Я отдам за тебя всё

Ветер мягко скользил по развесистым липовым кронам. Ласково трепал их пышные ветви. Бережно касался зелёных листьев и хрупких золотисто-белых цветов. Он разносил их сладкий медовый аромат по всей роще. И, словно покрывалом, окутывал им влюблённую пару, прогуливающуюся средь деревьев. — Искорка, опять ты рискуешь своей жизнью, — сердито проворчал ректор и заботливо вытер грязь с её щеки. — Ну зачем ты бросилась спасать ту женщину? Я бы позаботился обо всём. — Ниалл, но я не видела, что ты рядом, — попыталась оправдаться Никкаль. — И не могу же я в самом деле постоянно надеяться на тебя. — Она тяжело вздохнула. — Ведь в таком случае однажды кто-нибудь погибнет без моей своевременной помощи. В обращённых на него небесных глазах затаилась печаль. Искорка словно безмолвно просила понять её поступок и не ставить его ей в укор. Принять её такую, какая она есть. Со всеми гранями её непредсказуемого характера. Только он не мог этого сделать. Ректора сжигала заживо мысль о том, что могло бы произойти, задержись он дольше хоть на долю секунды. Выжила бы его возлюбленная в таком случае? Или сейчас бы ему пришлось распоряжаться насчёт её… похорон? — Никки, прошу, пойми меня, — Ниалл порывисто обнял её и уткнулся лицом ей в макушку. Он вдохнул её запах, напоминающий ему аромат весенних цветов. — Если с тобой что-нибудь случится… — У него перехватило горло, и закончить ректор смог лишь спустя несколько минут: — Искорка моя, я готов на всё, только бы ты была жива, здорова и счастлива. Никкаль безмолвно отвела опечаленный взгляд. Она помнила, с каким испугом Ниалл ринулся к ней на глазах у всей деревни. Как люди с изумлением наблюдали за бывшим генералом Пяти, отбросившим свою привычную сдержанность. Их поразило, насколько обеспокоенно он осматривал свою студентку. Никки не стала заговаривать, что переживает о последствиях этого происшествия. И как она боится стать причиной гадких сплетен на его счёт, тем самым разрушив авторитет ректора в стенах академии. Ниалл ведь был поистине замечательным человеком. Его честь должна оставаться чистой и незапятнанной. Сегодняшнее же происшествие в очередной раз дало убедиться, что чувства сводят их обоих с ума. Она была не в силах отказать ему ни в чём. Он же ставил её выше всего остального. Никкаль понимала, что так просто это не минует их и вскоре они испытают на себе последствия этого. Ей вдруг стало страшно от накрывшего её волной дурного предчувствия. Никки решила больше не рисковать благополучием ректора. Она сжала задрожавшие ладони в кулаки и, опустив глаза, начала: — Ниалл, я бы хотела поговорить с тобой об одной важной вещи. — Признаться честно, мне тоже есть тебе что сказать, — внезапно тяжело вздохнул он. — Но сначала ты. — Нет, уверена, что твоя новость важнее, — поторопилась она ухватиться за причину отложить разговор и с интересом заглянула ему в лицо. — Что-то произошло? — Отец вызывает меня в город, на праздник, по случаю выздоровления одного из Пяти, — сообщил он таким тоном, будто ему предстояло идти на войну. — Он попросил взять с собой подопечную, то есть тебя. — Меня? На такое мероприятие? — ошеломлённо выдохнула Никки. Она растерянно развела руки: — Но у меня нет ни подходящей одежды, ни знаний как себя там вести. — Об этом не беспокойся, — мягко усмехнулся он, глядя на встревоженную возлюбленную. — Я от тебя не отойду, а о наряде позаботится отец. — Ну, если так, то я конечно же согласна, — нерешительно улыбнулась Никки и поинтересовалась: — Если ты переживаешь не о том, что я могу всё испортить, то в чём же тогда причина? — Ещё ни разу при посещении дворца меня не просили привести кого-то с собой, — ректор невольно нахмурился. — Не нравится мне всё это. Жаль, что приказ Верховного Повелителя я не в силах проигнорировать. — И не надо, — Никки поторопилась успокоить возлюбленного и ласково положила ладони ему на плечи. — Посетим праздник, после ты покажешь мне город, и мы не заметим, как придёт время возвращаться в академию. Ниалл с грустью улыбнулся, глядя на наигранный восторг Никкаль. Ему было хорошо известно, что она не любила пышные празднества. Никки однажды проговорилась, что ненавидела визиты знатных особ и те пирушки, которые для них устраивали. Сироты, мучимые голодом, подкрадывались к столовой. Они смотрели в замочную скважину, как столы для именитых гостей ломятся от угощений. Им же никто не давал и кусочка хлеба. Не говоря уже о чём-то более существенном. — Искорка, пообещай мне кое-что, — неожиданно попросил ректор. — Конечно, — ласково улыбнулась она ему. — Всё, что захочешь. — В городе, а тем более во дворце, ты не отойдёшь от меня ни на шаг, — озвучил он просьбу, неожиданно достал из кармана небольшую коробочку и открыл. — А ещё — примешь этот небольшой подарок. Никкаль едва сдерживала восхищённый вздох, глядя на изящный браслет, будто сотканный из тончайшей серебряной паутинки. Никки покачала головой. Нет, скорее, он напоминал переплетённые между собой воздушные потоки, посеребрённые инеем. — Ниалл, я не приму его, он слишком дорогой, — она взглянула на ректора. — Ты же знаешь, что могут подумать о тебе. Возлюбленный ласково улыбнулся, склонился к ней и легонько чмокнул в нос. — Мне нет дела до того, что они будут говорить, Искорка. Ты для меня важнее всего. Никкаль устало вздохнула. Всё-таки по возвращении им просто необходимо обсудить отношения. Она не хотела, да и не могла принести в жертву любви его репутацию. А если правда об их чувствах всплывёт, то завоёванное многими годами уважение может попросту исчезнуть. — О чём задумалась? — Ниалл заглянул ей в глаза, будто пытался прочесть в них все её тайные мысли. — Что тебя беспокоит? Никки поспешно опустила ресницы. Ей казалось, что ректор видит её насквозь. — Ни о чём. Поверь, всё в порядке, — пробормотала она и подала ему руку, пытаясь отвлечь. К её удивлению, это сработало. Ниалл с видом победителя бережно надел ей браслет и аккуратно застегнул его. Никкаль вновь внимательно оглядела изящное украшение, но ничего подозрительного не нашла. — Ты должна привыкать принимать от меня подарки, — вдруг тихонько прошептал он ей на ухо, ласково поцеловал в щёку и, обняв, добавил: — Это первый из них. — «Из них»? — ошеломлённо пробормотала Никки и возмущённо приподняла брови. — Ниалл, больше я от тебя ничего не приму. Его губы растянулись в лучезарной улыбке. Никкаль невольно замолчала, наслаждаясь отражением счастья на любимом лице. Ректор воспользовался заминкой возлюбленной и снова склонился к ней. Он не сводил с неё глаз, обжигая дыханием её кожу и почти касаясь губами шеи, наблюдая за алым румянцем, окрасившим белоснежную кожу Никки. — Разве я не вправе одаривать свою будущую супругу? — лукаво поинтересовался Ниалл. — Б-будущую… кого? — глухо выдохнула она, пытаясь привести растрёпанные мысли в порядок. — Неужели ты считала, что наши отношения носят лишь временный характер? — нарочито оскорблённо выпалил он. — Полагала, что я могу с тобой поступить подобным образом? — Ниалл, ни о чём таком я вовсе не думала, — поторопилась уверить его Никкаль и, смутившись ещё сильнее, продолжила: — Мне всегда хватало того, что ты рядом. О большем, поверь, я и не мечтала. — Всё-таки у тебя поразительно скромные запросы, — он нежно коснулся её губ и между поцелуями добавил: — Я теперь навсегда твой, а ты — моя, и ничто не сумеет разлучить нас. Никкаль внезапно поёжилась. Слова возлюбленного отчего-то оставили после себя какое-то странное ощущение. Никки стало до безумия страшно, и она прильнула к Ниаллу. Тот покрепче обнял её и обеспокоенно посмотрел ей в лицо. — Искорка, тебе плохо? Ты побледнела. — Голова немного разболелась, — соврала она, не желая пугать его дурными предчувствиями. — Отдохну — и всё пройдёт. — Тогда сейчас же отправляйся к себе, — строго наказал ректор и трепетно коснулся губами её лба, оставляя на нём целомудренный поцелуй. — Я попозже зайду проведать тебя. Никкаль послушно кивнула и спешно направилась в академию.

***

— О, да ты, смотрю, уже продала себя за побрякушки, — ехидно усмехнулся Нанна, кивая на руку Никки. — Не размениваешься на дешёвку. Начала с самого ректора. — Его губы искривила злая улыбка. — Знаешь, у меня тоже есть деньги на дорогие украшения. И я готов купить тебе их за проведённую со мной… Раздался громкий звук пощёчины, прервавшей его на полуслове. Нанна схватился за щёку, не сводя взгляда со стоящей перед ним одногруппницы. Её глаза потемнели и теперь поразительно напоминали небосвод перед дождём. Она сжимала ткань своего платья в руках и нервно мяла его, будто едва сдерживалась, чтобы вновь не ударить. — Я ведь всегда хорошо к тебе относилась, несмотря на все сплетни, что слышала, — с горечью выдавила Никки. — Но, как оказалось, ты намного хуже. — Она устремилась вперёд, к зданию, и плечом нечаянно задела одногруппника. — Отойди. Студент ошеломлённо глядел ей вслед. Глубоко внутри заворочалось нечто похожее на раскаяние и отвращение к самому себе. Её наполненный слезами взгляд до сих пор стоял перед глазами и никак не желал уходить. Захотелось поскорее извиниться. Он направился за Никкаль, но внезапный порыв ветра не позволил ему этого сделать. Нанна обернулся и похолодел под острым, как лезвие, изумрудным взором Ниалла. — Думаю, не мне тебе говорить, что подобное поведение не пристало ученику этой академии, не так ли? — тихий бесстрастный голос отчего-то повергал в ужас. — Простите меня, ректор, — испуганно выпалил Нанна. — Я… Я схожу и извинюсь перед Никкаль. Ледяной порыв воздушной стихии нарочито ласково скользнул по его шее и неожиданно сжал её. Ниалл хладнокровно наблюдал за безуспешными попытками студента судорожно сглотнуть и лениво усмехнулся. — Всё не так просто, как тебе кажется, — равнодушно произнёс он. — Одного извинения недостаточно. — Ректор на мгновение задумался. — Ты на коленях попросишь прощения. И если она простит, а мы оба знаем, что всё так и будет, то держись от неё на расстоянии не менее тридцать шагов. — Изумрудный взгляд гневно сверкнул. — В следующий раз я не буду столь милосердным. Нанна с облегчением ощутил, что шею больше ничего не сжимает. Он порывисто принялся кланяться ректору, дрожа от страха. — Иди уже, — презрительно бросил Ниалл. — И помни, что я сказал. — Да, господин ректор, — пробормотал он и устремился в академию. Ниалл проводил его потемневшим взглядом. — Я никому не позволю обижать тебя, Искорка. Никто не смеет говорить о тебе без уважения и уж тем более произносить в твой адрес подобные гадости. Ректор невольно поднял глаза к третьему этажу. Там, скрытые сенью пушистой дубовой кроны, располагались окна её комнаты. Он пристально вгляделся в них и тихонько вздохнул. — Надеюсь, я не зря послал его извиниться. Не хочу, чтобы его вид расстроил тебя окончательно.