Вечный спектакль

      Вокруг царила суматоха, которая, казалось, скоро перерастёт в неконтролируемый беспорядок. Каждый старался перекричать собеседника или просто рассказать последние новости, что случились за кулисами. Было слишком много народа разных возрастов, что создавало ещё большую неразбериху. Дети весело бегали между людьми, почувствовав некую свободу, а взрослые ругались и пытались всех построить. Маленькая девочка стояла в углу, нервно сжимая ладошками края своего нового наряда. Она потерянно оглядывалась по сторонам, но так и не могла найти хоть одно знакомое лицо. Грудь часто вздымалась, а кулончик на шее в виде четырёхлистного клевера выглядывал, но она тут же спрятала его обратно, чтобы никто не увидел.              — Агата! Агата! Ну вот ты где. Я уже обыскалась тебя, — перед юной балериной присела Аннет, всем своим видом излучая собранность, и оглядела её с ног до головы. — Ты почему убежала? Скоро будет ваш выход.              Девочка молчала и ничего не произносила, только слегка подрагивающие плечи говорили о том, что она жива. Лицо было слишком бледным для здорового ребёнка, который совсем недавно так же, как и остальные дети, наводил беспорядок за кулисами.              — Дорогая, что случилось? — обеспокоенно спросила Аннет, прижимая девочку к себе.              Агата вдохнула знакомый и приятный запах, что всегда исходил от тётушки. Этот аромат притягивал своим разнообразием вкусов, начиная от сладкой ванили и заканчивая горьким тёмным шоколадом. Она уткнулась в шею и пообещала себе, что навсегда сохранит этот запах в памяти. Что бы ни случилось, что бы ни произошло…              — Всё будет хорошо… — шептала Аннет, поглаживая рукой по спине, стараясь успокоить маленькое дитя. — Смотри, что у меня для тебя есть.              Балерина отстранилась, расцепляя руки и убирая их с шеи. Она вытерла намокшие глаза и с детским интересом посмотрела на тётушку, ожидая, что же ей покажут. Аннет опустила руку в карман пиджака, и в следующую секунду в ней оказалась обычная чёрная заколка.              — Это же просто заколка!              — Не просто, — кратко ответила Аннет. — Она всегда приносит удачу, когда находится в твоих волосах. Никакие проблемы с ней не страшны, и всё будет тебе по плечу.              Тётушка потянулась к голове девочки, чтобы закрепить символ «удачи», и убрала выбившуюся прядь, что портила идеальный образ балерины. Когда она закончила, то положила руки на плечи племянницы и серьёзно произнесла:              — Сегодня ты покоришь всех. А сейчас тебе пора к своей группе…              Агата прикрыла глаза, стараясь сосредоточиться, и глубоко вдохнула.              Выдох. Лёгкий ветерок нарушил звенящую тишину, что царила в этом месте. Агата застывшим взглядом смотрела на выгравированную надпись: «Аннет Сильвер-Харрис». Вместе с ветром пришёл знакомый запах, который она узнала бы среди тысячи. Тёмный шоколад. Она быстро поднялась с земли и стала оглядываться, но вокруг никого не было. Только мраморные плиты, а на них — фотографии, чьи глаза смотрели прямо в душу, рассматривали каждый грех, совершённый в столь непродолжительной жизни.              Пустота. Вот, что она ощущала внутри, и то, что окружало её. Сегодня Агата не плакала, просто-напросто не хватало на это сил. Ещё одна бессонная ночь дала о себе знать. Она проснулась рано утром, но чувствовала себя слишком разбитой и подавленной. Рядом находился Сэм, что сидел на единственном стуле в комнате и склонил голову, видимо, задремав. Он до последнего не хотел отпускать её на кладбище в таком состоянии, но Агата не могла просто взять и не прийти. Это была её маленькая традиция, которую недопустимо просто взять и нарушить.              Каждый понедельник. Каждую неделю. Каждого месяца.              Пора было уже собираться обратно, что и сделала Агата, подобрав сумку с земли, и повесила её на плечо. Она последний раз бросила взгляд на фотографию такой строгой, властной и столь родной тётушки, что слёзы сами собой стали наворачиваться. А совсем недавно думала, что неспособна на такое.              Балерина быстрым шагом отошла от погребальной плиты и направилась в сторону автобусной остановки. Привычные движения, что повторялись не один десяток раз, и теперь она сидит в самом конце, смотря на бабушку, читающую книгу. Они встречаются каждый раз, когда Агата возвращается в академию с посещения Аннет, и балерина всегда задавалась вопросом: к кому она ездит? Лезть не в своё дело не хотелось, поэтому, посмотрев друг на друга долгую минуту, они отвернулись, и каждый занялся своим делом.              Выйдя на своей остановке, Агата пошла к входу и сразу направилась в сторону тренировочных залов. Короткий путь был преграждён какими-то предметами, в которые она не стала вглядываться, и тут же развернулась, направляясь более длинным путём, но всё-таки решила срезать и пройти через зал, что вёл в другую сторону здания.              Она, совсем не думая, что там могут находиться люди, вошла в помещение и, витая в каких-то своих фантазиях, направилась вдоль рядов. Из мыслей её вывел резкий и громкий голос, отдающийся эхом от стен, и казалось, что он был везде, где это только возможно.              — Что ты делаешь! Где лёгкость, чувства? Почему нет никаких эмоций? Где всё это? Кто назначил такую бездарность на роль солистки! — последнее предложение проговорили значительно тише, но его всё же возможно было расслышать, причём слишком чётко.              — Мистер Морфью, — видимо, не поняв, что это был риторический вопрос, ответила девушка, стоящая на сцене в окружении других танцующих, которые остановились и наблюдали за развивающимся концертом.              — Меня не волнует, кто тебя выбрал, хоть покойная Елизавета Вторая. Ты танцуешь просто бездарно! Вон со сцены и никогда больше не попадайся мне на глаза.              Рыжеволосая девушка стояла в полном шоке, и было видно, что на её лице появились сомнения: стоит ли послушаться и уйти? Находящиеся рядом люди с замиранием наблюдали за представлением, но не вмешивались: видимо, боялись и сами получить вместе с ней.              — Мне долго ждать? Я сказала, вон со сцены!              Агата за столь короткое время не один раз успела пожалеть, что решила не идти длинным путём, но, кажется, было ещё не поздно вернуться в коридор, ведь её, к счастью, до сих пор не заметили. Она стала отходить назад, как женщина, стоящая к ней спиной, резко повернулась и вперила в неё взгляд, пробирающий до самых мурашек и будоражащий кровь. Ей стоило бы посоревноваться в этом с мадам Бьюсте, ведь та обладала таким же пронизывающим взглядом.              — Ты, — она указала на Агату, — подойди сюда.              Балерина была не уверена, что обращаются именно к ней, поэтому обернулась, чтобы убедиться в этом, но там никого не оказалось. Пустота и темнота. Агата неспешными шагами направлялась к женщине и встала напротив, всё ещё сомневаясь, что это было правильным действием. Может, стоило просто уйти и не наживать себе проблем, которые и так стали постоянно её преследовать?              Мадам оценивающе обвела Агату взглядом, а потом кивнула сама себе и произнесла:              — Надевай пуанты и бегом на сцену. Будешь вместо Марты. Партии Никии знаешь?              Девушка, не задумываясь, кивнула, даже не подразумевая, что сейчас происходит. Рой мыслей крутился в голове, и ни одна не могла выделиться среди всех. Балерина поставила сумку на сиденье и надела пуанты, завязав их и посмотрев на женщину, которая взглядом показала подниматься.              Столько гневных взглядов в свою сторону Агата ещё не получала. Она понимала, что была здесь лишней, но разве могла что-то поделать? Ей сказали — скорее приказали, — и она лишь повиновалась воле какого-то хореографа, которого к тому же видела первый раз. Агата пыталась оправдать себя, но все попытки оказывались тщетными. Балерина была бы готова встретиться с Евой и повздорить, лишь бы покинуть эту сцену.              Когда она встала в центр, то тут же почувствовала горячее дыхание над ухом.              — Поздравляю, золотко, — чужая рука оказалась на её талии и повела за кулисы, а потом вывела на место, с которого она должна будет начать танцевать.              — С чем?              Агата, впрочем, как обычно, ничего не понимала, но даже это не помешало ей слабо улыбнуться. Зазвучала плавная мелодия, под которую из-за кулис выпорхнул Александр. Он начал совершать прыжки по кругу, и после каждого музыка всё нарастала в тревожности, создавая ощущение страха и беспомощности. Звук литавры раздался на весь зал, а парень в это время сделал пару оборотов вокруг себя и застыл в позе, опустившись на одно колено.              Тишина. Всё погрузилось во мрак, и настала очередь Агаты выходить на сцену. Музыка постепенно начинала набирать свой темп, будто цветок, раскрывающийся утром, делая это постепенно и медленно, давая насладиться всей красотой. Балерина не была подготовлена к этому от слова совсем, движения знала, но разве этого достаточно?              Нет. И никогда не будет. Только она в этом не виновата. Станцует для души. Для него.              Она вышла из-за кулис и подошла к Александру, который продолжал стоять на одном колене, и положила руку на плечо, поднимая ногу и делая арабеск. Девушка отошла от него на носках, а он следом побежал за ней. На лице балерины играла улыбка, но она была ни капельки не наигранной, исходящей от самого сердца. Агата не пыталась выделывать каждое движение, потому что понимала, что перепрыгнуть других технически не сможет, однако получить удовольствие — запросто. Когда Александр нагнал, то взял за руку и стал придерживать, пока она вставала на носок пуант и вытягивала неопорную ногу. После он аккуратно прокрутил её, словно застывшую куклу, и отпустил.              — Стоп! — мелодия резко стихла. — Вы меня сейчас с ума сведёте… На сегодня закончено.              Как только женщина сказала последнее слово, то незамедлительно покинула зал и ушла в неизвестном направлении. Агата изначально следила за мадам, но, поняв, что ей ничего не скажут, подняла взгляд на Александра, надеясь, что от него добиться хоть каких-то объяснений будет проще.              — Не скажешь, что происходит?              — Думаю, что тебе это знать не нужно.              — Как это не нужно? — она повернулась к нему лицом, чтобы не стоять боком, и вскинула бровь, дожидаясь чётких и внятных объяснений. — И куда делся мистер Клод? Он же заведовал этим спектаклем, нет?              — Ушёл, — довольно кратко объяснил парень.              — Прямо-таки добровольно?              Александр только пожал плечами на вопрос Агаты, видимо, даже не собираясь как-то пытаться на него ответить, но молчание говорило красноречивее других слов. Помещение опустело, а в зале воцарилась идеальная тишина, что было страшно лишний раз ступить и нарушить такую идиллию.              — Это явно мой последний день, — ни с того ни с сего выпалила балерина, смотря на закрытую дверь, что вела в коридор, и, быстро подобрав свои вещи, стремительно удалилась, при этом стараясь не показывать волнение и страх.       

***

      Конечно же, Агату не пустили на занятие, чего, впрочем, и следовало ожидать. Она опоздала больше чем на полчаса и думала, что её пустят? Слишком самонадеянно. И оправдываться не было ни малейшего смысла, ведь никто в это просто-напросто не поверит. Всё звучало чересчур сказочно и надуманно. Балерина не знала, что делать и куда податься, потому что это был первый раз, когда её просто не пустили на занятие.              На негнущихся ногах Агата шла по коридору и смотрела в пол, наблюдая за тем, как пуанты, что всё ещё были на ней, издавали стук, разносящийся по коридору. Вокруг никого не было, и это ничуть не удивляло. Звук обуви начинал надоедать, поэтому она остановилась возле подоконника, чтобы переобуться и продолжить свой путь в неизвестность.              Когда она взяла в руки пуанты, то покрутила их и вздохнула, понимая, что нужны новые, ведь ещё чуть-чуть, и этим придёт конец. А это за собой может повлечь неприятные последствия в виде травм. Но может, они и не будут неприятными? Избавится от оков и выпорхнет из этой тюрьмы. Только что ей мешает это сделать сейчас? Никто насильно здесь не держит, всё на добровольной основе, по крайне мере, у них.              Не успела Агата отойти от подоконника, как почувствовала, что её дергают за юбку, и это ввело в некий ступор, который растворился так же быстро, как и наступил, когда она посмотрела, кто это был.              — Кристина, — балерина улыбнулась и опустилась на уровень с ребёнком. — Как у тебя дела? Что нового?              Девочка убрала руки за спину и будто пристыжено смотрела в пол, ковыряя носком. Агата совсем не понимала, с чего вдруг такое поведение: неужели она боялась её? Нет, Агата же ничего не сделала для этого, но это был ребёнок, поэтому логически что-то объяснить становилось трудновато.              — Кристин… — уже более осторожно заговорила балерина, стараясь заглянуть в её глаза, и осторожно, чуть касаясь, провела по предплечью.              Кристина всё ещё молчала, но уже подняла взгляд и вытянула руку, в которой лежала чёрная заколка, что не так давно была подарена балериной, быстро выпалив:              — Мама сказала вернуть.              — Но ты же не хочешь, верно?              Кристина только кивнула, проведя ладошкой по щеке. Девушка слегка склонила голову и заговорщически улыбнулась, беря заколку с протянутой руки.              — Умеешь хранить секреты? — на что получила несколько активных кивков головой и пристальный заинтересованный взгляд. — Это заколка приносит удачу, но только тогда, когда находится у тебя в волосах. И никому-никому нельзя об этом знать, ведь если раскроешь секрет, то вся волшебная сила тут же исчезнет.              Агата прибрала прядь ярко-рыжих волос и заколола, чтобы они не лезли в глаза, а потом провела пальцем по щеке, вытирая мокрую дорожку.              — Обещаешь, что не расскажешь? — Агата протянула мизинец девочке. — Это только наш секрет.              Кристина протянула палец в ответ и весело заулыбалась, уже и забывая о недавней трагедии.              — Никому, — повторила девочка, трогая заколку в волосах, и развернулась, скрывшись за поворотом.              Балерина всё ещё сидела и смотрела в пустующий коридор, который остался после ухода Кристины, и вздохнула. Ей нравилась эта девочка, в каких-то аспектах она видела в ней себя. После того, как Аннет подарила заколку, Агата с ней никогда не расставалась, особенно на выступлениях, но каждой вере приходит конец.              И этой пришёл.              Однако она надеялась, что вселила эту крохотную веру в ребёнка, хоть и знала, что та будет и не долгой, но принесёт не меньше счастья. Пусть Кристина будет вспоминать этот момент с улыбкой на лице, а не со слезами.              Агата встала и забрала с подоконника сумку для тренировки, направившись дальше по коридору. Но не успела она сделать и пары шагов, как из двери вышел директор с женщиной, что совсем недавно заставила танцевать Агату на большой сцене.              Они о чём-то негромко переговаривались, но совсем скоро оба заметили Агату, что, впрочем, оказалось не слишком сложно, и повернулись к ней. Девушка потихонечку стала отступать назад, надеясь уйти незамеченной, только план изначально был провальным, но попытаться всё же стоило.              — Юная леди, — обратился мистер Финч, как обычно, в своей манере богатого аристократа, ну или просто воспитанного человека, — почему вы не на занятиях?              Этот вопрос балерину застал врасплох, потому что она просто не знала, что на него отвечать. Сказать, что просто не пустили? Но следом последует вопрос «почему?», а если ответить правду, то это будет выглядеть слишком нелепо.              — Я немного припозднилась, но уже иду на урок.              Соврала. Бестактно и так глупо соврала.              «Если не умеешь врать, то лучше не берись!» — кричал разум, но, кажется, директор в это поверил всей душой, вот только стоящая рядом женщина всё знала и не поверила ни единому слову, лишь продолжала отмалчиваться в сторонке, а губы исказились в ухмылке.              Эта ухмылка так ей напоминала кого-то знакомого, да и женщина преподносила себя в знакомой манере: грубой, всевластной, наглой.              — Скажите, что вас Нильсен задержала, — она всё же вмешалась в какое-то подобие разговора.              — Нильсен? — повторила Агата, надеясь, что её не услышат, но этого не произошло.              И только сейчас она заметила, что у неё с Александром были поразительные сходства: характер, пронизывающий холодный взгляд и поза, в которой они оба любили стоять — сложа руки на груди и обводя людей таким взглядом, будто они крупно провинились и делают всё неправильно. В этом ей удалось убедиться совсем недавно.              — Да. Какие-то проблемы?              — Нет-нет, — поспешно ответила Агата. — Извините, мне нужно спешить.              Балерина постаралась быстро ретироваться, даже не удосужившись дождаться ответа, стараясь просто скрыться из их поля зрения. Завернув за угол, она надеялась, что мужчине и женщине не нужно было в эту сторону. Агата остановилась и глубоко вздохнула, стараясь собраться с мыслями, что сейчас разлетелись на множество элементов.              Место Клода заняла мать Нильсена. Эту мысль Агата чётко сформулировала в своей голове, но оставалось множество вопросов, на которые она просто не могла придумать или найти достойного ответа. Специально ли использовал её Александр, чтобы продвинуть свою мать? Или это простое стечение обстоятельств?              Девушка, правда, пыталась его оправдать в голове, но всё сводилось к одному: он её использовал для достижения своей цели.              Может, не стоило обвинять парня, не зная всей ситуации? Возможно, эта мысль была здравой, только какое дело, если без неё мистера Морфью бы не выгнали с поста балетмейстера. Агата почувствовала укол вины, но в то же время понимала, что он сам виноват в злоупотреблении данной ему властью.              На урок мадам Бьюсте Агата идти не собиралась: если уж прогуливать, то до конца. Да и повторно приходить было как-то боязливо. Она достала из сумки кофту и накинула на плечи, а потом направилась в сторону выхода. Рядом с академией находилась лавочка, на ней часто можно было заметить сидящих, что и сейчас было не исключением. Балерина остановилась на последней ступеньке крыльца и посмотрела прямо перед собой: напротив стояло ничем непримечательное здание, которое, казалось, только отпугивало прохожих своей какой-то смертоносной аурой.              Наблюдать за ним было интересно, каждая деталь завлекала, но прохладный ветер пробирался под кофту и заставлял содрогаться. Взгляд зацепился за полностью чёрный автомобиль, который припарковался напротив входа, и девушке стало интересно, кто оттуда выйдет, но проходили минуты, и ни один человек не вошёл и не покинул данный транспорт.              Она продрогла уже основательно, хоть и на улице светило солнце. Агата вернулась в помещение и оглянулась по сторонам: всё осталось на прежних местах. За время её отсутствия ничего не поменялось. Неудивительно.              Скоро должен был начаться новый урок, на который она должна успеть. Хотелось просто забыться в танце, пусть и на парочку минут, что пролетали как одно мгновение. Агата ступала не спеша по коридору и совсем не заметила, как её руки коснулись и резко дёрнули в сторону. Она оказалась в нише, где рядом на тумбе стояла гипсовая голова какого-то греческого учёного, а может быть, и танцора. Агата в это не сильно вникала.              — Что за?!.. Александр?              Балерина удивлённо посмотрела на парня, который стоял перед ней и опирался спиной о стену, чуть склонив голову набок, и уголок губ дёрнулся в ухмылке. Не успел Александр сказать и слова, как оказался перебит девушкой.              — И как это понимать? Как маме на новой должности? — она склонила голову, стараясь повторить позу собеседника. — Ты просто меня использовал, чтобы продвинуть свою мать!              — Не использовал, — кратко ответил Александр, а лицо приняло каменный вид. — Это простое стечение обстоятельств.              — Которые ты успешно подстроил. Не притворяйся, ты не настолько глуп, чтобы не знать подобного исхода.              — Ты даже ничего не знаешь, а уже лезешь с обвинениями. Некрасиво, Харрис. Очень некрасиво.              — А что ты сделал, чтобы я поверила в твою непричастность? Мне ничего не рассказывается, просто бросили после выполнения задания. Ты даже не подошёл спросить, как я себя чувствую!              Между парой воцарилось молчание, что ничем не прерывалось. Александр больше не стал оправдываться и просто вышел из ниши, уходя в неизвестном направлении. Было два варианта: либо он не хотел говорить правду, либо ему больше нечего было сказать против. Агата вздохнула и посмотрела на пустое место. Александр явно не об этом хотел поговорить, а может, и вовсе не хотел говорить…              Стоять долго не позволяло время, которого уже оставалось вновь впритык. Агата быстрым шагом направилась в класс и зашла в числе последних, но не опоздавших. Что уже можно считать неким достижением.              Занятие проходило в привычной форме: разминка, повторение связок и заучивание новых, а потом всё по новой. И так на протяжении двух-трёх часов. Агата стояла посередине зала и смотрела в зеркало, пока остальные разбрелись по периметру, наслаждаясь недолгими минутами отдыха. Каждый должен выйти и станцевать только что заученную связку. Она была не сложной, но страх сделать что-то неправильно всё же присутствовал.              — В каждом движении должна присутствовать лёгкость, — повторял мужчина раз за разом каждой ученице, что выходила в центр. — Позволь танцевать душе, а не голове, тогда тело всё сделает за тебя.              Балерина кивнула на эти слова и прикрыла глаза, дожидаясь начала музыки.              «Раз, два, три…» — отсчитала она и распахнула глаза, вставая на пуанты и отдавая, как и было сказано, управление душе.              Тело приобрело некую лёгкость. Движение за рукой — поворот, а затем встала на носок и подняла ногу, вытягивая под углом девяносто градусов. Музыка проникала в каждую клеточку тела и будто бы вела за собой по самым тёмным коридорам, где в конце пути ожидала комната, полная света, до которой оставалось совсем немного. Только протяни руку.              Прыжок. Музыка резко замолкла и наступила тишина. Балерина ничего не понимала, поэтому повернулась и уставилась на преподавателя, чей взгляд был устремлён в сторону входной двери. Там стоял Альберт Финч и взглядом кого-то выискивал, вскоре остановившись на Агате.              — Харрис, мне нужно с вами поговорить. Наедине. Выйдем?              И вновь она испытала это чувство, когда все взгляды в комнате устремлены на неё. Это было одновременно привычно, но и нет. Ведь в зале на тебя смотрит совершенно чужой человек, который, вероятно, больше и не встретится на жизненном пути, только вот здесь находились люди, с которыми ещё не один раз придётся столкнуться.              Агата посмотрела на преподавателя, но от того не последовало никакого возражения, поэтому она направилась в сторону выхода, а затем проследовала за директором. Они отошли не так далеко, только за это непродолжительное время Агата успела вспомнить столько ситуаций, где успела напортачить. И каждая была всё хуже и хуже предыдущей.              — Вас хотят взять на роль солистки в предстоящем представлении, — коротко проговорил мужчина и смотрел на балерину, ожидая хоть какую-нибудь реакцию на такую новость.              До Агаты не сразу дошёл смысл сказанных слов, но когда это произошло, то эмоции на её лице сменялись одна за другой. На смену радости приходил страх, а следом вдогонку шло отрицание. Это всё какая-то путаница, и на этом месте должна оказаться не она. Явно не она.              — Вы уверены?              — Да, — мистер Финч кивнул и добавил: — За вас вступились и захотели, чтобы именно вы исполняли эту роль.              — Что за представление? — с опасением спросила девушка, боясь услышать ответ, который больше всего пугал её.              — «Баядерка».              Спрашивать про того, кто вступился, не было какого-либо смысла: вряд ли Агате положено об этом знать. Однако всё может сделать время, главное — просто ждать.       

***

      В кабинете стояла тишина, нарушающаяся тиканьем часов. Мужчина и женщина смотрели друг на друга, явно недовольные темой разговора, но уже никуда от неё не деться.              — Оливия, это большой риск. Она нестабильна, и кто знает, что выдаст на выступлении. Если ты так хочешь молодую кровь, то возьми Еву Скай. Стабильная, красивая, разве нужно что-то ещё?              — Понимаю, но мне нужна именно она. Девушка танцевала не для того, чтобы понравиться, а для себя. Это самое важное, что должно быть в танцоре. Ведь если он будет получать удовольствие от танца, то зрители это почувствуют и больше проникнутся. И ты понимаешь меня, как никто другой.              Женщина и сама осознавала риск данного предложения, но если не сделать этого сейчас, то потом может быть уже слишком поздно.              — Мне нужна Агата Харрис в роли солистки, — это было последнее слово на данную тему, потому что каждый друг друга услышал и прекрасно понял.