***
Удар за ударом Чонгук оставлял мощные следы на висящей красной груше, заменив боксерские перчатки на черные качественные бинты. Он хотел максимально почувствовать прикосновения к груше и силу, с которой бил, чтобы выплеснуть из сознания неконтролируемую агрессию на самого себя. Ее скопилось достаточно за апрель, пока он сидел и смотрел, как кто-то посмел нанести удар по его Империи, которую он строил по крупицам и пролил за нее немало крови. Альфа разъяренно наносил удары кулаками, на которых, несмотря на боксерские бинты, уже образовались мозоли и красные следы. Он не ощущал боли, лишь дикое желание уничтожить всех, кто посмел пойти против него. Ярость, что копилась день ото дня, больше невозможно было удержать в чаше терпения — Чонгук спрятался в подвале подальше от людского мира и беспрерывно мучил то ли грушу, то ли себя. Последней каплей стала новость о смерти папы Тэхёна, которая как гром среди ясного неба. Казалось, все приходило в норму. Эта весть принесла море переживаний для любимого мужа, для родителей, которые не меньше их волновались за будущего наследника. Чонгука же волновало то, что они так и не сообщили трагичные вести омеге, который, к большому сожалению, упустил возможность похоронить папу лично. Про Пак Бо Гома глава даже в мыслях не заикался, ибо это было равносильно ударам, которые он без устали наносил несколько минут подряд. Если бы не смерть мистера Кима, Чонгук бы посадил Тэхёна за стол переговоров, допрашивая о мельчайших подробностях в истории с истинным. Почему скрыл? Почему убегал от него? Почему продолжает избегать? — Он просил никого не пускать к нему, — Дэвид — один из главных телохранителей Чонгука — пытался возразить омеге, который, воспользовавшись полномочиями мужа и неприкосновенностью, спустился в подвал и включил свет, тем самым сообщая альфе о своем приходе. Чон сделал еще один наисильнейший удар, выпустив пар и рыкнув — груша болталась в воздухе, радуясь долгожданному перерыву. — Простите, господин Чон, я пытался остановить, но… — Дэвид, расслабься, я его муж, а не одна из кровожадных гиен! — Чимин закатил глаза и прошел ближе к альфе. Чонгук щелкнул пальцами, что послужило для телохранителя сигналом удалиться и закрыть за собой дверь. — Cherie, в чем дело? — Ты о чем? — Чонгук, тяжело дыша, подошел к стульчику в углу, на спинке которого висела серая футболка. Оглядев свой мокрый торс, альфа решил не спешить надевать одежду и посмотрел на омегу. Конечно, он понимал тревогу младшего, раз Чимин соизволил приехать в район, который старательно всегда избегал. Омежка сторонился всего, что не вливалось в понимание светского круга. Его переживания оправданы: Чонгука не было дома почти неделю, как он узнал о кончине мистера Кима. — Складывается ощущение, что ты не в Марселе, — попытался пошутить Чимин, приближаясь к старшему. — Тебя не видно ровно семь дней, что происходит? — Ты сейчас серьезно? — Чонгук сделал шаг назад, чтобы не позволить Чимину коснуться себя. Младший этот поступок воспринял неправильно, и альфа поспешил объяснить: — Я потный и грязный. — Не припомню, чтобы раньше нас это останавливало, — фыркнул Чимин, любуясь подкачанным и блестящим от пота телом. — Это из-за Тэхёна? — Не только, — Чонгук схватил футболку со стула и вытер дорогим материалом пот с лица, шеи и груди, на данный момент мечтая лишь о холодном душе. Он не рассчитывал, что Чимин заявится к нему в подвал с намерением поговорить. К тому же Чонгук испытывал смешанные чувства ко всем членам семьи, а их всего три человека — самых дорогих и важных в его жизни, — после собрания, которое он устроил, как только услышал печальные вести. Ему не понравилась реакция, с которой восприняли новости о смерти. В особенности, Чимин вместе с папой Жозе, которые зациклились на том, чтобы уберечь Тэхёна от лишнего нервного срыва. Ясное дело, что новость о смерти папы будет настоящим ударом для омеги. Вероятность навредить только сформировавшемуся плоду слишком высока. Чонгук это понимал, но совсем не принимал их точку зрения. Сейчас важнее была истина, а они трусливо прятали ее за страхом за жизнь долгожданного наследника. Чонгук настаивал на том, чтобы не молчать и пойти к Тэхёну, приложить все усилия и помочь суррогату справиться с тяжелой ситуацией. Но Чимин отказался наотрез, буквально потребовав от мужа несколько недель, пока организм Тэхёна не восстановится полностью. — Но достаточно и Тэхёна… Я не могу врать ему, Чимин. — Даже ради жизни нашего ребенка? — чуть ли не с обидой прозвучал голос. Омега вновь сократил расстояние между ними, и на этот раз Чонгук больше не сторонился, отбрасывая футболку обратно на стул. — Я боюсь, что случится выкидыш. Чунмен сказал, что риск высокий… — Чонгук старался понять чувства мужа, однако факт оставался фактом, и они поступали с Тэхёном эгоистично, нечестно и жестоко. Глава со вздохом опустил голову, переваривая чужие слова, и почувствовал холодные руки на своих лопатках, а лавандовый запах уже заполнил его легкие — началось легкое помутнение рассудка. Запах Чимина стал ярче и тяжелее, что могло означать одно — близилась течка. — Прошу тебя, — Чонгук уловил ласковые нотки в голосе и осознал, что его пытались соблазнить. Да и приехал сюда Чимин не за выяснением отношений, а за удовлетворением, наслаждением и любовью. Устоять перед обаянием мужа было практически невозможно. Альфа был готов сдаться, даже обвил руками талию омежки и вдохнул полной грудью лавандовый аромат, прикрывая веки. Ему хотелось забыться в нежных прикосновениях и поцелуях, но сейчас было совершенно не подходящее время… Чонгук должен был найти в себе силы прекратить поползновение в свою сторону, но тело не слушалось, оно желало большего. Внутренний альфа просился на волю, требовал разрядки, желал оказаться внутри горячего омеги. — Cherie, я скучал, — промурлыкал Чимин и первым поцеловал, мягко углубляя поцелуй. Сопротивление не имело смысла — Чонгук шумно выдохнул и прижал мужа к себе. Чужое тело моментально обмякло в руках, и дыхание стало единым. Напряжение, основанное на гневных ощущениях, окончательно спало. Влажные поцелуи принесли больше успокоения, чем груша и безостановочные удары. Податливый, сексуальный и голодный Чимин сводил с ума, выбивая из головы все мысли до единой, оставляя лишь образ истинного. Единственного, кому Чонгук мог доверять без сомнений, единственный, кому альфа мог отдать свое сердце и не пожалеть об этом. Подхватив Чимина на руки, он с силой вжал тело в стену, чувствуя ноги на своей пояснице. Омежка обвил его ногами и руками, играясь своим языком с чужим, и рассмеялся, когда Чон рыкнул и толкнулся бедрами между ног. Запахи усилились и стали насыщенными, а в небольшом помещении стало слишком душно, что Чонгук больше не соображал, отдаваясь во власть без пяти минут течного истинного, эгоистично позабыв о жестокой реальности, где они отнеслись несправедливо к невинному суррогату. Тэхён, Сынги и Сокджин, Италия и другие вопросы оставались за пределами их Вселенной. Разве они имели значения, когда Чимин извивался в руках и стонал, прося о большем, умоляя не мучить и взять его. Чонгук опустил мужа на ноги и стянул с него штаны с нижним бельем. В нос тут же ударила лаванда, что дурманила и пьянила. — Ты уже мокрый, — ухмыльнулся альфа и с силой укусил мочку уха, получая сладкий стон в награду. — Моя сучка, — альфа прошипел сквозь зубы, вдыхая аромат омеги, и дрожащими руками расстегнул ремень и замок, высвобождая пульсирующий и набухший член, который изнывал и просил разрядки. — Возьми меня, — в который раз умолял Чимин, поворачиваясь спиной к Чонгуку. Альфа прижал мужа к стене, впечатывая его в неё щекой, и уперся возбуждением в ягодицу, тяжело дыша. — Пожалуйста, — младший захныкал и повилял попой, пытаясь направить колом вставший член к мокрой, пылающей от возбуждения дырочке. — Не растягивай, просто войди! — Чонгук утробно рассмеялся, когда омега недовольно воскликнул и перехватил руку, одергивая ее. Перечить сейчас равносильно гибели — надо лезть на рожон. И альфа выполнил приказ, не ослушался. Он раздвинул мягкие половинки и грубо вошел в дырочку, закатив глаза от обилия смазки. Секс с Чимином всегда разный: то властный и страстный, то совсем грубый, когда они оба отключались на несколько часов, уставшие и сытые, то нежный и неторопливый, когда альфа целовал каждый сантиметр красивого тела. Сейчас им обоим хотелось поскорее получить оргазм и удовлетворение, но Чонгук понимал, что поездку в Германию, кажется, придется отменить, ибо его истинный на грани фазы. За все время их семейной жизни, они никогда не проводили течку или гон вдали друг от друга. Чонгук уходил с важных совещаний, прекращал операции по захвату крутых, но очень глупых недоброжелателей, прилетал из другой страны, лишь бы к Чимину, к любимому в объятия. — Да! — крикнул омега, когда старший просунул руки под рубашку и схватил его за грудь, вбиваясь резкими и быстрыми толчками. — Еще! Хочу еще! — Чимин капризничал, что происходило довольно редко. И Чонгуку окончательно снесло крышу. Он с силой ударил мужа по ягодице, оставляя красный след, получая утробный стон. — Oh mon Dieu*! — закричали на французском, стоило сменить угол проникновения и усилить темп. Он был почти готов, оргазм был близок, однако Чонгук чувствовал, что мужу требовалось еще немного времени. Чтобы помочь, альфа стал надрачивать Чимину, подстраиваясь под свой темп, как внезапно завибрировал телефон и заиграла музыка. — Блять, серьезно! — разозлился Чимин, сжимая член мужа в себе. Чонгук и не собирался прерываться, потому что подождут, перезвонят. Весь мир подождет. Однако звонки не прекращались и мешали сосредоточиться, но магнат упрямо вбивался в тело и быстро двигал рукой, лаская красивый член. — Прошу прощения, господин Чон… — Блять! — шумно выдохнул Чимин, когда послышался голос Дэвида за закрытой дверью. Чонгук не отвечал и не прерывался, хотя внутри зарождалось неприятное ощущение, будто он пропустил важные звонки. Кто-то сильно сейчас в нем нуждался. И почему-то перед глазами появился образ потерянного Тэхёна, который Чонгук моментально отогнал прочь. — Две минуты, Дэв! — альфа крикнул грозной интонацией, и Чимин рассмеялся, запуская пальцы в распущенные волосы. — Точно хватит? — игриво улыбнулись. — Я тебя сейчас затрахаю! — хрипло пообещал Чонгук и вошел с новой силой, подхватывая мужа на руки. В подвале вновь зазвучали стоны и тяжелое дыхание обоих, которые были на грани. Альфа ускорился и впился в губы, одной рукой сжимая бедро Чимина, а второй надрачивая так, что им хватило буквально три-четыре секунды для полного пика наслаждения. Младший разорвал поцелуй, оттянув нижнюю губу альфы, а потом блаженно и довольно улыбнулся, удовлетворенный и счастливый. Чонгук же за долгожданной разрядкой ощутил неимоверный груз на своих плечах. Вселенная, в которой им с супругом было чертовски хорошо, быстро рассеялась, бросаясь неприятной реальностью и напоминая Чонгуку об ответственности перед Тэхёном. — Босс, простите, что беспокою, — Дэвид снова заговорил — Чимин закатил глаза, поражаясь настырности. Он несильно оттолкнул мужа и натянул брюки, приводя себя в порядок. — Что такое? — голос Чонгука прозвучал спокойно, но глаза так и кричали о недовольстве, когда он, наконец-то, вышел к телохранителю. Хмурым взглядом альфа проследил, как Дэвид виновато опустил голову и протянул телефон с именем Джэхёна на экране. — Да? — Босс, тут у нас проблема…***
Прогулка совсем не помогала. А как искать успокоения там, где не покидало ощущение постоянной слежки? Вездесущий Джэхён на пару с Виктором усиливали страх за собственную жизнь. Не тяжело догадаться, что господин Чон приставил охрану, потому что у него достаточно недоброжелателей. И Тэхёну кажется, что и Бо Гом теперь в этом списке. Иначе он не заявился бы на мероприятие известного магната. Из-за неожиданности и страха быть пойманным суррогат наивно предположил, что истинный пришел за ним. Не поленился и пролетел несколько часов из одной страны в другую, чтобы забрать то, что принадлежит ему. Однако семья Дюбуа постаралась на славу с конспирацией Тэхёна, и информация о нем оставалась сугубо конфиденциальной. Пак Бо Гом, скорее всего, прибыл к Чонгуку по другому вопросу. Но и эта догадка нисколько не успокаивала, ведь теперь Тэхён более чем уверен — репутация магната не такая чистая и не такая уж идеальная, как писали в газетах и журналах. Он такой же опасный предприниматель, как и Пак. Получается, что Тэхён так отчаянно убегал от одного преступника, что жизнь не сжалилась над ним и отправила в руки другого? Кто они такие? Чем занимались? Откуда столько богатства? Стало страшно. Страшно, что безысходность омеги могла привести к катастрофическим последствиям. Где его папа? Правда ли он в Мюнхене? Никаких гарантий. Ему позволили увидеть папу только один раз. Тогда мужчина уже лежал в реанимации и проходил лечение, пока Тэхён сидел в шикарных апартаментах и смотрел на папу через экран телефона. Вопросы. Много вопросов. Ответов ему точных и внятных никто не давал. Оглянувшись на телохранителей, омега притормозил и прикрыл веки, положив ладони на еще плоский живот. Малышу ровно месяц. Даже если все самые страшные догадки подтвердятся, у Тэхёна уже нет иного выхода, кроме как родить этого ребенка. Плод семьи Чон ни в чем не виноват, и омега это прекрасно понимает. Новая, чистая, невинная душа зародилась в его утробе, а значит… Именно он ответственный за целостность малыша, за его жизнь в ближайшие восемь месяцев. После родов он станет свидетелем того, как маленькое чудо будут передавать не ему в руки, а в руки Чимина и Чонгука. Тэхён мог отчетливо представить слезы радости в глазах супругов, неописуемую нежность и любовь, когда они возьмут наследника в руки. Они будут стоять рядышком, а ребенок успокоится и перестанет плакать в руках папы-омеги, и цепко схватится пальчиками за мизинец отца. Сердце екнуло. Тэхёна прожгло обидой на весь мир. Почему кому-то все, а кому-то ничего? Почему одни получали все на блюдечке, а вторые вгрызались зубами в любые возможности, чтобы выжить? Почему жизнь не могла подарить ему нормального истинного, который не бросается на людей с кулаками и не стреляет из ружья каждые выходные ради забавы? Или почему его не одарили принятием и силой, с которыми жил Чимин рядом со своим мужем? Ему удалось смириться с миром мужа и даже влиться в него, став абсолютно безупречным для магната. Тэхён не такой. Он никогда не сможет принять жестокость и кровожадность таких людей. Но ведь он совсем юный омега, которому не хватало человеческой ласки и любви, заботы и тепла. Он тоже хотел, чтобы Бо Гом каждое утро будил его поцелуями, обнимал и целовал, а потом дразнил и смешил во время завтрака. На приеме, несмотря на ужас и попытки спрятаться, Тэхён ощутил еле уловимо запах альфы и безжалостно к себе подавил порыв подойти, заключить в объятия и попросить забрать. Бо Гом заберет. Его альфа не боится никого. И Ким уверен, что и Чонгука тоже. Расправится на раз два и заберет. Закинет на свое плечо, шлепнет по попе, а потом пообещает прекрасную долгую жизнь рука об руку. Тэхён верил ему, но не был готов к миру, в котором люди решали вопросы не переговорами, а пистолетами. Бо Гом — преступник. Киму нет места рядом с такими людьми. Тогда почему он не может перестать плакать? Когда он начал плакать? Тэхён и не заметил, как глаза наполнились горькими слезами, а щеки были в мокрых разводах. Он плакал от несправедливости. Совсем одинокий и уставший. К кому он мог пойти и поделиться своей болью? Только к своему несчастному отражению в зеркале. А если появится возможность увидеться с папой, Тэхён не хотел проводить драгоценные минуты воссоединения за нытьем и жалобами. К тому же… Ему ведь неизвестно, чем занимается сын. — Мистер Ким… Тэхён вскинул руку, чтобы никто не приближался, опускаясь на бордюр и позволяя эмоциям вылиться через слезы. Он устал все держать в себе. Он устал быть сильным. Если омега ни с кем не мог поделиться болью, почему он не мог хотя бы выплеснуть ее в пустоту? Никто от слез не пострадает. А Тэхёну могло стать легче. Да и Джэхён позаботился о том, чтобы привезти омегу в нелюдный парк, который располагается недалеко от виллы. В поле зрения танцора не было видно ни одной живой души, поэтому он плакал долго, уткнувшись лбом в свои колени, сжимая руками футболку на животе. Ему приходилось бороться с тошнотой и с рвотными позывами, одновременно отгоняя обонятельные иллюзии. Казалось, что кругом все пахло цитрусами — его истинным. Может, он был слишком жесток и несправедлив к Бо Гому? Что если нужно просто дать шанс и посмотреть, что получится, как развернутся их отношения. Тэхён ведь и попробовать не попытался. Застал впервые истинного за не самым приятным зрелищем, а потом бежал сломя голову, чтобы не попасться мужчине на глаза. А тот успел почувствовать и запомнил вишневого мальчика. Пустился в поиски, которые дались ему удивительно легко. Бо Гом не видел его, но смог по запаху найти, точно хищник охотился за добычей. — Может, нам следует подойти? — спросил Виктор, глядя на подопечного, который сгорбился на бордюре и плакал навзрыд. Джэхён недовольно цокнул и остановил коллегу, положив руку на плечо. Альфа собирался вмешаться, но Джэхён понимал, что сейчас самое лучшее решение — не трогать и не усугублять ситуацию. Вытащив мобильный, альфа набрал босса и смиренно ждал, когда ему ответят. Но он также был уверен, что сейчас дозвониться до Чонгука невозможно. Когда глава уходил в бокс, он мог пропадать за любимым занятием часами. — Не берет? — с досадой прошептал Виктор и бросил на Тэхёна еще один взгляд полный смятения. — Ну же, — Джэхён нервно дергал ногой, слушая гудки, давящие на нервные окончания. Хотелось швырнуть телефон и заткнуть омежку от рыданий, но, разумеется, подобным он заниматься не будет. Жизнь дороже любой нервотрепки. — Дэвид? Ты с боссом? Передай ему трубку, — приказал Джэхён, догадавшись позвонить американцу. Тот что-то пробубнил, сказал, что не хочет мешать мужьям разбираться, но все равно пошел выполнять поручение. Через самые долгие для Джэхёна минуты в трубке прозвучал голос Чонгука, — Босс, у нас тут проблема… Суррогат плачет. Мы гуляли в парке, он просто сел и начал плакать. — Не можешь справиться с омегой? — магнат оставался спокойным, хотя от Джэхёна не скрылось его беспокойство. — С какой стати вы вышли из дома? — Мистер Чон дал разрешение, — Джэхён нахмурился, ведь изначально знал, что нужно всегда уточнять подобные вопросы сначала у Чонгука. — Еду, — бросил глава и отключился, а Джэхён готовился к праведному гневу и наказанию, хотя в глубине души надеялся на поддержку Чимина. Идти против мужа босса — табу, делать что-либо без ведома босса — двойное табу. Можно разорваться. — Что случилось? Тэхён, у которого не осталось слез — он выплакал все, что мог, — шмыгнул носом и с недоумением поднял тяжелую, гудящую голову с колен, глядя на знакомые черные ботинки. Нахмурившись, омежка медленно скользил затуманенным взглядом по сильному телу и встретился с чужими суровыми глазами. В них никаких эмоций, а у Тэхёна целая буря, ураган, который захлестнул с головой, разрушая каждый день. И ему не оставалось иного выхода, как заново собирать все по крупицам. Какой предсказуемый сценарий — Тэхён догадывался, что Джэхён с Виктором докладывали своему хозяину о каждом его шаге, но наивно понадеялся, что личное все же оставят личным. Посмотрев с укором на телохранителей, стоявших с опущенными головами, Тэхён цокнул и сильнее шмыгнул носом, прогоняя плохое настроение прочь. Он ненавидел выглядеть перед альфой слабым и беззащитным — Чонгуку же, казалось, нравилось видеть суррогата в таком состоянии. Очередная возможность раздать приказы, прочитать нотацию и выразить недовольство. Как только Чимин живет с этим мужчиной? В чем был его плюс? Помимо привлекательности, вкусного запаха и миллиардов на счету. — Не смотри на него так — Джэхён выполняет свою работу. — А если я пукну? Он тоже позвонит вам доложить о том, что я пукнул? — Тэхён слышал себя и понимал, что звучал как ребенок, который пытался показать свой характер. Но он стольким был недоволен, а молчать попросту надоело. Он все выскажет, и пусть Чонгук знает, делает выводы. — Не смешно. — А я и не шутил. — Встань, — снова приказ. Тэхён устало выдохнул, но подниматься не торопился, глядя на альфу снизу вверх. — Ты простудишься, — продолжал магнат. — Простудишься ты — заболеет и ребенок. — Ваш ребенок в порядке, — уверили бизнесмена, но все же поравнялись с ним, обтряхивая бежевые штаны от пыли. — Можно спросить? — Нет, — Чонгук кивнул телохранителям, но Тэхён не понимал, что это могло значить. Между ними установился какой-то особый язык жестов, на котором не всем дано было говорить. Джэхён кивнул в ответ и что-то шепнул Виктору на ухо. — Езжай домой. — Господин Чон, хватит! — омега больше не мог терпеть подобного отношения к себе. Он сердито посмотрел на альфу и сжал пальцы в кулаки, пытаясь не довести себя до точки кипения. Устраивать разборки в парке не в его интересах, однако пришло время расставить точки над «i». — Перед вами не ваша кукла и не ваш подчиненный! Я не только суррогатный омега, который вынашивает вашего ребенка, но и человек, у которого есть чувства и эмоции, свои принципы и взгляды. Прекратите говорить со мной в таком тоне! — брови альфы свелись к переносице, но он молчал, видимо, подарив омеге возможность выговориться. — Где мой папа? Вы обещали, что мы полетим в Мюнхен, и я смогу навестить его. А теперь вас просто не видно, словно вы избегаете меня. Если мы не можем полететь к нему, неужели я не могу хотя бы позвонить? Мне достаточно услышать его голос и убедиться, что он идет на поправку! Вам не кажется, что я имею право на ответы? Между нами был составлен договор, и я придерживаюсь его, а вы… Вы нет, — запал под конец поутих, а голос не был таким звонким, как в начале. Чонгук все еще молчал и не перебивал, а Тэхён уже сомневался в важности дальнейшего монолога. Карие глаза альфы вмиг изменились, и в них сейчас танцор заметил невероятный спектр эмоций, который прежде никогда не видел. Чонгук в его глазах всегда был серым или бесцветным, либо пасмурным, как сегодняшний день. Но не таким… Уязвимым? Так это называлось? Чонгук смотрел на него с нескрываемым сожалением, будто в самом деле почувствовал себя виноватым. Альфа испытывал чувство стыда? Невозможно! Тэхён, наверное, неправильно интерпретировал чужие эмоции. — Г-господин Чон, — дрожащим голосом прошептал суррогат, когда старший приблизился к нему и костяшками пальцев стер влагу с его щек. Из ниоткуда взявшаяся забота сбивала с толку и кружила голову, либо это проблески очередного приступа токсикоза. Тэхён запутался. Он буквально застыл, ощущая теплые прикосновения на скулах. А в глазах напротив прежняя, несвойственная Чонгуку горечь и печаль. — Что вы делаете? — Не плачь, — совсем тихо сказали Тэхёну, убирая руку в карман. — Меня злит, что из-за меня тебе так плохо… — танцор окончательно растерялся и пояснил: — Я плакал не из-за вас. — А из-за кого? — и от былой чувствительности альфы не остается и следа. Чонгук мигом изменился в лице, а в глазах неожиданно загорелись сердитые огоньки. Сглотнув ком в горле, Тэхён осознал, как чуть не выдал правду, которую так умело скрывал все это время. — Из-за папы. — Джэхён, отвезите его домой, — крикнул Чонгук телохранителю, не сводя глаз с омеги. — Отдохни. Я тебе сообщу, когда выдвигаемся в Мюнхен.***
— Думаю, пора, — хриплым голосом сказал высокий альфа, сидя за столом и глядя на стену перед собой, на которой были установлены несколько экранов, транслирующих записи камер наблюдения. Рядом сидящий бета нахмурился и пригляделся, ткнув пальцем в главу французской мафии. — Чего это он делает? — спросил так, будто альфа мог знать ответ. — У них роман с этим мальчишкой? — Не думаю… — С этого ракурса кажется, что он его лапает, — бета ехидно ухмыльнулся. — Не говори ерунды, — второй закатил глаза и набрал неизвестный номер. — Чонгук никогда не изменял своему мужу. — Ну-ну… — Алло, Виктор? — альфа прищурился, вглядываясь в фигуру телохранителя, который отошел от главы и прошел к машине, которую они припарковали возле входа в парк. — Приступаем к операции!***
Омега сидел, забившись в угол машины, и обнимал себя, стараясь не зацикливаться на том, что произошло минутами ранее. Слова Чонгука немного успокоили, но не стали гарантией, не звучали убедительно, словно альфа сомневался везти суррогата к папе или нет. Но Тэхёну верилось, что магнат не из тех, кто просто бросал слова на ветер. Иначе он не добился бы таких высот. Для больших влиятельных людей, как Чонгук, слово — это дело чести. Джэхён с Виктором о чем-то переговаривались на французском, а Тэхён лежал и поражался, что все люди, работавшие на Чона, владели иностранными языками. Он бы тоже хотел выучить французский — красивый, сексуальный и приятный на слух язык. Каждое слово звучало мелодией из их уст. — Почему мы остановились? — Джэхён спросил с легким возмущением, глядя на водителя. Его имени Тэхён не запомнил. Рядом сидевший Виктор покосился сначала на суррогата, а потом перевел взгляд на главного, попросив его о чем-то на французском. Омега не понял и потерял интерес к мужчинам, стоило им выйти из машины. Водитель внезапно обернулся и сказал: — Кажется, у них разборки. Ситуация вышла из-под контроля, когда Тэхён услышал полукрик-полурык Джэхёна и звуки ударов. Спустив окошко, он поразился при виде двух дерущихся альф, которые оба работали на одного человека. Что могло произойти за несколько секунд, что теперь они выглядели так, будто самые настоящие враги. Виктор повалил Джэхёна на землю и с размаха ударил кулаком прямо по лицу, а потом еще раз и еще раз. Эффект неожиданности сыграл с корейцем в злую шутку — тот не успевал отбиваться, потому что совсем не думал получить под дых от коллеги. — Мистер Ким, звоните Чонгуку! Немедленно! Это подстава, — кряхтел альфа, на мгновение с ужасом посмотрев на омегу, а потом снова попытавшись отбить удары, но Виктор оказался сильнее. Еще один удар пришелся по затылку — Джэхён отключился. А Тэхён ощутил жуткий холод и страх, но не за себя, а за жизнь ребенка. Он растерянно посмотрел на водителя, на Виктора, который вытирал руки платком, а потом бросил материал в лицо пластом лежавшего телохранителя. Это не могло происходить на самом деле. — Куда пошел! — рявкнул водитель, стоило Тэхёну попытаться открыть дверцу, чтобы выбежать. В машине резко стало душно и тесно, словно здесь он мог задохнуться и умереть. Внутренний омега умолял о помощи Высших сил, он прижал руку к животу и захныкал, а в следующую минуту дверца машины открылась. — Давай, быстрее! — Что происходит? — танцор спросил на ломанном английском и предпринял попытку выбраться из дорогого авто, но Виктор грубо прижал к его лицу платок. Все, что успел Тэхён почувствовать — это резкий неприятный запах, а потом абсолютную тьму, в которую провалился безвольной куклой.***
— Чонгук, успокойся! — Чимин испуганно подошел к мужу, который как с цепи сорвался, перевернув стол на террасе. Но Чонгук в таком состоянии не желал слушать никого. Он дернулся и не позволил прикоснуться к себе, но Чимин, проглотив обиду, отошел в сторону, пребывая в прострации — ему все еще казалось, что над ними просто кто-то издевается. Когда Чонгуку позвонил истинный и сообщил, что Джэхён вернулся с прогулки один, без Тэхёна, без Виктора и без водителя, альфа пулей прилетел домой. На вилле его уже ждали Намджун, Хосок и все телохранители, которые отвечали за безопасность членов семьи. Он не трогал избитого Джэхёна, оставив наказание альфы на потом, но не мог унять злость, что бурлила в крови. Тэхёна похитили. Омегу, который носил его ребенка, кто-то очень смелый решил похитить. Его точно схватили в качестве приманки для главы, но кто? Кто посмел перейти черту? Наверное, тот, кто знал слишком много. Только вот о Тэхёне никто не знал правду. Подкупить Виктора — значит приблизиться к Чонгуку на опасное расстояние. До такой степени никто еще не доходил. Вариантов три: либо истинный Тэхёна, либо люди Сынги, либо любовник омеги покойного главы Сина, имя которого так и не удалось выяснить. Хорошо спрятался. А Чонгук ощущал себя беспомощным и бессильным. Впервые за двадцать лет. Вдобавок инстинкты альфы брали свое, напоминая о том, что он не смог защитить беременного омегу. Он — глава почти всей Европы. — Как ты посмел пригреть в команде змею?! — кричал Чонгук на Намджуна. — Немедленно приведи его ко мне! — Ким вытащил сенсорные часы и провел несколько раз указательным пальцем по маленькому экрану. — Хосок, где Юнги?! — Босс, он уже ищет Тэхёна, — Хосок подошел к магнату и спросил: — Хочешь допрошу Сынги? — С допросами покончено! — злостно бросил Чон, тяжело дыша. — Ему конец. Убедись, что он не сбежит, пока я буду искать Тэхёна. — Ты будешь искать его лично? — Чимин, стоявший в стороне и наблюдавший за ужасом, спросил тихо, но его услышали. Чонгук недовольно покосился на мужа и проигнорировал вопрос, все ещё злясь на омегу за то, что тот разрешил Тэхёну погулять. Конечно, Чимин не знал о том, что в Марселе сейчас разгуливал истинный суррогата, однако… Он принял опасное решение и даже не посоветовался. Но и долго злиться на любимого не получалось, ибо в его глазах сейчас было слишком много нерадостных эмоций. Он переживал за танцора не меньше и боялся за жизнь их будущего ребенка. — Джэхён, идем, я обработаю твои раны, — Чимин подозвал альфу, и второй опасливо посмотрел на босса, которому на данный момент было уже плевать. Он получил всю информацию от свидетеля, поэтому махнул рукой, чтобы тот исчез с глаз долой. Парень лишний раз напоминал своим присутствием о том, каким ненадежным может быть этот мир. Хосок распорядился, чтобы парни вернули стол на место, за которым обычно завтракала семья Чон, а потом созвонился с Юнги, выясняя подробности. К дому подъехала ещё одна машина, и оттуда вытащили невысокого, но довольно сильного бету, который под пинок пошел к террасе. Чонгук ждал. Кулаки чесались, и хотелось раскрасить смуглое лицо телохранителя в красный, чтобы плакал и умолял о пощаде. Но сейчас ему нужна была информация, чтобы продумать план и стратегию, как безопасно вызволить Тэхёна из вражеских лап гиен. Двое мужчин бросили Левона прямо на колени перед магнатом, и теперь альфа мог увидеть страх, мольбу и жажду жить в глазах предателя. Они всегда ведутся на легкие деньги, словно Чонгук давал им недостаточно. Ведутся на сказки и байки, а потом приходят и просят о прощении, обещают не повторять подобных ошибок, плачут навзрыд, складывая руки вместе. Адриан никогда не жалел предателей. Не давал им и слово вставить. Брал пистолет и стрелял прямо в лоб, заставляя остальных цепных псов смотреть и учиться. Учиться никогда не совершать подобные промахи. Не бросать себя заживо в вулкан. Намджун протянул боссу пистолет и встал позади Левона, схватив его за шкирку. Тот зашипел и ещё раз посмотрел на Чонгука со слезами на глазах. Какое жалкое зрелище. Продать свою верность за деньги, а теперь умолять оставить в живых. Глава сморщился и плюнул в предателя, попадая прямо в веко. Левон зажмурился и произнес: — Прошу вас… Господин Чон, меня заставили! Я лишь рассказал им несколько деталей… Они меня вынудили! — А ты взял и рассказал, — Чонгук схватил Левона за подбородок, наклоняясь так, чтобы оказаться максимально близко к его лицу. — Говори. На кого ты работаешь? Куда они увезли Тэхёна? — Я… Я не знаю, — бета ответил дрожащим голосом и получил удар коленом в живот. — Агрх!.. — Намджун не позволил Левону согнуться, продолжая держать бету за волосы. — Я… Я… Правда не знаю, — сквозь зубы цедил мужчина. — Я говорил с Виктором и все. Виктор знает, кто организовал похищение… — Даю тебе последний шанс, — Чонгук приставил пистолет к горлу беты и тот нервно сглотнул, ощутив холодный металл на коже. — Говори. — Не убивайте… Я помогу вам! — Ты ещё условия ставишь, кретин! — Чонгук пистолетом ударил Левона в нос, и тот чуть не свалился, оставшись на коленях благодаря Намджуну. — Ты скажешь мне все, что знаешь, а потом я отдам тебя волкам на мясо! И это не сарказм. — Вам позвонят… Попросят прийти одному, скинут адрес, — захлебываясь слезами и кровью из носа, Левон заговорил. — Этот мужчина использовал Тэхёна, чтобы показать вам свою мощь, но они не сделают ничего плохого… Тэхён лишь приманка. — Кто позвонит? Для чего весь этот цирк? — Хосок, который переговаривался с Юнги по телефону, не выдержал и подошел, вмешиваясь в разборки. — Говори, Левон, как есть. Не ходи вокруг до около! — Я могу связаться с Виктором, — в глазах предателя вновь заискрилась надежда на пощаду. — Босс, — Хосок щелкнул пальцами. — У меня есть план.***
Тэхён проснулся и обнаружил себя лежащим на пыльном бетонном полу в каком-то темном помещении, освещенным лишь дневным светом, проникавшим через маленькое окошко почти у потолка. Омега закашлялся из-за обилия пыли в воздухе и сморщился, почувствовав боль в пояснице, в шее и внизу живота. А еще было прохладно, и именно поэтому он лежал, свернувшись калачиком в жалких попытках согреться. Нет. Это не Бо Гом. Если бы истинный похитил омегу, он бы не поступил с ним так жестоко, бросив хрупкое тело в заброшке. Он не подавал голоса и признаков жизни несколько минут, а потом приподнялся и ахнул, когда стрельнуло болью в области поясницы. Оглядевшись, Тэхён осознал, что в небольшой комнате находился совершенно один. Во рту сильно пересохло, но ему было слишком страшно спрашивать кто здесь, и кто может ему помочь. Явно никто. Вместо того, чтобы паниковать и пустить эмоции в свободное плавание, Тэхён постарался взять себя в руки и поднялся на ноги, чтобы не лежать на холодном полу. Наверное, за время, пока он был в отключке, ребенку уже немало досталось. Омега надеялся, что семья Чон быстро разрешит эту ситуацию и не позволит, чтобы что-то плохое случилось с их будущим наследником. Прислонившись к стене, Тэхён прикоснулся к животу и мысленно извинился перед ребенком, а потом сполна ощутил всю усталость и тяжесть в мышцах. Ему необходимо было выпить воды и желательно согреться, но если он подаст голос… Что последует дальше? Вдруг, его будут пытать? Допрашивать? Он ничего не знал. И понятия не имел, кому понадобился. Омежье нутро наотрез отказывалось верить, что это Пак. Он жестокий, но не настолько, чтобы подвергать любимого таким мучениям. Он с надеждой посмотрел на грязное стекло, но с печалью выдохнул от разочарования, что вылезти через окошко на свободу невозможно. Оно слишком маленькое, и Тэхёну не дотянуться — слишком высоко. Омега не смел рисковать. Не в своем положении. И чтобы как-то унять боль в теле и справиться с холодом, он наворачивал круги — осторожно и медленно, чтобы его не услышали. Подходить к двери Тэхён даже не пытался, ибо знал наверняка, что за ней есть охрана. Ему не впервой быть похищенным, но Бо Гом делал это куда более профессионально, хитро и безболезненно. Обычно, он просыпался на широкой мягкой кровати, окруженный букетами цветов и подарками. Тэхён из всех подаренных роз — а их, наверное, не одна тысяча — сохранил лишь одну белую. Но когда она завяла, танцор оторвал лепесток и спрятал в ежедневнике. Да, он прогнал истинного из своей жизни, но ему хотелось сохранить самую маленькую память о нем. Это служило напоминанием для омеги, что мир не обделил его, просто прогадал и отправил мужчину не в его «вкусе». Наматывая пятый круг, Тэхён застыл на месте с поднятой ногой, услышав голоса за дверью. Мужчины говорили на французском, и ему стало досадно. Надо бы выучить хотя бы базовые фразы, чтобы не возвращаться в Сеул без пользы. Он еще похвастается папе и, возможно, сможет заново поступить в университет. Голоса стали четче, а значит они приближались к этой комнате. Чертыхнувшись, омежка на цыпочках вернулся туда, куда его положили. Еще проснувшись, он заметил маленькое пятнышко рядом с носом, поэтому ему не составило труда лечь в точности, как лежал до пробуждения. Тэхён прикрыл веки, когда открылась дверь, и затаил дыхание, чтобы не выдать волнения. Может, он и привык к похищениям, но одно дело, когда тебя крадет человек, который души в тебе не чает, а другое… Когда враги, наверняка не с хорошими намерениями. — Брось его рядом с омежкой, — Тэхён мелко дрогнул, услышав родную речь, но приложил все усилия, чтобы его не поймали. — Франсуа сказал, что босс уже в пути. — Хорошо, какой же тяжелый! — омега услышал кряхтение, а потом осторожно вдохнул носом, почувствовав знакомые нотки в воздухе. — Давай покурим, — второй поддержал идею. Послышались шаги, стук двери, щелчок замка и абсолютная тишина. Они привели кого-то еще. — Тэхён? — шепотом. Резко распахнув глаза, омега сначала нахмурился и прищурился, а потом подскочил, в следующее мгновение теряя равновесие и падая прямо в объятия магната. Чонгук успел подхватить его, а потом не без волнения заметить: — Ты ледяной! Совсем замерз… — Господин Чон, — Тэхён отстранился и посмотрел на альфу, понимая, что они теперь оба в беде. А потом также шепотом спросил: — Как? Что случилось? Что происходит? — Ничего не спрашивай сейчас. — Вы никогда не отвечаете на мои вопросы! — повысил тон омега, но тут же прикрыл рот рукой, виновато глядя на старшего. С одной стороны было спокойнее, а с другой тревожнее. И Тэхён не мог понять, что за вечный парадокс его преследовал. Когда он был один, он переживал только за жизнь ребенка, а теперь из ниоткуда появился страх за безопасность Чонгука. Странное, дурацкое чувство. — Нас хотят убить? Что будет дальше? — Тише, — альфа сократил между ними расстояние и положил руки на острые плечи, глядя прямо в голубые бездны. Тэхён поджал губы, боязливо и немного с обидой смотря в ответ. На самом деле, когда он был один, ему было не так страшно. Но с появлением Чонгука, можно сказать, его страх усилился в сотни раз. Рядом с альфой непроизвольно просыпались омежьи слабости и желание быть защищенным сильным мужчиной. Не пытаться самому разобраться, а полностью довериться Чонгуку и пусть будет, что будет. Как тогда, когда они танцевали вальс, и Тэхён почувствовал иную энергию, которую излучал альфа. Тогда не было властного бизнесмена, которому плевать на чужие чувства. Тогда Чонгук казался ему безопасным и надежным — таким, каким не смог стать для омеги Бо Гом. На данный момент от главы семьи Чон исходила та же аура, что и на приеме. — Смотри на меня и слушай, — сильные руки альфы сжали чужие плечи. Тэхён судорожно выдохнул и сфокусировался на Чонгуке, отгоняя все бессмысленные отголоски прошлого. — Просто доверься мне, хорошо? Я не дам тебя в обиду. — Я знаю, — Тэхён грустно улыбнулся, вспоминая о своем положении. — Я ведь ношу вашего ребенка под сердцем… — Не из-за этого, — возразили омеге и бросили взгляд на живот. — Не только из-за ребенка. Я пришел спасать тебя в первую очередь. — Во что вы меня втянули? — Тэхён не стал воспринимать слова альфы всерьез, хотя он должен был признать, они его тронули. Однако за Чонгука сейчас говорил внутренний альфа, желавший спасти беременного омегу. Это — инстинкты и не больше. — Я все тебе расскажу, когда мы выберемся отсюда, хорошо? — омежка нехотя кивнул, поймав себя на постыдном. Пока Чонгук пытался успокоить Тэхёна, он наслаждался его запахом, вбирая в легкие как можно больше. Мускусный аромат вперемешку с шоколадным странным образом умиротворял танцора — он перестал подрагивать от ужаса, у него не сводило внутренности от волнения, лишь чуть-чуть першило в горле и сосало под ложечкой. Но последнее было скорее приятным. — Ты веришь мне? — вопрос, преисполненный надеждой, и глаза смотрели без былой суровости. Совсем мягко. Тэхён и не знал, что Чонгук мог по-другому. Без присущей ему надменности. — Тэхён? — Верю, — ответил он шепотом, и по телу прошла волна дрожи. Ему уже не так страшно. Но было холодно. Чонгук прав — он замерз. — Мне очень холодно, — Тэхён обнял себя руками, пожалев, что не надел на прогулку хотя бы кардиган. Вышел в одной футболке и летних штанах. Он не рассчитывал на похищение. — Объясните, каков план? — Сначала согреем тебя, — альфа снял пиджак и помог суррогату надеть его, следом опустился на пол и протянул руку. Тэхён, утонувший в огромном чужом пиджаке, с недоумением посмотрел на Чонгука. — Иди сюда. — Господин Чон, я не думаю, что это хорошая идея. — Чтобы мой план сработал — нужно чуть больше времени, — Чонгук облокотился на стену и сел в позе лотоса, буквально приглашая Тэхёна сесть на него. — Ты же замерз, — магнат недовольно выдохнул, видимо, теряя самообладание. — Я помогу согреться, вот и все. — Но… — Тэхён. — Х-хорошо, — согласие вырвалось непроизвольно. Тэхён стоял некоторое время, топчась на месте, а потом подошел ближе и вложил руку в чужую, ощущая невероятное тепло. Он слишком быстро согласился, словно так и ждал удобного случая сблизиться с Чонгуком, но это не так. По крайней мере, он пытается уговорить себя в своем же сознании перестать чувствовать вину. Ничего плохого ведь в этом нет? Ему слишком холодно, а Чонгук невероятно теплый и большой… — Я совсем чуть-чуть, — дрожащим голосом прошептал Тэхён, не веря тому, как добровольно опустился на бедра альфы и позволил заключить себя в кольцо сильных рук. Когда Чонгук обнял, Тэхён будто приблизился к ангелу-хранителю, который обвил все его тело широкими пернатыми белыми крыльями, заключая в безопасность, уют и тепло. То, чего не хватало столько дней. Нет, недель. Его никто не обнимал с болезненным трепетом, не дышал в шею, шепча какие-то французские слова, не водил ласково рукой по спине. Наверное, потрясение, с которым омега сегодня столкнулся, заставило нуждаться в альфе. В чужом альфе, который носил золотое кольцо на безымянном пальце и сильно любил своего истинного. Но это не здесь. Это не сейчас. Это где-то за стенами заброшенного здания, где-то в красивой и роскошной местности, куда Чонгук увезет его обратно, если сработает план. А он наверняка сработает. Тэхён не сомневался. Лишь желал как можно дольше оставаться в этом куполе, в этой минутной иллюзии и слабости. Жизнь постоянно учила молодого омежку быть стальным, непробиваемым, подставляя подножки, подкидывая испытания одно за другим. В эту минуту он мог позволить себе быть слабым? Мог. Он мог показаться потерянным, беззащитным и нуждающимся в любви? Мог. Разумеется, для Чонгука это всего-навсего желание уберечь беременного омежку от опасности, от любой угрозы, а для Тэхёна это временное наваждение и возможность почувствовать себя настоящим омегой. — Еще немного, — почти капризно прозвучала просьба суррогата. Чонгук прижал омежку ближе к себе — Тэхён уткнулся носом в его шею и совсем потерялся в чужом запахе, который дурманил разум, отключал рассудок и питал лживыми надеждами. — Quand sur ta joue une larme coule, tout autour de moi s’ecroule, cerise**.