***
Басы из динамиков били по ушам, а музыка вибрировала в крови вместе с новой дозой пыли, растекшейся по нутру. Все внутри гремело, пучилось и жгло от подступающей ломки, хотя пыль уже начинала действовать и по крайней мере Эндрю спокойно переваривать мысли. — Отвали от меня и Лин, уебок, — шипел Райт, скривившись от ненависти. Он хлопнул кулаками по перепачканному пойлом столику, горя от чистейшего наплыва ярости: — Аа? Нет, что-то не хочется, — потянул губу Эндрю. Сейчас он трезв, потому то, что обычно перерастало в ненатуральную наркотическую улыбку, стало довольным оскалом. — Тебе не хочется?! — задохнулся от возмущения Эмилио. — Именно. Не думал, что у тебя еще и проблемы со слухом. — Тогда какое дело это твое "не хочется" имеет ко мне и сестре?! — Считай благотворительным актом. Эмилио хотел было вмазать Эндрю в нос, но Ники, сидящий рядом, придержал его руку, всунув в нее пакетик пыли. — Эй, эй! Полегче, дружище! И вообще, мы ведь приехали отдыхать! — Был уговор: я поеду с вашей пропащей шайкой и вы съебываете нахуй от меня и Лин, — прорычал Эмилио. — Ой, Лио, только не говори что не хочется! Тут бухло недешевое, а пыль — красота! Развейся и не бурчи так, — улыбался сияющий Ники. Эндрю даже не пришлось подмешивать что-то в бокал Райта. Он навалился на наркоту и бухло легко и естественно, поднимая бокалы с Ники и Аароном, пока его совсем не разнесло. Потом он ушел танцевать с подцепленной в толпе девушкой, лишь разгоняя наркотик по крови. Назад его принесли те же Ники и Аарон, что обязались следить за Эмилио в потной и душной толпе, чтобы не ввязался в драку, не оказался затоптан, или потерян. Эндрю даже проверил зрачки Райта — он был готов. — Угашен, — фыркнул Ники, вывалив безвольное тело Райта за столик. — Иди… Нахуй… — буркнул он невнятно. — Может он будет подобрее, если старый добрый Ники покажет ему трюк-другой…! — распинался Хэммик. Правда, высокий, голубоглазый блондин Эмилио был бы по-кеновски привлекательным, если бы не имел привычки строить омерзительные рожи и закатывать глаза. Как раз красавица Эммалин пользовалась генетикой на всю — ее особенные чары пригождались всякий раз, когда нужно было похлопать глазками и поиграть в недалекую, симпатичную дурочку. — Ники, — предупреждающе глянул на кузена Эндрю, проведя большим пальцем по горлу. Эммалин не давала четких указаний, так что понятие: «Справиться с наркотической проблемой», — можно легко растянуть. Эмилио засранец. Но Эмилио не давал согласия. Эмилио не давал согласия. Эмилио не давал согласия. И этого Эндрю достаточно, чтобы угрожать кузену, ибо к горлу подступила знакомая тьма, а нутро налилось свинцом. Руки зачесались от желания курева, или твердой ручки ножа под повязками. — Да я пошутил, пошутил, Эндрю! Ты чего! Трахаться с Эмилио, все равно что с Эммалин, — почти брезгливо, но беззлобно и беспечно замахал руками Ники. — Нет, Линни конечно няшка и золотко, но боже, ее хвостики, девчачьи штуки и короткие юбки меня вообще не привлекают. И она вся такая… мягкая, — Ники очертил контуры изгибов Эммалин, льстивые конечно, но не безосновательные — Лин имела подтянутое тело и идеальные девичьи пропорции. — Как вообще можно развлекаться с парнем, если через раз видишь в нем девчонку? Они же с сестрой на одно лицо, особенно если выпить! — Отвратительно, — процедил Аарон, сморщив нос. — Ой, да ладно, твоей Кейтлин тоже предстоит пройти через акт презрения. Не мерзко ей будет спать с тобой, если вы с Эндрю на одну рожицу? — Ты заткнешься, или продолжишь городить свою горячку? — шикнул на обидевшегося кузена Аарон. — Ники. Повторяю последний раз. Ты не тронешь его, — Эндрю прожег кузена взглядом и тот поспешил отвести глаза. — Иначе я затолкаю свой ботинок в твое горло. — Ладно, ладно, не кипишуй, Эндрю… — Я думаю вы двое очень хотите заняться своим бесполезным дрыганьем тела, — вбросил Миньярд. — Но я тоже хочу послушать, не будь жадным, Эн…! — Возможно ты меня не расслышал? Вон-вон, у нас частный сеанс, свидетелей не принимаем. Ники с сожалением вздохнул, но спорить с кузеном дальше побоялся. Аарону было плевать. Кевин уже был обдолбан в ноль. Они остались наедине. У Эндрю не было желания и возможности залезть в голову странного Эмилио. Да и смысла особенного не было. Райты не были опасны. Райты не были ему интересны. Райты просто были, как остальные лисы — пунктиком из списков. Но сейчас он дал обещание девчонке Райт, а свое слово Эндрю никогда не нарушал. Обещания как незримые путы, что сковывают крепче кандалов. Разобраться с наркотической проблемой Эмилио, пересадив на дурь полегче по примеру Бойда — была акция устранения угрозы, что в перспективе могла бы навредить Аарону. Эндрю, узнай он о проблемах брата Райта, и сам бы предпринял действия ради своего брата, но сестрица Райт прибежала первой. На самом деле задолженная за братца услуга от Эммалин была не более чем формальностью — людям вне «своего» круга без личной выгоды он помогать не собирался и не был обязан. Девушка-менеджер ничего особенного предложить ему не могла — ему ничего не было нужно. Но иметь ее должок на краю сознания расширяло его арсенал — с дружескими связями, новейшей информацией и знанием, как же эту информацию подать, она могла сослужить службу тому же Кевину, если вдруг им понадобится привлечь внимание широких масс. Близнецы Райты были той еще занозой в заднице, но они были нужны Кевину как никогда раньше. Эммалин и Эмилио вместе были гарантом его привязки к лисам, а так же костылями, что помогали адаптироваться в мире без воронов. Он дал обещание Кевину, потому, если Райты могут стать для него опорой, он возьмет то, что нужно Кевину и всунет ему под нос. — Ты проблема, Райт. Я вышвырну тебя из команды. Тебя и сестру. Тогда ты вовек не отыграешься. — Ты, блять, не сможешь… — Еще как смогу. Кевин поважнее тебя будет, а я отвечаю за Кевина. Если я решу, что ты нам не подходишь, Кевин не станет тратить на тебя время. Эндрю фыркнул, когда обдолбанный Эмилио попытался кинуться на него, просто возвращая парня носом в стол. — Ублюдок… — Польщен твоим мнением. Эмилио Райт отчаянно пытался доказать, что ему ничего не нужно, что ему никто не нужен, что он ненавидит собственную сестру, раз за разом продолжая отталкивать ее от себя. Он ненавидел все, но продолжал яростно бросаться за мячом, носиться за Кевином и убиваться на тренировках. Если Сет представлял из себя инертный кусок завистливого дерьма, то Эмилио, будучи ничуть не лучше, по крайней мере горел экси до такой степени, чтобы слушать Кевина. При всей своей ненависти к Эндрю, продолжал слушать заносчивого и гордого Кевина, продолжал бросаться за мячом с азартом гоньчьего пса, будто существовала другая, более важная цель. Там, где завидовал Сет Эмилио учился, будто готовился ко встрече с кем-то куда важнее Кевина. Он мог сколько угодно кричать о своей ненависти к команде и экси, но Эндрю знал, что он боится вылететь из игры, особенно сейчас, когда Кевин дал ему шанс. — Все грызешься и грызешься с сестричкой. Чего не пожалуешься маме? — язвительно протянул Эндрю. — Она?! Ха-ха… Да она оставила нас. Меня… Она нас выкинула как мусор, ради своей карьеры… — Эмилио сжался, под действием пыли показавшись маленьким и испуганным, будто котенок, выкинутый под дождь и отчаянно дыбивший холку. Когда искусственная радость Эндрю отступила, сменившись сбавленной пылью и алкоголем трезвостью, он наконец увидел Райта, обдолбанного и совершенно раздавленного. — У меня и не было матери, это мать Лин. Хотя откуда тебе, блять, знать, что это такое? Ха-ха! Эндрю лишь саркастично повел бровью. Действительно, ему откуда знать…? Будь он под действием лекарств, то рассмеялся бы до боли в желудке, но пока Райт мог нести любой бред. — Когда отец… Ушел… Мы остались одни. Всем были нужны наши деньги. Родственники, которые и глазом не повели, когда мы остались без дома, толпились на нашем пороге, бесконечно подавали заявления в опеку, чтобы получить над нами права… Когда узнали о наследстве папы… Райт Озвальт, слышал, да? Я верил некоторым таким и шпарился, приходилось отстаивать свою независимость в суде, искать работу, пока эти твари… Эти твари опустошали наши кошельки, пытались опустошить… Может поэтому батя никогда им не верил? — Эмилио задумался, прогоняя в одурманенной голове призраки минувших дней. — Я дрался с родной кровью за деньги, за кровавое, мать его, золото отца. Бесконечно, постоянно — когда уходил один, приходил другой благодетель, жалеющий бедных сироток… Эммалин ничего не понимала, не хотела понимать, замкнувшись в своих эфирах, стримах, поездках и… Я ненавижу ее. Она всегда была такая счастливая, пока я гнил изнутри. Ненавижу ее… Пазл под названием брат и сестра Райт медленно, но верно собирался, может немного развеивая его скуку. Райты тоже были сломаны. За ослепительной улыбкой Эммалин, за надменным и угрюмым видом Эмилио они скрывали собственные шрамы так же, как это делали другие лисы. Эндрю видел, как опустились плечи Эмилио, как мутная наркотическая пелена перекрыла глазницы и сделало взгляд бессмысленным. Нет, он запретил себе сравнивать проблему с собственным братом и этих двоих. — Что, сейчас ей весело играть в заботливую сестру? Где она была, когда я задыхался? Линни никогда ничего не понимала. А когда я лишил над нами опеки очередного жадного до бабла дядьку, она рыдала, что хотела семью. Конечно, им она верила больше чем мне, будто я не ради нее старался! Эй, Эндрю, ты знаешь что такое удар в спину? Вот любишь сестру, повторяешь: «Мы вдвоем», — а она злится на тебя, за то, что ты ее, дуру, спасти пытался… Я старался ради нее… Я жил ради нее… Я не хотел, чтобы она столкнулась с дерьмом, что пережил я… Смотреть на Райта сейчас — капризного и открытого, раненого и одинокого, даже в своей семье, — оказалось болезненным занятием. Без наркотической радости, на трезвую голову Эндрю видел разбитую машину и рыдающего Аарона. Когда осознание нарушенного слова больно ударило его в живот. «Я старался ради тебя». «Она обижала тебя». «Я хотел спасти тебя». «Мы вдвоем, Аарон, да?». — Мы вдвоем, Линни, да? Я ведь спасти ее хотел. Хотел заменить ей папу, дал ей слово, дал ему слово, а она… Она… »… она моя мать! Какого черта, что ты натворил, что ты наделал, Эндрю?!» — все что услышал Эндрю в день, когда Тильда разбилась. Больше они с Аароном не разговаривали. Нарушенное обещание ныло под ребрами — Аарон забыл, а Эндрю помнил, но не видел смысла напоминать. «Это моя вина. Он никогда меня не простит» — раз за разом повторяла Эммалин в объятиях Дэн или Рене. «Эммалин любит своего брата», — заметила Рене во время их совместной пробежки: «И возможно чувствует себя виноватой. Не знаю, что произошло, но кажется однажды она провинилась перед ним». Забавно. Он бы посмеялся, действуй таблетки, будь мир сейчас веселым и наркотически-ярким. Разница у Миньярдов и Райтов лишь в том, что Эммалин в отличие от Аарона вспомнила о нарушенном слове, раскаялась, и теперь жила, стараясь заслужить прощение, когда как брат уже ничего от нее не ждал. А Эндрю ждал? Ему ничего в этом мире не нужно. Кроме обещаний его не держит ничего: он вспоминает молчание Кевина длинной в месяц, тайные переписки брата с сучкой чирлидершей… Эмилио ничего в этом мире не нужно. Но сестра очень, очень хочет чтобы он жил. Неожиданно, но эта мысль заинтересовала его. Заинтересовала больше пары секунд — мысли о ситуации брата и сестры Райт накрепко засели в голове, а еще обещание Эммалин-которая-не-Аарон. Он хочет увидеть, чем закончится сюжет выполненного обещания. — Вышвырнешь меня из команды…? — Тебе же игра нужна, Райт? — он наклонил голову, будто птенец. — Но всему свое условие. — Чего тебе нужно? — спросил он как-то устало. — Ты промоешь свой желудок и в качестве аналога будешь глотать пыль. Ни ногой в кружок Сета. Иначе никакого Кевина в твоих тренерах. — С чего бы тебе нянчиться со мной…? — недоверчиво прищурился Эмилио. — О, мне плевать на тебя, — поделился откровением Эндрю. — Тогда зачем… — Гуманитарная помощь, не более. Что, совсем не веришь в мои кристально чистые намерения? — Эндрю рассмеялся, залив в горло еще одну порцию пойла, лишь бы притупить нарастающую головную боль. Ведь и правда. Его не интересует никто и ничто. Кроме обещаний, что сдерживают его цепями. И он попросту намеревался сдержать их.***
Перед игрой с Брекенриджем все наконец устаканилось: брат и сестра Райт прекратили ругаться, и Эммалин наконец сумела сосредоточиться на сплочении уз команды, а не войнушке с братцем. Она, ровно как и Даниэль, осознающая необходимость сближения команды ради будущих игр, провела разговор с Кевином, что только согласился — он был готов есть песок ради экси. В основном главным препятствием в сотрудничестве представали близнецы Миньярды и Сет Гордон. Казалось, что именно из-за них команда и распалась на два враждующих лагеря. — Вы должны объединиться перед общим врагом. Сейчас вы разрозненны внутри команды — но это прямой путь к поражению. Не сказать, чтобы ее послушали. Одной девушки-менеджера не хватало на людей, что игнорировали тренера, капитана и экси-звезду Кевина. Потому решительно все попытки Эммалин устраивать совместные мероприятия, или вытаскивать хоть кого-то кроме брата на ночные тренировки с Кевином с треском провалились: монстры не желали тусоваться со старшекурсниками, те в ответ не горели желанием вымаливать их время и внимание. Огоньку поддавали Сет Гордон и близнецы Миньярды, что ни в какую не шли на контакт и чаще всего разводили раздрай в своих кружках. Потому растроенная Эммалин по ночам все также одиноко сидела на трибуне рядом с Эндрю, наблюдая за Кевином и братом, а днем страдательно вздыхала на пару с Ваймаком, когда лисы вновь начинали грызться по поводу и без. Хотя на этот раз обходилось без Эмилио, что после отрезвительной поездки в Колумбию превратился в мини версию Кевина, с экси головного мозга — он даже на Эндрю и сестру перестал срываться, что удивило всех, но не сделало ситуацию лучше. Все усугубилось с первой официальной игрой воронов в новом округе, что раздавили диких кошек с ужасающим перевесом. Когда до Кевина дошли обрывки интервью Рико, воспроизведенное после матча о: «Вернуть то, что принадлежит», — его накрыла ужасающая паническая атака. Будто ребенок, Кевин осел на пол, дрожа всем телом. Странно было наблюдать за тем, как звездочка мира экси — надменный и претензионный Кевин Дэй мутирует в испуганное, трусливое животное, загнанное в угол глубокой чащи, что дико таращится по сторонам и не слышит никаких доводов разума. — Пей, — он всучил Кевину стащенную у Ваймака бутылку виски, заставляя наклонить голову и сделать несколько мучительных глотков. Затем Дэй, обхватив бутылку побелевшими пальцами, попросту принялся заливать в себя алкоголь, опустошив внушительное количество за считанные секунды. — Эндрю… Я не смогу… Не смогу отказать… Он придет, он придет, он точно придет… — лепетал по-ребячьи наивно, но от того более жутко бледный как снег Дэй, уже не способный формировать слова в предложения. — Он же убьет меня… Он же вернет меня… Ха-ха… — Я дал тебе слово, Кевин. Посмотри ты на меня, — Эндрю подергал Дэя за волосы, чтобы тот сфокусировал на нем взгляд. — Думаешь я тебя обманул? Ты выставляешь меня лжецом, Кевин? — Н… Нет… Но ты не поможешь, нет… Ха-ха… Жан и Эдит, они ведь ненавидят меня, я ведь оставил их… Мне было так страшно, а я забыл, как страшно было им… Они тоже захотят вернуть меня, да…? Именно в этот момент в комнату влетела Эммалин со своими папками подмышкой. — Кевин, ты не поверишь, что я нашла, мы обязаны посмотреть второй матч…! Кевин? — О, цитерия . Не до тебя сейчас. Улетай, — махнул рукой Эндрю, помогающий Кевину вернуть себе способность дышать, но та не двинулась с места. — Неужели наша проблема перестала быть умной и понимать предупреждения? — Кевин… — Эммалин, совершенно не слушая Миньярда, сделала несколько шагов вперед и вытянув вперёд руки, будто опасаясь что смотрящий волком Эндрю кинется на нее и разорвет горло за вмешательство, присела на колени. — Кевин! — Не мешайся. — Это из-за интервью Рико, верно? — Считаю до трех и вспарываю тебе горло, если не скроешься с моих глаз, — Эндрю достал из-под повязки ножик, ненавязчиво поигрывая им. Девушка улыбнулась до того широко и ярко, что могла бы и ослепить. — Да, они убьют тебя, когда получат! — ее беспечный тон вызвал волну раздражения по позвоночнику Эндрю, но прежде чем он успел свернуть болтливой девице шею, она продолжила. Внимание Кевина резкой переменой отношения было привлечено — он шокированно уставился на развеселую и вовсе не напряженную Лин. — Возможно даже не буквально. Прикуют к инвалидному креслу, чтобы ты и бегать не мог. Раз после потерянной руки ты всё-таки сумел встать на ноги. Разумеется, ты для них не более чем пользованный материал, мусор! И они едут доказать это и вернуть тебя…! — Это было «два», если ты умеешь считать. Заткнись, или мне придется вырвать твой язык, — пообещал Эндрю, но сияющая Эммалин даже не дрогнула, невинно и беспечно хлопая большими голубыми глазами. — Кевин, но ведь ты уже мертв! — неожиданно объявила Эммалин, пожав плечами. — У тебя отобрали руку, заслуженное место, признание и мечты. Тебя убили. Это ты сейчас — существо с измученным видом, брошенный гнездом и семьей. А еще продолжаешь убегать, предаешь себя и свои желания. Ты же сам пообещал мне, что твоя мечта непременно исполнится! Она должна исполниться, иначе ты никогда не оживешь. Что те слова значали для тебя? «Я сделаю Эмилио игроком», «Я дам твоему брату смысл», «Я покажу тебе нечто невероятное». Я пришла в эту команду, чтобы увидеть невозможное лично и ты сам поклялся мне это что-то показать. — Я… Я не способен… Я соврал, Эммалин… — прохрипел Кевин. Эндрю не препятствовал тому, чтобы Эммалин взяла Кевина за руку, восторженно ее сжимая, будто являлась самой ярой и преданной его поклонницей. — Если ты вернешься сейчас, что у тебя останется кроме одинокой и жалкой жизни? Это будет конец надеждам. Когда ты вернешься — у тебя и смутный шанс на жизнь отберут. А ты отберешь у нас с Эмилио мечты, — менеджер прижалась к его груди, позволяя ткнуться носом в собственное плечо. — Это жестоко. Не рань наши сердца, Кевин. Мы ведь отдали их тебе. Ты наша последняя надежда. Лицо Кевина постепенно приобрело здоровый оттенок, а бессмысленный взгляд прояснился. В уголках глаз склубились горькие слезы осознания: — Простите… — прошептал он. — Простите, вы двое… Я совсем забыл… «Не лгунья, но… Лиса» — недобро хмыкнул Эндрю, глядя как распахнулись большие, по-детски любопытные глаза Эммалин. Именно так, играя в невинность, или, что хуже, на инстинктах маскируя собственный яд таковой, она и получала все что хотела. Позволяла глазеть на себя, ослабляла бдительность восторгом и живым интересом, незаметно для собеседника выясняя все самое нужное. Нет, даже не лиса. Точно цитерия. Бабочка, жалящая ядом. Она полезна, о, она правда может быть полезна. И сейчас она получила успокоение Кевина. Кевин выстоял и вынес слова Рико. Через пару дней на ночной тренировке, пока Кевин и Эмилио носились по полю с клюшками, Эндрю внезапно вернулся к прошедшей ранее сценке. Эммалин не привыкла разговаривать с Эндрю — чаще всего он игнорировал ее существование как таковое, или попросту отключался прямо на скамейке. — Ты ведь поняла? — лениво спросил в потолок Эндрю и собеседница энергично закивала, так, что светлые хвостики подпрыгивали от активного действа: — Некоторые вещи. Кевин склонен к паранойе и истерике, — махнула кистью девушка, будто читала доклад на лекции. — Жуткий паникер, имеющий самые разные триггеры. Не думаю, что он окончательно отошел от воспитания гнезда: иногда он кажется таким потерянным, когда некоторые его приёмы не достигают фантомов прошлых людей, иногда он замирает и бессмысленно пялится в пространство, иногда он заливает в себя алкоголь, лишь бы не думать вовсе. Он напоминает мне ребенка и побитое животное одновременно, — уложила руку на свою скулу Эммалин, — ходит за тобой хвостиком, боится одиночества, не умеет самостоятельно принимать решения. Если бы не ты, он бы уже давно сорвался и прибежал назад, виляя хвостом, лишь бы не ударили палкой еще раз… Знаешь, я как-то раз читала статьи о домашнем насилии. Что с битыми детьми, как с изнасилованными женщинами — они замыкаются в себе и часто не могут отличить преступление от проявления воспитания, или любви. Часто они теряются в мыслях: «А может это со мной что-то не так?», «Может то что со мной творят — это правильно?»… Эндрю потемнел — мутная взвесь залилась в горло и отдала болезненным ударом по почкам. Руки сами собой сжались в крепкие кулаки, а в ушах забилась разгоряченная приступом кровь. О, он бы обязательно вмазал девушке, находись она чуть ближе, или говори менее серьезно. Но Эммалин не смотрела на него, безупречно держала лицо и сохраняла комфортную для Эндрю дистанцию, чем избежала приступа агрессии. Умно. Иногда он не понимал, как поразительная беспечность и отсутствие инстинкта самосохранения менеджера может сочетаться с пытливым и гибким умом. Быть может она действительно была обыкновенной идиоткой, которой везло казаться умной…? Нет. Идиоты так себя не ведут и так много не подмечают. Безусловно, она заметила напряжение в движениях Эндрю и его сбитое дыхание, потому сделает выводы и впредь будет аккуратна. Он выдал ей предупреждение, она его безмолвно приняла. — Вот вороны из таких. И Кевин — та же старая собака, которую очень, очень сложно обучить новым трюкам. Кевин обратился к тебе потому что ты один сумел сказать воронам нет, когда они пришли за тобой. Но одной защиты Кевину недостаточно. Он должен чем-то гореть, чтобы не вернуться назад… полагаю, это осознаешь и ты? Эндрю не ответил. Обычно он не лгал, это люди не умели задавать правильных вопросов. Эммалин отличалась тем, что говорить, ловить и задавать умела прекрасно, чем выделялась. Раздражающая, но сообразительная. — Знаю, что за мной все еще долг. Но… я хотела бы заключить с тобой сделку. Она состроила котячьи глазки, сложив руки в жесте мольбы. Обещания делают Эндрю — это поняла Эммалин. Он — потерянный человек, — жил обещаниями. — Тебе нечего мне предложить, — заскучал Миньярд прикрыв глаза. Отходя от таблеток, он переживал острое осознание убогой действительности — ушел дурман наркотического счастья и все стало до боли бессмысленным. Эммалин едва могла его развлечь, больше раздражая. — Основное правило переговоров — всегда знать, чего хочет человек. К сожалению с тобой очень трудно, я действительно не знаю, — Эммалин потерла висок. — Но я помогу тебе с Кевином. А ты помоги мне с братом. Ты возьмешь ответственность за моего брата, раз сумел посадить его на поводок, а я сделаю все и более, чтобы Кевин оставался здесь. Разумеется, есть причина, почему Эндрю доверяет Рене — они похожи даже больше, чем кажется, пусть старшекурсники и думают, что он оказывает на нее дурное влияние. Есть причина, почему Эндрю нравится Бетси — она оправдала данный ей шанс. Есть причина, почему Эндрю не отпускает Аарона — он дал слово, он не позволит вновь причинить своей крови и плоти, своему брату, боль. Есть причина, почему Кевин был взят под его защиту — Эндрю нужен смысл жить, когда мир вновь станет серым и скучным, даже если эта причина глупа, инфантильна и скорее всего насквозь лжива. Есть причина, почему он возьмет Райта под свою ответственность — отражение конфликта Миньярда и Эммалин-не-Аарон в его глазах. И Эммалин, в отличие от остальных, пусть имела недостаточно информации, чтобы разгадать причины, однако определить сам факт их наличия девушка с журналисткой хваткой определенно умела, чем возвышала себя в его глазах на ступень выше остальных «не своих». Она не спешила отвергать даже самые маловероятные теории, не давала клеймо, сразу усваивала данные им уроки и предупреждения, а так же предпочитала говорить с ним на трезвую голову — потому заслужила сидеть с ним рядом, видеть Кевина чаще остальных и даже диктовать просьбы (не приказы, потому что знала — Эндрю можно просить, но нельзя принуждать). — Может быть, может быть. Хоть ты, конечно, и раздражаешь похлеще Ники, — Эндрю покривил губой, глядя как Эммалин лишь улыбнулась на такое заявление. «Но Кевину нужны такие привязки» — не добавил он. Пятничная игра с бреккендрижцами предстояла интересной. То были давние соперники лисов, а до перевода воронов — главный титулованный университет. Но помимо того, прошло почти восемь месяцев с травмы Кевина. Многим зрителям была не так важна игра как факт, что Кевин жив и играет. Разумеется, их поражение было неизбежно — не смотря на все старания Эммалин, поднатаскавшегося Эмилио и приобретенного Кевина. Шесть — восемь, в пользу шакалов. Наверное многие ждали от энтузиастки Эммалин разочарования и слез, возможно лживых уверений или утешений, но она (после ободрительной речи Ваймака) сказала лишь одно: — Я верю, однажды вы объедините усилия, — сказала девушка менеджер с тенью тихой, но вечно горящей внутри надеждой. — И тогда вместе мы станем копьем, что пронзит любую несчастливую судьбу.***
Утреннее шоу у Кэти включало в себя присутствие Кевина. Вся команда возражений на счет поездки не имела. Проблемы возникли лишь с близнецами Райтами. — Почему мы не можем остаться? — недоумевал скорчившийся Эмилио. — Это командное мероприятие. А вы двое — часть команды, ясно выражаюсь? — вдалбливал ответ страдающий Ваймак. Вопреки обыкновению энергичная Эммалин не больно горела желанием посетить шоу Кэти, неожиданно солидарная с близнецом. — На самом деле не думаю, что это хорошая идея, — мялась она. Близнецы отчего-то долго и упорно старались отвертеться от поездки. Но не могли — Эммалин была командным менеджером и в её обязанности входили все без исключений командные сборы и выезды. Эмилио был инсайдом, вводимым в круг игроков — он тоже не имел права побыть в стороне. — И это говорит нам снующая по щелям паразитка, которую схватили за шиворот на закрытом корте троянцев, — фыркнул Эндрю. — Что за внезапная перемена отношения, цитерия? — Ничего. Просто… нехорошее предчувствие… — Эндрю даже под таблетками заметил, как изменилось выражение лица Эммалин и как подобрался Эмилио. Неужели так боятся сцены? Странно, учитывая что у первой не было границ в извечной наглости и понятие стыда отсутствовало как таковое, а второй был слишком твердолобым, чтобы его хоть что-нибудь сумело в должной степени пронять. — Ваше нехорошее предчувствие поразительным образом делится на двоих? Не знал о некой телепатической связи между близнецами, кажется мы с Аароном многое упускаем, — фыркнул Эндрю насмешливо, глядя как эти двое вздрогнули — практически синхронно. Он успел изучить их эмоции. Пусть излучают разное настроение, но пугаются они совершенно одинаково. Эндрю гадко от осознания, что и их с Аароном жесты иногда до боли похожи, несмотря на разный жизненный опыт. — Если боитесь сцены, то забудьте — людям сейчас интереснее свита, никому не сдались неизвестные новички, — так же отметил нервозное состояние Райтов Ваймак. Данное заявление казалось вовсе не успокоило Эммалин и Эмилио. Но под напором тренера и Кевина, те были вынуждены поехать, напряженные как натянутые струны и слаженно-тихие. Утром в день отъезда все, помимо трезвых как стеклышко Эммалин и Рене, выглядели паршиво. Хоть Ваймак предупредил о раннем подъеме, и все же лисы не могли не отметить начало сезона небольшой вечеринкой, о чем сообщили менеджеру. Эммалин выбила столик в хорошем баре, наверняка рассчитывая затащить всю команду, но уломать удалось исключительно старшекурсников — Эндрю и компания проигнорировали и праздник, и приглашения Эммалин, хотя Ники выглядел малость расстроенным. Со связями Эммалин можно было великолепно оттянуться и выпить по неплохим скидкам, но раздор одной лишь девушкой менеджером было так просто не сгладить. Монстры, близнецы Райты и старшекурсники были готовы к поездке, войдя в транспорт. Там они с удивлением обнаружили, что салон выездного автобуса внезапно пополнился небольшим телевизором, который на днях выкупила по корпоративной карте Эммалин, а установил Ваймак. Так же, Эммалин притащила беруши, воду с добавлением успокоительных травок, лимонные и мятные конфеты, таблетки от похмелья, шерстяные носки, чтобы можно было снять обувь без вреда для носов остальных, грелки, пледы и надувные подушки под затекшую шею. Лисы никогда не собирались в поездки так серьёзно, попросту переживая несколько часов, но с наличием в команде менеджера появились и некоторые удобства, о которых заботилась непосредственно она. — Боже, Линни, ты благословение нашей команды! — вскричал Ники, едва не кинувшись тискать менеджера. — Я тебя обожаю! — Ну-ну, я просто напомнила тренеру о дальних поездках, — чуть улыбнулась Эммалин. — Вы выезжаете довольно часто, нужно озаботиться вашим комфортом в пути. Эбби села в самом первом кресле, Мэтт и Дэн — сразу за ней, а позади них расположилась Рене. Эндрю увел свою семью к задним местам, однако Кевин сел рядом с Эммалин, чтобы обсудить программу. Эндрю, что был позади Кевина, вероятно специально скинул Дэя на шею менеджера, которая радостно выслушает всю речевую экси-лавину, что свалится ей за шиворот, а сам отключился, прикорнув у окошка. Эмилио сел на ряд перед Кевином и сестрой. В Рейли, Северная Каролина, они приехали около шести утра. Эммалин разбудила всех, включая Эндрю (голосом, сохраняя расстояние, ибо успела наловчиться к желанию Эндрю расквитаться с тем, что потревожило его сон), включив Кевину матч троянцев со своего мобильника, чтобы вновь не вырубился, перед тем как Ваймак сделал остановку у придорожной закусочной. Эбби с Эммалин (Лин отговорила подорвавшуюся спросонья Рене, внушив, что это работа менеджера — заботиться об игроках) отправились за кофе и завтраком для всей команды. Как только девушки вышли из автобуса, Ваймак встал в проходе лицом к лисам. — Итак, — начал он, хорошенько рассмотрев задние ряды и удовлетворившись бодрым состоянием команды, вновь благословил Даниэль, которая подала идею обзавестись менеджером. — Мы почти на месте. Кевин? — Все хорошо, — просипел Дэй, опоенный Эммалин успокоительными травками, с включенным на мобильнике матчем. Эндрю посмеялся — очень уж он напоминал ребенка в обнимку с любимой игрушкой. — Напомните мне купить для Эммалин торт, — в пустоту взмолился Ваймак, радуясь тому, что умненькая девушка заранее взяла на себя часть его проблем. — Кевин, — позвал Эндрю и Дэй, обернувшись на сидение позади, вытащил из кармана пузырек с таблетками, передав Миньярду. Под пристальными взглядами Кевина и Ваймака тот вытряхнул в ладонь одну таблетку и проглотил, не запивая. Пузырёк был спрятан в его же карман. Позднее возвратились Эбби и Эммалин, нагруженные пакетами с едой и напитками в картонных подставках. Рене помогла рассортировать все между спортсменами. Лисы, будто с голодного края, наконец накинулись на сэндвичи, обещанные Дэн пончики и притащенные Эммалин бутерброды и помытые, нарезанные фрукты. Взбодриться так же помогала Эммалин, которая старательно оповещала всех об участии в одном из самых рейтинговых телешоу страны, как будто остальные без ее напоминания обязательно бы упустили данный факт из виду. Хотя было заметно, что менеджер, обычно сверх меры закаленная и уверенная, болтает на манер Ники — лишь бы скрыть свое напряжение. Брат Райт также отличался особенной замкнутостью, не реагируя на подстебывания и уколы, и смотря в пустоту едва ли что-то соображая. Даниэль, Мэтт и Рене почти дрожали от нетерпения, однако, чем ближе они подъезжали, тем нервознее становились близнецы: замыкался в себе Эмилио и болтала так, словно надеялась наговориться на всю жизнь вперед, будто белеющая Эммалин. Спустя четверть часа они подъехали к двухэтажному зданию, где проходили съемки утреннего шоу Кэти Фердинанд. Ваймак припарковал автобус у ворот и вышел переговорить с охраной. Эммалин выскочила следом, чтобы хоть чем-то себя, дрожащую, занять: помогала оформлять разрешение на въезд, подавала документы и удостоверения. — Она ведет себя странно, — заметил Ники. — Она всегда ведет себя странно, умник, — фыркнул Аарон. — Будто вечный пропеллер в причинном месте. — На этот раз страннее обычного, — продолжал Хэммик, не в силах описать словами то, как Эммалин то зажигалась лампочкой, то начинала беспричинно носиться, будто ураган Катрина в миниатюре. — Может не выспалась? — присоединилась к разговору так же подметившая изменения в менеджере Даниэль. — Нет. Кажется она боится, — сделала замечание Рене. — Чего ей бояться? — не понял Кевин. — Хватит обсуждать мою сестру в моем присутствии! — рыкнул Эмилио потревоженным зверем и лисы почли за благо притихнуть. Он тоже вел себя куда страннее обычного. Тренер и менеджер вернулись с талоном на парковку и стопкой гостевых бейджей, какие в быстром порядке раздала каждому поголовно, ловко снующая меж кресел Эммалин. Автобус въехал на служебную стоянку. Последней авто покинула та же Эммалин, заперев дверь (Ваймак уже привык спрашивать с нее ключи, потому не возражал), подгоняя перед собой не особо торопящегося Эмилио. Едва команда двинулась к зданию, как навстречу им выплыла великолепная блондинка с белозубой улыбкой и неиссякающим энтузиазмом. Кэти Фердинанд, лично вышедшая их встречать. Вид она имела даже более свежий, чем у Эммалин, хотя последняя и сияла бодрым жизнелюбием будто прожектор. — Кевин! — Кэти радостно шагнула вперед. — Сколько лет, сколько зим. Я очень рада, что ты сегодня к нам выбрался. — Я тоже рад встрече. — Кевин с улыбкой пожал протянутую ему руку. За спиной у Кэти Дэн изобразила, как падает в обморок на руки Мэтту, на что в команде раздались сдержанные смешки. Обычно надменный и подобранный Кевин, с его холодной улыбкой не был и в половину так добродушен, каким демонстрировал свой образ журналистам, телеведущим и фанатам. Им не следовало знать о надменной натуре чемпиона страны. Кевин лучился обаянием, являя собой типичную звезду. Кэти улыбнулась остальным гостям. Телеведущая была раздражающей, но у лисов была схожая проблема с блондинистыми хвостиками — успели привыкнуть. — Кевин, вчера ты был восхитителен. У тебя настоящий талант. С твоим приходом команда здорово прибавила! — Ребята начали прибавлять еще до меня, — возразил Кевин, впервые на памяти многих похвалив Лисов. — Они по праву заслужили свое место в первом дивизионе и в нынешнем сезоне докажут это. — Замечательно, — рассеянно произнесла Кэти, уже высмотрев в толпе кое-кого. В ее глазах вспыхнули хищные огоньки. — Эммалин, Эмилио, — телеведущая прошлась вперед, цокая каблучками. Она нависла над слаженно замершими и поникшими близнецами. — Выглядите здоровыми. — К твоему сожалению, — шикнул Эмилио, что впервые за долгое, долгое время держался рядом с сестрой и будто выступал единым фронтом. — Спасибо за беспокойство, — просипела погрустневшая Эммалин, чья улыбка повяла засохшей лилией. — Мама.