразных пыточных инструментов и ангельского клинка, местами содранной кожей и переломанными рёбрами. Наверное, о большинстве своих травм он и не догадывался: ещё в первые часы боль охватила всё тело и, казалось, пронзила самого демона. Дьявольская ловушка не давала ему восстановиться.       Астус словно вновь оказался в Аду.       Джерри обвёл взглядом стол, выбирая, чем продолжить пытать пленника, и остановился на железном лезвии с обмотанной кожей рукоятью. Астус с удовольствием воткнул бы это лезвие ему в горло, но по-прежнему был скован цепями. Железо жгло запястья, но по сравнению с болью от ран — терпимо.       — А знаешь, Эст, с тобой скучно, — разглядывая кромку лезвия на свету, проронил Джерри. — Я надеялся, ты будешь молить о пощаде…       — Можешь хоть на дыбе растянуть, но моих унижений ты не увидишь, — хрипло отозвался Астус.       — Жаль, дыбы у меня нет. Но когда ты вернёшься в Ад, там твоё желание кто-нибудь исполнит.       Не дожидаясь ответа, Джерри продолжил пытать его. С губ сорвался крик. От боли невозможно было дышать и рябило в глазах. Единственное, что придавало сил — чем дольше он продержится, тем позже будет заточён в Аду навеки. Уж лучше пытки здесь, чем там, один на один с опытным палачом, в распоряжении которого самые жуткие орудия.       Таким жалким, как сейчас, Астус себя чувствовал в последний раз, когда адский пёс затащил его чёрную душу в Ад. Его человеческая жизнь была серой, беспросветно мрачной и до зубовного скрежета несправедливой, но самым болезненным, что он пережил, будучи человеком, было избиение хулиганами. Ад показал ему, что бывает хуже. Во много раз хуже. Одно дело — услышать о пытках или увидеть их в кино и совсем другое — прочувствовать всё на своей шкуре, каждой клеточкой тела ощутить невыносимую боль и взвыть от отчаяния и безысходности. Именно так было, когда он — тогда ещё не демон, а грешная душа, — впервые взглянул в чёрные глаза палача.       И не было спасения. Не было надежды. Не было выхода.       Никто не предложит едва оказавшейся в Аду душе стать демоном. Сначала она должна демонизироваться, обозлиться на всё сущее, пропитаться отчаянием, злобой и ненавистью — и лишь тогда палач сделает предложение, от которого глупо отказываться.       Астус согласился, наивно надеясь, что на этом пытки закончатся. Но они стали наказанием за каждый проступок, малейшую ошибку или неповиновение. Его до сих пор не убили лишь потому, что он хорошо работал — легко убеждал смертных продать душу, всегда вовремя брал плату и неплохо управлялся с задачами, для выполнения которых нужен был именно красноглазый демон. Но сколько боли и унижений он вытерпел!..       И даже на Земле ничего не изменилось. Едва почувствовав свободу, Астус снова попал в руки кровожадного урода. Всё отчётливее он понимал — это конец. Как ни старайся, из цепей с дьявольской ловушкой не вырваться. Впереди нет ничего кроме боли и страха.       Страх. Он был и сейчас — не перед Джерри, но перед грядущим. Уж лучше смерть и забвение, чем Ад. Астус знал, что не выдержит. Вечность среди каменных стен, наполненная бесконечными страданиями и желанием наконец-то умереть, не для него. Он не продержится и нескольких месяцев — и ему не останется ничего, кроме безумия.       Так может, заставить Джерри проткнуть ему сердце клинком?       Черноглазый на мгновение прекратил экзекуцию, чтобы сменить инструмент, и Астус этим воспользовался. Отдышавшись, он растянул губы в насмешливой улыбке.       — Ты никогда не умел пытать, Джерри. Пошли вторые сутки, а ты всё ещё ничего не добился, — сглотнув вставшую в горле кровь, поддел он.       — Тебе мало, чёртов мазохист? — одарив его недобрым взглядом, поднял брови тот.       Мало Астусу не было. От боли и страданий он не получал никакого удовольствия, как и любое нормальное живое существо. Но он зашёлся кашляющим смехом, давясь тошнотворным комом, просто чтобы позлить Джерри. Любой истязатель хочет видеть мучения своей жертвы, но никак не полубезумный хохот.       — Эта клоунада тебя не спасёт, — раздражённо сказал Джерри.       — Клоунада — это то, что устроил ты, никчёмный черноглазый червяк, — злобно, с издёвкой, ответил Астус. — Тебе, трусливому хозяйскому псу, так и хочется выцарапать глаза. Или лучше себе — чтобы не видеть такое ничтожество…       Договорить он не смог, подавившись криком: не долго думая, Джерри вновь принялся за дело. Он остервенело истязал красноглазого собрата, с каждым ударом нанося раны всё глубже. Кровь ручьями стекала на уже покрытый засохшей бурой коркой пол.       Астус не знал, сколько прошло времени, прежде чем Джерри остановился. Он хотел позлить его ещё, чтобы тот наконец убил его, но больше не мог. Джерри хорошо знал своё дело и следовал приказу — захватить цель живьём. Может, в ярости он и нанёс бы смертельный удар, но Астус не нашёл в себе сил дальше доводить его до белого каления. Слишком невыносимой стала боль.       Он должен выбраться. Если лёгкой смерти ждать не приходится, надо хотя бы попытаться освободиться. Стоит только сорвать цепь — и он разнесёт этот ветхий склад, похоронив под его обломками демонов. Сорвать цепь… Астус мрачно усмехнулся своим мыслям. Ловушка сделала его не сильнее смертного, а толстая железная цепь сварена на славу. Не будь это чёртовой пентаграммы, он разорвал бы сковывающие руки звенья, как бумагу.       Джерри отошёл к столу, повернувшись к пленнику спиной. Астус поднял взгляд на крюк. Разболтался и накренился… Собрав все оставшиеся силы, Астус попытался схватиться за него. Мокрые от крови пальцы скользили по шершавому железу, цепь звенела от каждого движения. Джерри не обращал на это внимания, уверенный, что выбраться из такого положения невозможно.       Но Астус сумел ухватиться за крюк. Теперь нужно только подтянуться, чтобы цепь соскочила. Раньше ему это легко удавалось — силы и выносливости адскому созданию было не занимать, но сейчас его демонические способности были заблокированы дьявольской ловушкой, и он мало чем отличался от пусть подтянутого, но всё же смертного.       Стоило напрячься, как каждую мышцу прострелила боль. Кровь снова потекла из открывшихся ран. Сцепив зубы, Астус осторожно подтянулся на руках. Цепь опять звякнула, заставив Джерри обернуться. В его руке сверкнул железный прут, но ударить он не успел: звено слетело с крюка.       Астус упал в лужу собственной крови. Цепь на руках ослабла, но прежде, чем он успел бы освободиться, Джерри хлестнул его прутом по лицу и ещё раз — по голове. В ушах зазвенело. Черноглазому ничего не мешало использовать все способности, и даже удара вполсилы хватило, чтобы оглушить раненого и ослабленного пленника. Астус отполз назад, оставив за собой алый след на полу.       Если сейчас его снова подвесят над полом, второго шанса не будет. Уж демоны позаботятся о том, чтобы пошевелиться он больше не смог — может, закуют получше, а может, сломают хребет. Эта мысль придала сил.       Джерри замахнулся прутом, намереваясь пригвоздить его к полу. Астус рванул цепь, сбрасывая её с обожжённых рук, и почувствовал, как возвращаются силы. Стального цвета глаза его сосуда стали полностью красными. Мощный телекинетический удар отшвырнул Джерри в другой конец склада. На шум прибежали двое его подельников.       Раны от пыточных инструментов Астус заживил мгновенно, но те, что оставил ангельский клинок, не прошли. Кривясь от боли, он поднялся на ноги и притянул к себе свой клинок. Сил на рукопашный бой не нашлось, но ярость бурлила в крови, требуя выхода. И демон вложил её в разрушительную ударную волну, разбросав в разные стороны собратьев и разломав на щепки деревянные ящики. Ещё немного усилий — и по тонкой шиферной крыше поползли трещины.       Опомнившись, Джерри сбил его с ног с помощью телекинеза. Астус покатился по грязному полу. Раны снова напомнили о себе болью, внутри поселилось опустошение: телекинез отнимал слишком много сил. Он приподнялся на руках и огляделся, оценив ситуацию. Джерри выхватил пистолет и нацелил ему в голову, двое его сообщников вскинули дробовики. Если сейчас не уйти, будет поздно.       Астус переместился на пристань, где всё ещё валялась его куртка, захватил её и снова телепортировался. Теперь он оказался в лесопарке у пруда. Деревья слегка покачивались в такт ветру, среди кувшинок плавали утки, где-то в камышах урчали жабы. Перепачканный в крови демон выглядел в этом мирном месте неуместно, будто из другой реальности — жестокой и кровавой, невозможно далёкой от пышущей жизнью природы.       С хриплым выдохом Астус прислонился спиной к дереву и сполз на землю. Ребристая кора впилась в израненную плоть. Он поднял голову, подставляя покрытое порезами лицо прохладному ветерку. Так хреново ему давно не бывало… С тех пор, как сбежал из Ада, Астус был очень осторожен и старался избегать открытых стычек с сородичами. Оружие в руке прибавило ему не только решительности, но и самоуверенности — совсем как в прежние времена, когда вместо клинка за ремень был заткнут пистолет.       Появление демонов он почувствовал раньше, чем успел осознать, что не сбил врага со следа. Астус подскочил, выхватив клинок, но было поздно: непреодолимая сила прижала его к дереву. Перед ним, нацелив на него оружие, стояли подельники Джерри. Сам он неторопливым шагом, откровенно издеваясь, направился к Астусу.       — Давно не виделись, Эст, — ехидно ухмыльнулся черноглазый.       — Что теперь? Вернёшь меня на тот склад? Очень хочется обрушить крышу на твою тупую башку, — процедил Астус.       — Нет. С меня хватит этих забав. Пора сдать тебя Кроули.       Внутри всё похолодело. Едва улизнув от Джерри, он не хотел вновь попасть под нож. Астус рванулся, но не смог даже пошевелиться. Похоже, всё: теперь ему точно не вырваться. По крайней мере, без постороннего вмешательства. Он знал лишь одно существо, способное сейчас его выручить. И пусть надежды не было, Астус прикрыл глаза и тихо взмолился в пустоту:       — Прошу, помоги…