Демон с ангельским клинком

      Айендэль выхватил клинок, безотрывно глядя в горящие злобой глаза твари. Адский пёс оскалил жёлтые клыки и припал к полу перед прыжком. Его сильные лапы напряглись, чтобы в следующее мгновение спружинить, бросить здоровенную тварь на жертву.       — Убери оружие, придурок! — рявкнул Астус, но было поздно: собака прыгнула.       Она смела ангела и прижала его к полу. Он упёрся рукой ей в шею, не давая добраться до горла. Клыки клацнули у его лица. Айендэль без замаха ударил её клинком. Кровь брызнула на пол.       — Шерри! Назад! — приказал Астус.       Его слова потонули в крике и собачьем рычании. Шерри вцепилась в предплечье Айендэля, раздирая плоть в висящий кусками серпантин. Впервые она не подчинилась приказу. Адские псы куда умнее земных собак, и такое открытое неповиновение обычно карается смертью, но убивать Шерри Астус не собирался. Даже если он не сможет её усмирить, и она разорвёт ангела на куски.       Мощный телекинетический удар отбросил собаку назад. Вскочив, она снова бросилась к Айендэлю, но Астус встал между ними. Шерри ожидаемо повернула в сторону и затормозила, с утробным рыком стала расхаживать от стены к стене перед хозяином. В её глазах он прочитал свирепую животную ярость и желание убить кровного врага.       — Назад, — угрожающе тихо повторил Астус.       Ответом ему стал рык сквозь обнажённые в оскале клыки. Шерри отлично знала, что бывает, если разозлить демона. Единственный способ заставить адского пса подчиняться — показать силу и власть. Он не признаёт компаньона и члена стаи, но признаёт вожака, равно как и демоны понимают только язык силы. Если обычная собака любит своего человека всем сердцем, то адский пёс просто верен тому, кого уважает — как и демон никогда не повинуется из слепой верности.       Шерри откровенно отказывалась исполнять приказ. Кровь вскипела от злости. Астус едва сдерживался, чтобы не врезать ей. Раньше за этим дело не стало бы, но после предательства он пересмотрел свои взгляды на жизнь. Собратья пытаются его убить, кругом одни враги, но собака осталась верна. Дикое, кровожадное создание, с трудом поддающееся контролю, но неразрывно связанное с демоном перекрёстков и своим существованием согревающее уголёк, в который превратилось сердце. Как ни пытался Астус это отрицать, но он привязался к своему зверю, что так несвойственно для демонов.       Только привязанность не давала ему сразу сорваться и напомнить Шерри, через какую границу нельзя переступать.       — Закрой пасть и вали на место, — срываясь на рык, процедил он.       Шерри остановилась, повернувшись к хозяину и вперившись в него злобным взглядом. Когти заскребли по полу, оставляя глубокие борозды. Астус прямо смотрел ей в глаза: отвести взгляд значит дать слабину.       Айендэль позади него закопошился. Он наконец-то рискнул подняться, но не спешил убирать клинок. Этого было достаточно. Наплевав на приказы и последствия, Шерри попыталась проскочить мимо демона. Удар коленом по морде заставил её отпрянуть. Ещё мгновение она скалилась, глядя то на Астуса, то на Айендэля, а затем глухо заворчала и поплелась в глубь дома.       Астус повернулся к Айендэлю. Тот уже заживил порванную в клочья руку, но на превратившемся в лохмотья рукаве его куртки осталось тёмное пятно крови.       — Если эта тварь ещё раз на меня кинется, я её прирежу, — хмуро предупредил он.       — Только тронь её… — прошипел демон, демонстративно положив руку на рукоять клинка.       — А что мне ещё остаётся? — развёл руками Айендэль. — Я буду защищаться. А ты, кстати, мог бы и предупредить. Я ожидал увидеть демонессу или какого-нибудь разумного монстра. Словом, девушку, а не… эту тварь.       — Выбирай выражения. Между прочим, здесь не только она из Ада, и если ты считаешь нас тварями, светлячок, — прозвище прозвучало особенно ядовито, — вали в свой Эдем. Ах да, как я мог забыть: тебя же там казнят.       Айендэль дёрнулся, как от удара: напоминания об ошибках и о том, что братья его больше не примут, всё ещё причиняли ему боль. Наверное, он рад был бы и остаться свободным, и снова стать своим для них, но на двух стульях не усидишь. Склонив голову набок и с издёвкой глядя на ангела, Астус безжалостно закончил:       — А знаешь, почему? Потому что ты теперь ничем не отличаешься от нас. Хоть я и не верю в легенды, но другие говорят, что нас создал архангел, главный грех которого — неповиновение. А какой грех твой? Да-а-а, это всё то же неповиновение. Можешь даже не говорить, кто для вас Люцифер — я уверен, что такая же адская тварь, как и демоны. Но чем отличаешься ты, Айендэль? Сможешь ответить на этот вопрос — и я, возможно, признаю, что ты чем-то лучше демонов.       — Я пал. Я отрёкся от небес. Я убивал братьев, — отчеканил Айендэль. — Да, я грешил. Но я не стал чудовищем. Я не стремлюсь разрушать, не убиваю ради развлечения.       — И это всё?       — А разве этого мало?       — Может, развлекухи ради ты и не убиваешь, но ты всё равно убийца, и не надо себя обелять. Сколько ангелов ты перебил? А демонов? Людей? Вы ведь уже спускались на Землю, и ничем хорошим это не кончилось. Скажешь, ты во всём этом не участвовал?       — Участвовал, — не стал отрицать Айендэль. — Но я лишь исполнял приказы.       — Как марионетка на ниточках. Послушная, безвольная марионетка, — едко улыбнулся Астус.       Это стало последней каплей. Он буквально почувствовал, как Айендэль вскипел. Его глаза словно потемнели от сдерживаемого гнева, а в следующее мгновение он резко расправил слишком чистые для падшего ангела крылья и со всей силы саданул по стене. Астус был готов поклясться, что под пожелтевшими от времени обоями поползли трещины.       — Вот видишь? — протянул он. — Где ваша хвалёная невозмутимость? Ты всё меньше похож на того ангела, которым был. Скоро ты уподобишься нам.       — Никогда! — обернувшись к нему, с ледяной яростью в голосе отрезал Айендэль.       Астус лишь осклабился в ответ. В отличие от ангела, он знал, что каждый, кто, убивая, считает себя святым, на деле либо лицемер, либо фанатик. Кем из двух является Айендэль, он пока не понял. Будь тот фанатиком, разве предал бы небеса? Но и как такового лицемерия демон пока на заметил. Ключевое слово — пока. Терпение «светлячка» не безгранично, и однажды оно лопнет.       — Иди рисуй защитные знаки, — резко сменив тему, напомнил Астус. — Краску или мел, что там тебе нужно, поищи в ящиках на кухне. И ещё: Шерри может снова напасть, если ты достанешь оружие, так что не вздумай её провоцировать.       Айендэль только кивнул и скрылся в кухне, освещённой пробивающимися между досок на окнах тонкими лучиками света. Ничего, ему хватит. Астус вышел из дома, отошёл на пару десятков метров и сел на уже высохшую траву. Заброшенное ранчо окружала поросшая высокой травой равнина, в отдалении упирающаяся в лес. Справа от дома деревья подступали к самому ранчо. Среди них угадывались очертания сгнившего и развалившегося сарая (или что это было раньше?). Здесь уже очень давно никто не жил, и именно поэтому ещё до своего побега Астус иногда приходил сюда, чтобы скрыться от всего мира или выместить накопившиеся ярость и боль там, где этого никто не увидит.       Трава зашелестела под мягкой поступью хищника. Астус поднял голову. К нему шла похожая на густую чёрную тень Шерри. Сквозь её покрытое жёсткой шерстью тело просвечивало солнце. Для людей она была невидима — воплощение кошмара, от которого никто не спасёт, — но демон видел её так же ясно, как и истинный облик своих собратьев. Смертные назвали бы адскую собаку уродливым монстром: крупная, слишком мускулистая для земной собаки, со светящимися красными глазами, проплешинами по всему телу… Но было в ней что-то пугающее и завораживающее одновременно — хищная грация да какое-то особенное изящество, несвойственное ни одному живому существу. В этом собака и её хозяин были похожи.       Шерри остановилась перед Астусом и, заглянув ему в глаза, тихо заскулила. Она в полной мере понимала, чем его разозлила и за что понесла наказание, и признавала свою вину. В каком-то смысле собака была обязана показать ему это, как бы давая понять, что она всё ещё видит в нём хозяина и готова повиноваться.       Астус потянулся к ней, намереваясь потрепать по голове, но лишь едва коснулся кончиками пальцев шерсти. Посомневался мгновение и со вздохом убрал руку. Адские псы не созданы для ласки, и нечего проявлять слабость. Если Шерри перестанет считать его главным и нападёт, её придётся убить, а к этому он был не готов.       И пусть с ней нельзя обращаться, как с обычной собакой, повеселиться с адским псом можно по-другому.       — Эй, Шерри, как насчёт охоты? — риторически предложил Астус.       Естественно, не получив никакого ответа, он поднялся с земли и опустил руку на голову Шерри. В следующее мгновение они оказались на безлюдной улице небольшого городка в Норвегии. В отличие от штатов, здесь наступила ночь. На старинной улице, вымощенной камнем, клубился вечерний туман. В окнах небольших домов с покатыми крышами уже не горел свет.       Астус полной грудью вдохнул холодный северный воздух. Пахло приближающимися морозами, хотя на дворе стояла осень. Ночь, холод, туман… И полная луна на небе. Идеальное время, чтобы собрать кровавую жатву, и так уж получилось, что именно сегодня истекли десять лет с одной, можно сказать, деловой встречи на перекрёстке. Астус усмехнулся, вспомнив, что тогда тоже светил идеально круглый блин луны. Его посетило чувство дежавю, хотя в отличие от сегодняшней ночи в прошлый раз было лишь слегка прохладно: осень в тот год выдалась тёплой.       Жизнь тогда ещё была попроще — пусть полна унижений и боли, но на Земле он мог оторваться по полной. И отрывался. Здесь в его распоряжении было всё, чего он хотел, но больше всего Астус любил издеваться над смертными — не пытать, нет, только вгонять в ужас или доводить до истерики, заставлять молиться, шарахаться от каждой тени и верить в чертей, — и убеждать их продать душу. Последнее, по сути, было его предназначением, и он искренне любил свою работу.       Тем вечером он привычно отдыхал в баре, когда почувствовал, что на перекрёстке неподалёку кто-то призвал демона. И пусть он был слегка поддат, вряд ли клиентам есть дело до такой мелочи: они приходят на безлюдные дороги, чтобы получить что-то очень важное для них, и не упустят свой шанс. Астус переместился.       На перекрестье четырёх дорог у небольшого участка свежевскопанной земли стояла девушка из местных — чисто скандинавской внешности, светловолосая и голубоглазая, с выточенными северным ветром чертами лица, но смягчающим их взглядом. Стоя в свете луны в своём белоснежном сарафане, она походила на призрака. Девушка зябко повела плечами и окинула взглядом окрестности, не увидев притаившегося в тени демона, и он заметил в её глазах разочарование. Похоже, сделка с тёмными силами была её последней надеждой.       Не став мучить её ожиданием, он мгновенно оказался перед ней. Девушка испуганно отпрянула.       — Ты… — она будто бы не решилась произнести это вслух.       — Да, — кивнул Астус, показав красные глаза. — А ты, кажется, Лене. И ты в отчаянии…       Он знал о ней далеко не всё, но уже многое — то, что сумел прочесть в омуте её глаз. Лене не решалась заговорить. От неё веяло страхом и недоверием, но не ужасом, и его это заинтриговало. Обычно смертные цепенели, когда понимали, кто перед ними, но не она.       — Ну же, не стесняйся. Говори, чего хочешь, — чуть прищурившись, промурлыкал Астус.       — Скажи, а ты… ты умеешь воскрешать? — несмело спросила Лене.       — Я могу дать тебе что угодно. Вернуть к жизни человека для меня не проблема.       Он умолчал о том, что даст ей всего десять лет. Если она и сама это знает, значит, достаточно решительна, а нет — может сорваться с крючка, осознав, на что подписывается. Ей ведь лет двадцать, не больше — ещё жить и жить.       — Тогда верни моего мужа.       Лене не назвала ни имени, ни причины смерти, да это и не требовалось: Астус и так уже знал, чью душу нужно вернуть в тело. Если он ещё в завесе, сделать это будет проще простого.       Демон подошёл к ней вплотную и придержал, не давая отойти. Лене замерла, сжавшись, как беспомощная жертва перед удавом. Тревожное ожидание длилось всего лишь доли секунды: в следующее мгновение Астус поцеловал её — грубо и властно, вынуждая ответить на этот поцелуй. На её коже незримо для человеческого глаза отпечатались условия контракта, копия эфемерного, но способного приобрести физическую форму, созданного демоном. Он мог бы составить этот контракт раньше и предложить ей подписать его кровью, но предпочёл более приятный для себя и психологически лёгкий для девушки способ.       Лене дёрнулась, и Астус позволил ей отстраниться, а через секунду его уже не было на прежнем месте. Как и у Лене не было дороги назад.       Сегодня она рассчитается с демоном. Можно сказать, заплатит за ошибку десятилетней давности. Астус нашёл душу её мужа в завесе и вернул в тело, и взамен она должна отправиться в Ад.       — Найди и убей, — приказал он собаке.       Шерри вскинулась, словно нюхая ветер, но на самом деле прислушивалась она к совсем другим ощущениям. Адский пёс всегда знает, где искать жертву. Мгновение постояв на месте, она рванула по незримому следу. Астус последовал за ней, быстро нагнав и поравнявшись.       Охота началась.       Демон и его собака будто были единым целым — понимали друг друга без слов, мчались вслед за ветром в одном ритме и могли как охотиться, так и сражаться в идеальном симбиозе, одинаково опьянённые кровью и яростью боя или азартом охоты. Собственный адский пёс — не только привилегия тех, кто занимает не последнее место в иерархии Ада, но и самый верный спутник, связь с которым крепче стали… Хоть и иногда лишь до поры до времени, до первого проявления слабости.       Но Астус не позволял себе слабости, и собака была верна ему до последней капли крови. Он не сомневался, что даже на охоте разъярённый зверь не кинется на него. Шерри разорвёт кого угодно, но только не своего демона.       Она чуяла Лене и уверенно бежала по змеящимся улицам — квартал за кварталом, переулками и задними дворами. Ни в одном окне не горел свет, прохожих уже не встречалось, и никто не видел две тени в густой тьме — звериную, неуловимую для глаза, и как будто бы человеческую.       Едва в конце улицы показался дом с единственным горящим окном, Шерри запрокинула голову и протяжно завыла. Этот потусторонний вой заставлял сердце замирать от ужаса, а нутро — покрываться коркой льда. Слышали его лишь двое — Астус и Лене. И наверняка она поняла, что это пришли за ней.       Подойдя к окну, в котором горел свет, Астус постучал пальцем по стеклу. Тихо, осторожно, но так, чтобы внутри услышали. Что-то подсказывало ему, что к окну никто не подойдёт: Лене хватит и воя Шерри, чтобы дрожать от ужаса. Если, конечно, она в курсе, какова цена воскрешения.       Свет в окне погас. Улыбнувшись уголками губ, Астус кивнул собаке. Она прыгнула. Со звоном разлетелись осколки стекла. Из дома раздался женский крик, хлопнула межкомнатная дверь. Не медля, Астус перемахнул через подоконник. Под ногами захрустели стёкла. Демон и адская собака оказались в небольшой небогато обставленной спальне, из которой вела единственная дверь. Кровать была расстелена лишь наполовину. Неужто тот самый муж, за жизнь которого Лене продала душу, её бросил? Или он просто работает в ночную смену? Как бы то ни было, даже будь он здесь, спасти её не смог бы.       Убедившись, что дверь заперта, Астус удобнее перехватил ручку и лёгким движением выломал замок. Сквозняк вырвался из комнаты, пробежал по сворачивающему за угол коридору, всколыхнув шторы на окне. Учуяв запах, Шерри пошла дальше по коридору и свернула к лестнице. Цокот её когтей разносился по этажу пугающей мелодией.       Обострённый слух уловил шорох наверху. Шерри ничего не стоило сорваться с места и в считанные мгновения разорвать девушку на куски, но она растягивала удовольствие, наслаждалась ужасом жертвы. Астус мгновенно переместился на второй этаж, отрезав девушке пути отступления. Он оказался между ней и окном, а по лестнице неторопливо, нарочно выдав себя, поднималась адская собака.       Сделав ещё несколько шагов, Лене налетела на Астуса. Тот перехватил её за талию, не давая броситься в другую сторону. Его глаза покраснели.       — Наконец-то долгожданная встреча… — с ухмылкой протянул он.       Лене испуганно дёрнулась, но из хватки демона ей было не вырваться. Астус чувствовал её ужас — пьянящий и будоражащий. Как же давно он не вызывал ни у кого этот цепенящий страх…       — Отпусти… Умоляю… — едва слышно выдохнула она.       — Не рада меня видеть? — он наслаждался её паническим ужасом.       Шерри поднялась на этаж и остановилась у лестницы, угрожающе опустив голову. Её пробирающий до мурашек рык эхом отразился от стен. Опомнившись, Лене рванулась изо всех сил, и Астус не стал её удерживать: пора заканчивать охоту. Едва она отскочила, Шерри бросилась на неё и повалила на пол. Когти моментально располосовали спину. Лене закричала, на что демон лишь усмехнулся.       Она скребла ногтями деревянный пол, кричала и вырывалась, но адская собака сомкнула клыки на её горле. Послышался хруст.       — Умница, — похвалил Астус, прежде чем Шерри утащила душу девушки в Ад.       Он вышел на улицу и закурил, дожидаясь её. Обычно он отправлял собаку на охоту за душами в одиночку, но сейчас ему захотелось расслабиться и повеселиться, да и своему зверю стоит уделять немного времени, пусть даже вместо безобидных игр с летающей тарелкой они убивают людей: какой хозяин — такая и собака. Астус усмехнулся, представив реакцию смертных собачников на их с Шерри кровавые забавы.       Рядом тихо цокнули когти — это Шерри вернулась к своему демону, преданно глядя на него. Ох уж этот обманчивый взгляд… Заслужить преданность адского пса непросто, а не потерять авторитет в его глазах ещё сложнее. И снова Астус сдержал желание потрепать её по голове, мысленно обругав себя за излишнюю сентиментальность. Или, скорее, привычку: при жизни у него был очень ласковый кот, которого он порой поглаживал «на автомате», занимаясь своими делами или просто о чём-то размышляя. Вот только к Шерри такое же отношение непозволительно.       — Пошли, Шерри, пора возвращаться, — позвал Астус.       И оба исчезли, оставив после себя лишь немного серы.