Не должно

      Марко Феникс думает, что он сошел с ума.       Первые три часа после пробуждения.       А потом, запершись в своей каюте, читает газету и сжимает бумагу пальцами. Она мажет руки черной краской, а Марко долго смотрит в стену.       Пятнадцать лет назад.       О, нет, больше. Семнадцать лет назад. Хотя два года после Маринфорда за жизнь и то считать сложно.       Марко еще не командир первого дивизиона, но уже главный штурман. У него дурацкая светлая едва заметная бородка и бандана-платок, повязанная на лбу. Ему двадцать восемь. И до того, как его дорогая семья разлетится вдребезги, еще пятнадцать лет.       Целых пятнадцать!       От осознания перехватывает дух, от воспоминаний о случившемся сдавливает горло и грудь.       Это все еще боль и тоска, дьявол побери.       Тич.       Марко вздрагивает, как от удара, оглаживает свой подбородок пальцами и, скрестив руки на груди, хмыкает. Жестко, злобно кривит губы в улыбке, и в обычно безмятежном взгляде с озорными искрами на глубине появляется бездна, полная жестокости и жажды мести.       «Это предательство, — шепчет ему его преданность Пиратам Белоуса и конкретно Отцу. — Ты должен все рассказать, ты должен все рассказать Отцу, и он поймет, он поможет, он…»       — Нет, — Марко обрывает себя вслух, отчего немые стены давят на него сильнее. — Отец будет ждать. Если поверит, йой.       А ведь мог не поверить — слишком бредовые будут опасения. Слишком неправдоподобно будет звучать то, что один из его сыновей вернулся на семнадцать лет назад и утверждает: среди них предатель, который приведет семью к полному развалу и морю горьких слез вперемешку с кровью.       Отец решит проверить, выждать.       Он никогда не рубит сгоряча и тем более не склонен к поспешным решениям. Для всего нужны доказательства, а вещие сны — такой себе аргумент.       Марко ждать не желал. Марко Феникс не желал давать и шанса, медлить, пока Тич не оправдает его худшие ожидания.       Может, Тич не так плох сейчас. Может, он еще не задумал все это. Может быть, он еще предан Отцу и своим братьям и в его голове только чистые помыслы.       Может быть.       Пират не собирается проверять это «может быть».       И с совестью разговаривать тоже не собирается.       Отец не должен знать.       Никто не должен знать, что Марко Феникс собирается убить члена своей команды, хладнокровно и жестоко, схоронив темноту его и своего поступка на никому не доступном морском дне.       Через полгода будет стычка с Кайдо.       Точно.       Погибнет несколько товарищей.       Так было в прошлый раз.       Он позаботится, чтобы погиб и Тич.       Обязательно.       Чтобы Эйс…       Эйс.       

Эй, Марко, если со мной что-нибудь случится, присмотри за малым, ладно?

      Мальчишка с солнечными улыбками, заводным смехом и теплотой на глубине темно-карих глаз. Самый младший, самый озорной, самый придурочный и твердолобый. Самый…       Любимчик Татча.       Любимчик Марко.       Просто чертов любимчик.       Чертов въедливый и западающий в чужие души маленький ублюдок.       С дырой в груди, улыбкой на лице и ужасом в глазах, отчаянным желанием жить. Даже умирая, обнимает своего младшего братишку, не давая ему заглянуть в глаза. Шепчет о жизни без сожалений, осознавая, что уже мертв.       Идиот.       «Это эгоистично», — шепчет ему его совесть.       Марко думает о том, что ему плевать — эгоистично или нет, — он хочет увидеть этого ребенка прямо здесь и сейчас, пусть тот еще малявка пяти лет отроду. Хочет обнять, почувствовать тепло, пересчитать чертовы веснушки на вздернутом носу и растрепать волосы.       Хочет, чтобы он шутил, носился, ругался, устраивал проказы.       Воровал еду из кладовой и говорил Татчу о том, что он лучший повар мира, тем самым выпрашивая дополнительную порцию у слабовольного кока, павшего жертвой милой мордашки и его желудочных серенад.       Он хочет, чтобы Эйс просто был.       Это не эгоистично, это по-пиратски правильно. Двух лет, проведенных с ним на одном корабле, для Марко оказалось мало. Тех двух лет, когда он чувствовал, что все на месте и правильно, было слишком мало.       И все его убеждения, что у пацана есть другая семья, другие братья и в будущем будет своя команда, таяли с каждой секундой.       Нет.       Луффи — парень хороший.       Но Эйс младший брат Марко, и это звучит гораздо важнее, чем «Луффи младший брат Эйса».       Это чертовски эгоистично и даже мерзко.       Но.       Двенадцать лет Марко ждать не хотел. Плевать на его семью, братьев или еще кого-то там.       — Я собираюсь похитить ребенка, йой, — будущий старший помощник и Первый Комдив Пиратов Белоуса Марко Феникс готов признать себя сумасшедшим ублюдком.       Узнали бы о его мыслях братья и Отец, точно бы признали ненормальным. Помешанным, быть может.       Но ему плевать.       Он раскатывает по столу карту Ист Блю и пытается вспомнить все, что рассказывал Эйс о своем родном острове.       Если нужно будет, он перетрясет все Ист Блю и выкрадет мелкого прямо из-под носа «Героя Дозора» Монки Д. Гарпа.       Все моря. От Ист Блю до Нового Мира.       Чтобы, как раньше, спотыкаться о вечно спящего в самых неожиданных местах Портгаса Д. Эйса, чтобы видеть, как он, завершающая часть их семьи, смеется вместе с ними и жрет за троих, иногда приземляясь лицом в салат посреди разговора.       Марко Феникс собирается похитить маленького сына Короля Пиратов и притащить его на Моби Дик раньше срока.       Идиотизм.       Он реально сумасшедший.       Отец его за такое по головке не погладит, да и ребята могут не оценить. Не оценят.       Плевать.       Марко Фениксу плевать.       Эйс должен быть на Моби Дике.       Потому что без Эйса это уже не тот Моби Дик, не та семья, не то полноценное сокровище, ради которого Марко не боится умереть. Не боится убивать. И даже скрывать от собственной семьи свои темные стороны.       Без Эйса Моби Дик не полноценен.       На животе у него шрамы, оставшиеся от лучей Кизару, которые он вылечил. Но которые почему-то пришли с ним в это время четким напоминанием о проклятой войне в Маринфорде, о смертях, о крови.       О том, что он должен сделать.       Марко Феникс улыбается, смотря на короткие, казалось бы бессмысленные, заметки у себя на столе, которые на самом деле содержат в себе безумную информацию и план по спасению своей семьи.       Маршалл Д. Тич должен умереть.       А Сквард… Марко посмотрит по ситуации.       Простить ранение Отца, даже если сам Эдвард Ньюгейт сделал это, Марко не может. В прошлый раз — да, он нашел в себе силы просто вычеркнуть его из своей семьи, из списка своих братьев, но…       В этот раз Марко всепрощением не будет отличаться.       Татч будет жив.       Эйс будет жив.       И Отец если захочет, то уйдет так, как посчитает нужным. В бою ли с Морским Дозором или с одним из Императоров Морей, ибо это в его характере — гордо и в битве.       Но в этот раз он уйдет не от предательских ударов в спину и не на грустной ноте, наблюдая смерть своих сыновей.       — В этот раз все будет по-другому, йой.