Достойный финал для придуманной лжи

Это была не реальность, однако и сном это назвать нельзя, скорее гранью между реальностью и выдумкой. Когда чужой телефон противно пискнул, парень открыл тяжёлые веки. Нил или Нат? Нат. В голове ноющая боль и ощущения вакуума. В теле жгучая и разрывающая тяжесть. Натаниэль встаёт с места и идёт к ближайшей розетке к которой было подключино зарядное устройство. На экране куча уведомлений и не одно не утешает. Мэтт: Чувак, все волнуются за тебя. Если нужна помощь только скажи. Я серьезно Нил, мы всегда выслушаем. Ники: Мы всё ждём когда ты вернёшься, надеюсь, ты не сбежал от нас. Эндрю убьет если узнает. Рене: Скажи если тебе нужна помощь. Можешь рассчитывать на спаринги, если тебе это нужно. Ваймак: Команда вынесла мне мозг из-за твоего отсутствия. Тебе придется с ними объясниться. Сегодня возвращается Эбби, надеюсь увидеть тебя в ее кабинете. Сообщения не трогали сердце Натаниэля. Он был никем в этом теле, однако он тоже многое имел. Он не чувствовал пустоты в сердце или голове, он был полон мыслей и планов. У него не было надежд, наверное не было. Повернув голову к стене он смотрел на полки, которые были обвиты яркой гирляндой. Вопросов о ее значимости он не задавал, однако заметил, что некоторые лампочки были не исправные и горели двумя цветами сразу, давая некий градиент из света. Анастасия стояла у железного стола, взгляд устремлён на чайник, вода в котором бултыхалась и кипела. Громким лязгоньем кнопка оповестила о том, что вода нагрелась окончательно.  Натаниэль подошёл к полке с гирляндой, на ней распрлогалась горка книг и несколько свечек. С разрешения хозяйки он прикоснулся к вещам. Первая книга была совсем тонкой и очень яркой, на голубом фоне нарисован мальчик в зелёном шарфе, а надпись гласит: "Маленький принц". Когда-то Натаниэль слышал эту историю, кто именно читал ее он не помнил, это могла быть няня или мать. Он помнил эту историю, она понравилась ему с первых строк. Кто как не ребенок, поймет детскую книжку. Следующей книгой был третий том известного романа: "Луиза Сан-Феличе". От того же автора на полке лежало ещё две книги, "Три мушкетёра" и "Граф Монте Кристо". "Дети капитана гранта" и "белый дон" лежали подряд, последними книгами были "записки сумасшедшего" и "Мастер и Маргарита".  Все книги были впечатляюще заманчивыми, однако в руках лежала лишь одна. Натаниэль с позволения Насти взял маленькую книжонку. Посвящение гласило: "Леону Верту, когда он был маленьким". Натаниэль подумал о том, что это глупо, посвящать сказку взрослому. Эта книга – всего лишь детская История, не более. Натаниэль не потратил на книгу много времени, он проглатывал слова и смысл в них скрывающийся. Каждая строка была отдельной вселенной, каждая буква что-то значила. Парень не просто понимал книгу, он восхищался и почитал. В конце концов он как никто другой понимал, что детские книги написаны для взрослых, ведь лишь они верят в сказки. Время тикало, не замирало и секунды. Апатия или же скука владели разумом рыжика. Сначала Натаниэль сомневался в действиях себя самого. Если он хотел жить, то мог бежать. Но теперь понимал, Нил делал это для себя, бега не продлятся долго, бег бесполезен, а здесь он нашел покой. Здесь он не один и никогда не будет. Анастасия запустила в него теплым худи, на вид оно было новым и чистым. Ей пришлось самой одевать парня, действие препаратов заканчивалось, швы сжимали кожу. Боль возвратилась. Натаниэль не раз хотел удрать, бег был всем, что у него осталось. Однако, гнездо не давало таких шансов, впрочем как и отец. Под действием обезболивающих ты перестаешь что-либо чувствовать. В попытках придти в себя, ты царапаешь и шипаешь руки, ведь лишь боль тебя делает живым. Боль помогает убить то, что внутри. Помогает забыть мучения. Раны хуже всего – если они душевные, ведь ты не знаешь как залечить их. Чужие руки до сих пор блуждают по израненной коже и если швы стягивающие плоть помогут отвлечься, то он потерпит. На улице стоял лёгкий морозец, щеки обжигало воздухом. Он мог пройти путь с закрытием глазами, уж слишком хорошо он знал дорогу. Лисья Нора, такая знакомая и родная, Эбби уже должна быть на месте, поэтому и ждать больше незачем. Он шел по огромному коридору и не ожидал увидить там Кевина. Кивнув головой в знак приветствия он остался стоять на месте. Рыжик подошёл ближе и тоже застыл. – Эбби уже тут? – Да. – мягко отвечал брюнет, – Как только приехала требовала, что бы тебя срочно ей показали. – Ясно. Нат хотел тихо проскользнуть в кабинет, но громкий голос Сета не позволил ему этого сделать. – Крадешься как не свой. Десятый повернулся к нападающему, лицо того помрачнело, словно лишилось жизни. – Паршиво, да? – с усмешкой подметил Натаниэль. Гордон протянул к парню руку, однако Веснински лишь отшатнулся, что-то внутри создало барьер, который рушить было нельзя. Сет понял свою ошибку,не раз видел такой взгляд, взгляд недоверия. Где именно? Страшно говорить, но в глазах Миньярда, тот смотрел так же недоверчиво и порой с ненавистью. – Ладно, ладно, я понял. Трогать не буду. Как ты? – Я в порядке. Прости за это. – парень махнул рукой, как бы имея в виду всего себя, – где остальные? – Элли говорит с тренером, а остальные скоро должны приехать. – Почему Кевин тут, где Эндрю? – Монстр на приеме у Би, Дэя спихнули на Ваймака. – Парень опустил голову, словно чувствовал вину. – Слушай, я не хочу заставлять или давить, но если тебе нужна помощь ты только скажи. Знаешь, каждый из нас готов тебе помочь. Натаниэль смотрел в глаза Гордона, словно дурак на сцене. – Почему? Взгляд Сета помрачнел, и отчего Нат почувствовал сожаление. – Я может и не лучший человек, да что там, я точно не лучший. Мы команда Нил, мы все. И мы готовы жертвовать ради этой связи. Ты можешь и дальше молчать о своем самочувствии выдвигая привычное "Я в порядке", но знай одно. Тебе не поверят. Мы не слепые, мы видим твое самочувствие. Скажу честно, ты выглядишь так, словно через мясорубку прошел. Я даже на расстоянии чувствую запах крови и мне не нужно сомневаться в том, что под одеждой у тебя все хуже, чем на лице. Сердце сжалось, для Ната, как и для Нила эти слова были чем-то большим. Но в ответ он мог выдать лишь: – Спасибо. – Дети не должны благодарить, они должны позволить взрослым решить их проблемы. – Я не ребенок. –Я знаю. – тихо ответил Сет. Натаниэль постучал три раза и открыл дверь. Он остановился в проходе как только встретился взглядом с Эбби. Та не сидела на месте, она преодолела расстояние между ними  и ждала позволения парня, чтобы подойти чуть-ли не в плотную. – Господи боже, Нил. – прошептала она тихо, словно боясь сделать больно одним лишь словом. – Как же они допустили это. Взгляд женщины был уставшим, Натаниэль понимал по чьей вине. – Я в порядке, Эбби. – Не смей, не смей говорить, что ты в порядке. – с болью в голосе сказала она, – Не когда ты так выглядишь. Садись на кушетку. Она пыталась держаться, честно пыталась, но увидев тело своего маленького лиса, слезы полились сами собой. Она обрабатывала раны с всхлипами и болью, сердце этой женщины билось, видя как ребенок, который стал ей родным так страдает. Проверила швы и дала обезболивающие. Она с дрожью смотрела на рыжего и гневно прокляла каждого, кто сделал ему больно. – Возьмите анализы. – сказал Нат не торопясь одеваться. – Что? – женщина смотрела удивлённо, если конечно можно было удивляться ещё сильнее. – Тебя беспокоит, что-то ещё? – Нет. – тихо, почти шепотом произнес он. – Анализы на ЗППП. В кабинете воцарилась тишина, Нат мог поклясться, что не слышал даже дыхания, голову он поднять не мог, стыд захлестнул его полностью. Как же он ненавидел каждый дюйм себя. Ему хотелось сбежать, но когда он поднял свой взор, оцепенение пришло само собой. Эбигейл стояла с самым печальным лицом, которое мог видеть парень. В ее глазах не было жалости, присущей всем остальным. Она смотрела на него с такой теплотой, словно он был самым дорогим, что у нее было. – Нил, могу я тебя обнять? – со вздохом спросила она. Парень кивнул неуверенно, он не знал как отреагирует, тело и так было в напряжении. Напряжении, которое пропало, как только мягкие ладони обвили плечи Натаниэля. Эбби обвела руки вокруг шеи, ласково, почти не касаясь. Уложив голову на рыжую макушку она прислонила Ната прямо к груди, как младенца, она осторожно похлопывала по спине, словно утешая ребенка. И только тогда Нат понял, как сильно сдерживается. Его тело дрожало и посылало порывы всхлипов. Он не плакал, больно было адски. И болело не тело, а то, что глубоко внутри, то, что сломали. Люди думали, что он бесчувственный монстр, ведь он так долго терпел. Может лучше бы он и правда был монстром, а не слабым человеком. Эбби понадобилось время, чтобы успокоиться и отлипнуть от ребенка, Нат был не против, он хотел раствориться в этих объятиях. Мать никогда не обнимала искренне. Ее объятия – клетка, своеобразная защита.  Они были грубыми и болезненными. Не такими нежными, не такими тёплыми. Но мать любила его, просто должна была. Когда ты ребенок, ты думаешь, что тебя должны любить родители. А кто если не они? Но все лисы этого не получили, у кучки подростков такого не было. Но каждый продолжал верить. Даже Эндрю, который собственноручно убил свою мать, понимал, что у него есть Ники, который отдает ему свое внимание. А у Ники были близнецы и Эрик. У каждого кто-то был. Но каждому было мало. Мать никогда не говорила, что любит. Нил понимал, но когда они ложились спать, в первую очередь он ощущал не тяжесть пистолета под подушкой, а тепло исходящее от спины матери. Он не знал, любил ли ее сам, наверняка любил. Ведь когда руки коснулись оплаченных остатков, когда завернули их в рюкзак, когда закопали горящим песком, он почувствовал это. Опустошение. Боль. Горе. Дети не должны благодарить родителей. Они отдают им то, что сами получают из их рукой. И лишь родители решают, что это будет, любовь или боль.