***
— Хван, почему ты не принял заказ у десятого столика? — спросил недовольно альфа, заметив не менее недовольный взгляд посетителя, который сидел за крайним столиком и поглядывал на барную стойку. За ней стоял бариста высшего класса, который пытался успеть приготовить несколько заказов, что поступили одновременно. Обеденное время всегда было самым загруженным, но оно никогда не сравнится с утренними часами, когда сонные офисные планктоны заглядывают в кофейню за чашечкой кофе, что может взбодрить и придать сил. Юнги обычно иронично улыбался, потому что на самом деле никакой энергии кофе не придавал, это были лишь игры разума и сильная вера. Однако разрушать иллюзии не спешил, ведь сам был слаб перед кофеином. — Простите, шеф, сейчас приму, — извинился официант и поторопился к недовольному посетителю, который сидел в ожидании более десяти минут. — Шеф, тебе сделать кофе? — спросил бариста, поставив на барную стойку три чашки капучино и один стакан американо со льдом. — Не надо, — отмахнулся Юнги и прошел за барную стойку. — Беги и помоги ребятам в зале, а я доделаю заказы. — Хорошо, — бариста обошел барную стойку, схватил поднос и поставил все готовые напитки, чтобы разнести по нужным столам. Юнги с легкой улыбкой приступил к работе, положив перед собой три чека с невыполненными заказами. Голова сразу стала пустой, а руки умело и ловко действовали быстрее, чем альфа успевал подумать. Практически на автомате, как в былые добрые времена. Бывший хакер проверил запас кофейных цельных зерен и убедился, что машина была все еще полной. Он схватил холдер и наполнил его уже молотым кофе, закручивая в заварное устройство. Поставил чашку для двойного эспрессо и нажал на кнопочку на панели, чтобы машинка выжала нужное количество кофе. И повторил все по кругу трижды, затем взбил молоко, чтобы после сотворить настоящий шедевр, белой пенкой рисуя лебедей. Альфа готовил кофе, молча восхищаясь искусством изготовления невероятно терпкого, но приятного напитка, и следил за процессом, почти зачарованно наблюдая, как темно-коричневый оттенок сливается с белой пенкой. Каждый раз, стоило альфе встать за барную стойку, чтобы помочь своим сотрудникам во время запары, он начинал жалеть, что не открыл свою кофейню намного раньше. Еще тогда, когда всецело работал на Чонгука во Франции. Да, тогда у него были другие приоритеты и пристрастия, а точнее был лишь один человек, которому Юнги готов был посвятить свою жизнь. Только с годами эта самая жизнь словно учила альфу никогда не ставить никого превыше собственного «Я», потому как именно с ним останешься по итогу один на один. Принимать такой тяжелый урок не хотелось. Это нежелание длилось слишком долго, отчасти потому, что рядом с любимым человеком все равно было хорошо. Юнги ни о чем не жалел, ни об одном своем решении, хоть и сильно переживал неизбежное расставание. Разговор, который он старательно откладывал, случился почти сразу после показа новой коллекции, увенчанной успехом. Не то, чтобы в тот же день, но уже почти через две недели разъездов и различных вечеринок, на которых Чимин должен был присутствовать. Чем успешнее становился омега, тем меньше оставалось места для Юнги в его жизни. И альфа не смел винить его в этом, ведь любимый человек наконец нашел себя, смог поймать ту искру, что зажигала его каждый день, вдохновляла и делала счастливым. Разве мог Юнги просить выбирать, когда ответ был очевиден? Не мог и не смог бы, а потому посадил Чимина в гостиной их квартиры и поделился всеми мыслями, что тревожили его, совсем не удивившись, когда омега согласился с каждым словом, чувствуя все то же самое. Они снова просидели практически всю ночь, делясь правдой, которую снова скрывали друг от друга, будто первого опыта было недостаточно. Чимину сложно давалось расставание, потому что он такой человек, которому нужно быть рядом с кем-то. Быть привязанным к кому-то. Омега слишком привык к присутствию Юнги, но даже это не смогло бы стать причиной отказа от работы мечты. Боль от расставания продлилась несколько месяцев, затупилась, забылась, а работа… Она все еще рядом, она горела и кипела, требуя от омеги все его внимание. Чимин тогда плакал, а Юнги разучился это делать. В его душе не осталось больше слез, только тоска, от которой порой становилось невыносимо. В такие моменты альфа сразу бежал в кофейню. Он и открыл это заведение, чтобы полностью посвятить свое время полезному делу. Делу, которое хоть немного приносило спокойствие в его сознание. — Хван, забирай заказы, — чуть громче произнес Юнги, поставив на барную стойку все напитки, и вытер пот со лба бумажной салфеткой, потому что в час-пик за барной стойкой становилось невыносимо жарко. — Наён, детка, собери волосы в конский хвост, — повторил во второй раз, замечая бардак на голове еще одной официантки. Бета виновато улыбнулась и поклонилась, убегая в уборную, чтобы поправить прическу. Юнги старался создать дружескую атмосферу в коллективе, но никогда не забывал придерживаться той грани, где он все еще оставался их начальником. Хоть они и могли обращаться к нему на «ты». — Спасибо большое, шеф, — бариста вернулся на свое законное место, явно предпочитая кофемашину, нежели зал, набитый людьми. Посетителей, правда, становилось меньше, потому что обеденный перерыв подходил к концу, и многие сотрудники бизнес-центра через дорогу торопились вернуться на свои рабочие места. — Эти заказы все отданы, — Юнги убрал чеки, в которых уже не было нужды, а потом положил перед бариста один новый чек, указав на примечания. — Ему без кофеина и на обезжиренном молоке, а еще не забудь добавить одну ложку ванильного сиропа. — Но тут не указано… — Это постоянный гость, — объяснил бывший хакер и кивнул на кофемашину, чтобы бариста приступал. — Наён не написала, потому что думала, что делать буду я. — А для нас кофеек найдется? — Здравствуйте, добро пожаловать! — воскликнул бариста, повернувшись к новым посетителям, голос, одного из которых был очень и очень знаком. Юнги слабо улыбнулся и развернулся к парадным дверям, замечая именно тех, о ком успел подумать за считанные секунды. — Для тебя Базиль обязательно! — произнес Юнги, выходя из-за барной стойки, раскрыв руки в приглашающем жесте. Юный наследник счастливо улыбнулся и подбежал к альфе, обнимая его, а следом за ним и Даниэль. — Вот это вы вымахали, конечно! — присвистнул Юнги, отстранив подростков от себя и посмотрев на них с ног до головы, а потом глянул на друга, который молча и терпеливо ждал своей очереди. — Привет, Чонгук. — Здравствуй, друг. Глава — в привычном темно-синем костюме — подошел к своему бывшему хакеру и заключил в объятия, ведь с последней встречи прошло более года. Дети и вовсе не виделись с дядей Юнги почти два года, и за это время Базиль с Дани и в самом деле подросли. — Если бы не я, сам бы не явился ко мне, — с наигранным осуждением произнес Чонгук, похлопав друга по спине, и отстранился, глядя в глаза. Юнги понимающе кивнул, молча признав свою пропажу, которую мог объяснить и оправдать тем, что он действительно нуждался в одиночестве. Все это время его окружали новые люди, словно таким образом Юнги пытался полностью освободиться от своего прошлого. — Ты совсем не изменился, — прокомментировал Чонгук, осмотрев друга. — Разве что постарел, — ухмыльнулся Мин и потрепал волосы Даниэля, который почти догнал своего брата в росте. Сразу было видно, что растет настоящий альфа — сын своего отца, который перенял от Чонгука практически все внешние данные. В то время, как Базиль продолжал цвести словно настоящий цветок, перенявший от отца лишь бойкость и уверенность в себе, оставаясь нежным и мягким, как и его папа. Казалось, омега и ростом почти догнал Тэхёна, но Юнги мог ошибаться. Он смутно помнил, какого именно роста Тэхён, но мог твердо сказать, что Базиль для своего возраста довольно высокий. — Постарел? — глава скептически выгнул бровь, посмотрев на друга. — Да у тебя даже седины толком нет, — прищурившись сказал Чонгук, глядя на каштановые волосы хакера. — А мои волосы лет через пять совсем побелеют. — Отец, ты преувеличиваешь, — закатил глаза Базиль. — У тебя лишь немного седины у корней и все. — Сколько я вас не видел? — рассмеялся Юнги, все еще пораженно глядя на детей друга. — Когда вы успели так повзрослеть? — Брату через неделю уже пятнадцать лет, — улыбнулся Даниэль. — Через год он может официально водить машину. — Но не будет, — вскинул Чонгук палец, напоминая о правилах в их семье. Базиль хотел вновь закатить глаза, но вместо этого сдержанно выдохнул и не стал спорить. Давно понял, что споры с отцом, а особенно с папой, были бесполезной тратой времени и нервов. Юнги умилился перепалке родителя и сына, а потом указал на большой столик возле окна, предлагая присесть за него. — Мне как обычно, — попросил альфа. — А мне холодный малиновый чай, — улыбнулся Базиль, поправляя прядь волос. — Мне просто воды, — скромно выдавил из себя Дани. — И все? — удивился Мин и, получив кивок, поторопился к бариста. Заказы были приготовлены быстро, потому что это были особенные гости. Бариста сразу догадался и, услышав пожелания посетителей, приступил к готовке. Юнги попросил Хвана принести детям по пирогу, а для Чонгука подать эспрессо с прохладной водой. Затем он поспешил к главе, присаживаясь напротив него и Даниэля, рядом с Базилем, который с любопытством разглядывал интерьер кофейни. Дети с момента открытия так и не побывали здесь, а Юнги был наслышан, что Базилю нравились подобные заведения. По рассказам самого Чонгука, будущий наследник часто проводил время с одноклассниками в красивых и эстетичных кофейнях, чтобы активно вести социальные сети. Юнги был заядлым любителем гаджетов и техники, однако он по сей день не понимал, для чего молодежь использовала различные приложения, чтобы показать свою жизнь. Возможно, он действительно постарел. Помнится, ему предлагали завести страничку для его собственного дела, но бывший хакер отказался. Ему было достаточно традиционных и привычных методов продвижения. — Ну, рассказывай, — произнес Чонгук, расслабленно сидя на стуле. — Как поживаешь? — Все как обычно, — пожал плечами альфа и посмотрел поочередно на детей. — Живу, работаю, иногда сплю. — Звучит не очень весело, — прокомментировал Базиль, но тут же прикусил губу, заметив взгляд отца. — Почему ты не прилетаешь в Марсель? — У меня были свои причины, — улыбнулся Юнги и оглянулся на барную стойку. — Ребята, там Хван для вас выбирает сладкое, — кивнул альфа на официанта, который пытался решить, какие кусочки пирога подавать гостям. — Может, поможете ему? — С удовольствием! — засиял Даниэль, видимо, слабый перед десертами, и поспешил к витрине. Базиль поторопился следом, хотя в какой-то момент замешкался, словно не мог до конца решиться. Когда дети Чона подошли к Хвану и с любопытством стали разглядывать различные пироги, Юнги перевел взгляд на бывшего босса. Чонгук действительно изменился, повзрослел и выглядел в точности так же, как в свое время Адриан. Мудрый, спокойный, но невероятно уставший от этой жизни. Пятнадцать лет сокрушительного договора пролетели как ракета. Казалось, еще вчера они искали выход из ватиканской ловушки, а сегодня магнат попросту принял свою участь. Начинать войну он не собирался, хоть и планировал несколько лет назад. Тогда глава пригласил и Юнги, чтобы хакер мог внести свою долю в план уничтожения. Они просиживали штаны за столом днями и ночами, вычисляя все уроны, анализируя последствия возможной войны, подсчитывая приблизительное количество пострадавших или погибших. И все результаты устрашали, ужасали главу клана, которого казалось больше ничем не удивить и не напугать. Становиться виновником трагедии в жизнях миллионов Чонгук не хотел — оставались надежды на состояние, которое он сумел приумножить за пятнадцать лет. Деньги мало что решали в вопросе с тайным сообществом, но они могли стать ключом к выходу из смертельного лабиринта. — Ты в порядке? — поинтересовался Юнги, подавшись вперед и положив руки на стол. — Выглядишь вымотанным. — Все та же мигрень, — пожал плечами альфа. — А ты? Не тянет в преступный мир? — ухмыльнулся Чон, закинув одну ногу на другую и сложив руки на колене. — Нет, — фыркнул Мин. — Не тянет, — поджал хакер губы и опустил взгляд, задумчиво глядя на пока пустой стол. — Как там Чим? — все же спросил Юнги, не глядя на Чонгука, но предполагая, что старший сейчас смотрел с безмолвным пониманием. Глава никогда не вмешивался в их отношения и уж тем более не раскидывался советами, однако альфа не меньше других переживал за двух дорогих ему людей. Пусть и не проявлял это волнение в полной мере, но звонил, спрашивал и верил в лучшее. Кругом каждый верил во что-то хорошее, что могло произойти по итогу с влюбленными, но в жизни многое устроено вопреки ожиданиям человека. Люди думают, что все должно быть согласно их мечтам, вере и надежде, согласно их предчувствию или иллюзиям, но потом они сталкиваются с суровой реальностью. А в реальности все намного сложнее. Не всем дано любить и быть любимыми. Если бы у каждого был свой человек, если бы истинность действительно работала, то не было бы в мире так много одиноких душ, что так и не обрели своего счастья. Юнги знал, что Пак скорее всего продолжал испытывать некую тоску от расставания, но всячески пытался притупить ее работой, отвлекаясь во время подготовки эскизов и просмотра моделей. Но они оба понимали, что так будет лучше для них обоих. Любые отношения всегда должны вести пару куда-то вперед, не держать их на месте, отношения должны были сплотить и сделать их одним целым, но чем дольше они были вместе, тем шире становилась пропасть между ними. — У него все относительно хорошо, — ответил Чонгук. — Вы совсем не общаетесь? — Не вижу смысла, — хмыкнул Мин и посмотрел на друга. — Видел по новостям недавно… И только. — Он готовит зимнюю коллекцию и хочет провести показ в Милане, — подтвердил Чонгук. — Чим спрашивал о тебе. — Да? — удивился хакер, вскинув брови. — Хотел убедиться, что у тебя все хорошо. — Ясно, — кивнул мужчина, посмотрев на Наён, которая подошла к столику с дежурной улыбкой и поставила весь заказ на стол, пододвинув чашку двойного эспрессо и стакан воды к Чонгуку. Юнги благодарно кивнул и не торопился озвучивать свои мысли относительно всей ситуации, не уверенный, что это стоило обсуждать. Чонгук пару раз подул на кофе и залпом выпил терпкий напиток, слегка морщась из-за насыщенного вкуса, тут же запивая водой. — Знаешь, — вспомнил Юнги о том, что произошло практически двадцать лет назад. Тот самый роковой день, когда Чонгук так же заглянул в кофейню, в которой альфа работал бариста и готовил наилучший кофе. Молодой наследник семьи Дюбуа тогда пригласил друга работать вместе с ним, обещав невероятные возможности за границей, бесчисленное количество денег, драйв и адреналин, основанный на осознании того, что их жизни каждый день находились на пороге от смерти. Юнги согласился. Согласился не ради тех благ, которые были описаны тогда еще будущим главой, а ради чужого истинного, в котором нуждался как в воздухе. Хакер невольно вспомнил дни, когда еще не знал о существовании Чимина. Вспомнил и сопоставил с настоящим, понимая, что он вернулся в прежнее состояние. — Как я на самом деле себя чувствую? — Как? — магнат с искренним любопытством посмотрел на друга, отодвинув пустую чашку. — Так, — Юнги задержал дыхание и сделал некую паузу, желая удостовериться в собственных ощущениях. Он смотрел в пустоту, но отчетливо видел собственную фигуру, колдующую возле кофемашины. Молодой, юный, спокойный и практически без каких-либо особых переживаний. — Так, как было еще до того, как я встретил Чимина. — Это как? — брови Чонгука сдвинулись к переносице. — Плохо или хорошо? — Я выбрал самый вкусный, — прозвучал звонкий голос Базиля, который первым вернулся к столику с тарелкой красного бархата. — А Дани взял творожный пирог с маракуйей, — Базиль сомнительно посмотрел на кусочек десерта на тарелке братишки и покачал головой, видимо, не соглашаясь с его выбором. — Приятного аппетита! — Приятного аппетита, — кивнул Даниэль, хватаясь за маленькую ложечку. Чонгук придвинул стакан воды младшему альфе, а Юнги стакан холодного чая для Базиля, широко улыбаясь хорошему аппетиту обоих. — Дядя Юнги, ты ведь прилетишь на мой день рождения? — дожевав кусочек, спросил Базиль. — Обижусь, если нет. — Конечно, прилетит, — вставил Чонгук уверенным голосом, посмотрев твердо на друга. — Это не обсуждается. Юнги должен был согласиться. Не полететь на день рождения, который, по всей вероятности, был последней возможностью Чонгука собрать всех родных в одном месте, было бы нечестно и некрасиво. Он не мог из-за собственных желаний побыть вдали от своего прошлого, избегать вечность тех, кого на самом деле вот-вот мог потерять. Бывший хакер не задавал лишних вопросов и не затрагивал тему договора, ибо знал, что ничего нового не услышит, однако почти уверен, что Чонгук опустил руки. Потому прилетел в Корею со своими детьми, желая повидаться и лично пригласить близких друзей. Уголок губ главы слегка приподнялся, а в глазах отразилась благодарность, потому что Юнги не стал возражать, молча соглашаясь. Чонгук одобрительно покачал головой, а потом все же спросил еще раз: — Так ты не ответил. Хорошо это или плохо? Юнги спокойно выдохнул и отклонился на спинку стула, глядя на старшего с бесконечной безмятежностью в глазах. Он не знал, как правильно преподнести мысль, но не стал заморачиваться и ответил, как есть: — Это никак.***
— Поменяйте образы Майкла и Сонмина, — недовольно произнес омега, внимательно наблюдая за репетиционной походкой топовых моделей, которые профессионально выполняли свою работу. У дизайнера не было вопросов к качеству выполнения их обязанностей, а вот то, как распределили образы, ему совершенно не понравилось. — Нежно-розовый поло отлично подчеркнет голубые глаза Майкла, понимаешь? — вопрос Чимина был риторическим: он даже и не вслушивался в ответ своей помощницы. Та записала все примечания у себя в планшете, а потом побежала за моделями в гримерную, чтобы исправить то, что не понравилось Паку. — Перерыв двадцать минут и снова по новой, — произнес Чимин и попросил для себя стакан воды, устало опускаясь на край подиума. Несмотря на то что показ новой зимней коллекции планировался на конец ноября, и у Чимина в запасе было более двух месяцев, он все равно переживал и постоянно вносил изменения. С годами он становился придирчивее к своей работе — подолгу сидел над эскизами, начинал ненавидеть свою работу и сомневаться в том, что двигается в правильном направлении. Однако потом садился в позу лотоса, глубоко дыша и пробуя находиться в абсолютной тишине, и успокаивался. Потому что, да, Чимин абсолютно точно двигался в нужном направлении, потому что каждая коллекция все больше вдохновляла его на новые работы. Его приглашали знаменитые артисты для совместной работы, просили сшить костюм для различных церемоний, люди из высшего общества порой обращались за тем, чтобы полностью обновить гардероб под руководством великолепного дизайнера. Чимина это лишь подогревало и все больше раззадоривало. Он быстро включался в работу и уходил в нее с головой, забывая обо всем вокруг. И, несмотря на то что зачастую для омеги это было огромным удовольствием, он понимал, на какие жертвы приходилось идти. Все сводилось к тому, что Чимин занимал каждый свободный час работой, забывая о личной жизни, о родителях, о друзьях и о семье во Франции, с которой виделся пару раз в год. Омега шумно выдохнул и поблагодарил девушку за предоставленный стакан воды, а потом подумал о том, что другой жизни он попросту не представлял для себя. Так ему было хорошо. Ему не нужно было испытывать чувство вины за эгоистичные порывы заниматься любимым делом, не нужно было делить свое время, сокрушаясь от того, что люди всегда занимают второе место. Он твердо решил для себя не вспоминать того, кому причинил неимоверную боль, но память, как назло, постоянно подкидывала ему воспоминания из прошлого. Голова игралась с омегой, словно ему самому нравилось мучить себя тяжелыми мыслями о прошлом, которое полностью вычеркнуть никак не получалось. Возможно, поэтому Чимин и не любил брать выходной. Снова начинал думать, а зачастую жалеть, что не попытался ради отношений, не поборолся за то, чтобы у них с Юнги все получилось, но понимал, что по итогу ничего не изменилось бы. Их отношения с альфой давно изжили себя. От былой страстной, чувственной любви не осталось и следа. Делать вид и играть в счастливую пару, когда на самом деле каждый из них страдал в одиночку… Не было бы это повторением той же ошибки? Чимин бы наступил на те самые грабли, от которых с трудом избавлялся. И если с Чонгуком получилось остаться хорошими друзьями, с Юнги пришлось разорвать любые связи, чтобы облегчить расставание и себе, и ему. Чимин покачал головой, пытаясь рассеять наваждение в голове, и поднялся с подиума, поставив пустой стакан на пол. Девушка мигом подбежала к дизайнеру и забрала стакан, оставляя Чимина разбирать образы дальше. Омега повернулся к подиуму и искренне улыбнулся, на мгновение представив, как коллекция в очередной раз произведет фурор. Все так, как и должно было быть. И пусть в его сердце всегда будет жить тоска по прошлому, которое не получилось сохранить в настоящем, Чимин будет продолжать улыбаться и ценить то, что проживает сейчас. Он стал тем, кем мечтал стать. Чимин стал отдельной личностью. Успешным омегой, которого перестали называть бывшим мужем главы Чона. Теперь он Пак Чимин — топовый дизайнер Кореи. — Мистер Пак, ваш папа на линии, — известили дизайнера, и омега отогнал смутную пелену перед глазами, глядя на помощницу осознанно. Девушка протянула телефон, но говорить сейчас у Чимина не было времени. Он взял мобильный и виноватым голосом ответил на звонок, кивнув помощнице, чтобы та оставила его одного. — Пап? — Чимин прикусил губу, выслушивая недовольные комментарии относительно своей занятости, из-за которой даже звонить забывал уже пожилым родителям, скучающим по своему сыну. Дизайнер терпеливо выслушал тираду папы, прекрасно понимая, что старший прав, поэтому не стал нервничать в ответ. — Давай так, — решил предложить омега, прикидывая в голове, когда он будет более или менее свободен. — Я в пятницу заеду к вам на обед, что думаешь? — Обещаешь? — прозвучал голос старшего омеги, наполненный надеждой. — Не забудешь? — Обещаю, папочка, — улыбнулся Чимин. — Как раз привезу ваши подарки из Японии. — Тогда будем ждать тебя, сынок. — До встречи, папа, — кивнул омега. — Целую. — Снова ругался, что ты не уделяешь им время? Чимин чуть не уронил телефон из-за внезапного голоса за спиной, который застал его врасплох. Совершенно не ожидавший появления истинного, Пак с изумлением обернулся и посмотрел на Чонгука, стоявшего в нескольких метрах от него в деловом костюме. Удивительно, как сильно голова омеги была забита работой и мыслями о семье, что он даже запаха альфы не почувствовал. Какая ирония… Однажды их твердо уверили в том, что они не смогут жить друг без друга, ведь они созданы истинными природой. Но вот прошло почти шестнадцать лет с расставания, со дня подписания документов о разводе, а истинные продолжали жить, и, без сомнений, каждый нашел свой смысл жизни. Пак тепло улыбнулся старшему, глядя на довольно-таки родного ему человека, пусть они и не являлись более супругами. Время было благосклонно по отношению к магнату, который с годами становился все более привлекательным и статным. Казалось, что с возрастом альфа становится харизматичным, а глубокий и твердый взгляд внушает уважение, доверие и спокойствие. Видимо, брак с любимым человеком дарил альфе то счастье, которого ему не хватало в этой жизни, а дети, как цветы, украшали его темный мир. Чонгук либо старался соответствовать своему молодому мужу, либо невольно сам преображался, благодаря великим глубоким чувствам. — Ну? — альфа вскинул брови и раскрыл руки. — Не будет никакого «добро пожаловать» для меня? — Когда ты приехал? — Пак растянул губы в приветственной улыбке и подошел к альфе, скромно обнимая. — Добро пожаловать, — дизайнер вдохнул запах альфы и коротко улыбнулся, почувствовав толику вишневого запаха. — Ты один? Или с семьей? — Я прилетел с детьми, — кивнул магнат и отстранился, оглядев огромный зал, который был расположен внутри дома моды. — Они по пути столкнулись с Майклом, — Чонгук криво усмехнулся. — Решили с ним сфотографироваться. — Базиль все еще сходит с ума по моде? — В новом доме его гардероб больше, чем его детская комната на вилле, — фыркнул магнат и прошел ближе к подиуму, осматриваясь. — Работа кипит? — Да, я говорил, что готовлюсь к показу, — Чимин прошел ближе к истинному и скрестил руки на груди, ощущая совсем легкий дискомфорт. Из-за долгого пребывания в одиночестве или в рабочем окружении, Чимину было сложно контактировать с другими людьми. Возможно, по этой причине он и не особо старался наведываться к близким в гости. — Вы какими судьбами в Корее? — Есть пару дел, которые хочу уладить, — ответил глава, присаживаясь на край подиума. — А детей взял, чтобы вы с ними могли повидаться. — Вы? — затаил Чимин дыхание, догадываясь о ком идет речь. Дизайнер прикусил губу и опустил взгляд, заметив кивок истинного, которому не требовалось произносить вслух то, что и так было ясно. Это было само собой разумеющееся, ведь Юнги был ему другом и дядей База с Дани, которые наверняка успели соскучиться по бывшему хакеру. — Он в порядке? — Вполне, — кивнул Чонгук и похлопал рукой рядом с собой, чтобы истинный присел и не стоял над душой. Чимин аккуратно опустился туда, где сидел минутами ранее, невольно вспоминая свой последний разговор с Юнги. Крайне болезненный, но самый верный. Правильный. По-другому нельзя было. Они бы погубили жизни друг друга. — Все еще делает лучший капучино. — Ты не пьешь капучино, — фыркнул Чимин, несильно толкая истинного в плечо. — Уверен, что он не растерял навыки. — Верно. — Не хочешь сходить и удостовериться? — осторожно поинтересовался Чонгук, посмотрев на Чимина, на лице которого сейчас отображались теплые многолетние воспоминания. Хотел бы Чимин проведать Юнги и заодно заказать самый вкусный капучино в мире? Разумеется, да. За спиной омеги остались дни, когда он намеревался увидеться с бывшим хакером, заглянуть в его кофейню, поговорить и просто лично убедиться, что альфа в порядке. Но он не мог переступить через вязкое ощущение вины, боялся, что встреча могла разбередить старые раны, потому не был уверен в самом себе. Чимин отпустил их отношения, но переживал, что сердце могло снова встрепенуться при виде Юнги. Они ведь расстались не из-за того, что остыли друг к другу. Просто их чувства, которые могли перерасти во что-то большее, остались в студенчестве. — Ладно, — с долей вины произнес Чонгук, видимо, ощутив напряжение младшего. — Вы в любом случае увидитесь скоро. Шатен посмотрел на альфу с недоумением в глазах, хмурясь и пытаясь понять, с какой это стати. А потом Чимин прокрутил в голове все ближайшие события и вспомнил о самом главном. — День рождения База! — улыбнулся Пак. — Будет семейное торжество или ты планируешь на широкую ногу? — Только в кругу семьи, — покачал альфа головой. — На острове в Греции. Прилетишь? — Разумеется, — выдохнул Чимин, которому пришлось пропустить дни рождения и Даниэля, и Базиля в прошлом году. Омега поднялся, когда услышал голоса моделей, которые готовились к репетиции, и поправил темно-бордовые брюки. — Вы надолго в Корее? Может поужинаем вместе? — У нас кое-какие дела, — кивнул Чонгук, оглянувшись на моделей, которые стояли у выхода к подиуму и о чем-то шептались, глядя на магната. Чимин криво ухмыльнулся, понимая, что омежки были слабы перед такой сильной аурой красивого завидного альфы. — Но можем поужинать. Дети будут рады. — Отлично, — обрадовался Пак, виновато поглядывая за спину Чонгука. — Мне нужно работать… Увидимся вечером? — Конечно, — с пониманием ответили истинному, а потом Чонгук посмотрел за спину Чимина и кивнул, иронично улыбаясь. — А вот и они. Базиль с Даниэлем озирались по сторонам, а потом младший омега восхищенно затопал ногами, указав рукой на подиум. Даниэль закатил глаза, потому что устал выслушивать о том, какие же прекрасные у дяди Чимина модели. Они были настолько увлечены творческой обстановкой в зале, что не сразу обратили внимание на своего крестного, который терпеливо ждал своей очереди. Базиль ярко улыбнулся и воскликнул имя крестного, первым сорвавшись с места прямо в объятия родного человека. Даниэль подошел следом, терпеливо ожидая, когда брат позволит и ему обнять Чимина. Они так редко виделись, что подобные встречи всегда действовали на дизайнера бальзамом на душу. У него хранились невероятно теплые чувства к крестникам, но в особенности к Базилю, который занимал в сердце Пака отдельное место. При виде наследника всегда одновременно становилось и хорошо на душе, и тоскливо. Несмотря на то что каждый уже давно двигался по своему пути, Чимину по сей день было грустно вспоминать об обмане Жозе и предательстве Адриана. На их могилу Чимин так и не сходил. И вряд ли когда-то сможет на это решиться.***
— Почему мы пришли сюда? Вопрос Базиля прозвучал вполне логично, потому что дети Чонгука привыкли бывать только в очень элитных заведениях. Людный район в Сеуле немного обескуражил юного омегу и его младшего брата, который озирался по сторонам и смотрел с глубоким изумлением на прилавки с уличной едой. Чонгук слабо и иронично улыбнулся, кивнув водителю, чтобы тот мог припарковаться и не задерживать движение машин. Они прошли на тротуар, и глава чуть наклонился, чтобы рукой указать на заведение, которое за несколько лет нисколько не изменилось. — Мы будем обедать там? — нахмурился Даниэль. — На тебя уже пялятся, отец, — заметил Базиль и кивнул на подростков через дорогу, смотревших на магната, что-то ехидно обсуждая. Будущие наследники скептически посмотрели на ребят, и Базиль закатил глаза, покачав головой. — Там хоть вкусно? — Очень, — обещал магнат и повел детей в заведение корейской кухни, которое принадлежало его биологическим родителям. Чонгук, конечно, не планировал рассказывать детям, что они собираются обедать у их дедушек, хотя до невозможности хотел. Хотел рассказать им, что есть в их жизни кровные дедушки, которые бы точно любили своих внуков и души в них не чаяли. Хотел бы показать фотографии, рассказать о том, как они жили все это время, но понимал, что в этом нет смысла. В жизнях Базиля и Даниэля был дедушка Ким — самый настоящий, самый близкий и любящий. Хоть и немного строгий. Чонгук приоткрыл двери для детей, вошедших в кафе с сомнительным выражением лица, а потом проследовал за ними, облегченно выдыхая. Посетителей было не много — всего пару столиков, за которыми сидела молодежь, что опять-таки не очень понравилось Базилю. Будущий наследник сам выбрал столик возле той самой стены, где были развешаны фотографии. Именно там сидел Чонгук несколько лет назад, когда впервые решился увидеть биологических родителей воочию. — Сюда можно было прийти с дедушкой, — улыбнулся Даниэль, оглядываясь по сторонам, а потом указал рукой на фотографии. — Так много счастливых посетителей. — Мы же не будем фотографироваться? — с опасением спросил Базиль и облегченно выдохнул, получив желаемый ответ от Чонгука. — Что будем есть? Отец? Чонгук не успел ответить или попросить меню, потому что открылась дальняя дверь для персонала и в зал вышли они. Его родители. Глава ощутил ком в горле и снова странное ноющее чувство в груди. Ему однозначно становилось грустно при виде родителей, которые с годами сильно постарели, хоть и держались молодцом и все еще старались для своего дела. Папа выглядел куда лучше и бодрее, нежели отец, который совсем исхудал, волосы на голове полностью побелели, а веки устало нависли, придавая мужчине пожилой образ. Было бы несуразно сажать двух состарившихся людей за стол и рассказывать правду, в которой, возможно, они уже и не нуждались. Чонгуку хорошо от одной мысли, что они справились с болью и смогли научиться жить без детей, хоть и до последнего хранили память о них. Старая фотография, что висела на противоположной стене, только подтверждала это. — Отец? — взволнованно позвал Дани и посмотрел в том же направлении. — Ты их знаешь? — Нет, — покачал головой магнат и кивнул владельцам, которые не могли не заметить присутствие статного мужчины, который сильно выделялся среди подростков. Папа Чонгука вежливо улыбнулся и кивнул в ответ, а потом поторопил одного из официантов, который как раз направлялся к ним с меню. Мужчина смотрел на родителей и, хоть и ощущал горечь от несправедливости этой жизни, все равно мог со спокойной душой уйти, не переживая о том, что с ними что-то может случиться. Не случится. Они получили безопасность и были неприкасаемые, хоть и глубоко в душе продолжали страдать из-за потери собственных близнецов. Чонгук был уверен, что сделал правильный выбор, когда твердо решил не рассказывать им правду. Это не нужно. По крайней мере не сейчас, когда альфа был в шаге от возможной гибели. Именно поэтому он привел своих детей в это заведение, чтобы хоть как-то их пути соприкоснулись в этой жизни. Чтобы хоть как-то они могли увидеть друг друга, пусть и встреча эта была безмолвной. Пусть никто из них и не понимал, что подразумевал собой обед в малоизвестном заведении. — Принесите нам, пожалуйста, токпокки в кисло-сладком соусе с сыром, крылышки барбекю и три пуноппана, — быстро продиктовал глава, не советуясь с детьми, потому что хотел, чтобы они попробовали именно эти блюда. — Что такое пуноппан? — спросил Даниэль, устраиваясь на стуле поудобнее. — Это печенье в форме рыбки с начинкой из сладкой бобовой пасты, — ответил Чонгук, украдкой подглядывая за родителями, которые что-то проверяли вместе с бариста. — Вам должно понравиться. — Бобовая паста? — скептически выгнул бровь старший наследник и устало выдохнул. — Отец, ты ведешь себя очень странно. — С чего вдруг такие выводы? — поинтересовался Чонгук и посмотрел на сына. — Думал, что твой отец ходит только по самым роскошным ресторанам? — Ну, — вмешался Даниэль. — Вообще-то так и есть. — Ладно вам, — вздохнул альфа. — Я бывал здесь однажды и мне понравилось. Помните, что говорил дедушка? — Не забывать, что мы корейцы, — кивнул гордо Дани. — Хотя в Корее почти не бываем, — фыркнул Базиль, заметно расслабляясь и успокаиваясь. Хотя Чонгук не мог не заметить взволнованность сына по отношению к отцу, которую он не скрывал. Старший наследник словно подозревал, а потому часто наблюдал за отцом, следил за действиями, желал проводить больше времени вместе, забегал в кабинет и говорил по душам, делился своими мыслями о школе, об учебе, и о будущем. — Ой, смотрите, — вскинул мальчишка брови и вскочил с места, подрываясь к противоположной стене, туда, где висела та самая одинокая фотография пятидесятилетней давности. Альфа напрягся, когда и Даниэль последовал за братом, заинтересовано глядя на снимок. Переживать было не о чем, потому что на фотографии Чонгуку от силы пять-шесть дней, а может чуточку больше. Никто и в жизни бы не догадался, что именно глава Чон-Дюбуа был на снимке, однако волнение все равно поселилось в его сердце. Родители тоже обратили внимание на проснувшийся интерес детей к фотографии и, как несколько лет назад, папа Чонгука с дружелюбной улыбкой на лице подошел к ним. — Это вы?! — воскликнул Базиль и подошел ближе к фотографии, разглядывая ее внимательно. Волнение Чонгука возросло и ему пришлось подняться со стула, подойти к детям, чтобы вернуть их на место, ведь они беспокоили владельцев. — А это ваши дети? — Верно, — севшим голосом ответил старший омега. — А как их зовут? — поинтересовался Базиль, поворачиваясь к папе Чонгука, но глава тут же вмешался в разговор, потому что ответ мог сильно поразить и запутать его детей. — Здравствуйте, — поклонился магнат папе и коротко улыбнулся. — Простите, они немного любопытные и лезут не в свои дела, — Чонгук строго посмотрел на Базиля, который вовремя догадался вернуться за стол с виноватой улыбкой. Даниэль тут же последовал примеру брата, поклонившись владельцу и по совместительству своему дедушке и поспешил на свое место. На лице пожилого омеги выступила улыбка, и он посмотрел на детей с болезненным трепетом. — Простите еще раз. — Все в порядке, — улыбнулся старший. — Детям свойственно быть любопытными. — Разумеется, — Чонгук не мог не согласиться и тихо рассмеялся. — Это ведь вы? — омега прищуривается и смотрит пристально в глаза магната. — Вы были уже здесь много лет назад. Тоже смотрели на фотографию. — В-верно, — заикнулся альфа, который не ожидал быть пойманным с поличным. Он и не думал, что у его папы столь хорошая память. Но на душе все равно стало неожиданно тепло и приятно. — Прошу меня простить, — виновато улыбнулся Чонгук и снова поклонился, чтобы не продолжать беседу, которая могла понести за собой немыслимые последствия. Чонгук не хотел, чтобы желание рассказать правду одержало верх над правильным выбором промолчать и не разрушать чужие жизни. Он повернулся к столику, за которым сидели его дети, внимательно следившие за ним, а потом посмотрел на отца. Альфа закончил говорить о чем-то с бариста и администратором, молча наблюдая за диалогом своего мужа и… Своего сына. Чонгук нервно сглотнул ком в горле и так же поклонился отцу, возвращаясь наконец к детям. — Я ведь не сказал ничего плохого? — обеспокоенным голосом спросил Базиль, пытаясь скрыть свое любопытство. — Просто фотография такая старая… — Ничего плохого, сынок, — магнат натянул улыбку. — Они странно на нас косятся, — заметил Базиль и наклонился, чтобы сообщить об этом шепотом. — Будто знают. — Так отца все знают, — фыркнул Даниэль, за что получил снисходительный взгляд брата, который закатил глаза и вытащил телефон из кармана, теряя интерес абсолютно ко всему происходящему вокруг. Чонгук только рад. Принесут их заказ и эта маленькая ситуация и вовсе забудется.***
Молодой омега наклонился вперед и посмотрел на свое отражение в зеркале, сидя в просторной светлой комнате, которая была освещена яркими солнечными лучами. Базиль поправил челку, которую уложил назад, и нацепил одну сережку на правое ухо, чувствуя легкое волнение внутри. За окном слышались счастливые голоса взрослых, которые готовились к праздничному обеду по случаю дня рождения наследника. Стол был накрыт экзотическими блюдами, для взрослых были открыты самые изысканные вина, дворецкий под наблюдением папы Тэхёна также подготовил корейские закуски, а для Базиля был заказан его любимый молочный торт. Именинник уже выходил поприветствовать прибывших на остров гостей, поговорил с Чимином о его предстоящей коллекции и о том, как сильно мечтает туда попасть, а потом восхищенно поблагодарил крестного за особенный подарок. Пак вручил Базилю кашемировую кофточку из своей новой коллекции, которую еще не показал всему миру, что конечно же польстило молодому омеге. На радостях он побежал в комнату, чтобы примерить ее, и так и остался сидеть в спальне, переживая о предстоящем дне. Он волновался не первый день, а точнее сходил с ума от тревожности несколько месяцев с тех пор, как его дядя Джей сообщил, что обязательно прилетит на пятнадцатилетие наследника. Новость никак не могла улечься в сознании школьника, который с каждым годом терял надежду на воссоединение двух братьев-близнецов. Ван Ё так сильно хотел примирения отца и дяди, что молился каждый день и просил у Бога лишь одного подарка. Их вместе. В одной семье. Не порознь. Хотел рассказать отцу и папе, какой на самом деле дядя Джей хороший, о том, как им было весело вдвоем, о том, как старший альфа постоянно устраивал ему сюрпризы на каждой новой встрече. Последняя произошла весной, когда родители улетели в Бразилию по работе отца. Даниэль был занят на занятиях по каратэ, а Хосок выполнял особый приказ босса относительно какой-то перевозки. Момент получился очень удачный, и Виктор смог сам организовать встречу, арендовав кинотеатр в одном торговом центре в Марселе. Базиль не знал и не понимал, для чего им вдвоем идти в кино, а когда они зашли в пустой огромный зал, и он увидел одинокую знакомую фигуру, то все стало ясно. На радостях омега забыл обо всем и просто обнимал несколько минут дядю, по которому успел соскучиться — то, что его раздражало больше всего и вызывало чувство несправедливости. Он с детства не понимал, почему должен скрывать от родителей родного дядю, почему отец никак не мог простить родного брата, ведь он всегда твердил им с Даниэлем о важности семейных уз. С возрастом, когда Базиль узнавал больше фактов, вопросы и непонимание сами отпадали. Ему все еще не ясно, по какой причине братья поругались, но он окончательно был убежден в том, что виной тому была некая договоренность. Пока взрослые ругали его за излишнюю любопытность, маленький омега лишь пытался сложить пазл в голове, чтобы не испытывать тихий ужас от своих догадок, что были приукрашены незрелостью, детской наивностью и иллюзиями. Базиль никогда не хотел влезать в чужие дела и уж тем более злить родителей, но он неволей становился свидетелем всех самых важных разговоров, из которых узнавал ужасную правду. Правду о том, кем на самом деле являлся его отец, чем он занимался и что означало звание «главы» в его кругах. Правду о том, как был запланирован и зачат Базиль, как он был рожден. Правду о плохих дедушках, что сговорились против его папы, потому что папа никогда не был истинным главы Чона. Эта правда с трудом укладывалась в голове школьника, который не решался сесть и поговорить с родителями на чистоту. Если в детстве он не понимал, что означала истинность, то сейчас он прекрасно осознавал ее значение. Ему было обидно за папу и за то, что природа так жестоко с ними поступила, а еще немного жалко дядю Чимина, ведь в итоге и его обманули. Годами юный мальчик жил с информацией, которую родители тщательно скрывали от детей, чтобы не ранить их чувства и не расстраивать. Но Базиль не желал оставаться за бортом, потому что в конце концов и он с Даниэлем часть этой истории. — Там спрашивают, почему ты так долго, — вошел в комнату Виктор в белых брюках и белой просторной рубашке с глубоким вырезом. Базиль посмотрел на помощника отца через зеркало и улыбнулся. — Тебе к лицу подарок крестного. — Спасибо, — кивнул именинник, поправляя рукава кашемировой фиолетовой кофточки. — Все уже в сборе? — Только Юнги еще не приехал. — Вряд ли он приедет, — задумчиво произнес Ван и поднялся с табуретки. — Дядя Чим тут. — Будем надеяться на лучшее, — ободряюще произнес омега, поправляя блондинистые волосы. — Идешь? — Джихан приедет? — наследник посмотрел с нескрываемой надеждой в глазах. У него так и не получилось выбросить из головы разговор, который состоялся в кинотеатре, пока они смотрели фильм. Тогда Ван не отставал от своего дяди, расспрашивая его о планах на будущее и все так же уточняя, когда же он поговорит с отцом. Джихан в привычной манере слабо улыбался, пожимал плечами и иронично отвечал, что всему было свое время. Но намекнул и намекнул очень тонко, что, возможно, он прилетит на день рождения племянника. Теперь Базиль отчаянно ждал и верил, что чудеса в мире возможны. Верил, что Джихан осмелится в этот раз и сделает для него самый лучший подарок, о котором можно было только мечтать. Верил, но боялся, что вера его не оправдается. — Вик? — Не могу знать точно, — с сожалением ответил помощник и подошел ближе к омеге, положив руки ему на плечи. — Поверь, он не меньше тебя хочет поскорее закончить эту войну. — Войну? — нахмурился Базиль. — Ну, — нервно усмехнулся европеец и почесал затылок. — Я про ссору с твоим отцом. — Это не война, — рассержено произнес наследник и повел плечом, чтобы Виктор убрал свои руки. — Это ссора и недопонимание, — добавил Баз. — Не путай Божий дар с яичницей. — Прости, — Виктор виновато опустил голову и отступил в сторону, пропуская именинника к двери, чтобы он наконец вышел к гостям.***
Бокал белого вина был оставлен на широком большом столе на террасе, когда из дома вышел именинник в новой кофточке от топ-дизайнера. Чимин проглотил терпкую жидкость во рту и с восхищением посмотрел на крестника, что смущенно улыбался, демонстрируя подарок прямо на себе. Пак смотрел с широкой улыбкой, протягивая руки вперед, чтобы взять наследника за руки, а потом покружить, чтобы все могли оценить его творение по достоинству. Тэхён, сидевший в обнимку с Чонгуком за столом, держал в руке стакан сока и любовался с одобрительной улыбкой, пока альфа ревностно озирался по сторонам. Словно на острове мог быть кто-то ещё, кроме самых близких ему людей. Телохранители, что окружили виллу, стояли с опущенными головами и не смотрели на наследника, казалось, с его рождения. Каждый знал о тяжелом нраве своего хозяина, и никто не хотел вляпаться в неприятности. Хосок с Сону сидели напротив супругов, не заостряя внимание на разглядывании молодого омеги, и вернулись к обсуждению какой-то серьезной темы. А вот мистер Ким, как самый старший из них, подошел к внуку и подарил тысячу комплиментов о том, что Базиль самое настоящее сокровище в этом мире. Даниэль на громкие слова дедушки робко улыбнулся, но согласно кивнул, потому что всегда признавал красоту своего брата. Чимин невольно вспомнил события пятнадцатилетней давности, вспомнил первую встречу с Тэхёном, вспомнил день, когда они отправились в больницу для оплодотворения, и суррогат впервые встретился с Жозе. С человеком, который на самом деле перевернул жизни всех, кто находился сейчас на острове, чтобы отпраздновать день рождения долгожданного внука. Чимин с грустью улыбнулся. Ему показалось довольно ироничным то, что внук, о котором мечтал Жозе, все же родился на свет. Родился именно таким, каким хотел его видеть француз. Красивый, нежный, утонченный, с голубыми, как бушующее сегодня море, глазами, с бледной кожей, на которой отчетливо проступали тонкие линии вен. Базиль — завидный омега, сводящий любого альфу с ума своим винным запахом. Базиль тот, о ком грезил Жозе, но тот, кто стал причиной его смерти. Хотя… Единственный, кто виноват в плачевной судьбе француза — он сам и его нескончаемая жадность. — Тебе правда нравится? — уточнил Чимин и счастливо улыбнулся, услышав положительный ответ из уст Базиля. Младший подошел к столу и присел рядом с родителями, что-то спрашивая у Чонгука. — Так мы садимся за стол? — Почти, — ответил Джэхён, стоя возле стола по привычке сложив руки перед собой. Чимину было непривычно видеть телохранителя в простых синих джинсах и белой футболке. Джэхён на недоуменный взгляд Пака кивнул в сторону моря, и омега посмотрел в том же направлении, уловив отдаленный звук небольшого катера, который несся с невероятной скоростью прямо к острову. Прищурившись, дизайнер затаил дыхание, потому что сразу узнал макушку. На душе стало как-то слишком волнительно, а в уме немного тревожно. Он давно не видел хакера и боялся с ним пересечься, ведь не знал какой будет собственная реакция. Что он скажет? Как посмотрит на Юнги? Будет ли так же легко, как и с Чонгуком после расставания? Ведь это Мин Юнги. Это его родной человек, с которым их связывает богатое прошлое. Пусть и не совсем радостное. — Наконец-то, — хлопнул Чонгук в ладони и поднялся со стула, глядя с лукавой улыбкой на приближающийся катер. Он первым спустился с террасы, ступая на белый песок босыми ногами, и раскинул руки в стороны, приветствуя друга. Остальные тоже подтянулись, а дворецкий побежал за еще одними приборами для гостя, которого уже и не ждали. Думали, что не прилетит. Но вот он тут. И Чимин стоял как вкопанный и ждал, когда Юнги поздоровается со всеми, обнимет бывшего босса, пожмет руку Хосоку, а потом звонко рассмеется его шутке и все же обнимет, стукнет несильно кулаком по плечу Джэхёна, а потом поприветствует от души, ведь давно не виделись. Как и подобало любому альфе, поклонится двум прекрасным омегам — Тэхёну и Сону — а потом, наконец, поздравит Базиля с днем рождения и вручит большую белую коробку с красным бантом. Именинник заинтересованно потряс коробкой и прислушался к ней, словно мог угадать, что внутри, а после с радостью побежал в дом, чтобы открыть подарок. Даниэль с Минхёком продолжали сидеть за столом и наблюдать за взрослыми, не особо заинтересованные в подарках Базиля, ведь ему в основном дарили либо дорогие вещи, либо золотые аксессуары. Чимин тихо фыркнул, заметив ревнивый взгляд Даниэля, и покачал головой, представляя масштабы семейных проблем в семье Дюбуа. — Ребята, давайте за стол, — предложил папа Тэхёна, который вышел вместе с дворецким из виллы с еще одной бутылкой вина. Пока народ подтягивался к накрытому торжественному столу, Чимин пристально смотрел на Юнги и ждал его внимания. Договорив о чем-то с Чонгуком, бывший хакер повернулся, и его взгляд упал на дизайнера. Похлопав друга по плечу, глава решил присоединиться к остальным, чтобы не мешать бывшим возлюбленным. Омега медленно ступил на пляж, понимая, что лучше им поприветствовать друг друга без лишних свидетелей, и подошел к хакеру. В глазах Чимина отражалось облегчение наравне с глубокой тоской. Тоска эта была доброй и уже привычной, и Юнги ответил таким же проникновенным до глубины души взглядом. Оба понимали, что это будет нелегко, но также знали, какой груз с плеч упадет после этой встречи. — Здравствуй, — поздоровался дизайнер, оставив между ними пару метров. — Рад тебя видеть. — Привет, Чим, — мягко произнес Юнги и слабо улыбнулся. — Я тоже рад, — кивнул альфа, и сам сократил расстояние между ними, обнимая Пака первым. Дизайнер облегченно выдохнул и прикрыл веки, полной грудью вдыхая до боли родной запах альфы. Он положил руки ему на лопатки и прижался чуточку сильнее, выражая маленьким действием то, как сильно скучал. — У тебя все хорошо? — заботливо прозвучал голос альфы, и мужчина отстранился, посмотрев с доброй улыбкой. Чимин коротко кивнул, поджав губы, потому что в его жизни действительно все было хорошо. — Видел, что у тебя скоро показ в Милане. — Верно, — часто закивал дизайнер. — А у тебя? Как твоя кофейня? — Цветет, — улыбнулся Юнги. — Загляни как-нибудь, я приготовлю твой любимый капучино. — Договорились, — тихо рассмеялся Чимин, невольно вспоминая, как раньше доставал хакера просьбой о кофе. В молодости Юнги каждый день радовал омегу его любимым напитком. И только с годами все начало меняться. Точнее с выбором Чимина, о котором он хоть и не жалел, но часто вспоминал. — Дядя Чим, дядя Юнги, — воскликнул Минхёк, приподнявшись со стула. — Вы идете? Мы вас ждем! Ужасно голодные! — Только их? — с наигранным возмущением произнес именинник, который вышел из дома невероятно довольный. Видимо, подарок от дяди хакера — как порой Базиль называл Юнги — ему сильно понравился. Наследник присел рядом с родителями, но, заметив ступор бывшего хакера и дизайнера, приподнялся, отодвинув стул, и громко сказал, — Вы идете или нет? Вам еще поздравительную речь произносить! — Базиль! — рассмеялся Тэхён, ущипнув сына за бок. — Что я говорил о криках? — возмутился мистер Ким, присаживаясь рядом с Сону, но глядя на внука с наигранной строгостью. Базиль виновато прикусил губу, а потом натянул на лице притворно милую улыбку, отвечая дедушке: — Делать это почаще?***
Сильный морской ветер бил прямо в лицо, заставляя альфу щуриться и постоянно поправлять волосы, которые выбивались из тугого пучка, что он сделал. Мужчина недовольно посматривал на помощника, управлявшего катером, но молчал, потому что говорить у него не было желания. Он берег запас своей энергии на более важные темы для беседы и понимал, что его помощник на самом деле отлично справляется с управлением катера. Путь до малоизвестного острова занял чуть более сорока минут, за которые альфа успел продумать предстоящий диалог тысячу раз. Джихан понимал, что явись он сейчас на остров перед счастливой большой семьей, которая праздновала рождение прекрасного наследника, никто не кинется к нему с распростертыми объятиями. Разве что один человек, который после понесет сильное наказание от своих родителей. Он проигрывал в голове, как и что именно скажет своему брату, как сделает так, что глава согласится его выслушать. Ватиканец надеялся, что связь с Базилем станет для него некой гарантией собственной безопасности, потому что Чонгук мог пойти на что угодно. Непредсказуемый глава, который из-за сильной любви к своей семье мог действовать порой слишком необдуманно. В планах Джихана не было умереть от рук собственного брата. Но и иначе альфа не мог поступить. Для его внутреннего ватиканца, который любил наблюдать за людьми, за тем, как они проживали свои жизни, нарушая правила и законы, ведясь на поводу у пороков, было важно поступить именно так. Предстать перед семьей Чон-Дюбуа и своим истинным именно подобным образом. Неожиданно, но очень и очень кстати. Джихан представлял лицо своего брата и был уверен на все сто процентов, что его цепные псы сразу же приступят к делу. Возможно, он сильно рисковал, играя на нервах братика, но ему незачем больше скрываться и пытаться связаться с Чонгуком втихаря. Он готов был предстать перед главой собственной персоной и ответить на все вопросы. А потом… А потом его будет ждать то, на чем были сосредоточены все его цели и планы. Его будет ждать то, что он по праву должен был получить с самого начала. Альфа опустил взгляд на воду и смотрел, как катер рассекает волны, стремительно двигаясь к нужной цели. Солнце все еще висело над головой и ослепляло глаза Джихана, которому приходилось прикрывать их рукой. Морской ветер был пропитан легким осенним холодом, но в контрасте с солнечными лучами было самое то. Альфа поправил черную футболку и пригляделся, замечая небольшой зеленый островок, на котором был построен один единственный дом. Алек чуть прибавил скорости и что-то произнес, но шум воды и ветра не позволил Джихану уловить суть. Переспрашивать альфа не стал, ибо знал — ничего значительного. Скорее всего, Алек прокомментировал сам островок или виллу на нем. Чем ближе казался островок, тем отчетливее Джихан видел то, что на нем происходило. Сначала он заметил саму виллу, а потом и террасу, на котором собрались гости по случаю дня рождения. Альфа усмехнулся, представляя, как сильно он мог испортить аппетит своим появлением. Большинство из них наивно полагало, что Джей давно вне игры, хотя все это время именно он и управлял этой игрой. Алек сбавил обороты у берега и хрипло произнес: — Вы тоже видите их шокированные глаза? — Работай молча, — выдохнул устало Джихан, наблюдая интересную картину перед собой. Он видел энтузиазм Базиля и то, с каким рвением он поднялся из-за стола, широко улыбаясь. Видел обескураженные лица Тэхёна, Чимина и Сону, которые смотрели на Джея, как на призрака. Заметил хмурые и недоверчивые взгляды Минхёка и Даниэля, ведь они единственные, кто совсем не знал о существовании мужчины, который в точности похож на главу Чона. Сам Чонгук медленно поднялся со стула, спокойно отодвигая его назад, и посмотрел на брата без единой эмоции. Он ждал Джихана. Ждал его появления каждый день, каждую минуту. Ждал и потому совсем не удивился. Хотя в глазах сквозила пассивная агрессия. Магнат держался молодцом несмотря на то, что его телохранители всполошились, выскочили из-за всех возможных углов и вытащили свои пистолеты, направляя на потенциальных врагов. Хосок и Джэхён вышли вперед, но к пистолетам пока не прикасались. — Сиди и жди меня здесь, — произнес Джей и спустился с катера прямо в воду, из-за чего его черные штаны пропитались водой по щиколотки. — Дядя Джихан! — воскликнул счастливым голосом Базиль и, наплевав на всех, побежал к альфе, игнорируя удивленные вздохи взрослых, не замечая, как дедушка схватился за сердце, а Виктор тихо ругнулся под нос. Потому что своей несдержанностью именинник подвел в первую очередь именно его. Чонгук продолжал молча стоять и смотреть на представление, хотя в его глазах отражался дикий ужас и недоумение. Он смотрел, как его сын бежит к заклятому врагу и бросается в его объятия. Джихан поймал племянника на берегу, уверенно обнимая и довольно улыбаясь. Телохранители опустили пистолеты и в замешательстве посмотрели на главу, который пытался переварить то, что происходило на его глазах. — Ты пришел поговорить, да? — посмотрел наследник с нескончаемой надеждой и счастьем в глазах. Ван Ё буквально искрился светом от неконтролируемой радости, потому что прямо сейчас Джихан, можно сказать, выполнял его самую заветную мечту. — Я знал, что ты придешь! — захлопал Базиль в ладоши и снова крепко обнял альфу. — Баз, — прозвучал строгий голос Тэхёна, который первым опомнился от глубокого шока и спустился с террасы, но не приближался. Сохранял расстояние, стоя позади Хосока и Джэхёна. — Немедленно отойди от него. — Папа, — недовольный голос омеги нисколько не смутил Базиля, с лица которого не сходила улыбка. Он развернулся к родителям и посмотрел на Тэхёна, удерживая Джихана одной рукой за локоть. — Это же дядя! — Я сказал немедленно отойти от него, — процедил блондин сквозь зубы. — Базиль, — вмешался Виктор, взглядом пытаясь намекнуть, чтобы наследник послушался папу. Но голос европейца сейчас оказался лишним и неуместным в данной ситуации. — Отойди от него, Ван Ё! — Тэхён повысил голос, сжимая от злости пальцы в кулак и глядя на истинного с небывалой яростью. — Базиль! — Вы странные, — покачал именинник головой, но отошел от Джихана, прикусив губу. — Папа… — Вернись к столу, — отрезал Тэхён, не глядя на сына. — Живо. — Вы поменялись ролями? — усмехнулся Джихан, с легким удивлением замечая смелость и строгость в омеге, которые обычно были присуще его мужу. — Ты теперь главный в семье? — Джихан тихо рассмеялся, проследив за тем, как Базиль прошел на террасу, опустив плечи. Школьник быстро расстроился, хоть и продолжал поглядывать на них с верой и надеждой. Голубоглазый принц пристроился к боку дедушки, видимо, побоявшись подойти к отцу, который сейчас выглядел спокойнее всех. Глава медленно обошел стол и спустился к берегу, засунув руки в карманы штанов, не сводя тяжелого взгляда с брата, пока Тэхён с неверием осматривал внешний вид истинного. — Что такое, братик? Не ждал? — Как раз-таки наоборот, — магнат подошел ближе всех и остановился, глядя на ватиканца исподлобья. — Ждал. — Приятно. — Босс, — произнес Хосок, намекая, что возиться с таким человеком не имело смысла. И частично они все были правы, но только Джихан знал, как сильно каждый из них сейчас нуждался в том, что он привез с собой на остров. Чонгук, не сводя мрачного взгляда, приподнял руку, тем самым прося не торопиться. Помощник недовольно поджал губы и сдержанно выдохнул, не оспаривая решение главы. — Почему именно здесь? — вскинул Чонгук брови. — Люблю громкие появления, — ехидно подмигнул Джихан и виновато улыбнулся, вспоминая про свои взлохмаченные пряди волос. — Прошу простить за внешний вид, — мужчина распустил длинные темные волосы, чтобы заново собрать в пучок. В точности, как и у Чонгука. — Ну что? Поговорим? — ватиканец состроил на лице серьезное выражение, впервые за время появления, и посмотрел на брата с давлением. — Мне есть что сказать и предложить, братик.***
Тэхён устало уткнулся лицом в свои ладони, даже не предполагая, о чем его муж и его истинный — два брата — могли так долго говорить. Не ругаться, не спорить, а спокойно говорить, потому что через панорамные окна и стеклянные двери можно было услышать только тихий низкий тембр. Слов не разобрать. Да и омега старался не подслушивать, потому что Чонгук все равно расскажет. Он опустил руки на стол, с грустью осознав, что праздник его первенца испорчен, правда именинник слишком расстроенным не выглядел. Ходил по пляжу босыми ногами, смотрел на белый песок и изредка бросал обеспокоенные взгляды на виллу, ожидая окончания разговора. Хосок немедленно распорядился, чтобы телохранители раскидались по территории, а сам с Джэхёном оставался около парадных стеклянных дверей. Альфы не забывали, что несмотря на выходной, в такие вот ситуации им мгновенно нужно будет принимать меры. — Глазам своим не верю, — выдохнул мистер Ким и посмотрел на сына. — Он точно пришел за тобой. — Папа, — Тэхён недовольно выдохнул. — Я ему не нужен. — Тогда зачем он здесь? — вмешался Чимин, сидевший рядом с Сону, с единственным, кто не особо был заинтересован в происходящем, попивавший бокал белого вина. — Уверяю, я бы спутал их с Чонгуком, если бы не запахи. — Помнится мне, такое уже было, — произнес Юнги, стоявший около стола, скрестив руки. Чимин посмотрел на бывшего хакера нечитаемым взглядом, и Тэхён решил не вмешиваться и помалкивать. Он так и не понял, что конкретно произошло между ними, но по словам Чонгука расставание послужило пользой для обоих. И если это действительно так, то Тэхёну оставалось только радоваться за них. Хотя нельзя отрицать странные флюиды, летающие между бывшими возлюбленными. Однако Чимин был прав. Джихан сильно изменился с последней встречи, что вполне само собой разумеющееся, ведь прошло четырнадцать лет. Альфа немного похудел, черты лица стали островатыми и выразительными, он отрастил и перекрасил свои волосы, чем невероятно напоминал главу. А множественные татуировки на руке и шее попросту свел, что совершенно не укладывалось в голове. Сколько лет он потратил, чтобы очистить кожу до неузнаваемой чистоты? Она была словно новая, словно кожи альфы никогда не касалась игла. Но не только внешность была отличной. В Джихане изменилось что-то еще. Что-то на уровне подсознания, потому что в глазах не было былой снисходительности и пренебрежения. Мужчина смотрел с невероятным спокойствием и безмятежностью в глазах, словно не он годами ранее пытался избавиться от кровного брата. А то, как он обнял Базиля в ответ? Как слабо улыбался, пока сын Тэхёна доверительно и счастливо прижимался к дяде. Тэхён перевел обеспокоенный взгляд на Вана, который не мог найти себе места от мучительного ожидания. Смотрел и не верил, что его сын виделся с Джиханом, с заклятым врагом отца. — Папа, — Даниэль аккуратно похлопал по плечу омеги, привлекая к себе внимание, пока Минхёк был занят разговором с Сону. Блондин осмысленно посмотрел на второго сына, ожидая дальнейших слов. — Кто этот человек? Почему он так похож на отца? И почему все сразу вытащили пистолеты? Он плохой? — Дани, давай потом, хорошо? — устало выдохнул Тэхён и поцеловал сына в щечку, но в ответ получил угрюмое выражение лица. — Вы вечно все от меня скрываете! — разозлился альфа и поднялся, выходя из-за стола. — Хватит относиться ко мне, как к ребенку! Мне не пять лет, папа! — Тебе тринадцать, — кивнул Тэхён. — Я не говорю, что ты маленький. Я сказал, поговорим потом. — Почему Баз знает все, а я ничего? Он даже знает, что это наш дядя, а я понятия не имел! Почему именно от меня все скрывают?! Разве я не имею право знать? Разве не я будущий альфа этой семьи? — Дани, — мягко произнес мистер Ким, желая успокоить ненаглядного внука, только вот подобное отношение еще больше злило школьника. Он посмотрел на папу с осуждением и обидой, развернулся и ушел в сторону моря, потому что домой зайти не мог. Нельзя. Тэхён подорвался с места, чтобы догнать сына и успокоить его, объясниться, но Сону протянул руку через стол, привлекая внимание к себе. — Оставь его, — произнес доктор и что-то прошептал Минхёку на ухо. Мальчишка довольно кивнул и поторопился за Даниэлем, видимо, чтобы составить компанию и оказать поддержку. — Его можно понять. — Знаю, — устало прикрыл веки Тэхён и прикоснулся к животу, ощущая легкую тошноту на фоне непредвиденного стресса. Кому, как не ему, понимать собственного сына, который постоянно чувствовал себя обделенным вниманием, любовью и заботой. Тэхён всегда старался отдавать чуточку больше тепла и заботы Даниэлю, потому что Чонгук продолжал сохранять некую строгость с сыном, напоминая мужу, что он альфа и с ним нельзя быть слишком мягким. Омега и не спорил, но всегда просил мужа все же сбавить обороты, проявлять изредка нежность по отношению к Даниэлю, которому было мало. Мало любви дорогого отца, на которого всегда старался быть похожим. — Ты правда не знал, что Базиль виделся с Джиханом? — спросил Чимин, глядя на омегу вполне невинным взглядом. Правда интересовался, без каких-либо двусмысленных намеков, а Тэхёну смеяться хотелось от приближающейся истерики. Подобные вопросы усиливали сомнения относительно воспитания, которое он давал своим детям. Тэхён начинал думать, что плохо справился с отцовством, раз первенец проворачивал тайные дела за их спинами, а второй вовсе считал себя аутсайдером. — Прости, — виновато поджал губы дизайнер, лишь по взгляду понимая, что задал неуместный вопрос. Тэхён подозревал. Не о том, что его сын мог видеться с Джиханом. Он предчувствовал неладное и замечал странное поведение сына, видел, как с годами Базиль становился задумчивым, постоянно витал в облаках, явно что-то скрывая. Тэхён наивно полагал, что дело могло быть в первой школьной влюбленности сына, которой ему было боязно делиться. Ведь узнай Чонгук об этом, то сразу примет меры, начнет расспрашивать, что за альфа, соберет целое досье о его семье, будет следить, тем самым отдаляя Базиля. Юный омега никогда не понимал строгость отца в плане отношений, хоть и знал, что он просто хотел оберегать своего сына. Но все оказалось куда хуже и страшнее тех картинок, которые ранее Тэхён проигрывал в голове. Базиль не был влюблен. Ему просто приходилось скрывать от родителей правду, что давила на него. И подозрения Тэхёна всегда были подпитаны необъяснимой связью Базиля с Виктором, ведь обычно наследник косился и держался на расстоянии от любого омеги, что приближался к Чонгуку. За маленького наследника говорила ревность ребенка, а также страх за папу, что ему будет обидно и больно. Только с Виктором все было иначе — они подружились довольно быстро, хотя европеец всегда забывал о границах, которые обязан был соблюдать. Бывший танцор посмотрел на Виктора, который уже как пару минут пытался успокоить Базиля, что-то шепча ему и глядя прямо в глаза. Именинник слушал внимательно, хмурился и качал головой, видимо, не соглашаясь с помощником. И Тэхён не выдержал, потому что знал. Всегда знал, что за европейцем скрывалась некая тайна. — Это ведь ты, да? — повысил Тэхён голос и приблизился к Виктору, не глядя на растерянный взгляд сына. — Ты приложил руку к делам Джихана? — Господин Чон… — Папа, послушай… — Молчи, — вскинул омега руку и посмотрел с укором на сына, который хотел встать на защиту того, кто обманывал их семью. Тэхён не узнавал Базиля и лишь надеялся, что наивная вера в Джихана у него появилась из-за лживой истории, которой его кормили все эти годы. — Вернись за стол, Ван Ё. Опустив обиженный взгляд, именинник послушно ретировался к столу, оставляя взрослых разбираться дальше. Блондин посмотрел на помощника, что уверенно держался перед ним, глядя прямо и гордо, словно совершенно не испытывал сожалений. Тэхён ведь предупреждал и не раз, что у Виктора странная аура, подозрительные взгляды. Он целиком казался сомнительной личностью, что так легко ворвалась в их жизни, пусть и под предлогом спасения жизни главы. Может это и не Виктор вовсе тот, кто стал донором магната? Может это не он приложил руку к спасению жизни Чонгука? Тэхён начинал сомневаться во всем, что происходило вокруг него. — Я все объясню господину, — произнес Виктор, чем сильнее разозлил Тэхёна, которому было сложно контролировать свои эмоции. Особенно сейчас. Особенно в таком состоянии. Поэтому омега не отдавал отчета своим действиям — замахнулся и влепил сильную пощечину европейцу, стойко выдержавшему удар. Свидетели удивленно вздохнули, Чимин прикрыл рот рукой, а Сону еле заметно горделиво улыбнулся. Базиль же закатил глаза и сложил руки на столе, обессилено опустив голову. — Джэхён, Дэвид, — судорожно выдохнул Тэхён и посмотрел на телохранителей. — Отвезите его в отель на Санторини. И ждите нас там. — Но, — попытался возразить Джэхён, но Хосок тут же прервал его и кивнул, чтобы они выполняли приказ мужа господина. — Будешь отвечать не только перед моим мужем, — процедил Тэхён сквозь зубы, приблизившись вплотную. Он одарил помощника темным и тяжелым взглядом. — Но и передо мной за то, что использовал моего сына.***
Непривычное спокойствие испытывал Чонгук, несмотря на то что за пару минут перед ним развернулась картина, в которой все тайное стало явным. Возвращение Джихана было делом времени, и Чонгук никогда не предполагал, что исчезновение брата-близнеца растянется на четырнадцать лет. Он приложил немало усилий, чтобы отыскать истинного своего мужа, использовал и свою систему, и систему ватиканцев, но альфа бесследно исчез. Разумеется, они не обыскали всю планету целиком, но проверили практически все страны, в которых он мог скрываться. Но Джихан перехитрил их всех, скрываясь на самом видном месте. Там, куда Чонгук и не посмотрел бы. Они прошли на кухню, потому что только кухня была скрыта от посторонних глаз — это была единственная комната без панорамных окон. В нос ударили смешанные запахи различных блюд, что были приготовлены к празднику, но особенно сильно Чонгук ощущал запах ветчины. Альфа прошел к барной стойке по центру кухни, пододвинул высокий стул и аккуратно опустился на его край, выуживая из кармана пачку сигарет. Джихан, осматривавший интерьер — будто ему действительно было это интересно, — с осуждением посмотрел на главу. — Как некрасиво, — цокнул ватиканец и остановился напротив стойки, глядя на брата с легкой улыбкой на лице. — Курить в кухне. — Не нуждаюсь в осуждении, — ответил бесцветным тоном магнат, вытаскивая белую трубочку. — Говори, что надо. А потом я тебя, так уж и быть, прикончу. — Поверь, братик, после нашего разговора, — с загадочным выражением на лице произнес Чон. — Ты захочешь, чтобы я жил. — Интересно, — задержав никотин в легких, произнес Чонгук, и шумно выдохнул белую густую дымку. — Что такого ты должен мне рассказать, что я могу закрыть глаза на все, что ты творил в прошлом. Не говоря уже о том, что мой сын, какого-то черта, тебя знает. — Базиль, — довольно улыбнулись магнату и кивнули. — Прекрасный претендент на твой трон. Чонгук стиснул зубы, но продолжал оставаться непробиваемым, слабо стукнув сигаретой по черному блюдцу. — Не тяни кота за хвост. Говори уже. — Почему ты так спокоен? — скептически просмотрел Джихан на брата и сделал пару шагов назад, облокотившись спиной на стену. — Где былая страсть при виде меня? Где ненависть в глазах? Где грозные крики? — Людям свойственно меняться, — Чонгук пожал плечами и снова затянулся, чувствуя легкую боль в затылке. Альфа посмотрел на брата, действительно не горя желанием броситься на него с кулаками. Разве что сделать так, чтобы Джихан больше никогда не появлялся в их жизнях. А для этого, разумеется, ему придется взять пистолет в руки и ещё раз испачкать их в крови. На этот раз в родной семейной крови. — Я хочу выслушать тебя прежде, чем убить. — Для человека, который не смог даже найти меня, — прыснул Джихан, криво улыбнувшись. — Ты слишком уверен в том, что сможешь убить меня. — Я не трогал тебя лишь по одной причине… — Из-за истинности, — закончил Джихан. — Знаю. — Зачем ты здесь? — Чонгук медленно выдохнул дымку и задумчиво посмотрел на брата, уверенный в том, что Джихан появился не просто так. Не нужно было читать по глазам или эмоциям, чтобы понимать действия ватиканца. Тот медленно прошел к плите, на которой стояла кастрюля и две сковородки, а потом подошел к барной стойке и взял одну зеленую виноградинку, закидывая ее в рот. — Не нужно испытывать мое терпение. — Если скажу, что пришел помочь тебе, ты поверишь? — Джихан говорил с серьезной интонацией, хотя в его голосе все равно сквозили привычные издевательские нотки. — Если скажу, что знаю, как разорвать договор… Поверишь? Чонгук посмотрел на брата без единой эмоции, взглядом пробежавшись по всему телу, чуть хмурясь, не видя прежних черных непонятных ему татуировок на руке. Смотрел на брата и не сомневался в его словах, потому что все ещё помнил наставления Адриана. Француз предупреждал главу о том, что Джихан может помочь ему, если Чонгук закроет глаза на гордость и уступит место пониманию, или хотя бы желанию выжить ради семьи. Магнат не забыл, что Джихан знал выход из этого смертельного лабиринта, только вот просить помощи никогда не собирался. И не будет. — Вижу, что не очень. — Если ты про жертву, которую я должен принести вместо себя, можешь даже и не начинать, — предупредил магнат и потушил сигарету о блюдце, разминая шею. — Этому не бывать. — Если бы ты рассказал своей семье правду, любой бы пошел отдать за тебя жизнь. — Я знаю. — Поэтому скрываешь от них? — Подписав с ними договор, я взял ответственность за то, что было все эти пятнадцать лет, Джихан, — ответил Чонгук и с тяжелым вздохом вытащил ещё одну сигарету, замечая ещё один укор в глазах брата. — Почему за мои действия должны отвечать другие? — А почему ты должен умирать ради чужой идеологии? — альфа вскинул брови и снова оторвал виноградинку, закидывая ее в рот. — Может идеология ватиканцев для меня и чужая, — согласился магнат и закурил вторую сигарету. — Но договор есть договор. — Значит войну начинать тоже не будешь? — Не буду. — Жалеешь людей, — укоризненно выдохнул Джихан и покачал головой. — Планета забита ими, а ты все ещё печешься о тех, кто не приносит особой пользы этому миру. — Но они здесь, а значит имеют право на жизнь. — Ладно, — вскинул Джей руки и усмехнулся. — Не время для дебатов, — альфа пододвинул высокий стул к стойке, присаживаясь напротив брата. Ватиканец сморщил нос, когда Чонгук выдохнул густую дымку, и немного отодвинулся назад. — Жертвовать чужой жизнью ты не хочешь, войну начинать тоже. Остается лишь один выход. — Какой? — Бить по ядру. — Точнее. — Понимаешь, — Джихан соскочил со стула, не в силах терпеть терпкий запах сигарет, и начал расхаживать по кухне. — За каждым лидером есть свой лидер. За каждым правителем есть более сильный правитель. Вот и за нами всегда стояли более сильные и богатые люди. — Если ты собираешься втирать мне дичь про сатану и прочую ересь… — Нет, я не об этом. Я говорю о нем. Джихан выудил из переднего кармана штанов смятую фотографию и положил ее перед братом, который зажал сигарету зубами и посмотрел прищуренными из-за дыма глазами. Чонгук взял в руки фотографию и недоверчиво посмотрел на ватиканца, который терпеливо ждал какой-либо реакции. — Мукеш Амбани? — вскинул глава брови. — Нефтегазовый магнат? — Один из самых богатых людей в мире, — добавил Джихан и кивнул. — Таким его знает простой народ, но… — Но? — Знаешь, кто основатель нашего сообщества? — Он умер двести лет назад, — пожал плечами Чонгук, припоминая некоторые факты, глядя на фото долго и пристально. Разумеется, глава был знаком с Мукешем и виделся с ним не на одном мероприятии, но сейчас немного недоумевал, как индийский бизнесмен был связан с его договором. — Основателя звали Даярама Виджей Амбани, — ответил близнец. — Он является прапрадедом Мукеша Амбани. Данное заявление в корне меняло причастие нефтегазового магната к ватиканскому сообществу. Брови Чонгука свелись к переносице, и выглядел мужчина крайне озадаченным, потому что улавливал ход мыслей Джея. Улавливал, но все еще не до конца понимал. — Мукеш, вне всякого сомнения, продолжил дело своих предков, только сошел с истинных целей, превратившись в обычного ненасытного человека. — Хочешь сказать, что подлинная власть находится в руках этого магната? — с легким недоверием на лице спросил глава, выгнув бровь и посмотрев на Джихана. — Именно, — подтвердили догадку. — И именно Амбани может стать ключом к расторжению договора. — Каким же образом? — Чонгук положил снимок обратно на чистую поверхность стойки и потянулся за третьей сигаретой, потому что сама мысль, что была возможность переиграть предопределенный сюжет, взбудоражила его сердце. Только во всей этой истории не укладывалось в голове лишь одно: «Почему Джихан помогал?». Где он пропадал все это время? Чем занимался? Почему продолжал называть себя частью сообщества, если ватиканцы тоже искали его и хотели убить? Почему явился именно сегодня и почему так спокойно говорил, словно не он заставил истинного стрелять в Чонгука много лет тому назад. Этих «почему» становилось слишком много, и Джихан не был похож на того, кто готов был раскрывать все карты. Не мог брат-близнец измениться так сильно и прочувствовать их семейные узы, чтобы прийти выручать Чонгука. Он явно преследовал свои цели, искал свою выгоду, но какую? Что бы ему дало расторжение контракта? — Только свергнув Короля, можно сесть на его трон. — Я должен убить его? — усмехнулся Чонгук. — Ты смеешься надо мной? — Слушай, — фыркнул Джихан и снова сел на высокий стул, скрестив руки на груди. — Нам уже пятьдесят один год, — Чонгуку упоминание возраста не понравилось. — Время шуток прошло. Убьешь Мукеша — обретешь свободу, — Чонгук не хотел признавать этого, но должен был заметить искренность в глазах напротив. Он никогда не доверял Джею, но, если подумать… Ватиканец никогда и не обманывал его. Играл всегда честно. Говорил прямо. Разве что сбежал и спрятался, занимаясь Бог знает чем. — Наше сообщество собирается раз в год в его дворце. В городе Калькутта. Никто из всех участников сообщества никогда в лицо не видел потомка основателей. Он скрывается, продвигая идеи через свое состояние, привлекая больше людей. То, чем занимался ты пятнадцать лет. Я никогда не присутствовал на собрании с Мукешем, потому что вступил в ряды лидеров сообщества в тот же год, когда появился ты с новым договором. Но я буду присутствовать на следующем собрании, которое состоится первого февраля. — Почему первого? — Потому что твой договор закончится в тот день, когда ты пожертвовал свою кровь, чтобы продать душу дьяволу, — Джихан сдержанно выдохнул, глядя на то, как третья сигарета тлела, сжатая пальцами главы. Курить альфа перестал, потому что был слишком увлечен новым потоком информации, которую никогда бы сам не узнал. Он и не думал, что Амбани ненормальный фанатик, следующий сомнительным идеологиям. Никогда бы не подумал. Видимо, в этом и крылся успех ритуального бизнеса. Основоположники тщательно скрывались, выставляя мнимых лидеров. — Ватиканцы должны прийти на собрание с твоим сердцем и подарить его Мукешу. — Маньяки, — выдохнул Чонгук, представляя, что бы сделали с его сердцем. — Твоя задача убрать индийского магната до этого собрания и явиться во дворец вместо него. — Убив Амбани, я получу свободу? — Убив Амбани, ты займешь его трон, — поправили главу. — Заняв его трон, ты сам решишь, что делать с этим договором. — Это все, конечно, звучит интересно, — усмехнулся Чонгук и потушил сигарету о блюдце, оставляя недокуренную трубку. Магнат подался вперед, прищурился и толкнул языком щеку, глядя на близнеца, в котором чуть ли не себя видел. Казалось, что он смотрел на собственное отражение в зеркале. Раньше Джихан, благодаря прическе и своим татуировкам, хоть немного отличался. А сейчас между ними не было практически никакой разницы. Лишь запахи и телосложение. Джихан похудел и осунулся. — Но с чего ты взял, что я тебе поверю? — В твоих же интересах поверить моему плану. — Я не нуждаюсь в твоей помощи, — отрезал Чонгук. — Но как видишь, только я могу тебе помочь. — Где гарантия, что это не подстава? — выгнул альфа бровь и слез с высокого стула, вытаскивая из холодильника бутылку холодной воды. — Где гарантия, что это не твоя грязная игра? — Людям свойственно меняться, — ответил Джихан той же монетой и довольно улыбнулся. — Ты не планируешь воевать с нами, не планируешь делать жертвой любимого человека… Значит, ты готов пойти на верную смерть. Так, — ватиканец развел руки в стороны. — Какая разница, вру я или нет? Если ты все равно хочешь умереть. Чонгук сделал несколько глотков прохладной воды, освежаясь после долгого и тяжелого разговора, от которого в плечах и в шее появилась сильная усталость. Поставив бутылку воды на барную стойку, Чонгук размял мышцы шеи и спины, мысленно соглашаясь со словами Джихана. Но опять же… Он не понимал. Не понимал, почему ему помогали. В чем выгода, если после смерти Мукеша трон будет принадлежать Чонгуку? — Допустим, я тебе верю, — с трудом дались данные слова Чонгуку, и он засунул руки в карманы, не отводя взгляд от близнеца. — Какова твоя выгода? Что получишь ты? — Об этом ты узнаешь после первого февраля, — загадочно ответил Чон и спустился со стула, обходя стойку так, чтобы предстать перед братом. — И ты будешь присутствовать на собрании? — Разумеется. — Но я нужен ватиканцам до этой встречи. — Это предоставь мне, — кивнул Джихан. — Твоя задача — убить магната, с чем ты вполне легко справишься. Ну что? — и снова ехидная улыбка. Чонгук недоверчиво посмотрел на протянутую руку. — Договорились? — Еще один вопрос, — Чонгук не спешил вынимать руки из карманов и теперь смотрел в глаза близнеца крайне недовольно. — Откуда мой сын знает тебя? — Об этом тебе расскажет Виктор, — подмигнул Джихан и опустил руку, понимая, что ее точно не пожмут в ответ. — А мне пора уходить. — Джихан. — Время пошло, братец, — альфа указал пальцем на наручные часы. — Ищи Мукеша и, — ватиканец провел большим пальцем по шее, показывая один из методов, как избавиться от врага. — Ну ты понял.***
Страх. Базиль испытывал невероятный страх, казалось, впервые в его жизни, несмотря на то что он всегда знал, чем занимается его отец. Именинник сидел прямо на песке, скрестив ноги по-турецки, и смотрел на волны, подставляя лицо сильному ветру, а в голове у него был ураган мыслей, что лишал его спокойствия. Он покачивался вперед-назад, молился, чтобы отец не убил дядю, чтобы простил и помирился с ним, хотел забежать домой и рассказать отцу, какой на самом деле Джихан хороший. Рассказать, как они в детстве играли, как альфа водил его в кино, а потом покупал мороженое. Хотел и терпеливо ждал, когда из дома выйдут два дорогих ему человека. Только, казалось, время никак не сдвигалось с мертвой точки, а тишина вокруг, прерываемая шумом моря, лишь удручала. Она давила на сознание школьника, который переиграл в голове самые страшные варианты, но цеплялся только за одну — самую счастливую. Парнишка знал, в какую ситуацию попал. Знал, что ни отец, ни папа его не погладят по голове, не скажут ничего хорошего, столкнувшись с правдой. Знал, что скорее всего даже разочаруются и обидятся, но он готов был понести любое наказание, лишь бы они простили, лишь бы поняли и прониклись его чувствами. Базиль посмотрел на Алека, который все это время не проронил и слова, сидел в катере и верно ждал своего господина. И посмотрел наследник вовремя, потому что внимание беты неожиданно было обращено за спину Базиля. Мальчишка вскочил с песка и обернулся, видя дядю Джихана, который спускался с террасы. Видел, как все косо и с опаской смотрели на мужчину, словно он действительно поступил ужасно, словно он сделал что-то за рамки вон выходящее. Они провожали его осуждающим взглядом, а Тэхён все с таким же неверием и возмущением. Папа Вана медленно следовал за ним, но не торопился спускаться с террасы на пляж, бросая обеспокоенные взгляды на сына. Игнорируя чужие взгляды, Базиль снова побежал к Джихану и остановил за руку, поворачивая к себе. — Ты уходишь? — надломленным взглядом посмотрел школьник на альфу, крепко сжимая руку. — Он тебя не простил, да? Джихан поджал губы и не знал, что ответить подростку, у которого были огромные планы и мечты на дальнейшую жизнь, по сценарию которых дядя был прощен. Он устало выдохнул и приподнял руку Базиля, чтобы оставить невесомый поцелуй на его тыльной стороне ладони. — Базиль! — воскликнул Тэхён, готовый сорваться спасать своего сына. — Тэхён, — спокойным голосом произнес Чонгук, который вышел из дома и смотрел на развернувшуюся сцену с неописуемой терпеливостью. — Подожди. — Почему он не простил? Почему ты не можешь остаться? — отчаянным голосом спрашивал Базиль, не глядя на родителей, которые следили за ними. Мистер Ким вовсе схватился за сердце, а второй рукой держался за дворецкого, что-то шепча себе под нос от страха. — Мне нужно уехать, — ответил Джихан и отпустил руку племянника, чтобы достать из заднего кармана черную бархатную коробочку. Базиль в смятении посмотрел на протянутый предмет и перевел вопросительный взгляд на старшего. — С днем рождения, — улыбнулся мужчина и открыл крышку, демонстрируя красивое кольцо с синим камушком посередине. — Это кольцо принадлежало моему папе. — Дедушке? — уточнил Базиль дрожащим голосом. — Да, — кивнул альфа. — Пусть оно будет у тебя, хорошо? — Надолго ты уезжаешь? — на глазах именинника выступили слезы. Не нужны ему подарки, когда то, о чем он мечтал больше всего, никак не сбывалось. — Ты же еще приедешь, да? Будешь меня навещать тайком? — Хорошо, — по-доброму усмехнулся Джей и закрыл крышку коробочки, вручив ее имениннику. — Береги себя и будь счастлив. Наследник не сдержался и прижался к своему дяде, обнимая крепко-крепко, вдыхая родной запах, пуская поток горьких слез, что обжигали щеки. Он плакал, наплевав на всех вокруг, наплевав на возможное наказание, потому что все его грезы жестоко разбились о реальность. Реальность, в которой его отец почему-то оказался более жестоким, чем Базиль знал и представлял. Мальчишка прижимался к альфе, пачкая слезами его футболку, цеплялся пальцами за дорогую ткань и тянул, не зная, как еще совладать с эмоциями. Базилю еще никогда не было так плохо, горько и одиноко. Джихану пришлось приложить усилия, чтобы отстранить от себя Базиля и посмотреть осмысленно ему в глаза. Будущий наследник впервые видел непривычную грусть в глазах своего дяди. В глубине его глаз будто собрались все самые плохие эмоции и чувства, которые мог испытывать человек. Он смотрел так, как никогда раньше. Смотрел с болью, которую Базиль никогда не замечал. А потом натянул улыбку и произнес: — До встречи, радость. — Дядя, — голос Базиля сломался. Он не мог остановить слезы и смотрел, как дорогой ему человек садился в катер, больше не оборачиваясь. Алек виновато улыбнулся, завел мотор, разворачивая катер от берега, и нажал на газ, оставляя Базиля с огромной дырой в душе. Школьник сделал несколько шагов вперед и всхлипнул, сжимая в руке драгоценный подарок Джихана и глядя, как альфа стремительно отдаляется от него. Когда фигура мужчины стала маленькой точкой в бескрайнем море, Ван развернулся к семье и посмотрел на отца с глубокой обидой. И Чонгук понимал это. Понимал, что его сыну сейчас неимоверно сложно, хоть и задавался вопросами. Что? Когда? Почему? Как? Но у Базиля не было сил отвечать и разговаривать. Он сделал несколько шагов ближе к террасе, неотрывно смотря в отцовские глаза, игнорируя взгляды остальных гостей, и произнес с осуждением, — Не ты ли говорил, что братские узы важнее всех уз в этом мире? Не ты ли говорил, отец, что мы с Дани всегда должны держаться друг за друга?! — Ты многого не знаешь, сынок. — Это не отменяет того факта, что в тебе, отец, гордости оказалось больше, чем любви, — произнес наследник глубокую мысль и поспешил ретироваться в свою спальню, чтобы не видеть взгляды, полные сострадания и жалости. Ему не нужна жалость. Ему больше ничего не нужно было. Зачем? Если в жизни так много разочарований. И они, один за другим, били мальчишку под дых, сбивая с пути.***
— Не хочет говорить? — спросили тихо главу, который вышел из комнаты своего сына. Чонгук посмотрел на Даниэля, который переживал не меньше, чем родители, и слабо улыбнулся. — Подожди немного, — ободряюще произнес младший альфа и подошел к отцу ближе, неуверенно обнимая. Теплая благодарная улыбка коснулась лица уставшего альфы, который опустился на колени и обнял Даниэля крепче, прижимая к себе и вдыхая его миндальный запах. Он так редко проявлял нежные чувства к своему сыну, что теперь начинал жалеть, что был слишком строг по отношению к Даниэлю. Подсознательно готовил альфу к тому, что именно ему придется взять дело отца в свои руки, когда его не станет. — Он капризничает, как всегда. — На этот раз он сильно обижен, — с грустью произнес Чонгук и поцеловал Даниэля в щеку. — Ты почему не лег спать? — Мне неспокойно. — Все будет хорошо, — произнес магнат, отстранившись от сына и поправив его густые волосы. — Ссоры случаются между людьми, которые очень любят друг друга. Такое бывает. Это просто недопонимание. — Как у вас с дядей Джиханом? — искренне поинтересовался Даниэль, которому все ещё никто толком ничего не объяснил. После дня рождения Базиля, они в тот же день вернулись на виллу в Марселе. Родители не трогали именинника, потому что он наотрез отказывался разговаривать, а Чонгук отправился на базу, чтобы узнать от Виктора всю правду. Только Виктор ничего не сказал, упрямо молчал, объясняя это тем, что нужно время. Европеец был готов сидеть в комнате пыток сколько угодно, даже готов был получить наказание, но вот из его уст так ничего и не прозвучало. Только то, что встречи Джихана с Базилем не нанесли никакого вреда семье Чон. Но вред уже был нанесен. Отношения родителей с сыном испортились, доверие пошатнулось, а обида заселилась слишком глубоко в сердце. — Он плохой, да? — Дани… — Папа рассказал мне, что дядя его истинный, — произнес главный наследник. — Вы поэтому поругались? Ты ревнуешь папу? Чонгук пустил добрую усмешку, поражаясь догадливости и смышлености своих сыновей. Потрепав волосы на макушке сына, Чонгук поднялся и посмотрел на альфу сверху вниз. Сейчас он не мог рассказать всю правду о своей жизни и о том, почему они с Джиханом в плохих отношениях. По крайней мере, пока не поймёт, с какой целью близнец вернулся в их жизни. — Я ревную папу ко всем, — честно признался Чонгук и получил смущенную улыбку. — Но не в этом дело. — А в чем? — Обещаю, что все расскажу, когда придет время, хорошо? — Даниэль был недоволен полученным ответом, но все же смиренно покачал головой. Чонгук наклонился к альфе и оставил ещё один поцелуй на его лбу, пожелав спокойной ночи. Стоило ему развернуться и сделать всего несколько шагов по коридору, как до него донесся неуверенный и тихий голос Дани. Глава нахмурился, потому что не расслышал, и обернулся, глядя на сына в ожидании. Тот стоял, теребил края своей футболки и смотрел не так, как было привычно для вечно спокойного Даниэля. Мальчишка смотрел с грустью в глазах. — Что случилось? — Отец, — альфа нервно сглотнул ком в горле. — Ты ведь любишь меня, да? В тихом вопросе сына Чонгук услышал собственный отчаянный голос, которым он спрашивал почти тоже самое у Адриана. Вспомнил, как сильно боялся, что и французы его выбросят за борт, а потому однажды решился на такой вопрос, за что получил долгую лекцию о том, что нельзя показывать свои чувства. Нельзя проявлять слабость, нельзя любить слишком сильно. Только Адриан учил тому, чему сам следовать забывал. — Это что за вопрос такой? — сердце альфа ухнуло вниз, и он вернулся к Даниэлю, присаживаясь снова на одно колено, осматривая лицо сына обеспокоено. Тэхён часто говорил о том, что Даниэль нуждался в словах о любви, но Чонгук… Видимо, он слишком многое перенял от Адриана, потому что относился к Даниэлю не так, как к Базилю. Но дело было далеко не в том, что он любил первенца больше. Дело было в глупых стереотипах воспитания альф, и Чонгук почему-то так легко забылся в них, повелся на поводу у старых устоев. — Родной мой, — альфа взял руки сына в свои и заглянул в глаза, пытаясь выразить взглядом свои подлинные чувства. — Конечно. Конечно, я люблю тебя, — глава поцеловал руки сына поочередно, отпустил их и обхватил лицо сына ладонями. — Прости, что так редко говорю об этом. — Я очень люблю тебя, отец, — Даниэль прижался к отцу и поцеловал сначала в левую щеку, а потом и в правую. — Поцелуй за меня папу перед сном, хорошо? — Хорошо, сынок. — Ему было плохо во время ужина. — Папе? — нахмурился Чонгук, потому что ужин ему пришлось пропустить из-за собрания со своими людьми. — Что случилось? — Его стошнило, — взволновано произнес Даниэль. — Позаботься о нем, договорились? — Никак иначе, — щелкнув пальцами по кончику носа альфы, Чонгук поднял и с грустной улыбкой посмотрел на закрытую дверь в комнату Базиля. — И тебе доброй ночи, виноградинка.***
Чонгук уловил странные звуки ещё в коридоре и всерьез забеспокоился состоянием своего мужа, которого все ещё рвало. Омега спрятался в туалете и сидел возле унитаза, периодически склоняясь над ним из-за тошноты. Магнат включил свет в комнате и открыл дверь в ванную, глядя на Тэхёна, который бледный сидел на полу, положив руку на живот. Первая мысль, закравшаяся в мозг главы, ужаснула мужчину, и он покачал головой. — Вишенка, ты чего? — альфа присел рядом с мужем на пол и провел ладонью по вспотевшему лбу. — Отравился? Я вызову скорую. — Нет, любимый, я в порядке, — вяло произнес Тэхён и потянулся, чтобы нажать на кнопку слива, а потом прикрыл крышку унитаза. — Подожди меня в комнате. — Ещё чего, — фыркнул Чонгук и присел ближе, поправляя взъерошенные волосы омеги. — Дани сказал, что это началось ещё с ужина. Тэхён сморщился, видимо, вспомнив ужин, а потом подавил очередной рвотный позыв, глядя неуверенно на мужа из-под дрожащих ресниц. Магнату бы научиться сразу считывать и понимать эмоции младшего, но зачастую Тэхён слишком хорошо умел скрывать подлинные чувства. Но он определенно что-то хотел сказать, но никак не решался. Альфа помог подняться бывшему танцору с пола, и младший подошел к раковине, включая холодную воду, чтобы умыться и прополоскать рот. — Что-то случилось? — насторожился Чон, глядя, как Тэхён протирал лицо сухими салфетками. — Ты хочешь что-то сказать? Блондин выкинул использованные салфетки в урну и устало выдохнул, посмотрев на мужа твёрдым решительным взглядом. Значит, есть. Есть что сказать, есть о чем поговорить. Тэхён первым вышел из ванной и вяло прошел к кровати, присаживаясь на ее край. Мужчина сгорбился и опустил лицо на свои ладони, упираясь локтями о колени, и никак не мог начать разговор, из-за чего Чонгук всерьез начинал переживать. Любые догадки пугали, но казалось, что он уже понял… Только вот ту самую мысль всячески отгонял. — Тэхён, — торопили омегу, который долго собирался с духом. Растрепав свои волосы, блондин чуть ли не с обреченным взглядом посмотрел на главу, словно собирался заявить о страшной болезни. — Прости меня… — За что? — Чонгук присел рядом с омегой. — Я обманул тебя, — Тэхён отвернулся и взглядом уперся в пол, видимо, не в силах говорить глаза в глаза. — Я не принимал контрацептивы последние три месяца. — Что? — Я не отравился, — омега шумно сглотнул. — У нас будет ребенок, Чонгук. Слова из уст мужа не укладывались в голове главы, который в ступоре сидел несколько секунд. Новость эхом звучала в голове Чонгука, а сердце учащенно билось, напоминая о том, что он все еще живой, и от него все еще ждут хоть какой-то реакции. Тэхён повернулся к своему альфе, притянув одну ногу к себе, и посмотрел с замиранием в сердце, потому что до чертиков боялся. Боялся услышать то, что могло разбить ему душу, боялся услышать то, что могло разрушить их семью. Боялся, что Чонгук рогами в землю уткнется, но не согласится. Потому что возраст. Чонгуку пятьдесят один год, и, может, он и не выглядел на свой возраст, благодаря спорту и активному образу жизни, что помогали сохранять крепкий дух и здоровье, однако… Становиться отцом в таком возрасте… Зная, что в феврале его жизни мог прийти конец. Опасно. Это было слишком опасно. Узнай Тэхён правду о договоре, ни за что бы не провернул фокус с контрацептивами. Не обманул бы. Не схитрил бы. — Скажи что-нибудь, — прошептал младший, присаживаясь ближе, положив руки на бедро альфы. — Умоляю не молчи. — Что ты хочешь услышать? — вполне серьезно спросил Чонгук, у которого медленно, но верно начиналась мигрень. Голова становилась тяжелой, каждая клеточка его тела была напряжена, а голос… Голос охрип до неузнаваемости. Он пребывал в пораженном состоянии, потому что новость о ребенке, словно была сигналом к действиям. Новый плод их сильной любви, словно знак от Вселенной, чтобы Чонгук принял правильное решение. Чтобы все обдумал дважды прежде, чем идти на верную смерть. Слова Базиля никак не выходили из его головы. Он с позором признался себе, что не готов был верить и принимать план Джихана, как возможность выйти из лабиринта договора, потому что был слишком горд. Слишком горд, чтобы признать собственную слабость перед истинным мужа. Слишком горд, чтобы послушать гениальный план брата-близнеца, даже если у Джихана на то были свои личные причины и выгода. Настолько горд, что третий день подряд мучился от угрызений совести за то, что сам не смог найти свет в конце тоннеля. Он не смог найти изъян тайного сообщества, не смог разгадать, на чем основывалась их мощь, не смог придумать ничего, полагая, что самым верным и мудрым решением будет выполнить договор. А теперь… Ему говорят, что у него будет еще один ребенок, еще один свет его очей. Жизнь ему подкидывала причины и возможности бороться, а Чонгук жалко цеплялся за свою гордость. Была ли она важнее, чем его семья, которая любила его, верила в него и всегда ждала. И будет ждать. — Я не знаю, что сказать… — Злишься? — шепотом. — Нет, — покачал Чонгук головой и уткнулся лбом в лоб мужа, прикрыв тяжелые от усталости веки. — Сколько ему? — Пять недель. — Я не знаю, что думать… — А ты не думай, — Тэхён слегка отстранился и нежно обхватил лицо мужа руками. — Вспомни, как мы радовались рождению Вана, а Даниэля? Ты не мог прийти в себя неделю. Наши дети всегда придавали нам силы, они делают нас счастливее, с ними и мы чувствуем себя моложе, разве нет? Альфа почувствовал сильное желание рассказать мужу всю правду. Поделиться горькой правдой, которую хранил пятнадцать лет в сердце, стараясь сделать все, чтобы его семья была ограждена от ритуального мира. Чонгук прикусил губу и опустил веки, разрываясь внутри от трепетного взгляда счастливого мужа, который всем сердцем желал подарить еще одного наследника. Не мог видеть любимые голубые глаза, преисполненные радостью, когда он без пяти минут неживой. Мог стать таковым, если не переступит через свою гордость. — Я слаб, — судорожно выдохнул Чонгук и зажмурился, потому что подкатившая влага обжигала глаза. Тэхён встревожился и нахмурился, не понимая настроение мужа, который совсем расклеился и теперь тихо плакал. — Я слаб, Тэхён, — честно признался альфа в том, в чем всегда боялся признаваться. Он поднял мокрые глаза на омегу, глядя надломленным взглядом, и дышал через раз, чтобы совсем не разрыдаться. Новость о ребенке разбила Чонгука и в самом плохом, и в самом хорошем смысле, потому что он не хотел умирать, не хотел оставлять семью, не хотел бросать их. — Я держу преступный мир в страхе, но не могу уследить за собственным сыном… Главы всех стран склоняют головы, но у моего брата нет и капли страха передо мной. Он оказался хитрее, быстрее… Я не смог, вишенка, — хрипло произнес магнат и покачал головой. — Не смог найти выход. — О чем ты говоришь? — омега пальцами провел по щекам Чонгука, стирая влагу. — Я не понимаю. — Я проиграл, — судорожно выдохнул глава и склонил голову, роняя горькие слезы. — Проиграл. Тэхён положил руки на плечи альфа и несильно надавил, чтобы Чонгук выпрямился и посмотрел на него, на своего омегу, что одарил его твердым, решительным взглядом, буквально приковывая к себе чужое внимание. Чонгук никогда прежде не видел столь сильную уверенность в голубых глазах, потому не мог отвести собственные, молча ожидая нужные ему слова. — Ты не первый раз проигрываешь, — произнес Тэхён и сжал его плечи. — Сколько раз ты падал? Сколько раз жизнь пыталась сбить тебя с пути? Это началось с твоего рождения, любимый. С того дня, когда тебя похитили и подкинули к жестоким людям, которые обращались с тобой, как с ничтожеством. Но ты выдержал. Ты не стал таким, как они, ты стал лучше, сильнее несмотря на то, что и новая семья тебя предавала не один раз. — Тэхён, — Чонгук поднялся с кровати и попытался остановить своего мужа, но младший был настроен закончить начатое. Блондин встал с кровати и развернул мужа к себе, не желая отпускать просто так. — Я не знаю, о чем ты говоришь, — кивнул блондин и процедил сквозь зубы: — Но ты не проиграл, ясно? И не проиграешь. Что бы это ни было, ты поднимешься и сделаешь то, что будет правильно. Ты поступишь так, как будет справедливо для всех, Чонгук. Сделаешь, докажешь им, что ты глава Чон, ты глава всех глав, и вернешься, ясно? — голос омеги дрогнул, а в глазах собралась влага. — Вернешься домой. К нам. К своей семье. Тэхён смотрел так, как обычно смотрел Чонгук, когда не желал слышать какие-либо возражения или оправдания. Говорил столь уверенной интонацией, что и спорить было бы неуместно. Оспаривать веру любимого человека, когда он смотрел с бесконечной любовью в глазах, не было в интересах Чонгука. Его сердце наполнилось теплым чувством благодарности за то, что Тэхён, хоть и не имел представления о масштабах проблемы, все равно был глубоко убежден в силе своего мужа. Доверял. И никак не готов был мириться с тем, что альфа опустил руки. Ни сейчас, ни потом — он никогда не должен был сомневаться в том, что способен сделать так, как будет правильно. Глядя в голубые глаза, что слегка потемнели из-за обостренных чувств, Чонгук снова тонул в их глубине, снова влюблялся в своего мужа, как в первый раз, снова наполнялся невиданными силами. — Вишенка, — обращение шепотом к омеге прозвучало точно молитва. Чонгук опустился перед ним на колени, потому что не знал, как еще показать ему ту силу любви, которая жила в его душе и делала ее необъятной, широкой, невозможной. Он чувственно прижался к Тэхёну, уткнувшись лицом ему в живот, и обхватил руками, обнимая и безмолвно благодаря просто за то, что он появился в его жизни. Появился неслучайно, появился в самое нужное время. И Чонгук не мог опустить руки, не мог лишиться жизни из-за неоправданных идеологий. Тонкие длинные пальцы коснулись распущенных волос альфы, ласково перебирая пряди, с облегченной улыбкой глядя, как Чонгук одаривал еще плоский живот бесконечными поцелуями. — Ты ведь рад, да? — омега затаил дыхание и посмотрел сверху вниз, несильно сжимая волосы мужа. — Конечно, рад, — Чонгук часто закивал головой и приподнял футболку Тэхёна, уткнувшись носом в пупок, и сделал глубокий вдох. — Очень рад… Просто я удивлен… И немного переживаю. — Это из-за последних событий, — Тэхён опустился на колени, равняясь с главой, а потом и вовсе забрался на его бедра, обхватывая ногами и руками. — Базиль не заговорил с тобой? — Нет, — удрученно выдохнули младшему в шею и опустили голову на его плечо, обнимая трепетно в ответ. — Ощущение, что он не простит меня. — Мы расскажем ему правду, Чонгук, — обещающей интонацией произнес Тэхён. — Расскажем всю правду, и он поймет нас. Поймет и простит. — А если нет? — Простит, — уверенно выдохнул блондин и прижался крепче к мужу, не желая представлять иной сценарий в голове. — Он любит тебя сильнее, чем ты думаешь. Чонгук никогда и не сомневался в этом. Всегда знал, что Базиль неосознанно отдавал предпочтение отцу, нежели папе, невольно стремился больше к отцу, чем к Тэхёну. Но стоило магнату увидеть, насколько близки оказались Базиль и Джихан, что в голову закрались страшные сомнения. Сомнение, что Чонгук не был по-прежнему самым лучшим для сына, который проливает горькие слезы по своему дяде. По человеку, с которым априори не должен был никогда пересекаться. Измотанная душа главы сокрушалась от одной только мысли, что его сын любил его брата-близнеца больше. Отцовская ревность или страх, что однажды это выйдет для их семьи боком.