Звездочет

А потом Джон Уотсон снова что-то слышит. Этот звук он не очень любил раньше, но теперь ему кажется, что ничего прекраснее в его жизни быть не может. Где-то рядом шепотом переругиваются оба Холмса. -...еще часа два как минимум, поэтому ты вполне можешь съездить домой и успеть вернуться. Джон предпочел бы увидеть тебя чистым и свежим, я убежден, - это Майкрофт, непоколебимый в своей уверенности, слегка надменный всегда, даже если он наедине с самим собой в телефонной будке. - А вот я убежден, что Джону наплевать на степень моей свежести. Давай, Майкрофт, двигай спасать родину, а я тут сам разберусь, - это Шерлок, родной, любимый, живой, взвинченный и язвительный. - Кхм. Холмсы замолкли и повернулись на голос. То есть Джон полагал, что повернулись: он еще не мог поднять веки, поэтому ограничился предположением. Вообще-то в планах было произнести что-то значительное, чтобы достойно отметить возвращение в мир живых: “Приветствую вас, старые перечники!” Или “Я Шерлока и грязным буду любить”. Или хотя бы просто “Я проснулся”. Но горло прошивает боль, которая не оставляет шанса на связную речь. Губы потрескались, язык занимает во рту все свободное место, Джон едва может пошевелить им. Поэтому Уотсон решает немного повременить с любой активностью, ограничившись слухом и осязанием. Осязание не подводит: через секунду Джон чувствует, как кровать проседает сбоку, Шерлок аккуратно берет руку Уотсона в свою и переплетает пальцы. Горячие губы прижимаются ко лбу Джона и замирают. Джон готов так лежать вечность. Хотя, судя по неприятным ощущениям в самых разных местах организма, он, возможно, уже вечность тут и валяется. “Тут” - это в больничной палате; Уотсон - и как врач, и как пациент - не может ошибиться, запах больницы не меняется нигде. Он снова делает попытку прокашляться, и Шерлок отстраняется. Через несколько секунд к губам прикасаются подушечки пальцев, смоченные в воде. Джон слегка приоткрывает губы, всасывая влагу. Шерлок дрожащим голосом шепчет: - Подожди минутку, Джон, я сейчас. Раздаются торопливые шаги, шум воды в санузле, звяканье посуды и тяжелый вздох Майкрофта. Шерлок усаживается на кровать снова и говорит: - Джон, скорее всего, ты сейчас не сможешь нормально глотать воду, но ты можешь попробовать рассосать лед, я приготовил маленькие кусочки. Джон не уверен, что кивнул, но Шерлок понял - через секунду в рот проскальзывает небольшой кусочек льда. Это упоительно. Джон улыбается пергаментными губами. Он чувствует, как к его лицу бережно приникает мягкая махровая ткань, смоченная теплой водой. Шерлок обтирает лицо Джона, особенно тщательно и нежно обрабатывая глаза - те слиплись от того, что долго были закрыты и слезились при этом. Джон слегка морщится, представляя, как он отвратительно выглядит сейчас. И пахнешь не лучше, глумливо возникает внутренний голос. Шерлок заканчивает гигиенические процедуры и подносит ко рту Джона еще один кусочек льда. Джон рассасывает его и пытается говорить: - Что… случилось? - О, много чего, - слегка насмешливо, но одновременно душевно произносит голос Майкрофта откуда-то сбоку, и Уотсон ощущает краткое прикосновение к запястью. - Джон, я не могу передать вам, как я счастлив, что вы живы и пришли в себя. Я обязательно навещу вас вскоре, а пока оставляю наедине с этим безумцем. Джон думает, что теперь он может различать безумцев разных мастей - шерлоковское безумие близкое, понятное и совсем не пугает. Судя по тихому щелчку, дверь закрылась. Джон и Шерлок остаются вдвоем. Джон пытается открыть глаза - на этот раз почти получается. Он закрывает их обратно, потому что они все-таки ужасно болят. - Льда, - едва слышно просит он и через мгновение получает требуемое. - Джон, тебе где-нибудь больно? - спрашивает Шерлок обеспокоенно. Джону становится больно практически везде от ноток беспомощности, просочившихся в голос этого бесстрашного, бесподобного человека. Глаза и так слезятся, так что Шерлок не поймет, что не все из этих слез - исключительно физиологическая реакция на свет. - Нет… - говорить вообще-то больно, но можно, особенно если делать паузы. После льда стало гораздо лучше. - По порядку. Шерлок берет его вялую кисть в свои ладони, подносит к губам и целует выступающие костяшки. - Ты выжил, Джон, - наконец говорит он, - а Джекс нет. Уотсон пытается изобразить на лице самое строгое и требовательное выражение, чтобы Шерлок приступил к связному рассказу. Холмс понимает приказ, хотя подчиняется ему без желания: - Мы вошли в этот дом буквально через минуту или две после того, как Далтон задушил тебя. Ты потерял сознание. После этого у него осталось очень мало времени для последней инсценировки - ему надо было освободить тебя от пут, положить на пол твое тело; а сам он… лег рядом, - голос Шерлока почти срывается, - он обнял тебя… знаешь, сзади. Джон представляет, на что это могло быть похоже. Он старается из всех сил сжать руку Шерлока в своей, хотя сил не очень-то много. - А потом гаденыш вышиб себе мозги, - резко заканчивает Холмс. Джон обдумал полученные сведения: - Не додушил? - Да. Подвинься. Шерлок забирается с ногами на больничную кровать и прижимается к Джону всем телом. - Проклятый ублюдок был уже без тормозов. Ему не хватило выдержки - так торопился создать картинку к нашему приходу, что не проверил у тебя пульс и бросил удавку без узла, - хотя словам Шерлока положено сочиться презрением к жалким промахам дилетанта, Джон слышит безмерное облегчение, что все сложилось именно так. - Когда мы вошли, кровь из-под его дурной башки текла так, что я на минуту подумал, что это твоя кровь… Не понимаю, почему он так тянул. Вы что-то не успели обсудить? Или он… хотел от тебя не только разговоров? Ты был одет, но штаны порваны, а лицо в крови. Он тебя бил? Джон сосредотачивается на длинном предложении: - Хотел… чтобы ты жил… с осознанием, что опоздал… лишь на минуту. Обнимающие Джона руки судорожно сжимаются. Шерлок, видимо, отчетливо вообразил себе перспективу такого исхода. - Некоторых губит любовь к спецэффектам, - наконец тихо говорит он и целует Джона в висок. - Сколько я здесь? - спрашивает Джон, перестав пытаться открыть глаза. - Чуть менее двух суток. Сердечно-легочная реанимация на месте преступления, внутривенные вливания литрами, потом лечебный сон. Сказали, что у тебя могут быть провалы в памяти и, возможно, в будущем возникнут проблемы с легкими и сердечным ритмом, но не обязательно, гипоксия была недолгой. В остальном ты должен быть в порядке. - Я грязный… как последняя скотина. Как ты можешь… меня обнимать? Грудной смех Шерлока как журчание ручья: - Грязный, и пахнешь отнюдь не весенней лужайкой, зато живой. И весь мой. - Ох… Я так и не поговорил… с Мэри. - Мэри была столь любезна, что поговорила с тобой сама - только через меня. Джон недоумевающе молчит и терпеливо ждет. Шерлок снисходит до подробного объяснения: - Мэри приехала на Бейкер-стрит в тот момент, когда ты должен был быть у нее. Она сказала, что единственное, что ей остается, - это бросить тебя самой, но, так как она не уверена, что сможет сделать это в твоем присутствии, не расплакавшись, она бросила тебя, используя меня как посредника. Джон нервно смеется: - Я настолько ужасный партнер… что меня пытаются убить или… бросают дистанционно. Шерлок, ты чертов… везунчик! - Ну не все так плохо. Мэри прислала тебе цветы с милой запиской, желает тебе скорейшего выздоровления. - Кто ей сказал, что я здесь? Пауза затягивается, но потом Шерлок неохотно продолжает: - Мы обнаружили твое исчезновение сразу же после ее визита. Мэри сообщила мне, что планирует сменить обстановку и оставить Лондон, причем сразу после того, как покинет наш дом. Майкрофт, отрабатывая варианты твоей пропажи, счел за благо задержать ее, опасаясь, что она может быть замешана в твоем похищении. Джон начинает возмущенно хрипеть: - Да вы совсем… что ли… осатанели, ироды?! Мэри… она же... - Шшшшш, Джон, успокойся. Пойми, мы были очень напуганы. Если Мэри действительно была сообщницей Джекса - мы ничего не могли исключить - мы бы упустили шанс на твое спасение. - Это же Мэри! - голос Джона слаб, ему не хватает убедительности, поэтому он пытается стукнуть Шерлока по лбу. Тому не приходится прилагать много усилий, чтобы увернуться, потому что тело Джона тоже очень ослабло. - Джон, уверяю тебя, Мэри не держит на нас зла! Я сам лично перед ней извиниться не мог, потому что торчал здесь безвылазно, но Майкрофт умеет вызывать к себе расположение, когда захочет. Главное, что Мэри уехала, зная, что твоей жизни больше ничего не угрожает. Видишь, цветы вот прислала. - Ты!.. Ты угрожаешь моей жизни! - снова хрипит Джон из последних сил и обмякает в объятьях Шерлока. Тот с готовностью прижимается ближе и зарывается губами в волосы Джона. - Джон, тебе нельзя нервничать. Тебе запрещены физические нагрузки. Твой организм должен восстановиться после травмы и попытки убийства, так что хватит шипеть. Может, тебя покормить? Джон что-то жалобно вякает в районе груди Шерлока. Кажется, это отказ. Через минуту он шепотом спрашивает: - Как ты понял, что это Далтон? Холмс мягко усмехается: - Благодаря Салли. Джон готов поклясться, что это самая шокирующая новость вечера. Салли в чем-то показалась Холмсу полезной, более того, Шерлок добровольно признал ее помощь важной для расследования?! - Кстати, мы заключили мирное соглашение, - добавляет Шерлок. В его тоне нет сарказма. О, нет - вот самая шокирующая новость! - Вы… что?! - Салли - совершенно неосознанно, разумеется, - подсказала мне ключ к разгадке, осветила невинным замечанием связь между Миллсом и Эймосом, благодаря чему каждый факт вдруг встроился в схему идеально. Быть моим проводником света - твоя прерогатива, но ты временно отсутствовал, надеюсь, ты не в обиде, - голос Шерлока обогатился мурлыкающими нотками. - Что именно… она сказала? - Слишком много смерти. Она сказала, что вокруг убийцы слишком много смерти. Не очень-то глубокомысленно, но я, наконец, поймал эту очевидную связь. Через морг большого госпиталя проходит много людей, статистически среди них есть и геи. Но Далтон отобрал - если будет уместным использовать такой глагол - только двоих, которые ему подходили по всем параметрам, - пальцы Шерлока неторопливо перебирают пряди волос Джона. - В квартире Далтона мы нашли изображение Большой Медведицы с закрепленными фотографиями двух жертв и моей. Я могу предположить, что он хотел убить шестерых, а меня сделать седьмым, но почему же он так резко сбился с курса?.. - Он сказал, что план был такой… но изменился. Он слышал наш разговор в морге. Едва заметный выдох над головой дает понять, что Холмс догадался, о каком разговоре речь. - Значит, сначала он хотел убить меня… потому что я посмел воскреснуть и снова ему помешать, так? Но потом он услышал наш разговор и сделал вывод, что ты, вероятно, эмоционально привязан ко мне. Выходит, план изменился, потому что он впервые в жизни разозлился именно на тебя? Почему же… извини за то, как это прозвучит, но почему же он не попытался убить тебя сразу? - Это было… наказание. Я должен был быть наказан за измену… Он не ожидал, что мы найдем тех… те убийства. И Кори. Мы не должны были… узнать про Кори, - Джону тяжело говорить, горло горит, но он хочет закончить. - Он на самом деле любил Кори, Шерлок… не меня. - Наверное, - голос Холмса нежный и успокаивающий. - Тобой он был одержим. Тебя, как ни ужасно, любил маньяк и убийца Брюс Далтон. А тот запутавшийся человек, которым он когда-то был, испытывал искренние чувства к единственному существу, которое было рядом и не осуждало его. Несчастный Трейси Джекс полюбил несчастного Кори Блэкуэлла, но одержимость взяла верх. Джон грустно улыбается куда-то в грудь Холмса: - Ты стал очень хорошо разбираться в чувствах. - У меня лучший в мире учитель, Джон. Джон плавится от этих тихих слов. Шерлок же не может сдержаться и ехидно добавляет: - Разумеется, я по-прежнему считаю, что эмоции - это трагичный недостаток, который сильно усложняет жизнь, но это касается только идиотов. Я слишком умен, чтобы испытывать сколь-нибудь ощутимый дискомфорт. К тому же весьма полезно для моей работы разбираться в эмоциональной сфере, когда практически все убийцы в той или иной степени руководствуются чувствами, а вовсе не прекрасным, холодным, трезвым расчетом. Джон понимает, что вот-вот заснет, но успевает пробормотать: - Я так рад, что оказался небесполезен для тебя в работе, так рад... Шерлок на мгновение пугается, что Джон его неверно понял, но потом опознает в слабом бормотании скрытую иронию и успокаивается. И засыпает тоже. *** Через три дня Джон и Шерлок возвращаются на Бейкер-стрит. Конечно, Уотсон успел воспользоваться душевой в больнице, но это не сравнится с ванной комнатой дома, где Джон запирается почти на два часа. Он тщательно моется несколько раз подряд, избегая смотреть на родинки на бедре. Мелочь, испоганившая жизни стольких людей. Из-за нее погибло десять человек. Джону приходится прилагать усилия, чтобы не начать сцарапывать с кожи ненавистные точки. Уотсон действительно хорошо помнит курс психиатрии в колледже; он понимает, что родинки или даже сам Джон не играли большой роли в развитии безумной истории Джекса. Тот бы все равно убил рано или поздно - изменилась бы только точка приложения его страсти. Джон понимает, что его вины тут нет, но для несуществующей эмоции гнетущая Уотсона вина чересчур реальна. Когда достаёт сил покинуть ванную, Джон в пижаме отправляется прямиком в спальню Шерлока. Лечащий врач рекомендовал соблюдать постельный режим еще несколько дней, а в комнате Шерлока кровать больше и удобнее. Удобнее для двоих. В больнице Шерлок довольно сердито заявил, что спать они отныне будут только вместе. У Холмса при этом был такой нахохлившийся вид, будто он ожидал отказа. Будто Джон может ему отказать. Будто он хочет. Шерлок сидит одетым на постели, с ноутбуком на коленях, что-то быстро печатает, слегка нахмурившись. Не отрывая взгляда от экрана, он произносит: - Я начал опасаться, что ты утонул. Все в порядке? - Да, - почти улыбается Джон. - Кажется, все неплохо, наконец-то. Мы дома, убийца обезврежен, больше никто не умрет. Это отлично. - Тогда ложись. - Шерлок отставляет ноутбук на прикроватный столик, сплетает в замок руки на животе и напоминает: - У кого-то постельный режим, и я не позволю тебе его нарушать. - И это мне говорит человек, для которого день, когда нарушено меньше десятка правил, считается пропащим! Джон пять дней валялся в больнице; он устал, но хочет немного постоять - просто так постоять, чтобы убедиться, что эта возможность не отнята у него. Холмс встает с кровати, подходит к Джону близко-близко, наклоняется к самому лицу и шепчет: - Нельзя. Нарушать. Постельный. Режим. Джон. И мягко прикасается к губам Уотсона в целомудренном поцелуе. Как врач и как послушный пациент, Джон помнит, что ему стоит избегать физических нагрузок. Но он так долго ждал этого момента! Ждал целую неделю, пока вернется Мэри; а до этого три месяца, пока всё утрясется после воскрешения Холмса; а еще раньше - страшные полтора года ожидания, о которых не хочется вспоминать; а еще раньше - полтора года безумной жизни с Шерлоком, когда к нему еще нельзя было прикасаться так. И Джон со стоном углубляет поцелуй, не оставляя ни малейшей вероятности разночтений. Шерлок замирает на мгновение, а потом подается вперед всем телом, вжимаясь в Джона, оплетая его руками - правая зарывается в волосы, а левая оглаживает ягодицы, чем провоцирует еще более сильный стон. Джон чувствует, как ему в живот начинает упираться стремительно твердеющий член, и он не может удержаться от слабой попытки потереться. Слабая она потому, что Шерлок крепко стискивает его в кольце рук, практически лишив возможности двигаться. Язык Шерлока медленно, но очень настойчиво и властно изучает рот Джона, зубы прихватывают нижнюю губу, и Джон не понимает, как вышло так, что инициатива у него перехвачена. Впрочем, это не самый насущный вопрос. Куда важнее выяснить, будет ли Шерлок стонать в ответ, если с силой провести ногтями между его выпирающих лопаток; станет ли поцелуй более жарким, если Джон слегка пососет кончик длинного языка; начнут ли ноги Шерлока подкашиваться, если Джону удастся просунуть руку между их тесно слитыми телами и сжать член Холмса прямо сквозь штаны. Джон пытлив, он старается проделать это все одновременно, и на него обрушиваются ответы: да, будет; да, станет. Нет, ноги не подкашиваются, но Шерлок слегка расставляет их, чем нивелирует разницу в росте. Джон пользуется тем, что хватка едва ослабла, и второй рукой начинает расстегивать пуговицы рубашки. Правой рукой это делать неудобно, но Джон был хирургом, его пальцы в критической ситуации двигаются идеально слаженно. Сейчас ситуация близка к критической - на Шерлоке рубашка и штаны, слишком много ткани, слишком далеко до обнаженной, гладкой, сводящей с ума кожи. Шерлок слегка тянет Джона за волосы назад, разрывая поцелуй и заглядывая в глаза. У Шерлока тоже есть вопросы, главный из которых - достаточно ли Джон оправился после травмы? Шерлок его вслух не задает, ему хватает краткого мига, чтобы прочитать в потемневших глазах партнера уверенность и желание. - Одежда. Снять, - хриплым шепотом извещает Шерлок, не тратя времени на лишние слова, будто это именно его на днях пытались удавить. Джон кивает, убирает ладонь с члена Шерлока и двумя руками стремительно сдергивает белоснежную рубашку с бледных плеч. Джон и раньше видел обнаженную грудь Шерлока, но сейчас он застывает на секунду, словно не в силах осознать, что прикасаться, целовать, пробовать на вкус, щипать и гладить, делать все, что захочется, - можно. Теперь всё можно. Шерлок перехватывает руки Джона, слегка качает головой и глазами указывает на пижаму. - Сними ее, - приказывает он. Джон закусывает губу, но подчиняется. Не разрывая зрительного контакта, он четко, без суеты расстегивает пуговицы одну за другой, скидывает ненужный предмет одежды на пол, а затем быстро стягивает до щиколоток штаны вместе с трусами, довольно изящно выпутываясь из белья. Выпрямляется медленно, разворачивает плечи, слегка приподнимает подбородок, будто приглашая полюбоваться. Шерлок с шипением втягивает воздух, буквально пожирая глазами его тело. Гладкая, тугая кожа светло-медового оттенка перечеркивается в нескольких местах выпуклыми беловатыми шрамами, самый большой из которых - на левом плече. Бугристая звезда неправильной формы, темно-розовая, блестящая, почти глянцевая, притягивает взгляд Шерлока. Но не только она. Шерлок зажмуривается, чтобы сосредоточиться. Очень много информации сразу, очень много всего сразу хочется потрогать, поцеловать, ощутить всей поверхностью тела. Шерлок хочет очертить края шрама кончиками пальцев, но, возможно, это лучше сделать позже, а пока сконцентрировать внимание на… Шерлок распахивает глаза и смотрит на член Джона. Кто бы мог подумать, что у человека с такими маленькими руками и аккуратными ступнями такой роскошный член: он не слишком уж длинный, но толстый, слегка искривленный влево, с крупной головкой, на которой уже выступила капля прозрачной смазки. Темно-русые волосы в паху коротко подстрижены и не закрывают тяжелую мошонку. Рот Шерлока наполняется слюной, он вспоминает, как хотел отсосать Джону еще тогда, в машине, и желание немедленно упасть на колени становится нестерпимым. Чтобы отвлечься от него, Шерлок начинает расстегивать свои брюки, снимая их так же - вместе с бельем. Теперь очередь Джона разглядывать любовника, но ему хватает краткого момента, после чего он хищно рычит, преодолевает разделяющее их расстояние и обхватывает сильными руками. Поцелуй, прерванный для полного разоблачения, возобновляется с неистовством; в ход идут зубы, ногти прихватывают кожу, члены трутся друг о друга. Джон подталкивает Шерлока в сторону кровати, и тот беспрекословно слушается: делает один шаг назад, опускается на край постели и тянет любовника на себя. Джону не хочется терять контакт, ему ничего не остается, как оседлать бедра Шерлока. Это очень удобно: можно сжать два члена вместе, и откровенных, острых ощущений будет вполне достаточно, чтобы кончить. Но Джон жаждет кончить в Шерлока. Уперевшись лбом в лоб Холмса, одной рукой поглаживая его шею сзади - как раз там, где заканчиваются атласные пряди, - Джон интересуется: - Чего ты хочешь, Шерлок? Глаза Шерлока закрыты, нижняя губа закушена, он пытается отдаться движениям руки Джона на их членах, но проклятая рука действует чересчур медленно, почти невесомо. Этого мало. - Шерлок, я сделаю все, что ты захочешь. Посмотри на меня. Это очень длинная фраза, у Джона должно заболеть горло после такого. Шерлок смотрит в глаза Уотсону и говорит просто: - Ты меня трахнешь. Джон усмехается: это не было вопросом, не было предположением, а лишь предсказанием ближайшего будущего. - И не один раз, я надеюсь. Джон перебирается с коленей Холмса на кровать и ложится на бок. Шерлок почти сразу занимает такую же позу, их лица на одном уровне. Эта пауза, наполненная спокойной близостью, не может продлиться хоть сколько-нибудь долго, несколько секунд в лучшем случае, но Джон пользуется ею, чтобы напомнить: - Я люблю тебя, Шерлок. Шерлок согласно стонет и нависает над Уотсоном сверху, осыпая горячими влажными поцелуями его шею, плечи, грудь, прикусывая соски, проводя языком дорожку от впадины пупка к паху. Везде, где прикасается язык Шерлока, под кожей Джона словно взрываются крошечные огненные вулканы, Уотсон практически наяву видит эти вспышки от поцелуев. Джон раздвигает ноги и сгибает их в коленях, чтобы Шерлоку было удобнее устроиться для запланированного - а Джон не сомневается в том, что именно задумал Холмс. Языком Шерлок обводит головку члена, пробуя на вкус, изучая шелковистость кожи на ней, слизывая смазку. Джон шипит и стонет, пальцы одной руки сжимают белоснежную простыню, а вторую он запускает в черную шевелюру, собирая пряди в горсть. Если Шерлоку больно, то по нему этого сказать нельзя - он начинает сосать еще активнее, заглатывая член почти до конца, издавая утробное рычание. Глядеть, как безупречной формы губы обхватывают ствол, чувствовать, как тонкие пальцы массируют мошонку, - настоящая пытка наслаждением, от нее у Джона вскоре начинают поджиматься яйца. Понимая, что долго ему не продержаться, Джон слегка тянет Шерлока за волосы вверх. - Остановись. Шерлоку не требуется объяснений, он мгновенно понимает, в чем причина, поднимает на Джона тяжелый взгляд и медленно облизывает припухшие яркие губы. Джон дает себе твердую установку - трахать Шерлока в рот не каждый день, а хотя бы через день. - Ложись. Шерлок грациозно вытягивается на постели. Его член подрагивает от переполняющего возбуждения. Джон сидит на коленях рядом и от восхищения не может пошевелиться: - Шерлок, ты просто невероятен. - Джон, пожалуйста… Тебе лучше поторопиться. Шерлок кладет руку на собственный член, но Джон отводит ее и серьезно качает головой: - Нет. Сам - нет. Потом Джон тянется к тумбочке, где, как он знает, лежат смазка и презервативы. Презерватив бросает рядом, флакон со смазкой открывает и выдавливает густой гель себе на пальцы. - Джон, я… достаточно готов, так что много времени на это тебе не потребуется. Джон тратит секунду на обработку информации, удивленно-вопросительно вскидывает брови, одновременно прихватывая Шерлока за приподнятое бедро. Скользкие пальцы увлажняют кожу между ягодиц, нежно, но уверенно надавливая на анус. Шерлок со вздохом расслабляется и принимает в себя один палец. Джон вводит его медленно, слегка вращая - мышцы мягкие, податливые, Шерлок действительно готовился? - Сколько у тебя еще секретов от меня, Шерлок? - хрипло спрашивает Джон с напускной строгостью. В этот момент тело Холмса ощутимо вздрагивает, ноги его раздвигаются сильнее. Джон повторяет движение пальцем внутри, чтобы удостовериться, что это была не случайность. Шерлок снова вздрагивает, с губ его слетает короткий стон. - Джон, сильнее! Джон и сам прекрасно умеет командовать, но иногда подчиняться приказам гораздо приятнее, чем их отдавать. Он добавляет еще палец, а Шерлок начинает ерзать по постели, стараясь насаживаться на пальцы глубже. Джон чувствует, как пульсируют вокруг его пальцев горячие гладкие мышцы, он представляет, как его член входит в это идеальное отверстие, как Шерлок будет кричать и метаться под ним, и Джон почти готов кончить. Нет, рано. Джон впивается ногтями в собственное бедро, впивается до боли, чтобы отвлечь себя от одуряющих ощущений, и добавляет Шерлоку третий палец. Тот словно не замечает изменений, насаживаясь еще сильнее. Его руки иногда пытаются сжать собственный член, но Шерлок помнит приказ Джона и в последний момент отдергивает их. Шерлок открывает помутневшие глаза и жалобно извещает: - Больше не могу. Джон кивает. Он понимает. Он тоже больше не может. Аккуратно вытащив пальцы из изумительной задницы, Джон быстро надрывает упаковку презерватива и раскатывает его по члену. Перенеся вес тела вперед, опираясь на здоровую руку, левой он приставляет головку ко входу, медленно проводит несколько раз членом между ягодицами. Затаив дыхание, слегка толкается. Шерлок смотрит ему в глаза так, будто ничего важнее с ним в жизни не происходило. Его рот приоткрыт, а дыхания почти не слышно. Головка входит медленно и туго, Джону приходится закусить губу, чтобы не совершить резкого движения. Шерлок поднимает ноги вверх и перекрещивает щиколотки на пояснице любовника. А потом требовательно шепчет: - Давай. Джон слегка мотает головой, он боится причинить боль, он хочет, чтобы все было идеально. Тогда Шерлок делает слабое движение бедрами, насаживаясь на член самостоятельно - пусть и не до конца. Джон вскрикивает и сильно зажмуривается. Дождавшись, пока исчезнут цветные пятна перед глазами, он возобновляет проникновение: все еще бережно, но уже не останавливаясь, пока мошонка не соприкасается с ягодицами Шерлока вплотную. Капельки испарины выступают у Холмса на лбу. Джон опускается на любовника, обхватывая его одной рукой за шею снизу, целуя губы, щеки, виски, глаза, и уточняет в последний раз: - Не больно? В ответ Шерлок надавливает ему на поясницу скрещенными лодыжками и протяжно стонет: - Да твою же маааааать!.. Джон усмехается и начинает двигаться быстрее. Он чувствует, что кончит слишком скоро, гораздо скорее, чем хотелось бы, но трахать Шерлока - наконец-то заниматься сексом с Шерлоком! - настолько невозможно и переполняюще, что Джон теряет контроль, все яростнее вколачивается в идеальную задницу, хрипит, дышит рвано и ругается. Шерлок старается приподнять бедра, чтобы насадиться сильнее, но он ограничен в движениях, так что он хватает Джона за ягодицы и вонзает ногти в нежную плоть. Джон коротко вскрикивает, но не останавливается, продолжая резко, размашисто трахать Шерлока, ощущая, что осталось совсем чуть-чуть. Просунув руку между потными телами, Джон сжимает член Шерлока и командует: - Кончай. Неверяще уставившись на Джона, Шерлок вдруг выгибается над кроватью так сильно, что партнер сбивается с ритма. Шерлок низко отрывисто кричит, выплескиваясь на живот и грудь. Джон жадно впитывает в себя удивительное зрелище - кончающий под его руками, под его языком, под его членом Шерлок, и этого достаточно, чтобы бурно сорваться самому. Джон не замечает, что во время оргазма уронил голову на плечо Шерлоку и впился в него зубами. Когда член, наконец, перестает пульсировать, Джон осознает, что любовнику, скорее всего, больно, с трудом размыкает челюсти и старается зализать укус. - Ты всегда так кусаешься? - спрашивает Шерлок шепотом, но в его голосе нет недовольства, только бесконечная, безудержная нежность. - Не знаю, - так же шепотом отвечает Джон. - С тобой у меня все иначе, чем с кем-то другим. Джон лежит сверху, между двумя подтянутыми животами размазываются пот и сперма, Шерлоку, возможно, тяжело, но Уотсону не хочется двигаться. Он ждет, пока прерывистое дыхание обоих немного не успокоится, а потом все-таки с сожалением откатывается на спину. Холмс достает из того же ящика влажные салфетки, быстро обтирает живот и грудь, а потом свежей салфеткой тщательно и медленно вытирает расслабленного Джона. - Я чувствую, как у тебя колотится сердце, - осуждающе говорит ему Шерлок. - Это была преждевременная нагрузка. - Да, - счастливо улыбается Джон, - преждевременная, небезопасная, охрененная нагрузка. Лучшая в мире. - Это может быть чревато осложнениями, - продолжает ворчать Шерлок, укрывая их обоих одеялом. - Да, Шерлок, осложнения… - Джон обхватывает руками жилистое тело, подминает под себя. - Одно осложнение уже появилось - я хочу заниматься с тобой сексом каждый день, каждое утро, каждую ночь, много-много раз. Возрастают риски сердечного удара, говорю как терапевт, - Джон не открывает глаз, его голос звучит все глуше, он проваливается в сон. - Лучше бы объяснил мне, терапевт, как человек с такими маленькими руками, как у тебя, может быть в постели таким огромным медведем? - Шерлок устраивается в объятьях Джона поудобнее. Про медведя - это была вовсе не жалоба. Дыхание Уотсона выравнивается, замедляется, сердце под ладонью Шерлока бьется уверенно и сильно. Шерлок засыпает с мыслью о том, что больше никогда в жизни он не потеряет Джона. __________________________ Арт к главе от Puhnatsson: http://25.media.tumblr.com/618d94c1c19af31690f7ee22af171725/tumblr_mvsfcaugv61s6sfdyo1_500.jpg ___________________________ Вообще-то, именно здесь мы должны были покинуть наших мальчиков. Но уже когда "Звездочет" был полностью написан и наполовину выложен на сайт, я поняла, что у меня, у автора, осталось еще три незакрытых гештальта. Два маленьких, а один просто огромный. Так что пришлось мне начать тринадцатую главу.