***
«My M.Y» — прочитал Чимин, глядя на белую футболку, с мелким принтом на правой груди. Футболка десятилетней давности, которую он подарил хакеру на Новый год. А тот все еще не только хранил ее, но и носил. Омега не ожидал, что Юнги встретит его в домашних вещах, сонный и уставший, совсем домашний, что хотелось развернуться и уйти, позволив альфе продолжить заслуженный отдых. Но уйти не получилось, потому что Юнги при виде гостя проснулся, расцвел и не смог скрыть скромную радость в глазах. — Что-то случилось? — и забеспокоился, ибо Чимин просто так никогда бы не пришел. В последний раз он заявился к хакеру два года назад после большой ссоры с Чонгуком. Тогда омега не знал, куда ему идти за успокоением, ноги сами привели в квартиру Юнги. Четыре года назад хакер окончательно переехал в Марсель, объяснив это тем, что он сыт по горло перелетами, да и Чонгук все чаще в нем нуждался. Только Чимин знал самый скрытый смысл переезда, но ни он, ни Юнги никогда не озвучивали главную причину вслух. — Не знаю, — честно ответили хакеру. — Может, ты подскажешь? — Проходи, — Юнги будто сразу уловил огорченные нотки в голосе омеги и насторожился. За два года двухкомнатная, скромная, но уютная квартира хакера практически не изменилась. Чимин не удивился, когда обнаружил несколько планшетов и ноутбуков на просторном журнальном столике, разбросанные вещи на диване и пару пустых бутылок пива на полу. Омега совестливо опустил глаза и тихо выдохнул, ощущая ответственность за то, что Юнги все еще не обзавелся собственной семьей. Ему бы рядом хорошего, доброго омежку, чтобы ухаживал и заботился о хакере, напоминал о питании, о том, что сидеть за работой двадцать четыре на семь — это опасно и вредно, что нужно немного гулять на свежем воздухе, а не утопать в четырех стенах. Когда-то Мин был энергичным, общительным и душой любой компании — ни одна вечеринка или походы в горы не обходились без него. Со временем работа на Чонгука сделала свое дело, превращая Юнги в профессионального хакера, готового взломать любую систему, найти то, что невозможно отыскать даже в стоге сена. Слишком хорош, и Чонгук это знает, держит альфу крепкой хваткой. — Не ждал гостей, — улыбнулся Юнги, замечая ступор Чимина и интерпретируя это по-своему. Паку было плевать на беспорядок, он знал альфу достаточно хорошо, чтобы понимать, как порой ему бывало трудно. — Спал и недавно проснулся, — Юнги отбросил вещи с дивана за его спинку и пригласил гостя присесть рядом. — О чем ты хочешь поговорить, Чим? — Вопросов много, — омежка прошел к хакеру и присел на край дивана, стараясь держать некое расстояние. Он обвел взглядом выключенные гаджеты и какие-то схемы, а потом озадачился, потому что все выглядело так, будто Чонгук к чему-то готовился. А к чему не говорил. Впервые стал настолько скрытным, что у Чимина возникало ощущение, что ему попросту не доверяли. — Чонгук мне ничего не говорит, — младший снял кепку и поправил волосы, откинувшись на спинку дивана и посмотрев Юнги в глаза. — Может… У него есть на то причины? — Какая должна быть причина, чтобы скрыть от меня правду о Тэхёне? — ухмыльнулся Чимин и отвел взгляд, не выдержав долгого зрительного контакта. Юнги не просто смотрел, он читал омегу. — Он и сам недавно узнал, что они с Паком — истинные, — Юнги пожал плечами. — Почему ты его защищаешь? — укоризненно посмотрел Чимин. — Потому что это правда, — Юнги усмехнулся и покачал головой, а потом взял пустые бутылки и поднялся, глядя на гостя сверху вниз. — Ты пришел жаловаться на своего мужа? Или тебя конкретно что-то интересует? — Чимин проследил, как альфа прошел на кухню, объединенную с гостиной, и поставил бутылки возле раковины. Наверное, не самое верное решение приходить к Юнги домой и выпрашивать правду, которую, как все больше убеждался Чимин, скрывал Чонгук. А еще он знал, что хакер ни за что не расскажет и отправит выяснять отношения с мужем, не впутывая третье лицо. Он будет прав, но Чимин пришел. Одному на огромной вилле впервые стало слишком тесно и душно. Чонгук уехал с Тэхёном в Корею, чтобы выполнить долг перед суррогатом, но даже не предложил Чимину поехать вместе с ними. А когда омега сам вызвался полететь, муж привел доводы, почему эта идея была плохой. И впервые омега провел течку не рядом со своим альфой. Рядом был дворецкий, который каждый день пускал в комнату хозяина доктора Кима, чтобы тот поставил Чимину укол. Проводить фазу без альфы равносильно испытаниям. Что-то происходит. Что-то опасное надвигалось на семью Чон-Дюбуа, и Чимину не нравилось оставаться в неизвестности. Ему нужны ответы, чтобы не терзаться тревожными мыслями. Поэтому он начал с самого начала: — Что случилось с Уильямом и Сынги? На кого они работают? Почему они похитили Тэхёна, а не меня? Почему угрожали моему мужу Тэхёном, а не мной? И почему… Почему Чонгук не хочет отдавать омегу его истинному? — Чимин поднялся и прошел на кухню, поправляя футболку. Юнги облокотился на кухонную плиту и скрестил руки, глядя на омегу то ли с непониманием, то ли с осуждением, то ли все вместе. — Все ответы у твоего истинного, Чим, — устало вздохнул хакер, опустив голову, когда омега подобрался близко, оставляя между ними чуть больше метра. — Почему похитили суррогата, а не тебя? Потому что им известно, что у него под сердцем ваш с Чонгуком ребенок, — омега мелко дрогнул, стоило Мину выделить слово «ваш» и недвусмысленно посмотреть прямо в глаза. Зря. Он зря сюда пришел. Напрасно пошел на поводу у былых чувств, потому что это нечестно, эгоистично по отношению к Юнги. Неловкое молчание растянулось на несколько минут, и никто не торопился прерывать зрительный контакт, будто каждый из них взглядом пытался докричаться друг до друга. И каждый кричал о своем… Юнги о безответных чувствах, а Чимин об отчаянии. — Чонгук не отдаст суррогата Паку, пока он носит вашего ребенка. А что? Ты уже начинаешь ревновать? — вопрос прозвучал иронично, и Юнги на самом деле не интересовал ответ. Он спросил, чтобы кольнуть… Так же, как и сделал Чимин, заявившись к нему с личными проблемами. — Не доверяешь ему? — Доверяю, просто… — Просто что? — выгнул бровь хакер. — Вспомнил историю с братом? Вспомнил, как он бросил истинного ради другого? — теперь Чимину действительно больно. Он свел брови к переносице, а его нижняя губа дрогнула, будто омежка готов был расплакаться. И Юнги понял, что перегнул палку, читая тупую боль в чужих эмоциях. Альфа видел, что Чимин собирался уходить, отвернувшись от него, но не позволил ему уйти. Осторожно коснувшись рукой его локтя, он попытался развернуть младшего обратно, но ему упрямились. Пытались вырваться из захвата и убежать, потому что Чимин сто раз успел пожалеть об этой встрече. Он готов был выплеснуть все эмоции на Юнги, но второй не выпускал из рук, а потом и вовсе прижался сзади, обнимая и устраивая подбородок на плече. Омегу пробрала дрожь и охватила мелкая паника, ведь они снова переходили черту. Точнее Юнги. Юнги переходил границы, забывая об их договоренности. Но в его объятиях внезапно слишком хорошо — никакого напряжения, только приятный запах альфы и тепло, которым окутали омегу. Чимин прикрыл глаза, судорожно выдыхая и позволяя этой ситуации происходить, совсем недолго. — Прости… — Не проси прощения, — горько усмехнулся омега. — Ты прав… Я поздно сообразил о том, что могу потерять Чонгука… — Я думал, вы доверяете друг другу… — Я тоже, — Чимин осторожно расцепил объятия и повернулся к альфе, с грустью улыбнувшись и прикоснувшись совсем невесомо к чужой щеке. — Но, как видишь, истинность не гарантия. — Почему ты здесь, Чимин? — еле слышно прозвучал вопрос. Омега отстранился, в последний раз глядя на Юнги с тем спектром чувств, который таил глубоко в душе, а потом прошел в гостиную и нацепил кепку, отвечая: — Я уже ухожу. — Ты понимаешь, что ты не только Чонгуку не доверяешь? — Чимин замер на месте, услышав вопрос, прозвучавший вдогонку. — Ты и своим чувствам не доверяешь, — он не хотел соглашаться с мнением Юнги, поэтому ответил молчанием и ушел по-английски, оставляя за собой шлейф недосказанности.***
Что есть жизнь после смерти? Чонгук редко задавался данным вопросом, потому что никогда не верил в свою смертность, хоть и жил каждый день, окруженный рисками, угрозами и врагами. Что ни день, то какие-то разборки. Ему не привыкать. Однако глядя на Тэхёна, который сорок минут сидел возле могилы отца, Чонгук впервые задумался о ценности жизни и о том, что могло произойти после. А после… Ничего. Он просто исчезнет с лица этой Земли, оставляя за собой грязные дела, хорошие воспоминания с любимыми ему людьми, миллиарды на счету и, возможно, наследника. Ему вдруг показалось, что он не ценил свою жизнь по-настоящему, не ценил моменты с мужем так, как если бы знал, что это его последний день. Если бы он знал, что завтра не проснется, обязательно взял бы и Чимина в эту поездку. Но он этого не сделал, сославшись на неубедительные оправдания. Чимин сомневался, но сделал вид, что поверил и смиренно остался ждать дома. Альфа не до конца разобрался, почему пожелал отвезти Тэхёна к папе лично, почему сейчас сидел в машине и следил за омегой, будто у него нет десяти телохранителей, будто его самого не ждали сотни важных дел. Например, Сынги и Уильям, которых хотелось проучить и показать, что в такие игры он не играет, или то, что нужно немедленно найти любовника омеги главы Сина, который скончался слишком неожиданно и неудобно для других глав, которые вели с ним дела. Или тот же Пак Бо Гом, который теперь явно готовил план по возвращению своего истинного домой. Как он это будет делать, Чонгук пока не знает. В голову этого ненормального могло прийти все, что угодно. Похищение? Он и на это пойдет. Но все это отходило на второй план, пока у Тэхёна болело сердце, пока его душа тосковала по родным, пока его охватили горькая обида и разочарование в семье Чон. Магнат не знал, как исправить ситуацию. Уже ничего не поделать и уговаривать суррогата рожать… У него не было таких прав. Этот вопрос они почему-то проигнорировали во время составления договора. Слишком наивно. Чонгук наивно возложил все надежды на лучших врачей, не представляя в голове иного выхода для мистера Кима, как полное выздоровление. — Дэвид, как дела? — спросил Чонгук, проверяя время на часах. Телохранитель коснулся гаджета, прикрепленного к уху, и повторил вопрос, но уже для других людей, рассыпанных вокруг кладбища. — Все чисто, босс. — Хорошо, — Чонгук застегнул пуговицу на пиджаке и вышел из машины, почувствовав желание быть рядом с омегой. Разбираться со своими желаниями он тоже будет потом. Пока будет следовать им и изучать. Может… Потому и не решился взять Чимина с собой? Истинный в последнее время стал слишком чутким, и Чонгук не хотел ненароком задеть его чувства. Тэхён, на удивление, не проронил и слезинки за все время пребывания возле могилы, будто смирился со всем. Смотрел хмурым взглядом на фотографию папы, а потом переводил взгляд на снимок отца, общаясь с ними где-то в своих мыслях внутренним голосом. Магнат медленно приблизился к нему и осторожно присел рядом, привлекая внимание Тэхёна. — Попрощался? — Поговорил, — кивнул Тэхён и снова посмотрел на надгробную плиту отца. — Как вам это удалось? — прозвучал вновь удивленный голос омеги, и Чонгук сразу догадался, о чем шла речь. — Я подумал, что вместе им будет лучше, — пожал плечами Чонгук, проследив за взглядом младшего. На самом деле он даже и не думал, а сразу приказал Хосоку сделать так, чтобы мистера Кима похоронили рядом с усопшим мужем. Наверное, таким образом он пытался хоть как-то сгладить острые углы. Но доверие давно пошатнулось, Тэхён не простит. Чонгук бы не простил. Чонгук редко прощает. — Вы думаете о таких вещах, — фыркнул Ким, поднимаясь и отряхиваясь. Чонгук поднялся следом и оглянулся, проверяя окрестность лично, ибо не желал оказаться в завтрашних новостях. — Я голоден. — Это хорошо, — кивнул магнат. После похищения Тэхён толком не питался и также не позволял вызывать Чунмена, пока не примет окончательное решение. А Чонгук, хоть и думал, что омега откажется рожать, все равно беспокоился, что с ребенком что-то случится. Сейчас у них, по крайней мере, был выбор, а жизнь могла поставить их в такую ситуацию, когда выбора больше не остается. — Поужинаем в отеле, — альфа кивнул Дэвиду, чтобы подогнали машину, и приоткрыл для омеги дверцу. Чонгук сел на переднее сиденье, потому что на заднем, рядом с суррогатом, было слишком опасно и слишком близко. К великому сожалению магната, вишневый запах продолжал путать разум, пробуждать неизведанные чувства и сеять непозволительные мысли в голове. Он помнил, как доктор Ким сказал, что запах у суррогата будет со временем меняться, либо становясь насыщеннее, либо смешиваясь с природным запахом плода. Чонгук же видел, как беременность суррогата попросту сводит его с ума. Нужен был план. План, по которому им всем было бы легче. И ничего лучше, чем раздельное проживание, в голове Чонгука не появлялось. Тэхёну следовало жить в другом доме. Об этом Чон позаботится, как только получит окончательное решение омеги.***
Было странно видеть имя папы и даты рождения и смерти… Не верилось. Тэхёну не верилось, что теперь в этом мире он совсем один. У него никого нет и даже Бо Гома у него тоже нет, потому что он осознанно отказался от истинного, лишая себя возможности создать семью. Сейчас Тэхён не видел свою дальнейшую жизнь и не представлял, что делать, как быть, как существовать в мире полном беспорядка, обмана и убийств? Смысла нет. Он пропал, ушел вместе с папой в загробный мир, что оставил омегу — еще слишком молодого — совершенно опустошенным. Тэхён устало опустился на кресло в гостиной в номере отеля и включил телевизор, чтобы немного отвлечься. Ему больше не плакалось, потому что, кажется, он выплакал все, что мог. Не осталось больше сил, да и ребенок… Он прикоснулся к животу и шумно выдохнул, все еще не ощущая сильной разницы между тем, что было, и что есть сейчас. Лишь токсикоз, который периодически его мучил, напоминал Тэхёну о том, что у него под сердцем чужой ребенок. И как же удивительно сложилась его судьба: потеряв двух самых близких ему людей, а вместе с ними и смысл своей жизни, Тэхёну дали иной смысл в абсолютно чужой крови и плоти. Как бы он не злился на семью Чон, он не мог прервать беременность. Малыш ни в чем не был виноват. Совершенно невинный плод, который уже частично сформировался, который уже дышал в нем, у которого есть папа-омега и отец-альфа, не заслужил этого. Какими бы нечестными ни были родители будущего наследника, Тэхён не собирался опускаться так низко, превращая обиду в чувство мести. Мстить бесполезно, когда на душе огромная дыра и ее не закроешь, не наполнишь. Чужая боль не принесла бы суррогату облегчение, а убийство ни в чем неповинного младенца оставила бы разрушительный осадок. — Хватит, — прошептал омега себе под нос, почувствовав тошноту. Он переключил новостной канал на другой и наткнулся на рекламу шоколада «Баунти». Когда глаза зацепились за экзотический орех, у Тэхёна внутри пробудилось дикое желание оказаться на месте девушки, которая весело и счастливо попивала кокосовый сок. Танцор в замешательстве посмотрел на живот и заботливо погладил, слабо улыбаясь. — Ты что, хочешь кокос? Серьезно? — омежка тихо рассмеялся и покачал головой, переключив на другой канал. Музыкальные клипы не сильно отвлекали, а вот навязчивая идея съесть что-то кокосовое или выпить то же молоко помогла Тэхёну избавиться от мрачных мыслей. Сейчас его заботило только удовлетворение желания ребенка. Первого желания, которое будущий наследник, наконец, озвучил по-своему. Тэхён впервые на физическом и ментальном уровне ощутил связь с малышом, радуясь так, будто это его ребенок. Парень не успел продолжить печальную мысль, потому что в номер коротко постучались, а потом вошли, не дожидаясь ответа. Омежка недоуменно косился, как несколько работников отеля вошли первыми с подносами в руках, а за ними показался и Чонгук, который приказал телохранителям оставаться снаружи. Тэхён в растерянности следил, как официанты разложили несколько тарелок с закусками и салатами на столе, поставили кувшин с водой и бутылкой вина, а потом так же быстро покинули номер, словно их и не было, а все богатство на столе появилось волшебным образом. Магнат прошел вглубь гостиной и указал рукой на стол, но Тэхён садиться не спешил и спросил: — Почему здесь? — Потому что твой истинный следит за нами, — хмыкнул Чонгук и первым присел за стол, перед этим повесив пиджак на спинку стула. — Садись, Тэхён. — Он правда следит? — с разочарованием переспросил омега, присаживаясь напротив. Глаза разбегались от разнообразия салатов и закусок, но разум все еще шептал, что ребенку нужен кокосовый сок. — Господин Чон, он очень опасный человек… — Не хочу обсуждать твоего истинного, — перебили Тэхёна и указали на еду. — Поешь. Завтра утром вылетаем домой. Тэхён, не желая спорить и тратить нервы на разборки, отодвинул тему Бо Гома подальше, пообещав себе, что они обязательно это обсудят. Он не обязан давать магнату никаких объяснений, но объясниться все равно хотелось. Танцор прекрасно видел вопросы, которые Чонгук упрямо не задавал, видел взгляды, которые бросал, пока разбирался с Паком… Тэхён многое видел и замечал, но предпочитал играть в несмышленого омегу. Между ними образовалась необъяснимая аура, и оставалось надеяться, что это всего лишь из-за будущего наследника Империи. Ничего личного. — Почему не ешь? — поинтересовался Чон, закинув в рот дольку помидора. — Я попросил повара приготовить стейки. — А меня почему не спросили? — Тэхён выгнул бровь, стреляя в Чонгука острым взглядом. — Может, меня тошнит от запаха мяса? — А чего ты хочешь? — магнат слабо улыбнулся и расслабленно откинулся на спинку стула, дожевав несчастный кусок помидора. — Я хочу настоящий кокосовый сок, — твердо изъявил желание Тэхён. — Самый настоящий? — теперь Чонгук выгнул бровь, все так же ухмыляясь. Видимо, мужчина думал, что Тэхён шутил или игрался, но для себя омега уже решил: без кокосового сока он не будет ужинать. — Именно. — Я могу устроить это, — кивнул альфа, удобнее устраиваясь на стуле. Слишком часто ерзал, и складывалось ощущение, что Чонгука что-то беспокоило, а вот что… Тэхёна волновать не должно. — Можем полететь во Францию через Мальдивы. — Но я хочу кокосовый сок сейчас. — А ты упрямый. — Не я, а ваш ребенок, — хмыкнул Тэхён и заметил, как в глубине чужих глаз вспыхнуло беспокойство. Магнат всерьез воспринял слова суррогата о завершении договора, но и Ким не спешил облегчать ему жизнь. Спросит прямо — скажет. — Ты тоже упрямый, — возразил Чонгук, на что танцор лишь пожал плечами. — Хорошо, — магнат достал телефон и набрал кому-то, все это время не сводя с омеги пронзительного взгляда. Пришло время Тэхёну ерзать на стуле и мечтать о том, чтобы этот день поскорее закончился. — Дэвид? Попроси мистера Ю доставить в наш номер кокос, — танцор не верил, что это возможно, но также был уверен, что Чонгук выполнит желание. Уверенность в глазах, решительный голос говорили за себя. — Да, настоящий. Нет, не кокосовое молоко, — Тэхён сморщился и покачал головой. — Кокос. С трубочкой, — добавил альфа и сбросил звонок. — Через десять минут. Подождешь? — А у меня есть выбор? — ухмыльнулся Тэхён. — У тебя всегда есть выбор. — Не всегда, — взгляд омеги померк. — С папой у меня не было другого выбора. — Был, — Тэхёна возражение не устроило, и он недовольно сжал руки в кулаки. — Почему ты отказался от помощи Пака? — Бо Гом никогда не хотел спасти моего папу, — танцор досадливо опустил взгляд на свои руки. Ему неприятно вспоминать о прошлом, но, наверное, одна из причин по которой Тэхён сторонился истинного — это ненормальное желание Бо Гома обладать своим омегой целиком. Папа знал правду об альфе, потому тоже не дал благословения их отношениям и попросил сына держаться подальше от преступника. Тэхён слушался папу, да и сам не желал связываться с мафиози, однако Бо Гома это не устраивало. Он, как помешанный, пытался завоевать истинного, а все его предложения о помощи в лечении были спектаклем. Ким знал, что в сердце, если у черствого альфы оно было, мужчина надеялся, что омега не справится с болезнью и покинет этот мир. Думал, что одинокий и разбитый Тэхён побежит и бросится в объятия истинного искать успокоения и любви. — Он кормил меня сказками. И вы вроде не хотели обсуждать моего истинного. — Ты любишь его? — прямо в лоб спросил Чонгук, вгоняя младшего в ступор. Тэхён не ожидал подобных вопросов. Откровенничать с магнатом было делом последним, но омега все же сказал: — Нет. — Почему? Он твой истинный, — Чонгук не поверил и прищурился, пытаясь считать подлинные чувства Тэхёна. Но омега был уверен, что не любит Бо Гома. Да, внутреннего омегу всегда тянуло к мужчине, особенно в те дни, когда у него начиналась фаза. Природа все равно брала свое, но душой и сердцем истинного Тэхён не почувствовал. — Истинность не приговор, господин Чон, — ответили альфе, и, чтобы прекратить этот разговор, Тэхён взял в руку вилку и попробовал салат из водорослей, упрямо избегая зрительного контакта. — То есть ты бы смог полюбить другого альфу? — суррогат недовольно отложил вилку и все же перевел взгляд на старшего, пребывая в недоумении от слишком личных вопросов. Чонгука не должно волновать то, во что верил Тэхён, что чувствовал и как считал. Чонгука не должно волновать ничего, кроме целостности и сохранности суррогата, которому через семь месяцев предстояло родить наследника. Чужой альфа не должен был смотреть так, что у омеги перехватывало дыхание, потели ладони и просыпалось нестерпимое желание вдохнуть его аромат. — Смог бы? — Почему вы спрашиваете? — севшим голосом спросил Тэхён и прокашлялся, хватаясь за стакан воды. Прохладная вода бодрила и освежала, но разум все так же летал в облаках, где пахло немного мускусом, немного кофе и немного шоколадом, сливаясь во что-то изумительное, приятное и теплое. От запаха альфы непроизвольно становилось хорошо на душе и верилось, что все трудности временные, и совсем скоро Тэхён выберется из этой тьмы боли и разочарования. Какое наваждение… Какое же это наваждение! — Господин Чон! — А ты не понимаешь? — от легкой ухмылки не осталось и следа. Чонгук вмиг изменился, вселяя в Тэхёна еще больше непонимания. — Я ничего не понимаю, — чуть ли не с отчаянием выдохнул омега, опустив плечи. — Moi aussi malheureusement*… — Что? — не понял Тэхён, но отчетливо увидел проблеск грусти в глазах альфы. — Кокос, говорю, прибыл, — Чонгук снова натянул маску, когда в номер вошел Дэвид с огромным орехом, который уже любезно успели «проткнуть» трубочкой. Пожелав приятного аппетита, телохранитель ретировался, а Чонгук спросил: — Ну? Теперь будешь есть? Тэхён так устал от всех игр, которые вертелись вокруг него. Тэхён устал от интриг. Тэхён устал от лжи и разбирательств. Все, чего хотел суррогат — это провести семь месяцев в безопасности, родить малыша и отдать его в руки Чимина, а потом убежать. Убежать от всех далеко-далеко, чтобы никто не смог найти его. Тэхён размышлял, какая страна могла бы подойти для роли отшельника, и в сознание настойчиво лезла идея с Тибетом. Если он подастся в монашество, никому и в голову не придет искать омегу в одном из индийских храмов. Вот оно — какое-никакое решение, как проживать жизнь дальше, не имея рядом ни папу, ни отца, ни любимого человека. Отшельничество. Сейчас в приоритете ребенок, а потом свободное плавание. Никаких обязанностей, никаких размышлений, никаких планов и целей. Тэхён взял в руки довольно тяжелый кокос и отпил немного сладковатой жидкости, растягивая губы в блаженной улыбке. Он прикрыл глаза, прислушался к организму, хотя больше старался услышать ребенка. И когда сильное напряжение в теле спало, а все домыслы, догадки и наваждение уплыли в далекие края, Тэхён метко поймал секундное ощущение единства с плодом. Малыш благодарил… Омеге больше ничего не нужно было. — Нравится? — Ему точно, — Тэхён посмотрел на живот, прикасаясь к нему рукой, и снова улыбнулся от внезапного прилива энергии. — Ты принял решение? — неуверенный вопрос таки звучит в умиротворенной тишине. Тэхён ждал, когда Чонгук первым спросит. Спросил и правда переживал, что суррогат передумает. Омега не помнил, чтобы в глазах альфы смешивалось столько разных эмоций воедино. Мужчина не хотел этого. Он не хотел, чтобы прерывали беременность. Чонгук ждал своего сына. Ждал так сильно, что не мог контролировать себя и нервничал, сжимая в пальцах салфетку. Чонгук боялся услышать отрицательное решение Тэхёна. — Принял. — И? — Я рожу вашего ребенка, господин Чон.