***
— Может, это волки? — дрогнувшим голосом спросила девочка. — Может, — шепотом отозвался Алекс, прислушиваясь, и посмотрел на Дани, на лице которого читалась готовность сражаться, однако плачевное состояние правой руки не оставляло надежды. — Я посмотрю. А вы влезьте на дерево — вы же умеете, — он едва заметно ухмыльнулся, вспомнив, как недавно сидела на дереве плечом к плечу эта пара птенчиков, забыв о разногласиях. — Не ходи! Лучше убежим! — Дани схватил его за рукав рубашки со встревоженным лицом. Алекс обернулся к нему, помедлил немного и ответил твердо: — Я знаю, что делаю. Следи за девчонкой. Несмотря на то, что, по мнению Соле, она и молодой коури были смертными врагами, Алекс был уверен — Дани ее не обидит. Он уверенно направился в сторону шума, когда Соле сказала вслед: — Алекс! Я сделаю неугасимые факелы — их огонь должен отпугивать зверей. Возьми и ты тоже факел! С этими словами девочка прислонила пальцы к метке на лбу, сосредоточенно сощурив глаза, но мужчина остановил ее: — Я не возьму огонь. И вы не торопитесь — когда волки подойдут, тогда зажигай, — и он быстро скрылся в погружающейся в сумерки осиновой роще, хлюпая ногами по мокрой лесной подстилке. — Почему он не взял огонь? — обратилась Соле к коури. Дани молча пожал плечами и указал на толстое дерево: — Полезай! — Да что вы все указываете мне! — вспылила Соле, но повиновалась. Когда они впервые услышали треск ветвей позади, Алекс услышал еще один звук — мирное ржанье лошади, поэтому он знал наверняка, что идет навстречу не волкам. Там, где лошади — там люди. О том, чтобы взять факел, не могло идти и речи. Он крался по сумеречному лесу почти на ощупь, жалея, что золотая луна, порадовавшая своим долгожданным появлением Дани, была настольно юна, что ее тонкий серп не мог осветить пути. Он наступил на сухую ветку, которая хрустнула так громко, что Алекс вздрогнул. Проклятье! Он становился все более неуклюжим и шумным, теряя все свои навыки в этом проклятом краю. Выждав немного, мужчина вновь пошел, уже видя впереди рыжий отблеск костра на трепещущей листве молодых осин. К свежеющему вечернему воздуху, пахнущему сыростью, мхом и грибами, примешивался запах дыма, жареного мяса и конского навоза. Он тихо подкрался к самому краю поляны, где горел огонь, и, прильнув к корявому стволу толстой березы, оглядел поляну. У костра сидели двое, один человек стоял поодаль, теряясь в полумраке, и снимал с лошади темного окраса навешанные тюки. Люди были похожи на торговцев, об этом говорили большие мешки, сложенные у края поляны, где паслась еще одна лошадь. Они были вооружены — пара мечей в ножнах лежали на земле, но облик сидящих в свете огня мужчин, один из которых был слишком молод, а второй — грузный и рыхлый, в вычурном кафтане, не вызывал опасений, насколько Алекс мог довериться своему чутью относительно людей. Они не были воинами. Но вряд ли торговцы рискнули бы путешествовать по землям Красной луны без охраны. Третий, скорее всего, был наемником. Люди жарили на костре мелкую дичь и пили что-то из фляжек, тихо переговариваясь и смеясь. Недалеко от толстяка стояло лукошко со снедью, откуда он то и дело доставал что-то мелкое, вроде печенья, и забрасывал в рот. Алекса привлек бархатный мешочек, в каких обычно перевозили монеты, закрепленный на поясе торговца. Увидев все, что его интересовало, Алекс так же беззвучно отошел от поляны, растворяясь в вечернем полумраке.***
На прежнем месте он застал Соле с недовольным лицом сидящей на дереве, свесив ноги с ветки, она болтала ими и, скучая, озиралась по сторонам. Дани сидел под тем же деревом на земле, прислонившись спиной к стволу, откинув голову и прикрыв лицо ладонью здоровой руки. Чтобы привлечь внимание коури, Алекс стукнул подобранной веткой по осине рядом. От резкого звука Соле подскочила и вытаращилась на мужчину, а Дани встрепенулся, нехотя открывая заспанные глаза. — Как боевая готовность? — с усмешкой спросил его Алекс. Коури, полностью проснувшись, вскочил на ноги, виновато опуская глаза. Он ослаб от потери крови и устал, это было очевидно. Расхваленные великие силы берсерка если и были скрыты в этом парне, то где-то глубоко. — Ну, что волки, ты не встретил их? — с опаской спросила девочка, неловко слезая с дерева. Алекс подал ей руку и ответил: — Там никого нет, все спокойно. Давайте устраиваться на ночлег. У меня есть кое-что на ужин, — с улыбкой он вывалил на траву из-за ворота рваной рубашки несколько толстых подосиновиков. Решено было остановиться прямо здесь, на уютной полянке между осин и берез, поросшей тонкими злаками и уже пустой земляникой. Соле подожгла собранный хворост, костер быстро занялся от магического голубоватого пламени и через мгновение порадовал веселым треском и приятным жаром. Когда они расселись вокруг костра с веточками, на которые были нанизаны грибы для поджаривания, Алекс сказал: — Ну так что, Дани, расскажи про свою семью, родителей. Дани поднял глаза от огня. — У коури нет родителей, — тихо ответил он. — Они рождаются в ручье! — влезла Соле, но Алекс жестом остановил ее, вызвав недовольно скривленное выражение лица у принцессы. — У всех есть родители, — пожал плечами мужчина, продолжив без тени сомнения: — Ты можешь не знать их, но все равно они есть или были когда-то. Алекс действительно мало знал о коури, но хорошо знал, как устроен мир, по крайней мере, так ему казалось. — Но у них правда нет родителей! — воскликнула Соле, а Дани закивал в подтверждение. — Они рождаются из ручья! — Какого еще ручья? — Алекс улыбнулся. — Ваши женщины рожают в ручье? — У них нет женщин! — Соле не давала коури открыть рта. — Их рождает сам ручей. Какой-то священный ручей, текущий из-под скалы… Верно я говорю? — она обернулась к парню. — Младенцы появляются из воды, — наконец вставил слово Дани, — сами собой. Алекс с сомнением закачал головой. — Стойте, у коури нет женщин, и дети появляются из воды? Это какая-то легенда? Сказка? — Это так на самом деле! — с жаром ответил Дани, а девочка закивала головой ему в поддержку. Алекс поднялся на ноги и, не переставая улыбаться, спросил с иронией: — И вы оба в это верите? — он перевел указательный палец с одного собеседника на другого. — Что детей рождает ручей? Да это чушь какая-то! Дани и Соле переглянулись, после чего коури возмущенно воскликнул: — Почему ты так говоришь? Ты не должен говорить так! — Может, подеретесь? — издевательски взвизгнула Соле, хлопнув в ладоши, отчего ее палочка с нанизанным грибом упала прямо в огонь, и девочка сдавленно выругалась. Алекс пропустил ее фразу и, подойдя ближе к Дани и глядя ему в глаза, ответил: — Да потому что все в этом подлунном мире, состоящее из плоти, — он склонился и слегка сжал мышцу на плече уставившегося на него эльфа, как бы подтверждая, что и Дани состоит из плоти, — выходит на этот свет из материнской утробы, обнаженным или в яйце. Ничего не рождает вода — разве что пиявок каких-нибудь, но, сдается мне, и у пиявок есть матери, — он отошел и снова начал поджаривать свой гриб, продолжая: — Я бы, может, поверил, если бы ты сказал, что коури вылупляются из яиц, хотя вряд ли это так — ты ведь так похож на нас! — он указал в грудь Дани кончиком импровизированного шампура. Теперь коури подскочил на ноги, задыхаясь от возмущения: — Мы совсем разные! — глаза его расширились, в них плясало отражение языков пламени. — Да брось, — заулыбался Алекс, — я видел тебя голышом, — при этой фразе Соле прыснула, опустив лицо, — ты точно такой же, как я! Разве что более тощий. — Это не так! Мы отличаемся! Люди — искаженная форма жизни, насмешка… — Вот как? — Алекс захохотал, — А я так не считаю! — Неважно, что ты считаешь! — Дани было не до смеха. — Это записано в Скрижалях! — А, ясно, я не читал, — видя, что его слова всерьез задевают молодого спутника, Алекс сбавил обороты, опустил глаза на начинающий обугливаться гриб и примирительно добавил: — Извини. Если кто-то из нас непременно должен признать поражение, то пусть это буду я, — он безразлично махнул рукой. Девочка вспыхнула, желая сказать что-то против, но Алекс грозно посмотрел на землячку. Ни к чему разводить расовые споры, он и сам перегнул палку. Дани, успокаиваясь, присел на прежнее место и задумчиво спросил: — Ты ведь так не думаешь, верно? — он вопросительно смотрел в глаза мужчине. — Ты говоришь какие-то слова, но на самом деле, мне кажется, ты так не думаешь… И так не в первый раз. Почему? Я тебя не понимаю. Алекс растерялся, не зная, что ответить своему поражающему наивностью и прямотой спутнику. — В моей голове слишком много темных мыслей, чтобы я мог говорить все, что думаю. Когда-нибудь ты поймешь это, когда твоя голова заполнится тем же мраком, что есть в моей. Но я действительно считаю, что мы с тобой похожи — мои глаза видят именно это. — Твои глаза обманывают тебя. У вас, людей, все по-другому. Где находится твое сердце? — Здесь, — Алекс, не понимая, положил руку на грудь слева. — А твое? — Справа, конечно, где оно и должно быть по задумке Природы, — он тоже положил руку на свою грудь. — И так во всем! Алекс приоткрыл рот изумленно и кивнул головой, глядя на Соле, для которой все это не было новостью. Только теперь он понял, почему движения коури порой казались ему странными — Дани был левшой, он и волка убил, держа камень в левой руке после того, как зверь повредил ему правое плечо. — Пусть так, пусть ты левша, и сердце у тебя справа, но все же… — заговорил Алекс, и оборвал себя. — Впрочем, если тебе так важно чувствовать себя иным, я не буду тебя разубеждать, — с этими словами он принялся с аппетитом жевать подосиновик, показывая, что разговор окончен. Дани тоже начал есть, но то и дело приподнимал глаза на сидящего напротив Алекса, словно желая что-то увидеть в его лице или, напротив, что-то сказать, но молчал. Соле решила прервать неловкую паузу: — А я читала Эльфийские Скрижали. Не считая оскорблений в сторону рода людского, там много мудрых и благородных правил! Дани обернулся к ней и наградил теплой улыбкой, наполненной благодарностью. Алекс тоже мысленно поблагодарил девочку за эту миротворческую фразу, так не характерную для Соле, но такую уместную в этот момент. Менее всего он хотел бы, чтобы Дани отмежевался от них, чувствуя насмешки и враждебность, и замкнулся снова, как это было поначалу. Алекс уже привык к его живому взгляду и открытой улыбке и боялся потерять. Кто ж его самого дергал за язык? Надо было соглашаться со всей мифологической чушью, которой забита голова юного берсерка, насколько абсурдной бы она ни казалась, ведь это просто слова. Алекс посмотрел на Дани, который принялся жарить другой гриб, в то время как люди съели свои порции лишь наполовину — эльф всегда ел очень быстро, словно голод его был нестерпим, и спросил: — Кто тебя воспитывал, раз у тебя нет родителей? — В Обители нас воспитывали другие рэи, взрослые. — И все вы там — мужчины? — Да, конечно, — Дани засмеялся, словно Алекс спросил какую-то глупость. — Ты когда-нибудь покидал свой дом? Не для прогулки, я имею в виду, или тренировок в кругу таких же, как ты, а уходил ли ты в города, общался ли с чужаками, людьми? Видел жизнь? Дани отрицательно покачал головой, объясняя: — Мне это запрещено, я молод, я не созрел для мира. — В каком возрасте рэи созревают? — По-разному. Это зависит от того, нашел ли молодой рэи свою пару… любовь. — Да причем тут любовь? — не удержался Алекс и усмехнулся, тут же хлопнув себя по губам, чтобы прикрыть нечаянную улыбку, чтобы опять не обидеть собеседника. — Чтобы силы нарастали, нужна пара, иначе они прибывают очень медленно. — Ну, а ты нашел свою любовь? — осторожно спросил Алекс — Нет, — с сожалением ответил Дани, покачав головой. — Да и как ее найти, — Алекс всплеснул руками, — если ты никогда не выходишь из селения, в котором живут лишь мужчины? — Нужно искать пару среди своих, среди мужчин, — удивленно пояснил Дани, как будто это должно было быть очевидно. — Вот как! — ошеломленно выдохнул Алекс. — Все коури такие, не только берсерки, — вставила Соле. — Они считают нормальным вступать в однополый брак, это они называют неискаженным и правильным, — теперь девочка расхохоталась. — Вот так вот! — Хм, давайте-ка заканчивать с едой и спать! — пресек Алекс дальнейшие споры, переваривая услышанное. — Жаль, что нам пришлось оставить одеяло и одежду там, у реки. Придется поддерживать костер всю ночь, чтобы не замерзнуть. Кстати, — он оглянулся на спутников, быстро съедающих остатки грибов, — вы не поняли, почему те разбойники искали нас? За чем они пришли? Я думал об этом — если они искали Дани, то почему не довели поиски до конца? Может, им нужно было что-то другое? Он знал — девчонка прихватила с поляны разбойничье золото, несмотря на его запрет. Он нашел мешочек среди вещей, которые Соле старательно оберегала. За золотом они и пришли. Теперь же Алекс хотел услышать это от девочки. Он не сводил с нее глаз, а та поглядывала на коури. Наконец, Дани ответил, не глядя на мужчину: — Мы не поняли. Они этого не говорили. Ого! Кажется, Дани соврал. Алекс изумился про себя, а девочка едва ли не бросилась коури на шею, ведь ее проступок привел к весьма неприятным последствиям, испортив жизнь всей компании, лишившейся посуды, оружия и сменного белья. Да эти двое спелись, чудеса! Алекс улыбнулся про себя. Закончив с трапезой, утомленные долгим тяжелым днем, путники начали укладываться спать под открытым небом. Было решено оставить горящим костер и дежурного, который подкидывал бы хворост и следил, не приближаются ли звери. — Посторожи ты первым, Эйдани, — мягко обратился к клюющему носом парню Алекс. — А как устанешь — разбуди меня. Эльф кивнул, потирая глаза свободной рукой.***
Через два или три часа Алекс проснулся оттого, что коури тряс его за плечо и шептал в ухо: — Я засыпаю, не могу бороться, — виноватым тоном сказал Дани. — Угу, — промычал Алекс спросонья, легко потрогав парня за плечо, — ты молодец, полночи уж прошло. Тонкий месяц золотой луны, быстро перемещающейся по небосводу в течение суток, сместился в другую часть неба, почти скрывшись за кронами деревьев, а в восточном краю восходила стареющая красная луна. Алекс прогнулся в спине, закинув руки за голову, и потянулся, глядя в чистое ночное небо без единого облачка, расцвеченное двумя лунами одновременно и усыпанное мириадами мерцающих звезд, неизмеримо далеких и бесчисленных. К нему тихо подошел Дани, встав сзади так близко, что его подбородок слегка коснулся правого плеча Алекса, и сказал почти в ухо: — Красиво сегодня. Алекс невольно улыбнулся, обернулся к коури, замершему в звездном свете, и задержал взгляд на его темных глазах, отразивших золотистый серп луны. Чуть помедлив, он сказал: — Ложись спать, — и тепло положил ладонь на спину сжавшегося от ночной прохлады полуобнаженного эльфа. Стоило Дани, который свернулся калачиком на влажной от росы траве, уснуть, Алекс забросил в костер охапку собранных заранее веток и беззвучно покинул стоянку. Он направился туда, где накануне видел торговцев. Красная луна пришла ему на помощь, освещая дорогу неярким светом, так что Алекс быстро достиг лагеря людей, который еще издалека можно было опознать по запаху лошадей. Все три путешественника спали. Тот, который вечером прятался в тени, сейчас пребывал в сидячей позе, опершись спиной на дерево, из его расслабленных во сне рук выскальзывала кривая сабля, голова бессильно свесилась на бок. Судя по тому, что двое других путников спали на земле, укутавшись в одеяла, этот оставался в дозоре. Но сторожить всю ночь после дня перехода не под силу ни человеку, ни коури, а торговцы, заплатившие золотом наемнику за труд, ни за что не пришли бы ему на смену — Алексу был известен склад ума таких людей. Утром первые лучи разбудят воина раньше торговцев, он схватит саблю и всем своим видом покажет нанимателям, что честно отрабатывает свой гонорар. Алекс раздвинул кусты и мягко шагнул на поляну. Если сказать, что он совсем не боялся быть застигнутым, это было бы ложью. Он всегда волновался, проникая в чужие дома или запуская руку в чужие мошны, но этот страх был ему привычен, и он умел с ним справляться. У торговцев можно было поживиться многим: взять товар, оружие, угнать лошадей. Но он тренировал свой здравый смысл, преодолевающий жадность, всю жизнь. И сейчас, когда его единственной целью было спокойно добраться невредимыми до обжитого тракта, который был совсем близко, а не вступать в схватку с наемником, уходить от погони, теряя по пути остатки награбленного и своих спутников, Алекса на этой поляне интересовал лишь один предмет — бархатный кошелек толстяка. По размеру накрытых одеялами людей нетрудно было понять, кто из них кто. Алекс подкрался к более крупному, кончиками пальцев откинул край одеяла — человек не шелохнулся. Черты лица торговца при ближайшем рассмотрении поведали о том, что мужчина был родом с далекого юга, может, даже с Островов. Какой судьбой его занесло в земли Красной луны? Впрочем, этот вопрос можно было задавать любому, кого ты повстречаешь в Рандшеле, и каждый раз ты услышишь удивительную историю. Алекс присел рядом на корточки и осторожно прикоснулся к шелковистому мешочку, подвешенному на поясе торговца. Он развязал тесемки, ловкой рукой проскользнул внутрь и достал пригоршню крупных золотых монет чеканки Белой луны. Алекс сунул монеты в глубокий карман деревенских штанов, после достал еще несколько монет из кошелька, опустошив его, и всыпал в мешочек мелкую округлую гальку, которую подобрал накануне вечером у быстрой речки, протекающей через рощу. Он резонно рассудил, что торговцу незачем будет проверять свой кошель здесь, в лесу, вдали от кабаков и лавок. Толстяк завозился во сне, Алекс отпрянул, не издав ни звука, и тогда его взгляд упал на полуприкрытое крышкой лукошко, из которого торговец доставал раньше печенье. Не удержавшись, Алекс снял крышку и заглянул вовнутрь, прежде чем ускользнуть. Вернувшись к стоянке, он бросил хворост в прогоревший костер, высыпал монеты на кусок материи, которую оторвал от рубахи Дани для перевязки, но не использовал, собрал углы ткани и крепко завязал. После чего узелок отправился в заплечный мешок Алекса, где до того лежала завернутая в лопухи половина запеченной перепелки. Он поморщился от неприятного запаха, исходившего от сумки, да и от всей той грязи в целом, с какой им приходилось мириться в этом походе, и потер свой подбородок, покрытый неряшливой светлой щетиной.***
Летние ночи на севере коротки, уже скоро забрезжил рассвет, и солнце быстро поползло вверх. С первыми лучами, упавшими на поляну сквозь находящиеся в извечном движении кружевные кроны осин, проснулась Соле. Она потянулась со стоном, потом села, не открывая глаз, поежилась от прохлады и, наконец, посмотрела на Алекса. — Волки не приходили? — проговорила девочка. — Нет, — успокоил он Соле. — Выпей воды, — Алекс протянул ей фляжку, которую наполнил на той же речушке ночью. — Поесть бы что-нибудь, — грустно сказала девочка, вытирая рот от капель. — Есть кусок перепелки, правда, пахнет он не очень, — Алекс усмехнулся и достал кулек из лопухов. — Погоди, у меня есть еще кое-что! С этими словами он вытащил из кармана округлый предмет, завернутый в тонкую расписную бумагу. Соле, догадываясь, что это, нетерпеливо развернула обертку, и на ладонь ей выкатился плоский, похожий на янтарную монету, прозрачный кусочек карамели. Затаив дыхание, девочка пролепетала: — Леденец?! Где ты его взял? — Нашел в кустах у дороги, когда собирал хворост. Наверное, кто-то из путников обронил, — пожал плечами Алекс, улыбаясь, — Смотри, кажется, его купили в Теталии, — он показал пальцем на обертку, — Здесь нарисована ладья под парусами, знак морской столицы. — Да, верно, — ответила Соле, как завороженная глядя на рисунок и разглаживая пальцами фантик на своей ладони. Алекс отошел от девочки, оставив ее наедине с приятными воспоминаниями о поездках в Морскую резиденцию, до которой в это лето принцесса не доехала. Он приблизился к Дани, который проснулся от их разговоров и молча смотрел на людей, потирая заспанное лицо. Усталые тени под его глазами не исчезли и после короткого сна, рука, обмотанная почерневшей от засохшей крови тряпкой, висела плетью. — Дани, хочешь сладость? — спросил Алекс и протянул парню вторую конфету из кармана. Лицо молодого эльфа расцвело, он смущенно пробормотал, забирая конфету: — Да, хочу, спасибо! В кустах лежало два леденца? — изумился он. — Даже три, представь себе! — улыбнулся Алекс и подбросил в воздух последнюю, самую маленькую конфетку, которую выбрал для себя в лукошке толстого торговца среди печенья и изюма. После этих слов он обратился к девочке, которая прогуливалась по поляне, поглощенная сосаньем карамели: — Соле, пойдем! Я научу тебя бить птицу! — он протянул с готовностью подбежавшей девочке колчан, а сам накинул на плечо арбалет. — А ты спи дальше! — крикнул он Дани, уже уходя с поляны в осинник. — Почему это он может спать? — возмутилась Соле, насупив брови. — Потому что он стерег тебя полночи, — не слишком назидательно ответил Алекс. Ему было очевидно, что недовольство девочки притворно — ее глаза разгорелись, когда Алекс предложил поохотиться вместе. Утро было чудесным: теплое, солнечное, наполненное цветочным запахом и щебетаньем птиц. Давно не было дождей, очень давно, подумалось Алексу. Что было странно для этих сырых и холодных мест.