"С 25-летием тебя, Красотка, непременно найди своё счастье!
P.s. Ну и любовь, обязательно."
**** Спустя пару часов, когда Вирджиния с Джорджем ушли продолжать уже свой собственный вечер, Суидни с Оливией остались одни. Время близилось к полуночи и подруги, решив подышать прохладным ветерком, пошли гулять по ночному городу, наслаждаясь яркими фонарями и фотографируясь в свете витрин магазинов. Они танцевали и пели, кружась словно бабочки в поле с цветами, смеялись и веселились. Но усталость вскоре одолела их. Заглянув в одну из тёмных витрин как в зеркало, Суидни увидела в отражении себя: потухшие глаза смотрели на неё тяжелым и усталым взглядом. Сердце у девушки вдруг предательски защемило и в голову полезли грустные мысли. - Ты ведь не торопишься? Может пройдемся по городу ещё немного? – обратилась к подруге Оливия, желая продолжить веселье. - Всё-таки майская ночь, на улице тепло. И даже слушать не желаю о том, что тебе завтра на работу. - Я не против, ты же знаешь… Просто у меня сейчас много репетиций. - А жизнь у тебя вообще-то тоже есть! Твоя увлечённость музыкой отнимает у тебя личную жизнь, я тебе точно говорю. Каждый день с утра до вечера, а ещё иногда и с вечера до утра. - На счет личной жизни, - Суидни посмотрела на небо, пытаясь разглядеть звезды, - ты когда-нибудь хотела бросить всё и начать новую жизнь где-то в другом месте, где тебя никто не знает? Ну, стать тем, кем ты сама захочешь... Я вот иногда думаю, что, если я не справлюсь здесь со всем этим, то брошу всё, уеду, сниму себе где-нибудь домик, заведу сад, буду его подметать и вообще… - Какие ужасы ты мне сейчас рассказываешь! – перебила Оливия и слегка толкнула в плечо подругу. - Брось думать об этой ерунде. Смотри - небо синее, трава зелёная! – а затем, поняв странность своих слов, брюнетка добавила, поправляясь, – Ну, сейчас, конечно, ночь, но в целом, небо то синее!.. Потихоньку осознав глупость своих переживаний и бесполезность данных эмоций, пианистка постаралась успокоиться и отвлечься, чтобы больше не пугать подругу своей меланхолией. Она также поняла, что была неправа: у неё довольно хорошая и приличная жизнь, которой многие бы даже позавидовали. А своими жалобами судьбу гневить точно не стоит, ведь она может и исполнить твои желания. - Ты не думай, это я так, - нежно улыбнувшись, подвела итог Суидни, уже самостоятельно выявляя свой диагноз, - устала просто, много репетиций было. У нас завтра генеральный прогон, послезавтра концерт... Пашем на износ... Всё как и всегда. И девушки отправились дальше, блуждая по ночному городу в поисках приключений. **** В свете уличных фонарей, тускло мерцающих жёлтым светом, за пару домов от пересечения 17-ой и 26-ой улиц одиноко сидела уличная торговка. Хорошо одетая женщина в красивом балахоне желтого цвета, на котором не было видно ни единого следа грязи, расположилась прямо на каменных ступеньках, ведущих к антикварному магазину, а перед ней на небольшом цветном коврике, покрытом восточными узорами, лежали разные книги. Они выглядели очень старыми, даже скорее древними, пережившими своими украшенными драгоценными обложками далеко не одну сотню лет. Весь этот вид напоминал своей атмосферой далекий и жаркий древний восток, и был настолько экзотичен для улицы, на которой оказались девушки, что невольно привлек внимание пианистки, и та, засмотревшись на торговку, будто специально ожидавшую покупателей именно ночью, остановилась, совершенно позабыв о своих тяжёлых мыслях и размышлениях. - Вам интересно? Можете взглянуть поближе, - обратилась женщина тихим, но одновременно терпким голосом к рыжей девушке, остановившейся подле неё. - Да не особо, - ответила за свою подругу Оливия, решив, что продавщица обращается именно к ней, и, потянув за рукав, начала оттаскивать пианистку в сторону, подальше от странной женщины, - пошли, если хочешь книги, то давай лучше в лавку зайдем. Вот, чуть выше по улице будет. Там куда приятнее и чище. - Нет, подожди, - вырвав свой рукав из хватки подруги, Суидни присела на корточки перед ковриком и внимательно посмотрела на торговку. С первого взгляда невозможно было назвать возраст этой женщины. Он был как будто размыт невидимой глазу гранью между двадцатью и шестьюдесятью годами. Пронзительный взгляд круглых птичьих глаз пристально смотрел в глаза пианистке, рефлекторно перебиравшей пальцами корешки старых книг как при игре на рояле, и будто заглядывал в самую её душу. Очнувшись от легкого ступора, девушка посмотрела на книги. Одно издание сразу очень привлекло Суидни, и она почувствовала, как больше не может отвести от него взгляда. Прекрасный старинный том в большом, украшенном рельефами переплете тёмно-бордового цвета так и заставлял рыжую девушку смотреть на него снова и снова, словно сам желал прикоснуться к ней и заглянуть внутрь. С трудом поборов это наваждение, девушка перевела взгляд на торговку и с нескрываемым восхищением спросила, неосознанно поглаживая обложку книги. - Почему вы продаете такую красоту? - Эти книги - наследие моей семьи. Долгое время они передавались нашим потомкам по наследству, – женщина достала из рукава небольшой веер и начала обмахиваться им в темп своим словам, - Недавно я видела сон. Что-то тянуло меня сюда, вело, приказывало броситься с места и бежать, хватая вот эти издания. Это был водоворот страстей и тьмы, которая поглотила бы весь мир, если бы я не успела к назначенному сроку. А затем меня встретил огонь. Но он не обжигал, а наоборот, оберегал, отгоняя тьму. Но книги сгорели в пламени, как сгорает солнце на закате дня. Согласитесь, безумно звучит? – и, усмехнувшись, продолжила свой рассказ, - У нас в семье всегда было принято доверять увиденному во сне. И вот, я сижу перед вами здесь и сейчас, а вы говорите со мной. Наступила тишина. Несколько секунд Суидни размышляла над услышанной историей, не менее странной, чем сама женщина, рассказывавшая её, пока девушку не отвлек от своих размышлений голос торговки. - Вижу, что вам приглянулась эта книга? - Ах? Её рука уже поглаживала обложку таинственной книги, и, заметив свой поступок, девушка отдернула руку от манускрипта. Она была сбита с толку, удивляясь тому, как сама не обратила внимания на собственные действия. - Я даже не заметила… – растерянным голосом произнесла Суидни, а затем, решив сменить тему, начала говорить уже более серьезным тоном, - я считаю, что очень странно так слепо доверять снам, но это ваше право. А книги и правда очень красивые. Вам не жалко так просто с ними расстаться? - Если на то воля провидения, значит это время пришло, – улыбнувшись ответила женщина, продолжая размеренно обмахиваться своим веером. - Но ведь вы сказали, что это наследие предков вашей семьи? Я понимаю, что может лезу не в свое дело, но что бы они сказали про вас, когда вы говорите, что продаете семейные реликвии, сидя здесь на улице лишь потому, что вам приснился сон? - То же самое, что я сейчас вам и ответила: если на то воля провидения, значит время пришло. Странная женщина окинула взглядом улицу и, резко сложив веер одним движением руки, указала им в сторону, обращая внимание пианистки уже на свой вопрос. - Вы упрекаете меня, но посмотрите, куда сейчас делась ваша подруга? Вам не кажется, что эта встреча была предначертана только для нас с вами? Суидни Дэй обернулась и поднялась на ноги, пристально вглядываясь в перспективу невысоких старых особняков, угрюмо стоявших на пустой улице. Нигде не было видно ни людей, ни движущихся машин. Всё как будто застыло. Не было слышно никаких других звуков кроме шелеста страниц и голосов двух женщин. Пианистка даже немного растерялась и принялась копаться в своей сумке, а затем, достав мобильный телефон, набрала номер Оливии. Связи не было. Изрядно удивившись этому странному обстоятельству, она почувствовала нарастающее волнение. Чтобы подавить его, Суидни старалась убедить себя в том, что это просто странное совпадение. Ей было некомфортно в такой неестественной тишине, поэтому она решила продолжить разговор с загадочной женщиной, неосознанно начав оправдываться перед ней. - Нет, конечно, нет. Я всего лишь проходила мимо вместе со своей подругой после хорошего вечера в кафе, точно также, как и вы ранее: просто сели на это место продавать свои книги. Всего лишь совпадение и ничего более, – выпалив эту фразу, девушка услышала, как позади неё раздался гудок трамвая, звуки проезжающих машин и голоса людей, и облегченно выдохнула. - Тогда просто возьмите себе книгу, - неожиданно сказала торговка и поднялась на ноги со ступенек, на которых сидела всё это время. Женщина была высокой и очень стройной. Суидни сразу привлек внимание её костюм из плотной желтой ткани, напоминающий восточный халат или даже японское кимоно. В этих одеждах возможно было бы перейти пустыню или оказаться на вершине Эвереста, им не страшны ни палящий зной, ни холод. Девушке даже захотелось самой примерить такие необычные одеяния, но разум сразу отверг эту мысль, напомнив об её образе жизни. - Вы мне понравились, и я отдаю вам её просто так. - Что? Какую? – Девушка прослушала всё, что говорила женщина ранее, засмотревшись на необычный внешний вид своей собеседницы, что стояла перед ней во весь свой рост. - Ту, которую вы держите сейчас в руках, - ответила торговка ласковым голосом, будто разговаривала с маленьким ребенком, и, туманно улыбнувшись, указала на руки пианистки, крепко прижимавшие к груди черную книгу. Девушка недоуменным взглядом посмотрела сначала на торговку, а потом опустила глаза вниз, и даже отшатнулась, увидев манускрипт в своих руках. - Ах! Когда я успела? - удивленно воскликнула пианистка, - Просите, я не заметила, как это получилось. - Возьмите себе ту книгу, по-моему, она связана с вами. Считайте это подарком на ваш день рождения. - Что? Как вы узнали? – Суидни уже ничего не понимала в бесконечной череде странностей. - От вашей подруги, разве вы не помните? Она упомянула это, – ответила женщина, развеивая сомнения своей собеседницы. Постоянные загадки и странности уже начинали порядком раздражать уставшую пианистку. Девушка захотела поскорее закончить этот разговор со странной продавщицей, что словно фокусник доставала из ниоткуда свой веер, а её волшебные книги появлялись то здесь, то там. - Пожалуйста, держите вашу книгу, - Суидни вложила манускрипт в руки женщины и, удостоверившись в том, что книга сейчас точно не находится в её руках, решила первой поставить точку в разговоре, – Всего вам доброго и хороших продаж, а мне пора идти искать свою подругу, – сказала она и пошла дальше по улице, оставив позади себя загадочную женщину в желтом балахоне и её ковер-самолет. Пройдя пару домов, Суидни достала свой телефон. Сеть снова работала, и она сразу набрала номер Оливии. Не успела последняя сказать и «алло», как подруга перебила её слегка раздражённым тоном. - Ты куда пропала?! - Да тут я, тут. Всё, я уже вижу тебя, вешаю трубку. Спустя буквально секунду в поле зрения Суидни появилась её подруга, с телефоном в руках и с кислой миной на лице, расстроенная не то резким тоном пианистки, не то чем-то ещё. - Чего сразу злишься? Мне позвонили. И минуты не прошло, – обиженным голосом пробурчала Оливия, а затем, переменившись в лице воскликнула, - О, ты всё же решила купить книгу?! И о чём она? Этот вопрос Суидни Дэй слышала уже несколько раз за сегодняшний вечер. На секунду прикрыв глаза, девушка глубоко вздохнула и, надеясь, что её разыгрывают, медленно опустила глаза вниз, дабы убедиться, что её руки пусты. В руках пианистки был древний манускрипт. Увидев старый том, девушка подняла глаза вверх, и, поморгав, снова посмотрела на него, искренне ожидая, что книга сейчас растает подобно видению. Но ничего такого не произошло, и том был на месте. Суидни лишь обреченно выдохнула, и, попросив свою подругу побыстрее уйти с этой улицы, двинулась дальше, навстречу своей судьбе. Разговор между девушками не клеился. За десять минут, половину из которых составило невольно образовавшееся молчание, они прошли несколько кварталов, и каждая из девушек размышляла о своих проблемах. Вдобавок, Оливии несколько раз позвонил её жених, и они даже успели поругаться на тему дозволенности контроля над 27-летней «…между прочим, женщиной, а не какой-нибудь твоей знакомой девчонкой из старшей школы…» Тем временем Суидни продолжала разглядывать загадочную книгу, так странно пришедшую к ней в её частную жизнь, и начала уже думать о том, что всё это какая-то настоящая чертовщина. Руки девушки крепко прижимали древний манускрипт к груди, а в голове пианистки даже не пролетала мысль о том, чтобы оставить её где-нибудь или выбросить. Она продолжала идти, рассуждая о всяком, в том числе и о только что услышанном ею конфликте. Первой нарушить тишину решилась Суидни, задав подруге неожиданный вопрос. - Ты чувствуешь себя счастливой? - Ты чего это? Конечно, я счастлива. Трудности бывают, ну вот, как например сейчас, но, - махнула рукой Оливия в знак подтверждения своих слов, - пошли они все в жопу, знаешь, я довольна своей жизнью. А с чего ты вдруг спрашиваешь? - Да вот не знаю: Счастлива я или нет, – ответила Суидни, открывая свои давние переживания близкой подруге, - я посвятила всю свою жизнь роялю: как с пятилетнего возраста села, так уже двадцать лет за инструментом. Сначала учеба, потом работа. И все это на фоне ежедневных многочасовых репетиций. А сегодня я задумалась: я счастлива? Я не знаю. Я ни разу не имела возможности решить, чего именно я хочу. Моя жизнь такова, что я бегу - потому что надо бежать, я играю - потому что иначе окажусь на дне. Я делала это не потому что хочу, а потому что у меня не было выбора. - Офигеть, – Оливия потерла подбородок, видимо поднимая свою упавшую челюсть, - Ты сегодня слишком загоняешься, отдохнуть тебе надо. - Некогда, ты знаешь, – развела руками Суидни и тяжко выдохнула, - утром в Капеллу бегу, у нас завтра генеральная репетиция, а послезавтра концерт. Видишь, постоянно бежать куда-то надо. - Тогда тебе надо нормального мужика. Чтобы любил и поддерживал. Ну а ещё и баловал, как без этого? – твёрдо объявила диагноз Оливия, а затем, с нескрываемым умилением потрепала за щеку свою рыжую подругу и шлёпнула её по заднице. Суидни было попыталась увернуться, но удар четко пришелся по мягкому месту пианистки. Этот ребяческий жест вмиг стёр остатки тяжелого разговора и девушки захохотали от души. - А знаешь, подруга, - мечтательно заговорила Оливия и, приобняв за плечи Суидни, начала томно вглядываться в горизонт, - я всё не могу никак выкинуть из головы того хирурга. - Ну давай. Выкладывай всё, как на духу, я тебя слушаю, – усмехнувшись, рыжая сбросила с плеча руку брюнетки и, приготовившись к веселым выкрутасам своей подруги, встала прямо перед ней, - Дай угадаю. Сейчас ты скажешь, что он был в твоем вкусе и ты жалеешь, что не смогла повстречаться с ним ранее и затащить в постель? - Подруга, - улыбнувшись во весь рот, Оливия обняла Суидни, - мне нравится ход твоих мыслей! Не зря же мы с тобой столько лет дружим! Всё правильно, но только с одним нюансом: не в моём вкусе, а в твоём, - сказала она и нажала указательным пальцем на курносый веснушчатый нос рыжей девушки, демонстрируя свой шикарный маникюр, - Он бы тебе понравился: высокий, стройный брюнет с небольшой сединой, очень сексуальной, кстати. - Только вот он уже мёртв. Или что, ты мне сейчас мертвеца сватаешь? - Да ну тебя, к чёрту. Такой мужик был!.. И, громко смеясь, девушки дальше пошли гулять по ночному городу N, любуясь его старинными особняками в свете ярких фонарей и вдыхая аромат цветущей сирени. В этот ночной час городская жизнь бурлила, словно горная река, но несмотря желание продолжать веселье, подруги вскоре разошлись, чтобы отправиться в объятия своих постелей. **** Суидни Дэй жила на съемной квартире одна, но почти никогда не чувствовала себя одиноко, поскольку большой и, без преувеличения, роскошный фикус по имени Стивен всегда составлял ей компанию. Он был невероятно внимательным слушателем, очень ответственно подходившим к своей работе молчаливого домашнего компаньона, а его большие и сочные листья темно-зеленого цвета великолепно смотрелись на витиеватом полутораметровом стволе. Квартира у пианистки была не особо просторной и состояла всего из пары комнат, одной из которых была кухня, а во второй, где жила сама Суидни, стоял блестящий чёрный рояль-миньон. Пианистка часто репетировала дома, отчего крышка инструмента была всегда равномерно покрыта стопками нот, но открытые части, такие как клавиатура и пюпитр, неизменно блестели от ежедневных протираний, наполненных такой любовью к трехногому другу, что даже несмотря на свои скромные размеры он смотрелся гордо и уверенно, словно довольный мопс. Бывало, Суидни занималась по ночам, радуясь тому, что у соседей ночная смена. Она была как раз сегодня, но, совершенно уставшая после праздника девушка, решила, что сегодня другой случай и, бросив свои подарки на диван, тотчас же направилась к себе в кровать, довольная проведенным вечером, попутно ставя будильник на восемь утра. Сон настиг девушку сразу, как только она закрыла глаза, и, даже не успев до конца положить голову на подушку, ей начал сниться сон. Это был очень странный сон. ***** Кругом непроглядная тьма. Нет ни звуков, ни ветра, ни запахов. Нет холода, как и нет жары. В этом пустом чёрном пространстве есть только она сама - Суидни Дэй. Девушка смотрит на свои руки, потом переводит взгляд вниз. На ней пижама, в которой она вчера вечером заснула, стоило ей только положить голову на подушку. Короткие белые шорты открывают стройные бледные ноги без каких-либо царапин или шрамов. Она босая. Лишь маленький золотой браслет украшает её ступню, подчеркивая изящество и хрупкость девушки, своим теплым блеском сочетаясь с её кудрявыми рыжими волосами. «Странно в такой темноте видеть себя» - думает пианистка, рассматривая свои ноги, а потом переводит взгляд на руки и смотрит на свои длинные пальцы. Суидни Дэй поворачивает голову вправо, а затем влево. Она пытается, она хочет разглядеть хоть что-нибудь вокруг себя в этой черной темноте, но ничего не видит. Кругом нет ничего, кроме пустоты и бесконечного мрака. Она чувствует, что сделать это невозможно: мир вокруг неё абсолютно пуст и в нём нет жизни, как и нет ничего, что можно было бы увидеть или почувствовать. Она не знает, что ждет её впереди. Суидни пробует сделать шаг и осторожно прощупывает пальцами поверхность под своими ногами. Убедившись, что она не оступится и не рухнет в небытие, девушка неуверенно ставит ногу на прохладную и шершавую землю. Ей кажется, что это вовсе не земля, а будто огромные чёрные камни из пористого вулканического стекла сами прокладывают её путь по невидимой дороге к таинственной и великой цели. Один шаг следует за другим. Десятки пройденных шагов перерастают в сотни. Суидни Дэй не боится. Она лишь знает, что должна идти. Что-то неведомое и властное зовет её. Смелая пианистка продолжает медленно двигаться всё дальше и дальше, как будто повинуясь инстинкту. Шершавые холодные камни под ногами девушки становятся ладкими, круглыми и… мокрыми? «Море» - думает Суидни, сделав очередной шаг. Постепенно её путь становится всё труднее и опаснее. Холодная черная вода плещется, омывая ступни девушки, а на скользких камнях всё сложнее удерживать равновесие. Девушка не знает почему, но она чувствует, что, если оступится - упадет вниз навсегда. И это будет не каменистое дно – это будет чёрная пустота и вечность. Ей нельзя поскользнуться. Она должна идти вперед. Холодное море сменяется горячим песком. Раскаленные песчинки обжигают кожу, словно угли от свежего костра. У девушки неё нет возможности свернуть куда-либо, чтобы избежать этой боли, и это сводит её с ума. «Всё это сон, – твердит в голове Суидни, - странный сон» Вдали появляется свет. Красная мерцающая звезда алым огнём манит пианистку к себе. Девушка идёт ей навстречу. С каждым шагом этот загадочный свет увеличивается, становится всё ближе и ближе. Красный огонёк влечёт Суидни к себе, словно мотылька, летящего на жар свечи. Девушка продолжает идти на этот свет до тех пор, пока все пространство, окружающее её, что раньше было чернее ночи, не становится кроваво-красным. Всё вокруг неё становится похожим на живой организм, который шевелится, дышит и имеет собственную душу и сознание. «Это же моя книга!» - вслух произносит Суидни. Огромный, кроваво-красный манускрипт висит в эпицентре алого света, застыв в воздухе, словно реквизит великого фокусника, подвешенный за невидимые нити. «Как странно, на чём она висит? Тут же нет потолка.» Девушка подходит к книге всё ближе, желая получше её рассмотреть, и протягивает руки к твердому переплету. В тот же миг древний манускрипт вспыхивает черным пламенем. Украшенный рельефами переплет начинает медленно обгорать, обугливаясь по краям, а затем огонь переходит на плотные страницы, стремительно обращая их в пепел. Одновременно с этим, всё пространство вокруг также запылало в чёрном пламени, неистово танцующем совсем рядом с девушкой, и будто закричало, завыло от страшной боли и отчаянного желания жить. В душе девушки появляется неимоверно сильное желание спасти книгу, чтобы заглянуть в неё. Что-то неведомое заставляет её это сделать, позабыв про страх огня, страх собственной боли и страх смерти. - Постой! – выкрикивает девушка, хватая горящую книгу. Поддавшись странному чувству, она берёт темный манускрипт в руки. Он невыносимо горячий, словно извлечённый из глубин самого ада. Её тонкие пальцы гладят корешок, прощупывают каждый дюйм обложки. Чёрное пламя неприятно жжёт руки, но девушка не останавливается. Она просто не может этого сделать. Суидни Дей открывает пылающий огнём манускрипт и листает раскаленные до бела страницы. Множество иероглифов, рун и рисунков наполняют древние тексты, что прописаны на листах этой книги. Огонь, сначала нежно ласкавший руки девушки, становится всё злее, всё больнее кусает её пальцы. Но она продолжает листать огненные страницы. «Что это все за символы?» - лишь проносится в уме девушки. Огонь от книги становится невыносимо горяч. Черное пламя уже обжигает не только пальцы, но и затрагивает душу девушки, подвергая её сильной боли. Она чувствует, как темные демоны внутри неё просыпаются, звереют, жаждут крови, боли и страданий, жаждут искушения, жаждут могущества и безумства. Девушка хочет оторвать пальцы от проклятых страниц, но чувства внутри неё кричат - возьми, бери, открой, читай, читай, ЧИТАЙ! Суидни страшно. Очень страшно. Ей хочется бросить дьявольскую книгу как можно дальше, но её руки, её собственные пальцы не отпускают проклятое издание вопреки её воле. Она зовет на помощь, чувствуя, как по щекам медленно сползают слезы. Она хочет бежать, она хочет перестать видеть эту страшную книгу, но её глаза не отрываются от проклятых страниц. - Спасите! - с уст девушки срывается крик, наполненный страхом и болью. Книга и девушка вместе сгорают в черном огне… С большим трудом Суидни захлопывает манускрипт, но руки не отпускают раскалённый том, а крепко держат, а затем прижимают к груди. «Не отпускай меня. Я исполню то, что ты хочешь» - проносится в голове пианистки. Эти слова прозвучали в её голове, но это были не её мысли. Это были даже не мысли. Это были сильные и властные чувства, эмоции… Всё что угодно, но только они не принадлежали самой Суидни. «Чего же ты хочешь, Алая Ведьма?» - ещё один импульс пронзает мозг девушки, заставляя её сердце бешено колотиться, но в тот же миг и успокаивает его, точно помогая пианистке сделать свой выбор. - Чего я хочу? – беззвучно шевелит губами девушка, перебирая в голове ответы. Ей больше не страшно. Она горит, но не чувствует боли. Она знает, что это всего лишь сон, а во сне не стоит бояться страданий. Она лишь ищет ответ на этот, казалось бы, простой вопрос. В её голове беспорядочно проносятся вчерашние разговоры, и внезапно она находит свои желания: она хочет найти себя, обрести свободу и встретить того, кого сможет полюбить. - Я хочу счастья. В это мгновение мир успокаивается. Алые и черные всплески огня быстро стихают и перестают тревожить пространство. Больше нет их яростных танцев, света и боли, страха и отчаяния. Есть только тишина и покой. Есть только она сама. **** Резко открыв глаза, Суидни Дэй моментально проснулась. К груди она крепко прижимала подгоревшую книгу.