I'm curi-ous for you, (Она вызвала моё любопытство,) Caught my attention. (Просто привлекла внимание.) I kissed a girl and I liked it, (Я поцеловалась с девушкой и мне понравилось,) The taste of her cherry chapstick. (Вишневый вкус ее помады...) I kissed a girl just to try it, (Я поцеловалась с девушкой, просто из интереса,) I hope my boyfriend don't mind it. (Надеюсь, что мой парень не против.) It felt so wrong, (Это было так неправильно,) It felt so right. (Но одновременно притягательно...) Don't mean I'm in love tonight. (Не подумай, что я влюбилась этой ночью,) I kissed a girl and I liked it. (Я поцеловалась с девушкой и мне понравилось) I liked it (Мне понравилось).
*** Истории их центра, словно сказки, написанные шизофреником. Когда вас воспитывают словно бойцовых собак, вы не переживаете о чувствах и будущем. Вы будете только о цели. Но спустя года вы понимаете, что это место стало вам домом. Вы уже не обычный ребенок, вы боец. Но даже спустя десять лет вас будут ждать в стенах общежитий, на учебном плацу или в кабинетах преподавателей. Ваши тренера и наставники. Вы не семья, но вы связаны. Анастасия думала, что больше не вернётся в центр. Для нее он лишь мутное воспоминание и далёкое прошлое. Но спустя шесть лет, она проехала половину тайги, в поисках одной деревни и старого здания. Хмурый Петербург всегда полон опасности. С искусством здесь говорят на ты. В то время ее назначили ответственной за провоз картин во Францию и обратно. Видя перед собой лишь юную девушку партнёры решили, что можно нажиться на чужом имуществе. Но начальство такого не прощает. После долгой перестрелки и вывода денег ей пришлось ненадолго уехать. Черт ее дёрнул вернуться туда, откуда все началось. Мир поддержал ее решение, но сам остался с Виктором. Дорога бы заняла неделю, но большую часть пути она преодолела на самолёте. Когда машина подъезжала к центру, преодолела посты охраны, выписку пропусков, Анастасия была уставшей. Она давно не была в этих краях, когда-то она хотела забыть это место. Ее встретили толпой, мальчишки и девчонки, кто-то ещё совсем юн, а кто-то уже на грани совершеннолетия. Даже имея такой вспыльчивый и переменный характер она не показывала эмоций при посторонних, в ее глазах читались пустота и безразличие. – Не думал я, что под старость лет увижу тебя снова, Руди. – жестяной голос мужчины пробирал до костей. – Я бы предпочла, чтобы меня звали по имени. – Не уж то обряла чувства? – Старикан, тебе ли говорить о чувствах? – с сарказмом и укоризнью пробормотала она. – Всегда рады видеть тебя в наших стенах. – отвечал мужчина, затягивая девушку в объятия. – А ты не меняешься, Старикан. – Предпочитаю по имени. Ответив на объятия она рассмеялась ему в плечо. Этот мужчина когда-то заменил ей отца. Ну, если так можно было выразится. Петр – человек, истинную личность которого знали лишь верха. Пусть Анастасия и поднялась в кругах мафии, интереса к личности наставника у нее не было. Этот мужчина был тем, кто обучал детей боевым навыкам. Обычно он курировал старшие группы, но во время обучения Насти и Мира он был ответственным за три группы детей. Он вырастил в них стержень. Сейчас он был стариком, которого оставили в стенах центра на верную смерть. Ему больше нечего делать. Он просто тренирует детей, готовя их к внешнему миру. Такому жестокому и ужасному. Он не психолог, он тот, кто вложит им нож в руки и скажет, Убей или будь Убитым. Он рад видеть воспитанницу, рад знать, что она выбралась к верхам. Но это воспоминание далеко не о милом воссоединении прошлого. Проведя время в стенах старого дома, Руди поняла как сильно отвыкла от этих развалин. Привыкла к удобству и идиллии. Привыкла к той боли, что причиняет ей мир. Привыкла давать сдачи. Проходя тренировочные площадки или обеденные зоны, она видела бывших товарищей, большая часть из которых мертва или балансирует на грани жизни и смерти. Она переросла это место, она больше не ребенок. У нее есть место, в которые можно вернуться, но нет места в котором она останется дольше, чем в предыдущем. Петр уже не молод, он кашляет и кривится от погоды. Его кости ломит в метель и жару, а давление поднимается каждое утро. Это место изживает себя. Нынче в мафию берут тех, кого потрепала жизнь, а не тех, кто воспитан убивать. Такие как они, лишь пешки на шахматной доске. Но Анастасия приучена играть в другие игры. Дрожь проходила по телу табуном мурашек. Хвойные леса пропитывали воздух запахом кары и сырости. Звери здесь, живут в гармонии с людьми, а люди дорожат этой идиллией. Время замедляется, словно давая детям ещё немного времени на детство. Ностальгия прошибает до костей, а нелепая тоска мешает думать. Настя не задержится здесь долго, но она будет помнить это время. Да, она будет помнить, но не жить им. Последний раз она пройдется по территории интерната и последний раз она взглянет на старых или уже новых педагогов. Обойдет тренажёры, столовые или же заброшенные постройки. Вспомнит дни, когда была маленькой и соберёт букет уже знакомых цветов. Обожжется едким соком, но прихватит их с собой. Она будет дышать жёлтыми Лютиками до тех пор, пока они не завянут и умрут. Она не вернётся в центр, не навестит наставника и не будет тосковать по старым временам. Она уже не та, что раньше. Она пережила многое. Она слишком груба, вспыльчива и жестока. Она не хладнокровная змея, она дикий лев. Она не та, кого растили в старых исшарканых стенах. Спустя неделю она узнает, что ее наставник мертв. Они больше не встретятся. Хотя, если ад существует, там им и место. Мораль истории в том, что есть люди, не чьи. Им некуда вернуться, некуда идти. Они не жалуются на жизнь, они просто существуют. Живут в пространстве одного дня и не думают это исправлять. Настя, как и многие другие, просто не чья. Но она есть. Мораль в истории о том, как мы растем и не жалеем об ушедшем. И даже песни с охрененным вайбом не исправят эту жизнь.Плюй через левое плечо И перед стиркой ярлычок Читай и делай как прочёл... Не прячь под ковриком ключи, Три раза по столу стучи, Живи с улыбкой Как учил.
Жизнь не так трудна, просто люди ее усложняют.