Любовь — это просто, полюбишь, как ведро компоста

Проснувшись рано утром и сладко потянувшись, Брунгильда открыла глаза. Солнышко весело светило ей в лицо, и она ощущала удивительную легкость. За окном вовсю щебетали птички, а из окна открывался сказочный вид на цветущий весенний сад. Где-то за узорчатыми переплетами оконных стекол виднелись кусты сирени и шиповника, а лужайки были сплошь покрыты ковром из разноцветных маргариток. – Ах, да чего же здесь красиво! – восхищенно воскликнула она. И, устроившись поудобней на краю своей кровати, залюбовалась садом. – Верно, до чего же я люблю этот вид! – произнес кто-то рядом с ней грубым басом. Брунгильда встрепенулась, кто это мог проникнуть в ее спальню, пока она спала? Взглянув на того, кто говорил, она замерла от ужаса! Рядом с ее кроватью находился огромный, страшный зверь, чем-то похожий на слона, только у них не бывает рогов и гривы, и они не умеют разговаривать. Это чудовище смотрело с восхищением на вид, открывающийся из окна, а когда заметило ее испуганный взгляд, немного удивилось. – Красавица, что случилось? – Ты кто? – перепугавшись, произнесла Брунгильда. – Что ты забыл в моей спальне? – Любимая, ты о чем? – произнес зверь и потянулся к ней своим страшным хоботом. Крик ужаса переполошил отца и Фею, которые только прикорнули у камина. Всю ночь родители решали, как объяснить Красавице столь разительные перемены в ее жизни. Только перед рассветом, договорившись, Лобелия и Леонардо их покинули, а Фея и купец уснули у камина, не дойдя до своих спален. Сейчас их мигом разбудил крик ужаса, и они поспешили в спальню молодых, чтобы узнать, что случилось. Красавица, сжавшись в углу своей постели, с ужасом взирала на зверя, который застыл с занесенным над ней хоботом. Чудовище, совершенно растерявшись, не понимал, что делать, только изредка рассеянно хлопал ушами. Красавица, полагая, что ей пришел конец, с ужасом взирала на своего палача, который оказался еще страшнее, когда поднялся во весь рост. Огромнейшее чудовище, чем-то похожее на слона с жутким хвостом и огромными когтистыми лапами, стояло перед ней и хлопало ушами. Прижав к груди свои громадные лапы, оно рассеянно водило хвостом, сметая им все, что попадалось на пути. «Еда, – всё, что могла думать Красавица. – Я его еда». И, переполненная ужасом, она лишилась чувств. А Чудовище стоял над ней и не знал, что делать. В этот момент в комнату вбежали отец и Фея. Взглянув на лежащую без сознания Красавицу и растерянного Чудовище, Фея, подняв в воздух девушку, удалилась вместе с ней в ее прежнюю спальню, а господин Джонс остался поддержать и успокоить Зверя. Не находивший себе места от волнения, Розан несколько раз порывался зайти к Брунгильде, но Фея с отцом категорически отговаривали его это делать. Было совершенно очевидно, что Брунгильда от волнения всё позабыла, и Розану придется заново ее покорять. Но больше всего Чудовище волновался о своей милой женушке, которая весь день пролежала в своей спальне. Он бы так и просидел всю ночь, волнуясь о ее здоровье, но Фея предложила ему окунуться в мир снов и предстать перед ней в облике принца. Чудовище с волнением на это согласился. А купец, проведя весь день у постели дочери, вечером сообщил Фее, что она уснула. Весь день Брунгильда чувствовала себя разбитой и маялась странной лихорадочной дремотой. То ей чудилось, что она у себя дома, наряжается перед первым балом в пятнадцать лет и выглядит, как разукрашенная обезьянка. Затем видение сменилось, и она, одетая, как крестьянка, вся испачканная землей, чистила грядки и таскала дрова. Следом ей мнилось, что она златовласая принцесса, любующаяся закатом из окна своей спальни, окна которой оплела белоснежная глициния. А затем – что ее сжимает хоботом чудовищный зверь, жаждущий ее съесть. Запутавшись в сновидениях, Брунгильда не понимала, где правда, а где болезненный фантом. Но к вечеру жар спал, и она наконец забылась крепким здоровым сном. Во сне она, одетая в скромное золотистое платье, находилась в начале крытой галереи, увитой глицинией, и любовалась пейзажем. Незаметно для нее в галерею вошел юноша столь очаровательной внешности, что Брунгильда, забыв свои манеры, уставилась на него, открыв рот от восхищения. Юноша, очевидно желая не показывать свое присутствие и не заметив, что его уже обнаружили, скрылся за ветвями глициний, обратив на Брунгильду полный печали взгляд. Красавица, очнувшись от сладостного видения и помотав головой, пыталась найти ту, что послужила причиной столь нежного и ласкового взгляда юноши, но никого не нашла. Очевидно, что в беседке находилась только она да еще книга, которую она заметила чуть позже. Подивившись, она вновь взглянула на юношу, который стоял недвижимо на том же самом месте и с особой печалью смотрел прямо на нее. Смутившись вниманием столь очаровательной особы, она взмахом руки пригласила его к себе, при этом отчаянно краснея. Вздрогнув от неожиданности, юноша неуверенно вышел из своего укрытия и робко присел рядом с Красавицей. Ах, до чего же он был хорош! Несмотря на скромный камзол небесно-голубого цвета, весь его облик говорил о знатном происхождении! Взгляд его удивительно лазурных глаз поражал своей трогательной нежностью, а золотисто-каштановые локоны, перевитые лентой в тон платью, казались созданными из самого лучшего шелка. Брунгильда, совершенно забыв о манерах, уставилась на незнакомца. Через некоторое время юноша решился робко нарушить молчание и представился Розаном, а затем назвала своё имя и Брунгильда, вспомнив наконец о манерах. Красавица, не зная как начать разговор, предложила почитать вслух книгу, и Розан с радостью согласился. Так за чтением книги и прошел остаток их сна. Проснувшись полной сил для новых свершений, Брунгильда бодро вскочила с постели и увидела своего отца, уснувшего в кресле неподалеку от нее. Поправив ему плед, она поспешила переодеться к завтраку. Вот только комната показалась ей какой-то странной, совершенно не похожей на ее собственную в городе. Подивившись этому и находясь под чарами сладостного сна, она спустилась вниз, поражаясь великолепному убранству дворца. Заметив некоторую странность этого дома, она случайно опустила взгляд на браслет, который машинально надела, и застыла, как вкопанная. С браслета на нее смотрел Розан и нежно улыбался. Совершенно не ожидая увидеть его милый образ, она залюбовалась портретом юноши, не заметив огромную тень, наблюдавшую за ней из-за дверной портьеры. Спрятавшись, насколько это было возможно, Чудовище следил за своей женой, которая в этот момент любовалась его портретом. Вот так всего за один день с позиции счастливейшего человека он был низвергнут до несчастнейшего из чудовищ. Пару дней назад не смевший надеяться на взаимность, он вновь был отвергнут и с тоской смотрел на любимейшую жену, которая, мотнув пару раз головой, резво сбежала вниз по ступенькам. – Что ж, – печально вздохнула Фея, – кажется, теперь в твоих несчастьях виновата я, Розан. – Не говорите так, Фея! – Но если бы не мое желание открыть правду, Красавица не забыла бы тебя, – печально вздохнув, она ласково погладила унылого Зверя. А Красавица, сбежав в столовую, поразилась великолепию банкетного зала. Прекрасно помня свой прежний дом, она понимала, что он не в силах сравниться с роскошью этой комнаты, и, робко подойдя к столу, еще больше удивилась количеству столовых приборов. Их было всего три. Но почему три, Красавица не могла взять в толк! Брунгильда впервые задалась вопросом, где ее сестры? Куда они могли пропасть? И чей прибор был на столе? Один принадлежал ей, а один – ее отцу, но кто же был третьим? И Брунгильду поразила радостная догадка. Ну, конечно же! Третий прибор принадлежал Розану! И, забыв о манерах, Красавица закружилась в веселом танце. За этим ее и застал отец, появившийся под руку с прекрасной дамой. Заметив Фею, Брунгильда склонилась в изящном реверансе, разочарованная своей ошибкой. Проводив Фею, отец пригласил Красавицу к завтраку, попутно желая объяснить ей происходящее. Оказывается, этот восхитительный особняк принадлежал их дальней родственнице по материнской линии, которая любезно согласилась принять у себя Красавицу. Почему же здесь не было ее сестер? Ответ на этот вопрос был очень прост: ее замужние сестры находились сейчас со своими мужьями. – Вот так-так! – подскочила на месте Красавица. – Что же я еще не помню? – Не волнуйся, дитя, – мягко произнесла Фея, – воспоминания обязательно к тебе вернутся, только следуй голосу своего сердца. – Но ведь я совсем не помню, как оказалась в этом замке, даже о свадьбе сестер позабыла, – грустно пролепетала она, – разве такое возможно? – Возможно. Ты пережила слишком волнительные события, и они изменили твою память. Но еще раз повторю, не волнуйся, если твои чувства истинны, воспоминания к тебе вернутся. – А если нет? – с волнением спросила Брунгильда, вспоминая юношу из своих снов. – Они истинны, мое дитя, только дай волю сердцу и не позволяй глазам судить слишком строго, – ласково ответила ей Фея. И, улыбнувшись, Фея положила ей на тарелку кусочек запеченной рыбы, намекая тем самым то, что пора приступить к завтраку. Брунгильда не стала возражать, слишком пораженная теми событиями, о которых ей поведала Фея. Вспоминая юношу из своих снов, изображенного на портрете, она дала себе слово найти его и узнать причину его печали. – Однако я хочу предупредить тебя об еще одном обитателе этого поместья, – произнесла Фея, когда они закончили завтракать. – Это несчастный разумный Зверь, слишком удивительный, чтобы его можно было держать где-то за пределами моей обители. Видишь ли, Брунгильда, – обратилась она к девушке, – это создание слишком разумно, чтобы быть зверем, но слишком чудовищно, чтобы быть человеком. Затерявшись между двух миров, оно обитает здесь, скрывая свою сущность от всего мира. Я искренне прошу тебя не бояться, если случайно его заметишь. – Конечно, госпожа, – ответила Красавица, – я буду с почтением относится к вашим гостям, прошу, не беспокойтесь, – и, заметив облегчение на лицах отца и Феи, она покинула зал. – Фух, – выдохнула Фея, – кажется, нас ждет второй тур венского вальса! – Вы правы, но на этот раз, я надеюсь, все пройдет гладко! – Если встревоженная Лобелия не решит вмешаться. – Но мы этого не допустим, не правда ли, – с улыбкой ответил господин Джонс. А Чудовище тем временем, пытаясь отвлечься от грустных мыслей, садовничал. Еще пару дней назад, до своего счастливого брака, он хотел посадить плетистые розы у входа в небольшой грот, и теперь занимался посадками. Когда неожиданно перед ним предстала Красавица. Брунгильда, взволнованная событиями, о которых говорила ей Фея, решила прогуляться по аллеям парка и случайно свернула на тропинку, ведущую к небольшому гроту. Пройдя немного по тропинке, она заметила странного человека, сидевшего у входа в грот и копавшегося в земле. Приняв его за одного из слуг замка, она решила посмотреть, чем занят этот слуга, и твердым шагом подошла к гроту. Однако ее ждал неожиданный поворот, когда она получше разглядела того, кого приняла за слугу. Фея, предупредившая Красавицу заранее, была совершенно права, и если бы не предупреждения, Брунгильда бы перепугалась не на шутку! Перед входом в грот сидел зверь и зачем-то копался в земле, ревя себе что-то под нос. Поначалу Красавица решила, что он ранен, но вскоре поняла, что зверь просто напевает печальную песенку. Этот зверь, о котором говорила ей Фея за завтраком, действительно оказался странным. Одетое в человеческую одежду чудовище со спины отдаленно напоминало человека, но было много выше его. Кроме того, у него было огромнейший хвост, который он обвил вокруг себя. Присмотревшись, Брунгильда заметила странный узел из золотисто-каштановой гривы, завязанный у него на голове голубой лентой, и огромные серые уши, которыми он отгонял назойливых мух. Обойдя его кругом, она увидела, чем занят зверь. Он, орудуя тяпками и лопатой, выкопал несколько ямок у входа в грот и, посадив в них саженцы роз, засыпал их землей, напевая под нос грустную песенку. Присмотревшись к нему повнимательней, Красавица заметила, что у зверя слоновье лицо и небольшие золотые рожки, изящно изогнутые назад. Зверь помогал себе огромным слоновьим хоботом, когда аккуратно пересаживал розы. Закончив с посадками, он довольно оглядел грот, вытираясь какой-то тряпкой, и, случайно оглянувшись, заметил Брунгильду, сидевшую на лавочке неподалеку. Волшебный зверь, сажающий розы, показался ей интересным, и она осталась понаблюдать за его работой. Застигнутый врасплох Чудовище принялся мотать головой в своей излюбленной манере, и Красавица весело рассмеялась, глядя на него. Он же, бросив на нее взгляд невыразимой тоски, поспешил удалиться, а обескураженная девушка осталась сидеть на месте, сконфуженно краснея. Ей действительно было забавно смотреть, как зверь трясет головой, но вспомнив слова Феи о создании, затерявшемся между миров, она устыдилась своего поведения и решила найти его и извиниться. Чудовище тем временем тосковал в беседке неподалеку. Совершенно раздавленный тем, что женушка его не узнает, он сидел, печально свесив уши и уныло глядя на грязную тряпку, которую машинально держал в руках. За этим делом его и застала Красавица. Заметив его несчастный вид и решив, что причиной его несчастий стала ее насмешка, она подошла к Чудовищу и, присев в изящном поклоне, искренне попросила у него прощения. – Господин, прошу, примите мои искренние извинения, – молвила она. – Добрая Фея просила меня быть вежливой с вами, я же, нарушив ее просьбу, оскорбила вас. Прошу вас, скажите мне, как я могу загладить свою вину перед вами. – Ох, Красавица, – ответил Зверь, – я не могу на тебя сердиться! Но если ты позволишь иногда составлять тебе компанию, я буду благодарнейшим из Чудовищ. – Разумеется, господин, я с удовольствием вам позволяю. И Чудовище, улыбнувшись, протянул ей хобот, до которого она дотронулась в знак дружбы. Вот так они снова начали дружить! На сей раз Чудовище, не скованный узами своего проклятья, мог использовать свои ум, образованность и изящные манеры. Придворные манеры в исполнение Чудовища выглядели презабавно, и Красавица уже к концу дня была очарована удивительным созданием. Розан же, ободренный ее вниманием, не замедлил привести ее в свой сад, которым от всей души гордился, и угостить свежими персиками, которые ей, несомненно, понравились. Вечером Брунгильда обратилась к Фее с просьбой разрешить Чудовищу ужинать вместе ними, и Фея с бесконечным облегчением согласилась. Несмотря на то, что Красавица всё еще пребывала в некотором забвенье, она с большим удовольствием общалась с Чудовищем, находя его занимательным собеседником. Однако время от времени ее взор падал на миниатюрный портрет юноши, и Красавица не понимала природу своих чувств. Испытывая нежные чувства к юноше и теплые к Чудовищу, она никак не могла разобраться в себе, покуда не пришло время идти ко сну. Так и не сумев понять себя, она вновь оказалась в беседке, увитой гроздьями белоснежных глициний, где ее ждал Розан. В отличие от прошлого раз, сегодня он лучился счастьем, а на вопрос, что же послужило его причиной, совершенно чистосердечно ответил: – Сегодня я провел весь день со своей возлюбленной супругой! – Вы женаты? – осторожно спросила его Брунгильда. – О да, на самой восхитительной из женщин, – произнес он, с особым упоением глядя на Красавицу. Брунгильда, разочарованная фактом его женитьбы, сославшись на особую мигрень, поспешно покинула обескураженного юношу. – Но куда же вы, постойте! – не понимал он причину ее поспешного бегства. – Брунгильда! – Ох, бестолковый, – вмешалась Фея, – она же не понимает, что является твоей женой. Теперь она будет считать Розан легкомысленным повесой, что любезничает с девушками за спиной жены. – Но что же мне делать? Я ведь сказал ей абсолютную правду! – сетовал Розан. – А мы вот как поступим: превратим тебя обратно! – ловко выкрутилась Фея. – Обратно? – Ну да, обратно в Чудовище! Разочарованная в прекрасном юноше, она с большим удовольствием будет проводить время с Чудовищем. – Ох, добрая Фея, – вздохнул Розан. – Мне кажется, еще пару недель такой жизни, и я сам с трудом смогу отличить Чудовище от Розана! – сокрушенно молвил он. – Я полагаю, все разрешится намного быстрее, – улыбнулась Фея, – а пока иди-ка ты к своей женушке, – и, грациозно взмахнув рукой, вернула ему чудовищный облик. И Розан поспешил к своей жене. Найдя ее у входа в грот, он незамедлительно поинтересовался, что же стало причиной ее печального вида, и, услышав о том, что она имела неосторожность проявить симпатию к одному юноше, выразил желание ей помочь. Как поведала ему Красавица, причиной ее несчастий был очаровательный юноша, который был женат, на что Чудовище осторожно произнес, что Красавица, очевидно, не знает, кто его любезная супруга. Брунгильда высказала догадку, что это прекрасная Фея, владелица именья. Чудовище помотал головой и, улыбнувшись, высказал предположение, что этой супругой могла быть и сама Красавица. – Да быть того не может! – резко ответила она. – Но вы же не уточнили у него, кто его супруга? – настаивал Зверь. – Но кто же еще подходит на эту роль, кроме Феи? – не отступала она. – Вы, конечно, же! Вспомните, чем вы занимались весь день? Возможно, в этом и есть разгадка? – Но ведь весь день я провела с вами, господин, – не понимая, куда клонит Зверь, ответила ему Красавица. – Верно. Но, Красавица, ты кое-что забыла у меня спросить, – осторожно начал Зверь. – Мое имя. – Ох, – встрепенулась Красавица, и присела в изящном поклоне, – прошу меня простить! Где были мои манеры, господин, когда я назвала вас Чудовищем, – краснея, молвила она. – Красавица, – осторожно коснулся ее руки, Зверь, – прошу, не волнуйся, я не держу на тебя зла. Я люблю тебя, – с нежностью глядя на девушку, произнес Зверь, – я бесконечно сильно люблю тебя. – Чудовище, господин, – ничего не понимая, лепетала Красавица, – к чему вы клоните? – Мое имя, Брунгильда, – робко произнес Зверь, – Розан из рода Лазурных Вистерий. – Розан… – …моя возлюбленная супруга – это ты, Брунгильда, – тихо закончил он. – Вот так, – только и могла произнести Брунгильда. И, в подтверждение своих слов, Чудовище принял облик Розана. Тот, преклонив перед ней колено, с безграничной нежностью в глазах молвил: – Брунгильда, возлюбленная моя, Фея Холодных Болот превратила меня в отвратительное Чудовище, чтобы молодая дева однажды сама предложила мне бракосочетание. И ты, моя бесконечно любимая Красавица, выполнила это условие. – А почему я ничего не помню? – не понимая, произнесла она. – И почему ты все еще зверь? – Ах, возлюбленная, память к тебе вернется, а мой облик такой, потому что должно еще пройти некоторое время, и тогда я снова буду человеком не только в наших снах, но и наяву. Верь мне, возлюбленная, ведь твое сердце однажды уже выбрало меня супругом, - произнес Розан и осторожно обнял свою жену. Брунгильда, заглянув в своего сердце и глаза возлюбленного и осознав правду, позволила себя поцеловать. И Розан с бесконечной нежностью прикоснулся к ее устам. Очарованные этой сценой, Фея и отец любовались ими, скрытые ветвями цветущей сирени. Проснувшись после сладостного сна, Красавица обнаружила себя в спальне Чудовища в своей постели, а рядышком, обняв свой хобот, спал Чудовище. Покинувшие ее воспоминания вновь вернулись, и она с глубокой нежностью прикоснулась к лицу своего возлюбленного супруга, который так ласково улыбался ей во сне. Проклятье злой феи все еще окутывало его, но перед нежными чувствами его жены оно было бессильно.