Halloween F1tober

– Ну, – глубоко вздохнув, Себ простёр руку в мягкой перчатке с полимерным покрытием к дальнему концу гряды. – Выбирай. Всё в твоем распоряжении. Льюис окинул с дюжину пузатеньких тыкв восторженным взглядом. Все они лежали на бочка́х, прикрываясь ворсистыми листьями, как шерстяными одеялами: рыжеватые, с желтыми вкраплениями, крупные и чуть поменьше. От одного их вида у Льюиса поднималось настроение, и ему хотелось колдовать на кухне, создавая необычные сочетания и новые рецепты. Он уже знал, что будет готовить, но прежде, чем добавить позицию в меню, надо было провести несколько тестовых выпечек и оценить лучшие варианты. Льюис, конечно, горел желанием приступить к работе как можно скорее. Себастьян украдкой наблюдал за ним. В своей горчичной ветровке Льюис сам был похож на обласканный солнцем кабачок, шустро переступающий ногами по узким тропкам вдоль его грядок. Он сжал губы, не желая выдавать своей полной влюблённого умиления улыбки, и наклонился за ведром с землёй, стоящим у ног. – Вон там, дальше, – привлек он его внимание, показывая на задний ряд посадок. – Другой сорт. Они непривычной формы, но по вкусу может быть даже лучше. Льюис счастливо посмотрел на него через плечо и засеменил к другим тыквам. Себ был прав, по форме они напоминали скорее скорлупки арахисовых орехов. Он заприметил себе парочку – приятного, бледно-оранжевого оттенка. На тыквы, которые он выбрал, Себастьян повязал по небольшой белой тесёмке. Через несколько дней, когда они дойдут до совершенной кондиции, он срежет их и привезет Льюису в пекарню. Перед тем, как тот уехал, Себ отдал ему пакет батата – не для производства, так, просто, для него. Льюис зарумянился, но пакет взял: он сам всё время журил его, если фермер устраивал сцены и отпирался от его тортов и булочек. Себастьян буднично припарковал грузовик рядом с боковым входом, дверь которого вела в складское помещение. Он вынес ящики с тыквами, поставив один на один, и позвонил в звонок. Спустя пару минут открыл Джордж, длинный лупоглазый паренёк. Он работал у Льюиса на кассе и много раз видел Себастьяна, и он добродушно улыбнулся и придержал дверь за ручку, пока тот сгружал ящики на полку железного шкафа. Отряхнув руки, Сэб спросил: – Льюиса нет? – Не-а, – Джордж помотал головой. – Уехал в город, за веганским маслом и тростниковым сахаром. Себастьян уже с быстрым понимающим кивком приготовился ретироваться, как Джордж остановил его неожиданным вопросом. – Что-нибудь передать? Он был невольным зрителем этой мелодрамы уже полгода. Между Себом и его боссом очевидно было какое-то напряжение, повисший в воздухе разговор, на который ни один из них не решался. Когда Себастьян приходил в пекарню, Льюис заливался краской и кидался самостоятельно его обслуживать, а когда уходил – провожал его спину нежным взглядом. По выходным фермер привозил овощи и фрукты, и Льюис выпускал ему навстречу Роско и так радостно смеялся, видя, как бульдог прыгал вокруг и вставал на его ноги лапами, пока Себастьян пытался удержать равновесие и не выронить из рук все коробки. Каждую пятницу в пекарне готовились какие-нибудь особенные пирожные, печенье или кексы, и Льюис всегда, всегда откладывал две штуки в сторону, застенчиво опуская глаза. «Это Себу, попробовать». Однажды Джордж не сдержался и отпустил ремарку, больше пробубнив себе куда-то под нос, чем начальнику. – У него быстрее что-нибудь слипнется, чем вы наконец поговорите. Льюис услышал его, и его лицо мгновенно посерьезнело. Он нахмурился, подбородок стал твёрдым. – Не заставляй меня всерьез задуматься над тем, что написать о соблюдении субординации в твоем рекомендательном письме, Джордж. – Но, – тот задохнулся от возмущения. – Но мистер Хэмилтон! Но ведь он! Ведь вы!.. Не говоря больше ни слова, босс просто смотрел на него – по-прежнему сурово, и вместе с тем немного мягче, чем сначала, теперь скорее с коварством. «Ты себя закапываешь, парень». Такой вот взгляд. Джордж тогда обреченно закрыл рот, зато сейчас ему представилась возможность зайти с другого фланга. Пока Себ замер, удивленно косясь в его сторону, он повторил свое предложение. – Я могу ему что-нибудь передать, если хотите, – он непринужденно пожал плечами, чтобы Себастьян не подумал, что он на него давит. – Кроме того, что вы заходили. Уголки его бородатого рта поползли вверх, и Джордж уже навострил уши для какого-то невероятного, который он себе вообразил, тайного шифра, послания-признания, но фермер, продолжая улыбаться, только покачал головой. – Спасибо, Джордж, – он отступил назад, делая шаг к двери. – Ничего не нужно. Когда он закрыл дверь, Джордж всплеснул руками и фрустрированно застонал. Пару часов спустя, вернувшийся Льюис кружил по кухне, суетясь вокруг продуктов и отправив Джорджа выгружать контейнеры с рассортированным мусором. На складе он заметил ящики с тыквами – стремительно подошёл к ним, почти подбежал, и бережно огладил рукой. Он испечет лучшие тыквенные пироги в городе, и один из них будет самым вкусным тыквенным пирогом на свете, и он подарит его Себастьяну. И, может быть, может быть, расскажет ему о своих чувствах. Но для этого нужно, чтобы пирог получился бесподобным. Льюис вышел на улицу и догнал Джорджа, который катал туда-сюда разноцветные мусорки, и, поравнявшись с ним, пошел рядом. – Там ящики с тыквами, – как бы невзначай начал он, показывая большим пальцем за плечо. Он чуть помедлил, для приличия, и спросил. – Себ приезжал? Джордж как мог старался держать непроницаемую мину. Его внутренний голос оглушительно вопил: «Ну неужели???!». – Да, – ответил он равнодушно, внимательно следя за реакцией босса. – М-хм, – Льюис поднес ко рту кулак, потом коснулся серёжки в левом ухе. – М-хм. Понимая, что Джордж не намеревался больше ничего говорить, он вздохнул, всё еще надеясь, что пауза сама по себе вынудит парня что-нибудь добавить. Тот предусмотрительно молчал. Все таким же ровным, сдержанным тоном, словно они говорили о каком-то пустяке, Льюис продолжил. – Он сказал что-нибудь? – Нет. – Оу, – Льюис разочарованно выдохнул. Когда он поднял голову и увидел торжествующую физиономию помощника, он на секунду сморщил нос и прикрыл один глаз. – Оу-кей. Я хотел сказать. Джордж остановил контейнер и набрал в грудь воздуха для тирады, но Льюис предупредительно выставил перед ним руку. – Ни слова, мистер Расселл, – он радужно улыбнулся и, дотянувшись, похлопал его по плечу. – Продолжайте работать. Он пошел обратно в пекарню, оставляя Джорджа в муках пыхтеть и фыркать за спиной. Когда они попробовали два первых, «черновых», пирога, Льюис был явно не доволен. По скромному мнению Джорджа, они были отменными, и он предложил ему выставить кусочки на витрину и посмотреть, что скажут клиенты. Казалось, все были в восторге. Ближе к вечеру в гости к Джорджу заглянули его друзья – Алекс и Ландо, и он для чистоты эксперимента водрузил тарелку с внушительным куском и перед ними. Алекс жевал с каким-то непередаваемым чувством ответственности, пытаясь изобразить на лице раздумья утонченного гурмана. – Это очень вкусно, – заключил он наконец, отламывая вилкой ещё. – Как же нам фартануло, что ты здесь работаешь, Джордж. – М-м-м, – распробовав, Ландо закатил глаза. – Чувак, да, это вкусовой оргазм, или как там говорят. Джордж вдруг понял, почему Льюису не понравилось это соотношение ингредиентов. Он ведь наверняка в очередной раз делал пирог «попробовать» Себу, и он хотел что-то сказать ему. И это должно было быть что-то тонкое, хрупкое. Не в лоб. Джордж вернулся на кухню – Льюис уже мешал новую начинку. Он заметил помощника и с ликованием указал лопаткой на смесь. – Кардамон, я понял, – его темные глаза увлеченно блестели, как часто бывало во время работы. – И лимонного сока в тесто на несколько капель больше. Новые пироги – основной и «тестовый», поменьше, были готовы к девяти. Они все откусили понемногу от своих порций, отрезанных от «тестового образца». Так как Алекс и Ландо попросту объедались халявными вкусностями, Джордж не обращал на них никакого внимания, но зато он пристально следил за лицом Льюиса. По разгладившемуся лбу и этой его маленькой таинственной улыбочке он понял, что всё получилось. Ни в кого уже ничего не лезло, и Льюис обреченно вздохнул, убирая большой целый пирог в коробку. – Придётся отвезти Себу. Джордж молча кивнул. Он планировал непременно припомнить Льюису всё это, но теперь скорее переживал за него. Ему хотелось многозначительно посмотреть ему в глаза и твёрдо сказать «давай, всё получится», но он не мог – субординация. Он решил, что будет изо всех сил держать за них кулаки. Когда совсем стемнело, полил дождь. Подсвечивая себе фонарём и запустив боковой прожектор через генератор, Себ накрыл некоторые грядки холщовыми навесами и плёнкой. Разобравшись со всем, он пошел в дом. Надел свитер и носки, вскипятил чайник и налил большую кружку. Сидя на диване, он читал книгу и слушал, как ударяли капли о крышу и оконное стекло. В дверь постучали, и он с удивлением глянул на настенные часы – 10:36. Возможно, у соседа не хватило покрытия или что-то залило, и Себастьян поднялся, мысленно готовясь выходить из уютной гостиной в промозглую тьму. На пороге стоял Льюис. В своей желто-кабачковой куртке, с большой коробкой в руке. Весь мокрый. Себ тут же втянул его внутрь, закрывая дверь. – Ты же заболеешь, – сказал он, строго глядя на него ясными голубыми глазами. – Льюис! Тот весь светился и тянул ему коробку. – Пирог, – он не мог насмотреться на Себастьяна – лохматого, в огромном сером вязаном свитере, такого домашнего. Льюису хотелось прижаться к нему. – Тыквенный. Тебе. Смущенный, Себ забрал из его рук пирог и, мягко, как что-то драгоценное, положив его на стол, беспокойно забегал по комнатам. – Тебе нужны сухие вещи, – он выдвинул ящик комода, выискивая, что бы могло ему подойти. – И чай, и наверное плед. Он усадил его на диван и положил вещи рядом аккуратной стопочкой. Сверху лежали большие шерстяные носки. Льюис осторожно, даже как-то боязливо, взял их. Когда Себ заметил его колебание, он широко улыбнулся. – Не волнуйся, они из искусственной шерсти. У Льюиса в груди разливалось тепло.