***
Небольшая частная клиника, однозначно, внушала много доверия, однако Тэхён все равно переживал, и от этого сильно страдали его тонкие длинные пальцы, которые он изводил, хрустя костяшками. Чимин привез его в том же автомобиле с затонированными окнами, из-за чего танцор не видел путь до больницы, но позже старший омега обещал ему показать город целиком. Правда, Тэхёна это особо не волновало. Его волновали результаты анализов, которые они получат прямо сегодня. Через час. А если все хорошо — а все должно быть хорошо, ведь в Сеульской клинике анализы вышли положительные — то процедуру проведут сразу же. Подергивая ногой, Тэхён нервно прикусил губу, когда Чимин вышел из лифта с каким-то пожилым омегой в очень статном красивом костюме синего цвета в белую полоску. Они направлялись к нему, и младший встал, не понимая, кто этот человек. Точно не врач. Их семейный доктор, которого звали Ким Чунмен, уже взял все необходимые анализы, быстро проконсультировал и попросил подождать. Чунмена, кстати, Чимин представил, как дальнего родственника, которого они с Чонгуком забрали во Францию несколько лет назад. — Bonjour*, — Тэхён промямлил приветствие на французском, понимая, что перед ним точно не кореец. Чимин мило улыбнулся и сказал: — Тэхён, папа Жозе знает корейский. — Оу, — танцор поклонился, пряча смущение. — Здравствуйте… — Жозе Дюбуа — наш папа и муж Адриана Дюбуа, — старший омега протянул руку, и Тэхён вежливо пожал ее своими двумя. — Папа, это и есть наш суррогатный омега. Ким Тэхён. Жозе с каким-то странным выражением лица осмотрел омегу с ног до головы, задерживая взгляд на глазах. Он приблизился и вгляделся в голубые бездны почти с прищуром, и спросил: — Это линзы? — Эм, нет, сэр, это естественный цвет моих глаз. — У кого из родителей голубые глаза? — спросил Жозе, придерживая Чимина под локоть. Второй со слабой улыбкой наблюдал за ними, но Тэхён уверен, что и муж магната заметил странность в поведении старшего. — У дедушки, — Тэ слабо улыбнулся. Ему часто задавали подобный вопрос: редко встретишь корейца с такими глазами. У большинства они карие или черные, редко серые или зеленые, почти никогда голубые. — Понятно, — Жозе кивнул, тут же теряя интерес к танцору. — Чимин-и, отведи меня к Чунмену. Хочу с ним переговорить. — Конечно. Тэ, подождешь здесь? — танцор кивнул и проводил их взглядом, проверяя время на телефоне. Прошел почти час, как доктор Ким скрылся в личном кабинете, обещав вернуться с результатами через — максимум — шестьдесят минут. Парень присел на диван в комнате ожидания, понимая, что вот-вот и господин Чон должен приехать. Видеться с Чонгуком не очень-то и хотелось, особенно, после неловкого разговора в кабинете. Перекупить знаменитую картину и нагло повесить ее у себя дома, словно к нему никогда не приходили гости — насколько нужно быть уверенным в себе? А может, гости и не приходили? Вот он и повесил, чтобы любоваться в гордом одиночестве или с мужем, подпитывая свое эго. Тэхён уверен, что это — неординарный способ, чтобы самоутвердиться, чувствовать свою значимость, знать, что ты выше кого-либо. Иначе Мона Лиза продолжала бы висеть в Лувре и радовать туристов, у которых пункт с посещением музея был обязательным в списке. Как раз-таки из-за этой Госпожи. Покачав головой, Тэхён с удивлением заметил вспотевшие ладони и дрожащие пальцы. Он волновался, и с каждой минутой это волнение только усиливалось, растекалось по всему телу омеги, заставляя его нервно ерзать на стуле. Дышать становилось нелегко, воздух будто застревал в пересохшем горле. Танцор прикрыл глаза и откинулся на спинку дивана, представляя папу, который в скором времени откроет глаза и улыбнется фирменной улыбкой, скажет: «Сынок, а чего ты плачешь?», а потом обнимет и успокоит, обещав, что все теперь у них будет хорошо. И он никогда не узнает, через что пришлось пройти Тэхёну ради его выздоровления. Ким не сомневался — его папа точно бы расстроился, потому что изначально был бы против этой затеи. Он бы выбрал смерть, чем такую судьбу для своего единственного сына. Тэхён мелко вздрогнул, услышав грозный голос альфы, который невозможно спутать с чьим-либо. Чонгук вышел из лифта, держа телефон между ухом и плечом, руками пытаясь поправить ремень. Магнат сразу увидел суррогата, но прошел мимо, к окну, продолжая неприятный разговор на французском. По интонации сразу стало ясно, что бизнесмен чем-то обеспокоен и сильно недоволен. Тэхёну не нужно знать французский, чтобы понять. Он пригляделся к альфе: тот крепко сжимал телефон в руке, говорил сквозь зубы, жестикулировал свободной рукой, дергая указательным пальцем, словно отчитывал кого-то. Так ругались учителя в школе за невыполненные домашние задания или проваленные контрольные работы. Так ругалась Сохён, когда стриптизеры путали танец или не выкладывались по полной. А потом Чонгук сбросил звонок, и Тэхён готов поклясться, что увидел, как вены на тыльной стороне ладони немного вздулись. Любопытно, кто мог вывести спокойного альфу из себя? — Где Чимин? — спросил магнат, приближаясь к диванчику. Тэхёну снова не понравилась интонация, с которой к нему обратились, но он подавил возмущение, продолжив сидеть со скрещенными руками на груди. — Пришел ваш папа, и они ушли к Чунмену, — ответили альфе, отвернувшись, будто белый большой горшок с цветами намного интереснее. Тэхён ощутил легкий мускусный запах вперемешку с чем-то сладким и терпким — кофе с шоколадом. Значит, так пах Чонгук? Почему-то он только сейчас мог отчетливо услышать каждую ноту в его аромате. Вот почему омегу не покидало ощущение, что от альфы веяло чем-то вкусным. — Cherie, — облегченный голос Чимина прозвучал слишком громко, и он виновато улыбнулся администратору за стойкой регистрации. Чонгук окатил сотрудника убийственным взглядом и посмотрел на своего мужа с легкой улыбкой, а Тэхён восхитился тому, как за одну секунду мужчина смог поменяться в лице. Еще он прекрасно понимал, что альфа безмерно любил мужа — об этом кричали его глаза. Да и прошлой ночью, когда танцор мучился от бессонницы и просто лежал, глядя на ночное небо через панорамные потолки, было хорошо слышно, как сильно эта супружеская пара любила друг друга. Чимин так часто соглашался с Чонгуком, так часто кричал о том, как ему хорошо, что суррогату пришлось включить музыку на телефоне, чтобы избавить себя от мучительных стонов. Почему мучительных? Наверное, потому что он все же живой человек с омежьими потребностями. Тэхён завидовал. Особенно когда невольно становился свидетелем телячьих нежностей. Например сейчас, когда Чимин прильнул к мужу и поцеловал его прямо в губы, не стесняясь никого. — Все готово! — То есть… Все хорошо? — Чонгук уточнил, придерживая омегу за талию. Тэхён же с опозданием понял, о чем шла речь. Он поднялся, поправляя воротник куртки, и переспросил: — Есть результаты? — Oui*, — омега мило улыбнулся и посмотрел на Тэхёна. — Ты абсолютно здоров, как и я, как и мой cherie, — Чимин перевел взгляд на магната и чмокнул того в щеку. — Сначала к Чунмену пойдем мы, — объяснял омега с легким волнением. Конечно, ведь совсем скоро они собирались создать новую жизнь. Да, этот плод собирался жить в животе Тэхёна, но кровь в нем будет течь Чонов. Точнее, Чон-Дюбуа. Танцор так и не понял, как французская и корейская семьи взаимосвязаны, но Чимин обещал, что он ему все объяснит. Парнишка заметил, что мужу Чонгука нравилось вести беседы, рассказывать о жизни во Франции, о том, как прекрасен Марсель, а еще слушать. Чимин часто задавал вопросы, но Тэхён отвечал расплывчато и сжато, потому что рассказывать ему было практически не о чем. — А потом ты, Тэхён. Процедура займет всего несколько минут. — Хорошо, — кивнул омега, глядя на гармоничную пару, которая ретировалась из комнаты ожидания, скрывшись в коридоре. — Папочка, — Тэхён опустился на диван, зажмурившись. — Прошу, ты только поправляйся, — прошептал он, обнимая себя руками за живот и покачиваясь. Ему очень тревожно, будто в любую секунду что-то могло пойти не так. Неприятное ощущение надвигающейся катастрофы не покидало омегу с самого утра, но он понимал — дело в масштабе происходящих событий, в той же Мона Лизе, которая сводила омегу с ума, и в Чонгуке, который постоянно косился на него тяжелым взглядом. Магнат был против — это понятно. Хоть он и хотел ребенка, но ему явно не была по душе затея с суррогатным омегой. Тут еще и стриптизер, который владел тайной. Их общей тайной. Наверное, поглядывания Чонгука были связаны как раз с воспоминаниями о клубе. Он переживал, что Тэхён мог вывалить правду Чимину, тем самым разрушив многолетний брак истинных. — Ты в порядке? — Мистер Жозе, — Тэхён хотел было встать, но старший омега положил руку ему на плечо, останавливая и присаживаясь рядом. — Немного волнуюсь, — ответил танцор, все еще чувствуя тяжелую руку на своем правом плече. Жозе понимающе похлопал парнишку и улыбнулся совсем слабо, смягчаясь. А Тэхён подумал, что не понравился мужчине. — Ты делаешь доброе дело, — кивнул омега и тяжело выдохнул, глядя куда-то в пустоту. Тэхён молчаливо слушал. — Однажды я тоже хотел найти суррогата, но, к сожалению, я вообще не могу иметь детей. И мой муж, Адриан, вернулся после командировки за ручку с десятилетним альфой. Сказал: «Теперь Чонгук — наш сын», — омега попытался изобразить грозное выражение лица и сменить тон, видимо, пародируя мужа. — Ты знаешь полное французское имя Чонгука? — Тэхён отрицательно покачал головой. — Чарльз Дюбуа. Мы редко его зовем Чарльзом, но иногда бывает… Хочется, — мужчина хмыкнул и посмотрел на суррогата. — Во Франции его знают, как Чарльза, а любимые называют Чонгуком, — Тэхён кивнул в недоумении, потому что не понимал, зачем ему вся эта информация. — Чимин, к сожалению, столкнулся с такой же проблемой, но, к счастью, он может иметь детей. Просто не может выносить плод, — Жозе придвинулся к Тэхёну и посмотрел прямо в глаза, как при знакомстве. Вглядывался так, словно пытался что-то в них прочитать, будто умел читать по глазам, как экстрасенсы или гадалки. Танцору стало не по себе, но он стойко выдержал тяжелый взгляд француза и сглотнул ком в горле. — Они очень любят друг друга, Тэхён… Подарив им ребенка, ты укрепишь их союз, сделаешь их счастливее, как семью. Понимаешь? — Жозе смотрел так, будто разговаривал с каким-то ребенком, которому ничего не ясно в этой жизни. Такое отношение начинало раздражать суррогата, который таковым себя не считал. Ким еще очень молодой, но он точно не зеленый мальчишка с не обсохшим молоком на губах. Он видел достаточно и пережил немало, чтобы осознавать всю серьезность этой сделки. К тому же в словах старшего омеги Тэхён уловил какой-то скрытый смысл, подтекст, словно Жозе не решался сказать что-то прямо ему в лицо. Однако переспрашивать и уточнять танцор не торопился. Вдруг ему это просто показалось, а мужчина проявил обычную отеческую заботу по отношению к личной жизни сына. Поэтому Тэхён ответил той же монетой — долгим и задумчивым взглядом, а потом легким кивком в знак согласия.***
Процедура действительно прошла слишком быстро — Тэхён и не заметил ничего. Он лишь почувствовал острую иглу, сморщился, а после ему сказали, что дело сделано. Чунмен обходился максимально профессионально и вежливо, постоянно спрашивая, уверен ли омега в том, что делает, а этот вопрос стоял уже поперек горла. Если бы он не был уверен, разве прилетел бы в другую страну, оставив привычную для него жизнь? Из-за того, что они все утро — практически до обеда — провели в больнице, Тэхён вернулся на виллу опустошенным и сонным. Чимин вместе с мужем и Жозе уехали по делам — суррогата они, естественно, в личное не посвящали — а Тэхёна привезли домой, окружив со всех сторон телохранителями. Дворецкий встретил гостя с дежурной улыбкой, помог снять омеге куртку и поинтересовался, чего желала его душа на обед. "Ничего не хочу», — бросил Ким и ушел в свою комнату, желая поскорее коснуться головой подушки и заснуть крепким сном. Так, чтобы даже сны никакие его не тревожили. Но увы, Тэхёну не удалось воплотить маленькие желания в реальность, сталкиваясь с жуткими переживаниями за дальнейший сценарий. Что будет дальше? Как они будут жить втроем на этой вилле? Как его организм отреагирует на чужие эмбрионы? Не хватало воздуха. Омега попытался открыть окно самостоятельно, но у него не получилось, а потом он нашел пульт в прикроватной тумбочке. Нажав на зеленую кнопку, на которой было написано «open», Тэхён с изумлением приоткрыл рот, когда окно медленно отворилось в сторону. Танцор присел на одинокое кресло, предусмотрительно развернув его к волшебному виду, и просунул руки под футболку, прикасаясь к плоскому животу. Кожа под ладонями была очень теплой, почти горячей, словно из-за стресса он заработал себе простуду и теперь температурил. Тэхён непроизвольно гладил живот пальцами, глядя на яркие краски перед собой. За окном была теплая погода, солнышко щедро грело французов золотистыми лучами, напоминая о всей прелести весны, по голубому-голубому небу плыли облака незамысловатых форм. Апрельский ветерок одарил Тэхёна легкой прохладой: он почувствовал аромат свежей травы и цветов, и совсем чуть-чуть соленой воды. Море сегодня неспокойно, как и состояние омеги, словно тоже переживало за скорое будущее. Оно не оставляло равнодушным сердце омеги и каждый раз, когда он смотрел на неистовые волны, что с силой били прибрежный песок, у него захватывало дыхание. Ему бы не помешала прогулка по набережной, чтобы успокоить ум и рассеять туман в голове. Наверное, ему было бы легче, знай он уже результат. Но еще совсем рано — по словам Чунмена, суррогат мог пройти тест завтра, и проходить его в течение двух недель. Если результаты будут отрицательными, то им вновь нужно ехать в больницу. Доктор уверил танцора, что все будет хорошо и это случится, а потом посмотрел прямо в глаза, будто заранее знал ответы. — Тебе не холодно? Тэхён резко обернулся и озадачился появлению Чонгука на пороге своей комнаты. Разве он не уехал вместе с мужем и папой по срочным делам? Нахмурившись, он взглянул на поднос в руках магната и еду, приготовленную лучшими поварами Франции. Чимин сказал, что именно такие работали в доме бизнесмена, а Тэхён и не сомневался. Ни капельки. Отчасти благодаря портрету Мона Лизы. Если у Чонгука или у Чарльза во владении была такая драгоценность, мужчина мог позволить себе любую прихоть. — Нет, — Тэхён опустил босые ноги на пол и поднялся, отворачиваясь от прекрасного к пугающему. — Мне сказали, что ты ничего не ешь, — нетрудно догадаться, кто именно уведомил магната. А недовольства в голосе было столько, будто Тэхён маленький ребенок, который требовал к себе внимания, капризничая. Чонгук прошел в комнату и поставил поднос на кровать, бросив короткий хмурый взгляд на чужие босые ступни. — Ты забываешь, что теперь отвечаешь за две жизни… — Мы еще этого не знаем… — В любом случае, — перебил его магнат, добавив строгости в голос. — Ты обязан заботиться о себе ради ребенка. — Прошу прощения, — сдержанно извинился Тэхён. — Впредь я не хочу слышать, что ты отказываешься есть, — Чонгук говорил тоном, не терпящим возражения. Танцор и не спорил — коротко кивнул и поджал губы, чтобы не вывалить свое недовольство относительно отношения магната. Но, когда альфа развернулся, чтобы оставить омегу наедине с пропущенным обедом, Тэхён не смог сдержаться и позвал: — Господин Чон. Мужчина повернулся, спрятав руки в карманах брюк, и посмотрел с нескрываемым интересом. Видимо, предвкушал, что последует за звонким «Господин Чон». Тэхён же, не желая терпеть подобного тона в свой адрес, собрал всю храбрость в кулак, посмотрел на альфу решительно и продолжил: — Я… Не привык, чтобы мне приказывали. — Какая незадача, — Чонгук ухмыльнулся, а в его глазах лишь на короткую секунду появились сердитые нотки, однако Тэхён продолжал прямо держать спину перед ним. — Я не умею иначе.***
Чонгук с силой хлопнул дверью, скрываясь в кабинете и пытаясь унять бушующий ураган внутри. Его непросто разозлить, но этот омежка своим строптивым характером справлялся с невозможной задачей на отлично. Страх, таившийся в глубинах голубых глаз, попросту рассеивался с каждым днем, а язык становился развязнее. Он говорил то, что думал, поступал, как считал нужным, не внимал словам магната, а мужчина к такому не привык. Люди слушались его беспрекословно. Либо это необъяснимая буря внутри зародилась еще тогда, когда Сынги появился перед главой и показал фотографию Джина. Недосказанность ставила в тупик, обрубала возможности и лишала спокойствия. Если брат Чимина жив, они обязаны найти его как можно скорее, пока с ним что-то не случилось. Если же Джин в руках Сынги, то Чонгук собирался сделать все, чтобы уничтожить не только бизнесмена, но и подкосить все его дела на рынке. Да, такой спектр эмоций из-за новостей о Джине, а не потому что какой-то омежка показал характер. А парнишка и не был в курсе, с кем разговаривал и в какую семью попал. С Чимином они договорились, что до последнего будут скрывать темную сторону от Тэхёна, чтобы лишний раз не беспокоить. К тому же, если он действительно забеременеет, то — по рекомендациям Чунмена — им следовало огородить суррогата от любого негатива, создавая только самые благоприятные условия. — Входи! — рявкнул альфа, услышав стук в дверь. Намджун вошел в кабинет уверенной походкой и склонил голову, поприветствовав главу. Чонгук сел за рабочий стол, опускаясь на мягкое кожаное кресло, и посмотрел Киму в глаза. — Происходит утечка информации. — Не может этого быть… — Оспариваешь мои слова? — оскалился альфа. — Ни в коем случае, господин Чон, — Намджун поклонился в качестве извинения. — Но я держу все под контролем. — Плохо справляешься, — фыркнул мужчина и откинулся на спинку кресла, закинув одну ногу на другую. — Я хочу, чтобы ты проверил всю охрану, которая защищает этот дом, дом Адриана. Особенно мне интересен новенький, которого ты отправил недавно. Он мне не нравится. — Ваши указания? — Убери его, — коротко. — Но сначала проверь от ниточки до ниточки, а пока… Отправь его в одну из наших фирм. — Будет сделано, — кивнул Намджун, держа руки сцепленными перед собой. — Что-то еще? Чонгук оттолкнулся и поднялся, засунув руки в карманы, и медленно подошел к Намджуну, останавливаясь в метре от него. Он сурово посмотрел на мужчину, на плечах которого находилась защита всего семейства Чон-Дюбуа. Магнат доверял ему и не сомневался в профессионализме альфы, однако утечка информации произошла, и какая-то проворная крыса все же пробралась в личное пространство Чонгука. И ее необходимо было найти. Найти, допросить, получить информацию, а потом пустить волкам на растерзание. — Проверь каждый уголок этого дома на прослушку, — шепотом сказал магнат. — И молись, чтобы стены этого дома были чисты.***
Тэхён проснулся в холодном поту посреди ночи, с ужасом оглядываясь вокруг и понимая, что события, которые так сильно напугали его — просто сон. Правда, он все равно со страхом сглотнул ком в горле и обвел комнату испуганным взглядом, жалея, что не зашторил окна и не закрыл пультом управления потолок. За стеклом тьма тьмущая и даже не видно моря, но отчетливо слышны бушующие волны и тихий тик часов, висевших на стене возле двери. Омежка, проведя ладонью по мокрому лбу, ужаснулся обилию пота, сморщился, желая принять душ, смыть этот кошмар. Он дотянулся до ночника и включил свет, прикладывая руку к сердцу, которое все еще бешено стучало. Танцор смутно помнил, по какой причине буквально выдернул себя из сна, но там происходила настоящая жуть. Резня, много крови, пистолеты, орущие омеги, злые альфы — целый букет, чтобы прогнать остатки сна. Шмыгнув носом, Тэхён судорожно выдохнул и прошептал успокаивающие слова, ведь у него есть только он сам, чтобы поддержать. Не желая лежать потным в постели, омега покинул кровать, зашторил окна, но не стал трогать потолок, а потом вошел в ванную, где автоматически включился свет. Перед зеркалом он застал не самый лучший вид: опухшие глаза, взмокшие от пота розовые пряди, покраснения на лице и на шее, а в глазах ни капли жизни. Душ в четыре ночи, возможно, не был самым лучшим решением, но возвращаться ко сну Тэхён в любом случае не собирался. Надеясь, что вода освежит и очистит помутневший разум, омега ощутил лишь тяжесть в теле и боль в висках. Наверное, Чонгук с Чимином высказали бы свое недовольство относительно того, как Тэхён относится ко сну, если бы увидели в каком он состоянии сейчас. Ужинать он не спустился, но попросил домработницу принести еду в комнату. Если бы отказался, Чонгук бы снова заявился к нему, требуя повиновения. «Я не умею иначе», — проигралось в сознании Тэхёна голосом альфы, и он фыркнул, а глазами зацепился за маленькие коробочки на прикроватной тумбочке. Несколько упаковок теста на беременность, предусмотрительно оставленных Чимином перед сном. Муж магната смущенно улыбался и уверял в том, что он ни в коем случае не навязывался и не давил. Тэхён же ощущал именно давление. С процедуры прошло всего ничего, вряд ли результаты будут положительными. Но спать ему этой ночью все равно не было суждено, поэтому он взял одну небольшую коробку и вернулся в ванную, решаясь пройти тест. Прежде чем приступить, танцор прочитал инструкцию и выполнил так, как было сказано на маленькой бумажке. После сидел на крышке унитаза, обнимая живот и покачиваясь в волнительном ожидании, будто либо сейчас он увидит две полоски, либо никогда. Какая глупость, или именно так поступал с человеком мозг? Придумывая, надумывая, преувеличивая и вгоняя в паническое состояние. Спустя несколько минут, Тэхён вытащил тест и взглянул на маленькую круглую стекляшку, на которой смутно, но были видны две красные полоски. Сердце сделало сильный кульбит, и в глазах резко потемнело — Ким облокотился рукой на стену и прищурился, вглядываясь в полоски, которые казались иллюзией. Чунмен предупреждал о возможности моментального оплодотворения, однако также утверждал, что такого практически не бывает. Обычно результаты можно было получить лишь спустя два дня. Как минимум. Дрожащими пальцами Тэхён выбросил все в мусорку, вернулся в комнату и лег на кровать, укрываясь одеялом и пытаясь справиться с учащенным дыханием. Возможно, тест бракованный, и Тэхёну нужно просто перепроверить с утра. Да. Пока рано делать выводы и уж тем более рассказывать Чимину с Чонгуком. Нужно сначала убедиться самому, а после… После Тэхён боялся представлять, потому что с грустью осознал, на что подписался, когда взял в руки тест и увидел две красные линии. Откуда внезапная грусть? Он вспомнил разговор с папой, который произошел пару лет назад, когда омежка впервые испытал на себе течку. Быстро помотав головой, он решил, что не будет сейчас думать о прошлом. Ни о чем не будет думать. Просто будет лежать и смотреть на черное звездное небо, в которое, если приглядеться, можно улететь, слиться с миллиардами свечений и сиять также ярко, также независимо и бесконечно. Слиться с галактикой почти удалось. Он пролежал до семи утра, да так, что даже получилось расслабиться, а в голове сложился относительный порядок. Звезды действительно увлекли за собой, а потом к этому молчаливому общению с космосом присоединилось солнце — его первые лучи, как напоминание, что вот-вот проснется все живое: французский город и его жители, певчие птички, листья и цветы, а на первом этаже будут шуметь домработницы и повара, пыхтя над завтраком для трех человек. Тэхён повторно умылся и почистил зубы, игнорируя желание пройти тест еще раз. Силы воли хватило только на пару минут. Переодевшись в узкие синие джинсы и серую футболку с глубоким вырезом, танцор побежал обратно в ванную и провернул все по тому же сценарию. Ему казалось, что это Чимин нетерпеливый и навязчивый, а теперь он вел себя так, будто ожидал ощутить под сердцем собственного ребенка. И две красные линии стали еще одним подтверждением, что план семьи Чон сработал, а организм Тэхёна быстро и легко принял чужие эмбрионы. Ровно в десять в его комнату скромно постучались. Суррогат подал голос, разрешая войти дворецкому, который, наверное, принес ему завтрак в постель. Только завтраком и не пахло. Мужчина приоткрыл дверь, но не вошел в комнату. — Доброе утро, мистер Ким. Господин Чон и Мистер Чон просят вас присоединиться к ним во время завтрака, — Тэхён слабо улыбнулся акценту, но продолжал чувствовать благодарность. Дворецкий говорил на корейском довольно неплохо, что в разы облегчало проживание на вилле. Остальные домработницы, садовники и телохранители, корейским не владели. — Что мне им ответить? — Доброе утро, — Тэхён кивнул. — Скажи, что я скоро спущусь. Омежка не спустился сразу за дворецким — желал убедиться в достоверности полученных результатов. Он повторно протестировался и шокировано выдохнул, глядя на две линии. Точно не иллюзия. Тэхён… Беременный. От ясности положения омегу подташнивало. Неприятное давление ощущалось в области горла и рта, точно ком в горле. Сделав глубокий вдох и судорожный выдох, суррогатный омега отправился поделиться долгожданными новостями с семейством Чон. Завтрак был накрыт на нижней террасе — видимо, семья Чон решила насладиться весенним теплом и свежим воздухом. Тэхёна они не заметили: о чем-то миловались и смеялись, а магнат придерживал мужа за руку и время от времени прикасался к костяшкам пальцев губами. На столе было немыслимое количество еды. Так было каждый день. Тэхён, не привыкший к такой роскоши, ел то мюсли с йогуртом, то омлет, а на большее и не заглядывался. Хотя дворецкий всегда отправлял в его комнату домработницу с несколькими тарелками еды: салаты, нарезки, сладости. Но аппетит у омежки всегда был слабоват. Непривычно было видеть Чонгука в домашних вещах. Магнат собрал волосы в хвостик и, вместо привычного костюма, надел просторные штаны и тонкий свитер, который подчеркивал его рельефные руки, плечи и спину. А Чимин сидел словно ангел на фоне голубого неба и синего моря, в белой просторной рубашке, в белых брюках и с яркой улыбкой. Рядом с мужем он всегда улыбался так, будто был самым счастливым человеком в мире. Таковым он себя, по всей видимости, и ощущал. И Тэхён с трудом справлялся с обидой и завистью, которая периодически вот так неожиданно била его по эго. Непрошенная зависть… Ему больше некогда завидовать. У него теперь более серьезные темы для размышлений. Плод, который так быстро образовался, шокируя еще неподготовленного суррогата. — Мистер Ким, проходите, — голос дворецкого заставил семейную парочку оторваться друг от друга и обратить внимание на гостя. Чимин тут же проявил миролюбие и улыбнулся, рукой подзывая присоединиться, пока его муж рядом плохо скрывал неприязнь. Как будто Тэхён — единственный, кто виноват в том, что случилось такое совпадение. Разве он знал, что Чонгук и есть муж Чимина? Если бы знал, не вышел бы на сцену и не устроил бы разврат прямо на его коленях. Ему стыдно, в особенности перед Чимином, но это уже случилось, и постоянно переживать не было смысла. — Присаживайтесь, — дворецкий указал на место напротив Чимина, но все также рядом с Чонгуком. Магнат занимал почетное место во главе стола, как и положено альфе семейства. Тэхёну же присоединяться к завтраку не хотелось, как и прерывать их идиллию, однако хорошие новости стоило рассказать как можно скорее. Да и по глазам Чимина было видно, что омегу мучили вопросы, но он стеснялся спрашивать. — Доброе утро, Тэхён, — муж магната растянул пухлые губы в улыбке. Младший сдержанно кивнул, глядя на кристально чистую белую тарелку и приборы. Глаза пробежались по свежим овощам и фруктам, но желание есть так и не появилось. — Как спалось? — Доброе утро, — Тэхёна совершенно не удивило молчание альфы, который уткнулся в свою тарелку и спокойно поглощал омлет. — Нормально… — Как ты себя чувствуешь? — И старший омега в самом деле беспокоился. Чтобы не мучить его внутренними терзаниями, с которыми он, наверное, практически не спал, ворочаясь в объятиях мужа, Тэхён решил рассказать сразу. — Неплохо, — омега бросил неуверенный взгляд на Чимина, а затем на магната, встретившись с его глазами на долю секунды. — Я сделал тест, — рука альфы застыла, а сыр так и остался недорезанным. Он перевел заинтересованный и слегка взволнованный взгляд на суррогата, а Тэхён отвернулся, посмотрев на Чимина. У того не осталось и следа от улыбки, а в глазах было очень много страхов. Мужчины отложили приборы, теряя всякий интерес к завтраку. — Сначала проверился в четыре утра, — Тэхён опустил взгляд на пустую тарелку. — А потом в семь, — продолжил, чувствуя нетерпеливость обоих. — И перед завтраком еще один тест… — И? — шепотом спросил Чимин, наклонившись вперед, и заглянул в голубые бездны так, словно Тэхён их единственная надежда. — Все три теста показали положительный результат… Тэхён не знал, как правильно преподнести эту новость. Всю дорогу от спальни до первого этажа он продумывал варианты, как изложить долгожданную новость в слова, и как при этом не показать собственный мандраж. Чимин, пораженный до глубины души, охнул, прикрыв рот ладонью, вторую руку прижимая к груди. На глазах у омеги выступили слезы, и только в эту минуту Тэхён ощутил, насколько ему был важен этот ребенок, как долго он к этому шел и какой груз с его плеч сейчас свалился. Чимин счастливый. Он на радостях накинулся на мужа и поцеловал в губы, дрожащим голосом повторяя «Ты слышал?», а потом подошел к суррогату и обнял, и шептал без устали «Спасибо, спасибо, спасибо». Складывалось ощущение, что муж магната единственный, кто был по-настоящему рад получить такие вести. Тэхён своим неоднозначным состоянием был ближе к состоянию Чонгука, который поглядывал на них скептически, словно ему нужны были доказательства. — Cherie! Ты не рад? — Чимин надул губы и недовольно посмотрел на мужа, который аккуратно поднялся из-за стола. — Чонгук? — Я в шоке, любимый, — с улыбкой выдохнул магнат, не посмотрев на Тэхёна ни разу. — Не могу поверить… — Мы сделаем повторный тест в обед, хорошо, Тэхён? — омега кивнул, потому что вопрос был скорее риторическим. Никто бы и не стал всерьез интересоваться мнением суррогата. — Я позвоню Чунмену, а потом приглашу Адриана и Жозе на ужин! — Чимин радостно поаплодировал своей идее, а потом мигом побежал к телефону, попросив дворецкого следовать за ним. А Тэхён с облегчением понял, что сегодня никто не будет контролировать, позавтракал он или нет. Кажется, сейчас никому особо нет дела до танцора. — Как ты себя чувствуешь? — этот вопрос войдет однажды в список самых отвратительных, ибо Тэхёна уже подташнивает от него. — Ты просыпаешься в четыре утра? — Тэхён удивился вопросу, но еще больше поразился внимательности господина Чона. Он запомнил такую деталь… — Мне не спалось… Чувствую себя… Странно, — Тэхён пожал плечами, чувствуя себя неуютно, стоя перед магнатом. Старший ответ воспринял по-своему и, кажется, совсем не правильно. Он нахмурился и уточнил: — Странно? — Я не до конца осознал, что во мне теперь целая жизнь, — признался танцор, опустив взгляд на плоский живот. — Чувствую сильную ответственность. — Спасибо тебе, — Тэхён, уже привыкший к деспотичному тону, изумился мягкой благодарностью из уст бизнесмена. Он посмотрел на альфу, чьи глаза впервые выдавали настолько искренние чувства: немного потерянные, немного счастливые и немного благодарные. Чонгук протянул руку, а Тэхён с непониманием покосился на нее, ожидая каких-то слов. — Ещё раз спасибо. Омежка понял, что это некий способ проявить благодарность. Довольно непривычно, но он все равно аккуратно вложил ладошку в руку Чонгука, чувствуя несильное рукопожатие. Оно длилось от силы секунд пять, а потом Тэхён поторопился спрятать руку за спиной, чувствуя сильное покалывание в пальцах, словно кто-то тыкал в него иголками. — Вечером будем ужинать всей семьей, будь готов, — Чонгук кивнул на стол и добавил, — И не забудь позавтракать.***
Целовать пухлые губы мужа было любимым занятием Чонгука, он готов был посвящать все свое время прикосновениям и ласкам. Иногда бывали дни, когда магнат не выпускал мужа из объятий, прижимал к кровати с утра до вечера, целуя до покраснений на губах, до ярких искр в глазах. И сейчас он наслаждался влажными поцелуями, которыми одаривал его Чимин, и сжимал в руках упругие ягодицы омеги. Возбуждение накрыло обоих, и Чонгук прекрасно ощущал бугорок в чужих штанах — он блаженно улыбнулся прямо в поцелуе. Приподняв податливое тело, магнат опустил омежку прямо на рабочий стол в кабинете, спиной к Мона Лизе, и впился в губы с нарастающей страстью, практически кусаясь. Чимин прошипел и схватил мужа за хвостик волос, оттянув назад. — Cherie, мы же не остановимся… — Не вижу причин останавливаться, — с придыханием ответил альфа и облизнул нижнюю губу мужа. — Хочу тебя прямо на этом столе… — И ты возьмешь, — кивнул Чимин, кусая щеку магната. — Но не сейчас… Нам нужно готовиться к ужину, — омеге пришлось приложить усилия, чтобы оттолкнуть мужа и спрыгнуть со стола. Чонгук быстро проморгался и прочистил пересохшее горло, подавляя в себе дикое желание взять омегу силком. Его возбуждало, когда Чимин включал недотрогу или специально оттягивал момент. Точно дразнил, ведь они спокойно могли заняться сексом и при этом успеть к торжественному ужину. — К тому же… Мне нужно к Тэхёну, — Чимин вскинул брови, глядя в глаза альфы более осознанным взглядом. — Почему мне кажется, что ты не рад? — С чего ты взял? — Чонгук вновь сократил расстояние между ними и прижал омегу, вдыхая лавандовый аромат. — Вижу по глазам и чувствую от тебя странную ауру, — Чимин нежно провел ладонью по щеке магната, бросил взгляд на испорченный хвост и поправил ему волосы, заново собирая их черной резинкой. Чонгук поджал губы: омега все верно чувствовал, да и глупо было притворяться рядом с истинным. Они ведь связаны не только телом, но и душой, разумом — без труда могут уловить настроение друг друга. Глава не понимал своих чувств и находился, словно в лабиринте. Адриан сказал бы, что альфа все правильно чувствует и что движется в правильном направлении, потому что в начале каждого пути, в новых начинаниях, любой человек стоял на перепутье. Страшно было оступиться и пожалеть, страшно было, что данный метод не пойдет на пользу их семье. Чонгука не оставляли странные ощущения, будто они с Чимином находились слишком близко к опасности. Конечно, Чонгук осознавал, что, возможно, под сердцем танцора теперь его будущий сын, однако… Радоваться не получалось. — Чонгук? — Прости, сладкий, — прошептал магнат, мазнув губами по виску омеги. — Все еще нахожусь в прострации… — Выплывай оттуда поскорее, — Чимин улыбнулся. — Хочу, чтобы мы вместе радовались… — Иди ко мне, — выдохнул альфа, намереваясь снова утянуть пухлые губы в поцелуй, но Чимин быстро сообразил и отвернулся, получая клевок в скулу. — Чим, — рыкнул альфа, и омежка уже готов был сдаться, магнат ощутил, как тело в руках обмякло, но совсем некстати заявились гости. — Войдите! — бросил Чонгук, не отпуская брюнета, который планировал воспользоваться ситуацией и сбежать. — Э, привет, босс… — Юнги, — Чонгук на секунду прикрыл веки, вспомнив о планах, которые благополучно вылетели из головы. Чимин заворочался и выбрался из объятий, неожиданно меняясь в лице. Кажется, смутился, что их застукали не вовремя, хотя обычно его мало волновало мнение окружающих. — Входи, — повторил альфа, занимая рабочее место. — Здравствуйте, Чимин-щи, — Юнги вырос перед омегой, мешая ему пройти к выходу. Альфа слабо улыбнулся и поклонился, выражая почтение. Магнат усмехнулся: Юнги здоровался с его мужем только так, объясняя это тем, что Чимин королевских кровей. Шутку Чонгук не до конца понял, но предположил, что речь шла о семействе Дюбуа. — Выглядите, как и всегда, прекрасно. — Благодарю, Юнги, — а Чимин реагировал кивком и скромной благодарностью. Каждый раз. Порой Чонгуку казалось, что между ними двумя пробежала черная кошка, и на самом деле оба скрывали взаимную неприязнь. — Босс, все готово, — заговорил Мин и присел напротив, положив ноутбук на стол. — Дом чист, никакой прослушки. Намджун сказал, что проверяет дом Адриана. А еще, — хакер развернул экран к магнату, демонстрируя какое-то видео. Нахмурившись, Чонгук придвинулся ближе к столу, не имея понятия, что там может быть. — Тот мужчина, — Юнги показал пальцем на фотографию, которую Хосок раскопал еще в Сеуле. На ней изображены Тэхён и неизвестный им мужчина. — Засветился на камерах возле работы вашего суррогата, — Чонгук прищурился, глядя на изображение. Пока перед ним была лишь картина пустого переулка, в котором валялись бутылки, а потом появился Тэхён, одетый в толстовку и брюки. Он шел медленно, видимо, задумавшись. Его руки в карманах огромного худи в попытках согреться в раннюю весну. — Вот он! — путь омеге закрыл тот самый незнакомец, в той же одежде. — К сожалению, лица не видно. Но посмотри, босс, — Юнги тыкнул пальцем, заостряя внимание магната. Незнакомец попытался схватить Тэхёна за руку, но тот дернулся назад, а потом начал медленно отступать, словно боялся. А уже через три секунды он пошел в наступление, оттолкнув незнакомца, яро жестикулируя руками. Нет… Это не какой-то маньяк или сумасшедший фанат. Они явно были знакомы и ругались по какой-то только им известной причине. — И тут он убегает, — Тэхён действительно развернулся и убежал. — И какая странность — мужик остался стоять на месте. Не побежал за ним. — Мне нужна эта запись, — изрек Чонгук, хмурясь пуще прежнего. Он знал, что за наивностью в небесных глазах скрывалось нечто большее. Возможно, они ошибались, и этот незнакомец действительно был фанатиком, который увидел танцора в клубе, почувствовал запах и попросту помешался. Что-что, а отрицать очевидное и явное невозможно — у Тэхёна дурманящий аромат. Возможно, в какой-то степени, Чонгука напрягала собственная реакция на вишневый запах по всему дому. Аромат не яркий, но он чувствовался, смешался с лавандой, слегка путая мысли и настрой. Одна из главных причин, почему он изначально был против совместного проживания. Однако Чимин, как всегда рассудительный, был прав, заботясь о безопасности суррогата. Этот дом — единственное место, где Тэхёну можно было находиться, не боясь за свою жизнь и за жизнь ребенка. — Найди его, Юнги, — с опасной интонацией приказал Чонгук, ткнув пальцем в экран. — Я хочу знать, кто это. — Почему ты не хочешь спросить суррогата прямо? — озадачился хакер, развернув ноутбук обратно. — Быстрее узнаешь правду. — И до него очередь дойдет.***
В доме начался настоящий переполох. Тэхён не успел дожевать несчастный кусочек сыра, как все домработницы собрались в огромной гостиной, слушая указания дворецкого относительно предстоящего ужина. Было ясно, что семья Дюбуа являлась не простой шишкой, если к их приходу работникам нужно было вылизать дом начисто — чем они и так занимались каждый день — приготовить самые элегантные и роскошные блюда, вытащить из винного погреба элитную бутылку белого и красного. Омега, удивившись, что у них есть винный погреб, постарался быстро упорхать к себе в комнату, чтобы потом в обед повторить тест на беременность. Не сомневаясь ни на секунду, Тэхён вышел из ванной к Чимину, который нервно наматывал круги в ожидании. Показал ему две полоски, и его вновь заключили в объятия, но в глазах уже не было слез, только много радости. — Надо позвонить доктору Киму, — Чимин убежал в свою комнату, где оставил мобильный, а Тэхён упал на кровать, чувствуя небывалую усталость. Кажется, его клонило в сон, что совершенно не удивительно, учитывая бессонную и беспокойную ночь. Сбросив мягкие тапочки, омежка устроился на огромной кровати поудобнее, взглянул на причудливые облака через стеклянные потолки, и медленно провалился в крепкие сновидения. — Тэхён? — суррогат нахмурился прямо во сне, слыша голос Чимина — радостный и звонкий, но немного раздражающий сонного омегу. — Тэхён? — собственное имя прозвучало еще четче, и танцор нехотя разлепил веки, недовольный тем, что сон так нагло прервали. Чимин сидел на краю кровати с какими-то пакетами в руках, а на лице все то же выражение лица — счастливое донельзя. — Прости, что разбудил, — виновато. — Ужин через десять минут, — парнишка заерзал, присаживаясь и пытаясь увидеть время на часах, которые висели возле двери. Но с такого положения было практически невозможно — Чимин пришел на помощь, — Уже почти семь. — Я так долго спал, — то ли возмутился, то ли удивился, потому что по ощущениям ему будто разрешили подремать две минутки. — Простите… — Ну, что ты, — Чимин протянул два оранжевых бумажных пакета Тэхёну. — Это тебе, — омежка недоуменно покосился на мужа магната, не соображая спросонья, что от него хотели. — Надень на ужин и спускайся. Ты — главный гость. — Мистер Чон, — Тэхён остановил старшего прежде, чем тот успел покинуть комнату. — Главный гость — это ваш ребенок… — Он у тебя под сердцем, — Чимин улыбнулся, но суррогат не слепой, чтобы не увидеть горечь в глазах омеги. Конечно. Наверное, нелегко смириться с мыслью, что чужой омега будет вынашивать их плод, их кровь, их любовь. Но, тем не менее, именно Чимин был счастливее всех, несмотря на всю боль, которую он хранил в сердце. — Но ребенок ваш, — напомнил Тэхён, с грустью осознавая, что ему даже близко не светит такое счастье, как семья и дети. Чимин озадаченно посмотрел на суррогата. — Через девять месяцев вы возьмете его на руки, дадите ему имя, увезете домой и будете каждый день наблюдать, как он будет расти, — Тэхён этот момент представлять не хотел, потому что знал, как ему будет больно возвращаться домой и понимать, что ему не удастся испытать подобного. — Мы тебя ждем, — суррогату подарили более бодрую улыбку и оставили одного, грустно смотрящего в пустоту.***
— Хочу сказать тост, — произнес Адриан, приподнимая бокал красного вина. Чонгук встрепенулся и повторил за отцом, как только сомелье наполнил его бокал, а потом обвел взглядом присутствующих за большим праздничным столом. Подтверждение еще одного теста более или менее, но успокоили сомнения магната, хотя он все равно собирался порадоваться всей душой завтра, когда они поедут к Чунмену на осмотр. Чимин, который отказался пить, держал в руке стакан апельсинового сока, Жозе предпочел белое вино, а Тэхён попросил налить ему домашний морс. Парнишка преобразился, спустившись к ужину в необычном для него одеянии. Подаренные Чимином светло-бежевый поло и вельветовые брюки перламутрового оттенка подчеркивали стройную фигуру танцора. Тэхён за час, который он провел в кругу семьи Чон, сказал лишь слова приветствия для гостей, предпочитая молчать большую часть времени. Стеснялся, а еще пребывал в прострации, будто до сих пор не верил в беременность. — Мой сын, — Адриан горделиво посмотрел на магната. — Помню, как в десять лет ты много капризничал и злился, потому что не хотел учить французский, — альфа улыбнулся, предаваясь воспоминаниям. Чонгук заметил заинтересованный взгляд, брошенный Тэхёном в сторону отца. — А теперь посмотри на себя, — на Чонгука посмотрел каждый. — Ты стал могущественным главой, что держит в ежовых рукавицах почти всю Европу, — бизнесмен предупреждающим взглядом кивнул отцу, напоминая, что Тэхёну знать обо всем пока рано. Желательно, чтобы он оставался в неведении всю беременность. — Твой будущий ребенок — твое продолжение, твой ребенок — это надежда каждого из нас… И должен сказать… Тэхён? — омега поставил бокал на стол, пытаясь унять легкую дрожь. — Под твоим сердцем растет бриллиант, который ты должен беречь как зеницу ока. Мой внук сейчас полностью принадлежит тебе. — Я понимаю, — кивнул Тэхён, прочистив горло, посмотрев сначала на Чимина, который с улыбкой наблюдал за всеми, а потом на Адриана. Чонгук не заметил, как затаил дыхание, в ожидании продолжения, потому что танцор всегда умел выдавать неожиданное. В глазах ни капли прежнего стеснения, только искренность — чистая и прозрачная, как Эгейское море в Греции. Чонгук хмыкнул, вспомнив это сравнение, прозвучавшее из уст Хосока. — Но пока ребенок под моим сердцем, я принадлежу… Вашей семье, — подобное высказывание понравилось Адриану, который оценил слова гордой улыбкой и бокалом вина, которым он указал на Тэхёна, предлагая выпить. Чонгуку невольно вспомнился их короткий разговор, когда омежка с тонким намеком попросил альфу сменить тон, ведь тот не привык к деспотичному обращению. Контраст в характере омеги путал мысли мужчины, который не до конца распознал его настоящую сущность. Какой этот парнишка? Строптивый? Наглый? Прямолинейный? Открытый или наоборот полный загадок? Упрямый или покладистый? Или, может, вишневый мальчик собрал в себе все цвета радуги, был гибким и разнообразным? — Чимин-и, дорогой, помоги мне, — Жозе приподнялся, из-за чего домработница тут же подсуетилась, помогая отодвинуть стул. — Хочу глянуть, что там с десертом. — Конечно, — Чонгук поцеловал мужа в губы, только потом отпустив на кухню, боковым зрением замечая взгляд Тэхёна, который он периодически бросал в их сторону. — Скажи, Тэхён, — Адриан не отступал, видимо, желая узнать суррогата поближе — Чонгук расслабился на стуле, сделав еще один глоток вина. — У тебя нет истинного? — Нет, господин Дюбуа. — А что планируешь делать после? — Заботиться о папе, — Тэхён пожал плечами, пытаясь скрыть грусть за вежливой улыбкой. Чонгук же уверен, что у омеги — имей он возможность — было бы больше планов и целей. Но, видимо, танцор засунул мечты об учебе в самый дальний ящик, предпочитая посвящать время больному папе, его реабилитации и восстановлению. — Ну… И работать. — Ох, — Адриан ухмыльнулся, покачав головой. Чонгук же в свою очередь добавил: — Тебе не придется работать. Я уже говорил, что твой поступок не окупят никакие деньги. — Господин Чон, — омега посмотрел на Чонгука с привычной настойчивостью в глазах. Тэхён больше строптивый, чем покладистый. Это наверняка так. И такое маленькое наблюдение вызвало желание улыбнуться, но ситуация не позволяла, поэтому магнат сохранял серьезное выражение на лице. — Вы взяли все расходы за лечение моего папы, этого достаточно. Для меня нет ничего дороже, чем его выздоровление, — альфа не мог поверить своим ушам. Суррогат открыто отказывался от пожизненного финансового обеспечения, предпочитая снова вернуться в привычную жизнь, дни которой проходили в работе, работе и еще раз работе. — Чье выздоровление? — вмешались в беседу Жозе с Чимином, возвращаясь к столу. Чонгук тут же заприметил напряжение, которым бросалась энергия мужа. Тот выглядел озадаченным, а былые искры радости померкли, будто на кухне произошла неприятная ситуация. Чонгук взял омегу за руку, как только он присел рядом, а потом поцеловал ладонь, но ответом послужила вялая улыбка. Чимин старательно отводил взгляд, словно не мог смотреть ни на одного из присутствующих. Лишь мельком покосился на Тэхёна, в ту же секунду утыкаясь обратно в тарелку. — Моего папы, — Тэхён ответил сам. От него так же не скрылась встревоженность Чимина. — Любовь моя, все хорошо? — Чонгук наклонился и прошептал мужу в ухо. — Да, cherie, — Чимин бесцветно мазнул губами по щеке и снова посмотрел на тарелку, искусно изображая интерес к еде. Чонгук сделал вид, что поверил, дабы не портить общую атмосферу праздничного ужина, и еще раз прижался губами к чужой ладони. Но альфа внутри него все равно ощущал беспокойство — Чимин что-то недоговаривал.***
Французская семья после долгих уговоров главы согласилась остаться на ночь. Чонгук моментально распорядился о том, чтобы дворецкий лично проконтролировал подготовку гостевой комнаты для родителей. После ужина Жозе и Чимин ушли прогуляться, а Тэхён попросился к себе, потому что ощущал сильную усталость. Альфе показалось, что это из-за мощных эмоциональных переживаний, через которые пришлось пройти еще молодому омеге за один день. Чонгук поговорил немного с отцом о делах, рассказав ему о Сынги и о том, что, возможно, Джин был жив и находился у кого-то в плену, и теперь его держали как приманку, чтобы поиграть с магнатом. Дюбуа перед сном взял обещание с сына, что тот обязательно отвезет его к Сынги — уж очень заинтересовал этот выскочка. К себе магнат вернулся ближе к одиннадцати вечера, застав мужа за переодеванием. Чимин стоял голый, но при виде Чонгука схватил халат и быстро надел его, будто стеснялся. Это не стеснение. Чонгук слишком хорошо знал и чувствовал истинного, чтобы не увидеть потерянность, встревоженность и задумчивость, которые преследовали Чимина практически весь вечер. Кажется, Жозе ему что-то сказал. — Что случилось? — устало прозвучал голос Чонгука в тихой комнате. — Говори. — Ничего, я просто устал, Чонгук. Чимин старательно делал вид, что ничего не случилось, поэтому продолжил бессмысленные движения по комнате, проверял зачем-то задвижные ящики, снимал часы, сережки, а это «Чонгук» звучало в голове магната точно заклинание. Он впервые видел, чтобы муж смотрел так отчужденно и произносил его имя сухо, бесцветно. Альфа не любитель разборок и уж тем более скандалов — ни с мужем, ни с любимым человеком. С врагами и крысами? Хоть каждый день. Но не с Чимином. Поэтому Чонгук буквально поймал омегу руками и обхватил так, что тому и не выбраться. Захват сильный и слишком желанный. Как и запах. Омега слегка расслабился и положил руки на чужие плечи, но в глазах по-прежнему растерянность. — Чим. — Папа Жозе кое-что сказал и я… Задумался. Испугался. — Чего? — Чонгук так и знал, что причина беспокойства — это Жозе. — Тэхён, — шепотом. Чонгук напрягся. — Он омега, Чонгук. — Я в курсе, — фыркнул магнат, чуть ослабляя объятия. — Суррогатный омега, который носит под сердцем нашего ребенка, — как напоминание, потому что, кажется, Чонгук начинал понимать, к чему ведет этот разговор. — А еще молодой, привлекательный, с невероятным запахом… — Что ты хочешь сказать? — Чонгук выпустил Чимина из рук, а его чаша терпения начинала быстро наполняться. До последнего он надеялся, что подобного разговора не будет, но увы… Он-таки услышал то, что боялся услышать. Чимин запоздало проявил омежью ревность. — Говори прямо. — Просто… Жозе сказал, что это не лучшая идея — оставлять Тэхёна в этом доме… Что это неправильно — жить вместе. — Не могу поверить своим ушам, — Чонгук нервно сдернул с себя галстук и бросил куда-то на пол, отвернувшись от мужа. Но Чимин, почувствовав вину, снова вырос перед альфой и жалобно посмотрел ему в глаза. — Чим, ты понимаешь, что ты несешь? — Просто… — Что «просто»? — Чонгук не позволил коснуться своей щеки, перехватив руку омеги за запястье. — Просто ты боишься, что однажды он может соблазнить меня? Боишься, что я начну изменять тебе? Что «просто»? — Я же не это сказал… — Тебе не нужно говорить, — альфа фыркнул, отпустив мужа и сделав шаг назад. Какое глупое недоразумение. А что было бы, если бы Чонгук решил рассказать про клуб? А быть может… Стоило сразу рассказать ему всю правду? Тогда Чимин отказался бы от кандидатуры Тэхёна или отказался бы от идеи суррогатного вынашивания, а Чонгук сейчас не столкнулся бы с подозрениями в глазах мужа. Понятно, почему он так странно косился на суррогата. Это не странно, это называется недоверчиво и подозрительно. Чимин сегодня впервые посмотрел на Тэхёна, как омега на омегу, как на потенциального соперника, напрочь забывая о ребенке и причине, по которой все они собрались за столом. — Я пройдусь, а ты ложись спать. — Чонгук… — Я же сказал, — перебил его альфа со всей строгостью в голосе и разочарованием в глазах. Чимин прикусил губу, понимая, как сильно перешел черту, забывая, что перед ним стоял не только его муж, не только истинный, но и жестокий глава французской мафии. — Значит сказал.