Halloween F1tober

Шарль сидел на краю кровати, аккуратно размазывая по груди и животу лавандовое масло для тела. Надо было непременно подготовить себя очень тщательно, чтобы нигде не осталось ожога, или воск не прикипел к коже так сильно, что он потом не сможет безболезненно его соскоблить. Удостоверившись, что обработал все труднодоступные участки и поверхности, Шарль вытер скользкие руки бумажной салфеткой и, скомкав ее и прицелившись, бросил в мусорную корзину. – Сахарочек, – притворно строго позвал Мастер из соседней комнаты. – Ты готов? Шарль в момент вытянулся по струнке, сползая с покрывала и вставая на колени на холодном твёрдом полу, отводя руки за спину и опуская глаза. Дэн провернул ручку, дверь тихонько открылась. Он вошёл, толкая впереди себя передвижной столик с небольшими колёсиками на концах ножек. Шарль ощутил тонкий, нежный, с цитрусовой кислинкой, аромат массажных свечей. Ему очень хотелось поднять голову и посмотреть, в том числе и на Мастера, но еще больше ему хотелось показать, каким он был хорошим мальчиком, и чтобы Даниэль как-нибудь поощрил его за это, поэтому он терпел. Мастер подкатил стол к боковой части кровати и повернулся: Шарль стоял прямо, не шевелясь, будто совсем не дыша, и смирно глядел вниз. Когда они пробовали что-то новое, он всегда становился особенно прилежным. – Можешь смотреть, – сказал Дэн, доставая зажигалку. Шарль принялся с жадностью следить за ним. Мастер как обычно оделся так, чтобы скрыть от него свою фигуру: в максимально широкую черную толстовку и свободные спортивные штаны. Во время сессий он всегда старался выглядеть нарочито буднично, словно вышел за едой навынос в ресторанчик у дома, а не пришёл заниматься сексом со своим сабмиссивом. Так он показывал Шарлю его место, создавая иллюзию своего равнодушного отношения. Умелые пальцы Мастера поправляли нити фитильков, большой прокручивал жёсткое колёсико металлической бензиновой зажигалки, по очереди поднося к каждому рыжее пламя. Он демонстративно игнорировал Шарля, а тот чувствовал, как вместе со свечками загорался сам: горячела кожа лица и шеи, колени начинало саднить, вдохи становились глубже. Пока воск подтаивал, Дэн сел на кровать, спиной к Шарлю, и достал из «кенгурушного» кармана худи телефон. Делая вид, что увлеченно что-то в нем пролистывал, периферическим зрением он отмечал про себя, что Сахарок чуть задёргался, плечи осели, он немного раздвигал ноги, явно стараясь меньше давить весом на колени. Дэн намеренно не реагировал. Шарль вообще не особо любил стоять на коленях, Даниэль знал это. Он любил лежать. Но как Мастер Дэн считал, что это был лучший способ начинать сессии – сразу очертить их роли, подчеркнуть иерархию. Он решил помучить его еще самую малость, поиспытывать его терпение. Но Шарль больше не выдержал. – Мастер, – подал он голос, тихий-тихий, преувеличенно грустный, как показалось Дэну. Он сместился, усаживаясь вполоборота, не убирая мобильник, даже не погашая экран. – Эй, ну, ту-ту-ту, – Мастер укоризненно покачал головой. – Кто позволял говорить? Сахарок шумно выдохнул. Он раздраженно свёл выразительные брови, но без колебаний умолк. Повисла тишина, в которой Даниэль довольно быстро сжалился над ним: он поднялся, сунул телефон обратно в карман и, вновь склонившись над столиком, макнул пальцы в вязкий, попрозрачневший и посветлевший воск одной из свечей. В небольшой, стеклянный подсвечник, бывший немногим крупнее чашки для эспрессо, с узким изящным носиком, как у винтажного сливочника. Он стал распределять его по тыльной стороне ладони, постепенно переходя ближе к пальцу, туда, где была вытатуирована роза. – Попроси разрешения, – холодно подсказал он Шарлю, но тот, вместо покорных упрашиваний, возмущенно цокнул языком. Дэн прекратил все движения, в два счета оказался с ним рядом и, за мгновение прежде, чем его ладонь звучно коснулась его щеки, предупредил: – Сейчас я ударю тебя по лицу. Член у Шарля налился кровью в ту же секунду. От пощечины он зажмурился и отвел лицо в сторону, не решаясь снова поднять взгляд на доминанта. Кожу приятно, огненно кололо. Даниэль повысил голос: – Смотри на меня, – он увидел, как расширились его зрачки. – И не дерзи мне, Сахарочек. – Я- Дэн хлестнул его ещё, слабее. – Что нужно говорить Мастеру после шлепков и ударов? – Спасибо, – выдавил Шарль. – Не уверен, что услышал. – Спасибо, Мастер. – Так-то лучше, – он положил руки на пояс, выравнивая дыхание. Абсолютно всё из того, что происходило, они проговорили заранее. В том числе и следующее его действие, о котором Шарль во время обсуждения просто умолял его. – Стань-ка прямо, – Дэн вернулся к столу, взял с нижнего уровня специальную чёрную изоленту, отрезал внушительный прямоугольник. Вновь стремительно подступив к нему, он залепил Сахарку рот, подушечками больших пальцев разглаживая края ленты. Тот посмотрел на него снизу-вверх, и Даниэль лишний раз порадовался, что его брюки были такими просторными. Шарль казался очень довольным. – Чтобы не цокал, – грозно добавил Мастер. Сахарок чуть прикрыл веки. Уговор. Они переформатировали стоп-слово в три хлопка рукой по любой части тела доминанта. Но чтобы совмещать затыкание и игры с воском, этого очевидно было недостаточно. Обычно при температурных воздействиях сабмиссив связывался, чтобы он не мог прикрываться или отпихивать руки. Пристегивать его наручниками, когда он не имел возможности говорить, Дэн категорически отказался. Они сошлись на компромиссе – зафиксировать ноги, а руками пусть сам держится за прутья изголовья; захочет – отпустит. – Ложись, – приказал Мастер, кивая на кровать. Она была застелена только простыней и покрывалом, без одеял и подушек. Оказавшись на спине, Шарль с готовностью обернул кисти вокруг крепких металлических балочек каркаса, сжав их пальцами. Дэн закрепил его лодыжки и голени бондажными ремнями. Член у Шарля был уже прилично возбужден: Мастера и воодушевлял, и огорчал этот факт – под головку кольцо наденется легко, а вот то, что предназначалось для основания члена, вероятно, с трудом. Но Даниэль зря опасался – всё было в массажном масле, и эластичный силикон плавно скользнул по коже без каких-либо препятствий. Сахарок безропотно лежал, спокойно хлопая ресницами. По наблюдениям Дэна, он словно уже был в легком забытьи – глаза ни на чем не фокусировались. Он осторожно взял первую свечу, ванильно-апельсиновую, и постучал пластинками ногтей по стеклянной стенке, привлекая его внимание. Грудь Шарля заметно приподнялась и опустилась, он расслабил мышцы, обмякая. Мастер еще некоторое время подождал и наконец наклонил свечу, и несколько капель жгучего воска ужалили верхнюю часть его живота, заставляя резко откинуть голову, упираясь затылком в матрас. Он содрогнулся и замычал, стискивая спинку кровати. Дэн капнул побольше, в районе солнечного сплетения, жидкий воск потёк по линии грудины к шее, собираясь в ложбинке между ключицами, и скатился по рёбрам. Шарль теперь стонал, не переставая, прерываясь только, чтобы мощно втянуть воздух через нос. – Умница, – похвалил его Мастер. – Моя умница. Член Сахарочка, скованный удерживавшими его от оргазма кольцами, отзывчиво дёрнулся. Дэн отставил свечу и, набрав смазки с помощью дозатора, бережно взял его в свою руку. Это было некрепкое, почти неуловимое поглаживание, но Шарля всего тряхнуло, буквально подбросило на кровати, он застенал, зажмурившись. Раскрасневшийся, он несколько раз рвано шевельнул ногами, натягивая ремни. Сосуды отчетливей проступили под кожей: на шее и предплечьях – синеватые, затвердевшие вены. – Ш-ш, – Даниэль успокаивающе ласкал его бедро. – Мой сладкий Сахарок, такой хороший для своего Мастера. Мой шёлковый, мой послушный. Мой молодчинка. Шарль весь задрожал, неразличимо скуля. Он плавился от его слов и от горько-тянучего, искусного истязания, в которое Дэн погружал его. Вспотевший, разметавшийся, трепетавший – Шарль выглядел таким разнузданным, у Дэна просто перехватывало дыхание от этой картины. Всё полыхало в костре невыносимого вожделения. Он взял другую свечу – следующую, вербеновую – и снова вылил воск через носик на грудь, специально попадая на соски. Параллельно Дэн попытался уравновесить ощущения, уплотнив обхват и учащая движения на его члене. Шарль в ответ измождённо выгнул спину, открыл осоловелые глаза, ловя взгляд доминанта. Даниэль понял, что в них стояла влага. – Вот так, так, – Мастер выдержал его требовательный, просящий взор. Он улыбнулся: ему была известна экстатическая природа этих норовивших упасть капель. – Тебе же нравится, я прав? Сахарок приподнялся, не выпуская каркас, подаваясь к Дэну корпусом. Даниэль мягко оставил его член, и тот шлёпнулся о напряженный пресс Шарля с мокрым звуком. Наклонившись, он коротко чмокнул парня поверх скотча – и облизал его лицо, собирая языком солёные слёзы, заструившиеся по щекам. Шарль не почувствовал поцелуя – в этом и был смысл. Мастер опять стал упруго надрачивать его член: Шарлю казалось, что он парил в невесомости. Воск больно жёгся и застывал, кусаясь, стягивая кожу. Он был готов кончить сейчас… Ну вот уже… Вот сейчас… Сейчас… Но Даниэль останавливался и прекращал трогать его. Потом он вдруг касался большим пальцем его головки, и Шарль был уверен, что взорвётся. Просто разлетится на десять тысяч осколков, на кварцевый песок, который развеет любое дуновение. Дэн опять отстранялся. Доводил его до самого края, и бросал. Дыхание какого-то около катартического чувства, которое должно было вот-вот слиться с его вздохами, вмиг исчезало, словно его никогда не было. Ему хотелось крикнуть, но все возгласы безвыходно набивались в глотке, даря ему такое неописуемое, безупречное… бессилие. Сломленность. Полное растворение. Шарль отпустил руки. Мастер подхватил их, укладывая обратно наверх, не давая им опуститься. Придерживая запястья одной ладонью, он вытянулся и пальцами другой руки раскрутил шарик, смыкавший эрекционное кольцо – то, что побольше. Жемчужная сперма вытолкнулась из него недолгим залпом. Сахарок глухо всхлипнул. Дэн догадался, что он, в общем, уплыл. Он отдаленно представлял себе, что такое сабспейс, когда ты в подчиненном положении, но по Шарлю уже давно неплохо определял, что это именно он. Тот просто отрубался, внешне – как будто засыпал, но сам он говорил, что это было нечто промежуточное между сном и явью, как транс. Дэн спустил штаны и быстро задвигал рукой, теперь уже по собственному члену. Он кончил, быть может, в течение минуты. Его сперма брызнула поверх восковых узоров, смешиваясь с той, что уже была на Шарле. Вытеревшись полотенцем, он не спеша, заботливо отлепил от его рта изоленту. Шарль не издал ни звука. Даниэль накрыл его тонким пледом, а сам пошел набирать ванну. Наступала вторая, столь же любимая им часть: купать Шарля в теплой воде, прижимать к груди, зацеловывать его, пока тот не начинал счастливо смеяться и ворчать на его жесткую щетину.