***
Вылетев из здания на свежий воздух, Леонид сразу же схватился за сигареты. Первая затяжка, вторая, третья, но его не отпускало. В данный момент всё, что он выстраивал годами, было порушено и обругано, выставлено на всеобщее обозрение. В телефон даже заглядывать не хотелось: там конечно же разгневанные сообщения от партнёров, поклонников его деятельности и какой-нибудь оскорбительный мем на первой полосе Vmeste — репутацию придётся восстанавливать очень долго. Сосредоточившись на дороге, он не сразу обнаружил пропажу. Когда уже заворачивал к дому, мужчина потянулся к карману, чтобы достать телефон, но его там не оказалось. Прохлопав все возможные места, проверив машину почти полностью и чуть ли подкладку не выдрав в небольшой сумке, что он всегда носил с собой, Леонид готов был буквально заплакать. Утро не задалось с самого начала: не хотела заводиться машина, потом это интервью, Пчёлкина… — Вот же сучка, — прорычал он. Точно, это точно либо она, либо кто-то из её прихвостней, вот почему они так странно переглядывались. А если она вскроет телефон, то там же… Что будет в этом случае, Леонид даже представлять не хотел — ему точно будет светить срок. Хотела она произвести фурор? Хорошо, будет ей фурор.***
Уже несколько месяцев как Игоря за глаза перестали звать увечным ребёнком технологий. С появлением Юли и Димы в его жизнь ворвались все возможности двадцать первого века, благодаря чему, пока он занимался самой противной работой — перекладывал и перепроверял бумажки, которые вроде бы относились к их с Димой делу, фоном была открыта трансляция Юлиного интервью. Наблюдая в полглаза за экраном, Игорь нарадоваться не мог: его любимое солнышко умеет испепелять неугодных по одному щелчку пальцев. Затем Гром отвлёкся на телефон — по договорённости он должен был отслеживать соцсети этого придурка: во сколько вышел и зашёл, какую историю выложил. Конечно у Юли была куча левых аккаунтов, но сегодня ей было некогда, а Игорь был рад помочь. Сходив за ещё одной стопкой дел в архив, Гром вернулся к своему столу и заметил, что вокруг аватарки Никонова появилась яркая окантовка — новая история. Загружалась она несколько минут, после чего Игорь посмурнел на глазах, с каждой секундой теряя положительный настрой. — Уверен, все уже видели сегодняшнюю трансляцию Пчёлкиной, но поверьте, она тоже не такая белая и пушистая, за какую себя выдаёт. После того, как я побывал у неё на студии, у меня пропал телефон. Эта мадам заблокировала меня во всех соцсетях, трубку не берёт, её подельники, которых я застал на студии, всё отрицают. Ну ничего, думаю, вот здесь точно разберутся. Секундная заминка, и на весь экран появляется информационная табличка: Отдел полиции №**. История опубликована 2 минуты назад. — Твою же мать. Закрыв соцсети, Игорь с молниеносной скоростью открыл список контактов. — Алло, Сева? Это Игорь Гром, помнишь? — затараторил он, стараясь быстрее перейти к сути. — Нужна твоя помощь. — Хорошо, только мне сейчас неудобно говорить, — ответил мужской голос по ту сторону, хотя его перебивали какие-то шумы. — Давай позже. — Нет не давай. У тебя сейчас мужик орёт о краже и требует, чтобы у него приняли заявление? — Да… А ты как это узнал? — недоумевал собеседник. — Неважно. Он будет писать заявление на Пчёлкину Юлию Викторовну и ещё нескольких человек, скорее всего парня и девушку, христом богом тебя молю, не дай ему этого сделать. Расскажи, что она может подать на него встречное о клевете, про штраф до 120 000 рублей, исправительные работы и арест расскажи. Только умоляю, пусть не конкретно на них, — продолжал Гром. Не могла Юля украсть чью-то вещь. Она настырная, изворотливая, всякая, но точно не мошенница, что ради информации будет красть телефоны. — Я постараюсь, но если он упрётся, ты же понимаешь, мы не сможем не принять заявление. — Буду должен. — Ладно, я напишу, как закончим. От поднявшегося давления заложило уши, Игорь продолжал смотреть на свой телефон и поверить не мог, что эта авантюра в итоге повернёт в такое русло. Умывшись ледяной водой и забрызгав себе почти всю майку, он немного успокоился, и вот тут настало страшное мгновение. Он начал сомневаться. А ведь они с Юлей познакомились при похожих обстоятельствах, когда она прикинулась простушкой, а сама пыталась вытянуть из него нужную информацию, чуть ли не по шкафам у него в квартире проведя обыск. Неужели ей настолько хотелось сломать этот публичный образ хорошего человека, что она сама пошла на преступление? Ну нет, это был тот Рубикон, перейти который Игорь ей не позволил бы. — Просто скажи, что это не ты, — начал Гром без обиняков с самого главного, когда она взяла трубку. — Ты о чём? Я не могу сейчас говорить, — в тон ему ответила Юля. — Что не ты крала у Никонова телефон, — напряжённое молчание со стороны девушки начало его пугать. — Я не крала у Никонова телефон, — попугаем повторила та, явно не понимая, что от неё хотят. — Юля, блять. Я сейчас серьёзно спрашиваю. Он сейчас сидит в участке и катает заявление не конкретно на тебя и твою команду, потому что я договорился, что его попробуют отговорить. Ты понимаешь, чем это обернуться может? — злился Гром, с каждым словом повышая голос. — Во-первых, не кричи на меня. Во-вторых, я тебе уже сказала, что мы ничего не делали. Если посеял телефон где-то или придумал, или специально оставил его в студии, то пусть хоть лично на имя всех генералов заявление пишет, мы этого не делали. Я не узнаю, видели ли Федя и Алина что-то, но могу за них поручиться. Это разводняк, Игорь, успокойся, он пытается навести шуму и отвлечь всех от своего позора, — легкомысленно отмахнулась Юля. — Точно не ты? — допытывался Игорь, и вот это недоверие начало девушку раздражать. Что за издевательство? — Ты меня реально подозреваешь? — возмутилась она, понимая, что Грома не отпускает. — Серьёзно? — Юль, я хочу удостовериться… — Нет-нет-нет, погоди, — теперь наступила очередь Юли идти в наступление. — Ты мне на слово не веришь, что я у какого-то обиженного мужика айфон спёрла? Да нахрен он мне нужен теперь, когда всё про него всё знают. Он сам себя потопит. Ты считаешь, что я реально могла на такое пойти? От кого я такого обвинения не ожидала, так это от тебя. — Ты не понимаешь, это может плохо отразиться на тебе. — Да знаю я всё, и как встречные заявления писать я тоже знаю. Думаешь, до того как ты у меня появился, на меня заявы не катали? Да раз в полгода появлялся кто-нибудь мудак, желающий меня очернить. Защитничек, блин. Всё, Игорь, иди нахрен. Разговаривать даже не хочу. И бросила трубку. Она бросила трубку. Через полчаса, когда его отпустила кипучая злость, поступило лучшее сообщение, которое он когда-либо получал: заявление написали не неустановленное лицо. все нормально. В ту же секунду набрав Юлин номер, Игорь оказался неприятно удивлён: его заблокировали. Причем закинули в чёрный список везде: от обычной мобильной связи до всех мессенджеров и соцсетей, где можно было отправлять сообщения. Тяжело вздохнув, Гром отвесил мысленно себе подзатыльник за все слова, что ей наговорил, и прикидывал, насколько большой букет ему нужен, чтобы его хотя бы на порог пустили.***
Уже через несколько часов Игорь вышел из Управления и сразу же свернул к цветочному. Оставив там, а ещё в соседнем магазине на алкоголь и сладкое несколько тысяч деревянных, он отправился домой, в голове сочиняя речь и раздумывая, надо ли будет вставать на колени. К этому времени его из чёрного списка так и не достали. Очутившись перед дверью собственной квартиры, он долго звонил в звонок — Юля должна была уже быть дома. Осознав, что попытки тщетны, он вошёл в тёмную и не подающую признаков жизни прихожую. Никого не было. Оставив всё на тумбе, он обошёл все комнаты и намётанным глазом сразу заметил странное — не хватало некоторых вещей. На столике отсутствовал моток проводов, без которых Юля надолго никуда не уезжает, с вешалки пропали ещё одни джинсы и платье, походной маленькой косметички тоже не наблюдалось, как и большого рюкзака, куда, судя по всему, всё это и было сложено перед отъездом. Юля называла мудаками тех, кто раньше пытался влезть в её дела, теперь же таким мудаком стал сам Игорь. Звонить и искать не было уже смысла — она ушла, и если не захочет, чтобы он её нашёл — Игорь даже зацепочки не обнаружит. Поставив цветы, которые, в общем-то, ни в чём не виноваты, в вазу, а остальное закинув в холодильник, он принялся писать её подругам. Первой стала Саша. Она сначала долго не отвечала, хотя была в сети, видимо, крысила с Юлей, сливая всю информацию, и только минут через 20 соизволила ответить, что не знает, где Юля. Девчонка, которая с Пчёлкиной работала, тоже не знала, куда та делать. — Блять, — опрокинувшись на пустующую холодную кровать, заключил Игорь. Накосячил он, согласен полностью. Но его же тоже понять можно — он испугался, во-первых того, что на его благоверную будет написано заявление, а во-вторых, что это может оказаться правдой. Запрос в поисковой строке о том, как можно связаться с девушкой, если она тебя заблокировала, выдал гениальный способ. В приложении банка тоже есть чат. Там Игорь извинялся раз за разом, говорил, что перегнул палку, просил прощения и так далее. Впрочем, продолжаться это могло долго — на карте денег у него было достаточно, но в какой-то момент все деньги были возвращены обратно, а он сам заблокирован. Юля обижена. Очень-очень сильно.***
— Игорь, ты чего? Дубин принёс кофе и пододвинул к напарнику открытую шоколадку с орехами. Всё Управление обходило их стороной, Гром прямо-таки источал убийственное настроение, разгоняя всех вокруг, как специальные средства летних мошек. Только Дима имел право и мог набраться необходимой храбрости, чтобы полезть к мужчине с расспросами. — Пиздец, Дим. Если кратко, то я косякнул, Юля обиделась и уехала куда-то, я даже не знаю куда. Ахриненно я прошлый вечер провёл? — Игорь отхлебнул кофе и стал выковыривать фундук из шоколадки с самым несчастным видом. — А ты же с ней связывался? Она тебя игнорит? — Ты меня совсем за дурака держишь? Она меня блокнула везде. — Ну если тебе интересно, — Дима потянулся за телефоном, зашёл во Vmeste и показал Игорю истории, которые Юля выкладывала как никогда часто. Вцепившись в смартфон, Гром листал одну историю за другой. Красивая фотография вокзального табло с расписанием и билетом, где, конечно же, прикрыт пункт назначения паспортом. Затем фото уже из самого поезда. Несколько часов перерыва, а затем фото с кухни и подпись: дом там, где тебя любят и ждут. Ясно. Понятно. Она поехала домой в столицу и историями оставила для него хлебные крошки. И теперь шаг был за ним — последовать за ней и попытаться сохранить и восстановить то, что у них было. Либо не делать ничего, и тогда история их на этом и закончится. Следующие пять минут, .которые он дальше смотрел истории, были ужасны. Юля, сидя за рулём какой-то пафосной машины, горланила «Балалайку» Ленинграда и ST, а подпевал ей определённо мужской голос. Пассажир, явно активно жестикулируя, закинул руку на Юлино сидение и сверкнул многочисленными кольцами. Мужская большая рука с огромными перстнями. А затем аккуратненькая ручка Пчёлкиной на руле со знаком мерседеса и подписью: спасибо родному @smirn_yur, что дал погонять. Аккаунт у загадочного Юрия был закрытый, только в подписи было сказано, что скромность достоинство только тогда, когда похвастать больше нечем. Ясно, что ничего не ясно. В ту же секунду было принято решение ехать в Москву первым же рейсом, на который он успеет.***
Благо, дома была копия Юлиного паспорта, где стоял адрес её московской прописки, совпадающий с адресом проживания её родителей. Логично было отправиться туда первым же делом. Только когда Гром сел в Сапсан, до него стало доходить, как это со стороны будет выглядеть. Знакомство с Юлиными родителями начнётся на самой худшей ноте, с которой вообще только можно начать. Четыре часа в поезде пролетели одним мигом, у него даже получилось прикорнуть, потому что чувствовалось, что ночь будет бессонной. Оставив ещё раз круглую сумму в алкогольном и цветочном на подношения, Игорь остановился перед заветным подъездом. На часах было почти 9 вечера, и оставалось надеяться, что это не покажется родителям Юли слишком наглым. Одну руку оттягивал пакет с тортом, дорогой бутылкой коньяка для отца, а другую — два букета. Гром стоял и последний раз пытался вспомнить всё, что знал о родителях девушки, с которой скоро будет год отношений. Виктор Пчёлкин был владельцем сети по аренде и лизингу автомобилей, и, судя по некоторым обмолвкам Юли, капитал заработал именно в 90-е, когда был не последним человеком в столице. Любил хороший коньяк и не признавал машины на автоматической коробке передач. Светлана, его жена, преподавала русский и литературу в обычной школе, немного занималась репетиторством, хотя могла себе позволить не напрягаться дополнительной работой. Прошмыгнув в открывшуюся дверь подъезда, Игорь как ни в чём не бывало протопал мимо консьержки, уткнувшейся в книгу, будто бы невзначай поздоровавшись, и на лифте отправился на пятнадцатый этаж. Затем оказалось, что он просчитался, и пришлось спускаться на четырнадцатый. Замерев перед заветной дверью, Гром постарался принять вид как можно более миролюбивый и совсем немного виноватый. Перед приездом он выбрился, принял душ, нашёл приличную рубашку и даже, о боже, оставил дома свою кепку. Она накидывала ему лишних лет десять, а это не совсем то впечатление, которое хотелось бы произвести. За дверью раздалась птичья трель звонка, через минуту послышалось какое-то шебуршание, за открывшейся дверью показался сурового вида мужчина с лающим во всеуслышание йоркширским терьером. — Добрый вечер, Виктор Павлович, — поздоровался Игорь, заметил дальше по коридору маму Юли и кивнул ей: — Светлана Ильинична. — Марик, прекрати, — одёрнул Виктор пса, и тот лаять перестал, но продолжал подозрительно коситься на позднего гостя. Мужчина смерил Грома оценивающим взглядом с головы до ног. — Так вот ты какой, Игорь, — цыкнул он. — Ну, проходи, чего встал. — А Юля… — А Юли нет, — отрезал мужчина, заметив бегающий взгляд Игоря. — Заходи, поговорим. Пока песика закрывали в другой комнате, цветы нашли своё место в вазах. Гром мялся, не зная даже с чего начать, но его подтолкнули в сторону светлой кухоньки, где Светлана уже нарезала торт. — Игорь, чай или кофе? Игорь, приметив турку, но не обнаружив заварника, согласился на кофе, как бедный родственник примостившись чуть ли не на самом краюшке стула. — Кофе это хорошо, но думаю, что мы с Игорем по более крепким напиткам. Да, Игорь? — испытующе взглянул Виктор на Грома. — Я не то, чтобы фанат алкоголя… — Вить, ну не хочет человек, что ты начинаешь? — запричитала женщина и поставила две кружки кофе: себе и Грому. Игорь понимал, что будет сложно, но не настолько же. Сидел и обтекал больше, чем перед отцом в подростковые годы, когда вернулся первый раз пьяным, своротил вешалку с куртками и потом блевал дальше, чем видел. Всё-таки выпили. — Рассказывай, Игорь. Что ты за человек, зачем приехал? — невозмутимо продолжил мужчина, подмечая в Громе каждое нервное движение. — Работаю в Управлении полиции по Санкт-Петербургу. Майор уголовного розыска, в скором времени пойду на повышение звания, если всё сложится. Отец и крёстный тоже работают в полиции, это если совсем-совсем кратко. Коренной петербуржец, — Игорь аккуратно пригубил кофе и продолжил. — С Юлей произошло некоторое недопонимание, а она на расправу скорая, так что я даже толком объяснить ничего не успел — и всё, связь с ней обрубилась, — он вздохнул и глянул на коньяк уже без былого отторжения. И правда, без бутылки здесь не разберёшься. — Мы с Витей стараемся в Юленькину жизнь не лезть, — Светлана аккуратно вложила свою ручку в ладонь мужа, и он сжал её в знак поддержки. — Но судя по тому, что мы видели, ты правда сильно её обидел. Пришлось даже крёстному её звонить, чтобы ситуацию поправить. — Намерения у тебя какие? — тут же влез Виктор, снова наливая по рюмке коньяка. — Самые серьёзные, — тут же ответил Гром, надеясь, что ему как можно скорее скажут где же всё-таки искать Юлю, раз дома её нет. — Светик, а помнишь, День Рождения Яны Рязановой? — вдруг повеселел Виктор и глянул на улыбающуюся жену. — Не знаю, рассказывала тебе сама Юля или нет, но на праздновании они компанией напились в мясо. И на дурную голову их понесло проветриться. Два часа ночи в спальном районе Москвы. Уж не знаю, чем им не угодила витрина магазина, но они её расхуярили полностью и там же где-то в кустах присели отдохнуть. Я её когда из участка забирал, благо, окна предусмотрительно закрыл — она начала кричать, мол, менты нам не кенты. А сейчас заявляешься ты, после того, как мы её сутки в чувства приводили? — Я очень сильно виноват перед ней, поэтому хочу извиниться, скажите только, где она, пожалуйста, — вздохнул Игорь с намёком на улыбку после интересной истории и Юлином переходном возрасте. — У Юры она, у крёстного. Я тебе сейчас адресочек напишу, — Светлана встала из-за стола и оставила мужчин наедине, отправившись за бумажкой и листочком. — Так это крёстный был? — закрыв лицо руками, охнул Игорь. Дурак, ну как есть дурак. Обидел, так ещё и подозревать что-то начал. — Она просто истории выкладывала с какими-то букетами, потом с надписью «спасибо родному, что дал покататься». Я не знал, что и думать. — Видимо, это она на Юрином гелике рассекала, всё ясно, — усмехнулся мужчина, но тут же сменил милость на гнев, когда жена вышла из комнаты: — Ты же понимаешь, что если ещё раз такое случится, то тебе и всё полицейское Управление не поможет? — без угрозы, но с особой уверенностью в голосе заявил Виктор. Сейчас законопослушный гражданин, лет двадцать назад он был в банде Белого, которого пол Москвы боялось. — Конечно.***
С новой бутылкой коньяка и цветами Гром наконец-то отправился именно к Юле. И вот, проведя добрых сорок минут в такси и выехав куда-то за черту города, Игорь оказался на КПП частного загородного посёлка. Моложавого вида охранник отказывался его пускать, так как ни от кого запроса на гостя Грома И.К. не поступало. Созвонившись с Юрием, он что-то долго ему рассказывал, видимо, в какой-то момент они даже переключились на совершенно сторонние темы. Игорь стоял и обтекал просто — пустят-не пустят, пустят-не пустят. А вдруг она даже слушать не захочет, и на этом всё? La commedia e finita. Закончилась, Гром, твоя прекрасная семейная жизнь так и не начавшись. После царственного взмаха руки от охранника, пропускающего его за шлагбаум, Игорь пилил ещё минут пятнадцать по ухоженной асфальтированной дороге. По обе стороны высились не просто дома, но целые резиденции, скрывающиеся за высоченными заборами. Вензеля, дорогой кирпич, тихий шум фонтанчиков и бассейнов, лай сторожевых собак и музыка, доносящаяся из домов. Игорь замер перед чёрной дверью, на которой висел декоративный молоток для гостей. Подъездная дорожка по бокам была отделена от чужой территории маленькими газонами, на Грома со всех сторон уставились темнеющие провалы глазниц камер, фиксирующих каждое его движение, и от этого стало не по себе. Мужчина мог позволить себе комфортную обеспеченную жизнь, не отказывая в радостях жизни любимой, но здесь всё буквально источало богатство, роскошь и пафос. Первым, что заметил Игорь, когда отворилась калитка, были многочисленные кольца. Большой чёрный округлый камень в серебряной оправе, серебряный же перстень, из этого же металла крупный браслет сложного плетения, и только потом уже он обратил внимание на хозяина всего этого добра. — Костя? — вдруг выдал тот. На Игоря странно косился мужчина лет пятидесяти с длинноватыми волосами, собранными в малюсенький хвостик на затылке. Ему будто призрак прошлого привиделся, так он был напряжён и, казалось, даже испуган. — Гром Игорь Константинович. Я к Юле, — кивнул он на букет и протянул Юрию бутылку коньяка, купленного по настоянию Пчёлкина. — Боже мой, ты его сын? Какой, оказывается, мир круглый, — мужчина облегчённо выдохнул, странная бледность пропала с его лица. Он поправил волосы и впустил Игоря внутрь, закрыв дверь на несколько замков. Нда, с родителями, видимо, всё получилось ещё достаточно просто, а вот с крёстный грудью стоял на защите Юли. Прямо-таки дракон и принцесса в башне, к которой Игорю было без испытаний не пробиться. Да и домик навевал похожие мысли — дворец, не меньше. Так ещё и с большим бассейном, мангалом по левую сторону и садовыми качелями. Чтобы мы когда-нибудь с Юлей так жили, подумалось ему. — В каком смысле сын? Вы о чём вообще? — Много лет назад я был м-милиционером в Управлении по Ленинграду. И работал с н-неким Константином Громом. Ты бы знал, как вы похожи, — чуть нервно выдохнул он, доставая из кармана пачку сигарет. — Как там Гром, как Прокопенко? Всё ругаются, как старая семейная пара? Игорь всё копался в своей памяти, но никак не мог вспомнить этого мужчину. Он хоть и бывал частенько у отца на работе, но видел далеко не всех его сослуживцев. Да и не ко всем отец его пускал — настаивал, чтобы держался рядом с Фёдором Ивановичем или Клубникиным, у которого всегда находился какой-нибудь леденец для мальчишки. И тут вдруг его осенило — кольца, какой-то странный кожаный плащ, но главным было небольшое нервное заикание. Пистолеты, точно, две беретты. — У вас два пистолета были? — Б-браво. Дедукция высшего уровня, — отсалютовали Грому сигаретой. — Так значит, ты тот самый майор, к-который Юленьку обидел, из-за которого свет очей моих плакала? Б-браво, Игорёк. — Произошло недопонимание, — уже в десятый раз сказал Игорь, зло играя желваками. — Тебе процитировать, с какими с-словами она мне об этом рассказывала? — он выпустил дымное облако. — Думаю, там было мало чего приятного. — Какой он, нахуй, опер, если без доказательств вот так работает и тем более меня обвиняет. Долбаёб. Конец цитаты, — Юра звучно затянулся, хитро поглядывая на Грома. — Да знаю я, что проебался. Но когда я вижу, что сейчас на неё пытаются написать заявление о краже телефона, а только недавно она хотела пролезть на закрытую вечеринку, за что ей бы впаяли проникновение на частную территорию, мозг просто отключается. — На неё есть заявление? — напрягся мужчина. — Моими стараниями уже нет, — огрызнулся Игорь и помахал веником цветов. — Всё, допрос окончен? — А ты на меня не бузи, герой-любовник. Юрий забычковал сигарету в одной из пепельниц, стоящих рядом с качелями, поправил несколько колец и направился в сторону дома, Игорь, тяжко вздохнув — его социальная батарейка была почти на нуле — последовал за ним. — Мальчики-д-девочки, если примирение будет слишком бурным, то всё нужное в верхней п-полке под телевизором, слышали? — громко произнёс он на весь первый этаж, прошёл в гостиную и взял какую-то книгу. — Час у вас есть. — Предатель, — прошипела выплывшая со второго этажа Юля, яростно насупившись. — Ничего не слышу, всё, я ушёл, — Юрий хлопнул дверью. Повисла напряженная тишина, разбавляемая поскрипыванием ступенек лестницы, по которой спускалась Юля. — Юленька, солнце, — улыбнулся Игорь, но вдруг испуганно замер, почувствовав, как начал разрываться телефон в кармане кожанки. — Ну-ну, кто там тебе уже названивает? Под злым взглядом девушки Игорь достал смартфон и был крайне удивлён. Ему звонил Сева, причем достаточно настырно, ведь когда вышло время одного звонка, почти сразу последовал другой. — Это Сева, тот человек, с которым я по поводу заявления договаривался, — пристыжено ответил Игорь, всё же вручая огромный букет пионов. — Я отвечу? — Да делай уже, что хочешь, — вздохнула Юля и ушла куда-то в сторону кухни. Картина вырисовывалась интересная. Поставив Севу на громкую связь, они сели с чаем за стол и внимательно слушали мужчину. Телефон нашли достаточно быстро как раз из-за шумихи, которую поднял Никонов. Работник студии, который и прикарманил оставленный по забывчивости телефон, постарался как можно скорее его слить перекупщикам, но они не рассчитали и столкнулись со всеми возможными способами защиты и обнаружения. Телефон подал признаки жизни в соседнем с местом проживания воришки квартале. Взяли его, в общем-то, по горячему, и оставалось только пожинать плоды прекрасной работы и плюсика в карму для всей полиции. — Солнце, ну как ещё мне перед тобой извиниться, ну правда. В итоге же всё хорошо закончилось, — Игорь на протяжении получаса уже пытался её донести свою позицию. Юля зло фыркнула и скрестила руки на груди: — Нехрен было меня подозревать. Гром готов был ликовать — сдвинулись с мёртвой точки, да и все понимали — если бы не хотела, то не пустила бы, оставив его ночевать на садовой качели под тоненьким пледом. — Юленька, я же слова не сказал, что это ты сделала, буквально сама в карманы к нему полезла и выудила этот телефон. Я перегнул палку, когда допытывался у тебя, согласен. Я проебался. Не представлял, что все так выйдет, и ты из-за неправильной подачи сумеешь так быстренько смотаться домой, — Игорь мягко выудил её ладошку и огладил тыльную сторону. — Знаешь как обидно, когда человек знает, что ты не переносишь преступников на дух, но всё равно спрашивает десять раз, а не ты ли спёрла мобильник, м? — Юля выдернула у него свою руку и резко встала из-за стола, будто сидеть и не двигаться уже не было мочи. Игорь тоже встал, поглубже вдохнул, успокаиваясь, и подошел еще ближе. Юля нервно повела плечами, но не стала его отталкивать, позволила, но смотрела на Игоря уже не зло, как ещё пару минут назад, а будто вот-вот расплачется от несправедливости. — А это ты мне скажи. Если бы мне было всё равно, то я бы не пробивался к тебе через родителей, крёстных и всю твою охрану. — Я в тебе и не сомневаюсь, только не делай так больше. Если ты мне не веришь, то смысл тогда от всего того, что мы пытаемся построить? Если мы каждое слово под сомнение будем ставить? — Такого больше не повторится, честное пионерское, — пообещал Игорь, наконец-то подобравшись поближе к Юле. Негативной реакции не последовало, так что уже через несколько минут он притянул её к себе в объятия. Скорее всего в ней сейчас боролись два совершенно противоположных желания: всё-таки закончить весь этот фарс и показательное выступление примирением или оттолкнуть, залепить пощечину, как того хотелось ещё несколько минут назад. — Честно сказать, я даже рад, что так вышло, — произнёс Игорь, тепло выдохнув ей поверх макушки. — В смысле? — Юля удивленно взглянула на него и хотела было вырваться из его рук, но сделала это больше для виду. — Ты охринел? — Ты бы меня с родителями знакомиться когда ещё привезла бы? У тебя кстати очень милая мама, а вот с отцом, уж извини, я пить не буду больше, — улыбнулся он, отвлекая Пчёлкину от вернувшихся неприятных мыслей мягкими поцелуями перетекающими от висков всё ближе к губам. — Крёстного твоего я, кстати, знаю. Он с отцом работал давно. — Дурак. — Твой. Игорь всё же добился того, чего хотел — в новых объятиях, когда поцелуи доползли до губ, Юля уже не отстранилась, так что он привычно зарылся пальцами в хвостик, распуская его. Мягко прихватив сначала верхнюю, потом нижнюю, Гром ждал отклика. Юля вздохнула, мол, ну наконец-то, тихо хмыкнула в поцелуй и привычно повисла на его шее, отвечая на поцелуй даже смелее, чем Игорь ожидал. Гром отстранился от её губ с шумным выдохом и поймал Юлин взгляд: — Прощён? — Прощён. Ты моему отцу хоть нормальный коньяк купил? Иначе он тебя на порог не пустит. — Ползарплаты оставил, и он оценил, можешь не беспокоиться, — улыбнулся Гром и услышал, как вернулся Юрий.