***
— Хватит! Мы теряем слишком много времени, прошло уже больше недели, а эти всё у нас. — Господин, что прикажете делать? — Достопочтенный шах приказал теперь писать Султану только нам, но я больше медлить не могу. Сделаем вот что: ты свяжись с Махмудом и Назлы, пусть разнесут весть по всему Констанополю, а позже она разлетится по всей империи. Все узнают о пропаже Валиде, только тогда наш Султан наконец решится, только когда народ предстанет перед вратами дворца, спрашивая о всеми любимой Кёсем Султан. — Сейчас же свяжусь с ними. Мужчина, которому отдали приказ быстро выбежал из комнаты, господин же подошел к окну. —Посмотрим, куда ты теперь денешься, Султан Мурад.***
От сырости кашель госпожи усилился. Минимум раз в двадцать минут сырая комната наливалась кашлем, после которого чаще всего женщина дотрагивалась до горла, стараясь утихомирить режущую боль. Вот и сейчас она снова задыхалась в волне откашливаний. — Не нравится мне ваш кашель, госпожа. — Правда? А что ещё во мне тебе не нравится? — склонив голову и не смотря ему в глаза саркастично спросила Кёсем. На её губах появилась ухмылка. — Я не хочу обидеть вас, лишь переживаю за ваше здоровье. — Не стоит. К тому же твои переживания ничего не изменят. В комнате повисла тишина. Прервал её Кеманкеш. — Позволите задать вопрос? — Уже задал, — сквозь усталость улыбнулась госпожа. — Конечно, задавай. — Я много раз пытался дать вам свою одежду, говорил, чтобы вы укрылись, что можете простудиться, но вы не приняли помощи ни разу. Почему? Ухмылка на лице Кесем превратилась в легкую улыбку. —Во-первых — мне это не нужно. Во-вторых — ты такой же человек как и я, тебе ведь тоже будет холодно. И твои раны еще не зажили, это небезопасно. — Забудьте обо мне, главное — ваше здоровье. — Ты всё равно не уговоришь меня. — Знаю, но попытаться стоит. Прошу вас, мне важно ваше благополучие. Вам ведь будет плохо. И не стоит забывать про диабет. — Диабет… Ничего не случится. Я правда ценю твою заботу, спасибо, но… Но я в силах позаботиться о себе сама. — Хорошо, как скажите...— позиция госпожи очень настораживала Кеманкеша, он действительно переживал за неё. Но выбора не было, перечить госпоже он не смел.***
Сёстры сидели в покоях Гевхерхан и обсуждали пришедшее от шаха письмо. — Я не могла не рассказать тебе, Гевхерхан… — Аллах помилуй, хоть бы с Валиде было все хорошо. — Ты ведь понимаешь, что не надо рассказывать об этом Ибрагиму и Касыму? — Конечно, но думаю, Касым и сам скоро узнает. Что же нам делать? С одной стороны Валиде, с другой целая династия. Невозможно будет отдать столько трудов за жизнь одной женщины, я это понимаю, но принять не могу. — Никто не может, и я не смогу. Но надо верить, верить и молиться.***
Луна заменила солнце, накрывая темнотой всё живое. Сидя в своих покоях, Мурад думал о происходящем, не мог найти выход, хоть и очень хотел. Как поступить? Как спасти мать из лап этих предателей, не задев при этом своей чести? Как она? Всё ли хорошо, жива ли, здорова ли? Мысли не позволяли ни есть, ни спать, ни спокойно дышать. Стук в дверь заставил падишаха оторваться от своих раздумий. Нехотя позволил слуге войти. — Повелитель… Не знаю как и сказать. Там… — Говори, Хаджи. — Видимо, кто-то разнес весть о пропаже госпожи. Я не знаю, как это произошло. Народ… Люди стоят у стен дворца, они спрашивают, где Кёсем Султан, хотят видить её, спрашивают, жива ли она. — Аллах всемогущий… Вы что-то предприняли? — Нет, мы еще ничего не успели сделать. Первым делом я счел нужным оповестить вас. — Правильно сделал. Обеспечьте безопасность людям во дворце. — А что делать с людьми? Немного подумав, Мурад ответил: — К ним выйду я. — Повелитель, может быть не стоит? Это ведь совсем небезопасно. — Ты считаешь меня трусом? — Ну что вы, как я смею. — Тогда я выйду к ним. Только я смогу все объяснить.***
Сидевшая на самом краю скамьи госпожа, прикрыв глаза, думала о будущем и прошлом. Лицо немного горело, а слабость завладела телом, отчего не хотелось ни вставать, ни двигаться в принципе. Хотелось спать, заснуть и больше не просыпаться в этом жестоком и ужасном мире. Хотелось остаться там, во снах, в каком-нибудь сладком сне, чтобы гулять по саду, полному различных цветов, чтобы жасмины обвивали деревья, придавая чудесный аромат этому месту, чтобы забыть о титулах, правилах и традициях, и наконец спокойно жить… О своем состоянии Кёсем ничего не сказала, потому что не хотела тревожить Кеманкеша. Подумать только, бывший регент, правивший почти десять лет, Валиде Кёсем Султан молчит о плохом самочувствии, дабы не подчиненный не волновался. Несмотря на непросветную темень, которую прорывал лишь тусклый свет факелов из-за двери, Кеманкеш всё же заметил плохое самочувствие госпожи. А потому настороженно спросил: — Султанша, с вами всё в порядке? Все хорошо? Женщина нехотя приоткрыла глаза. Голова ужасно болела, от чего она дотронулась руками до висков, стараясь немного облегчить боль. — Всё хорошо, просто… Просто неважно себя чувствую. Очевидную ложь Кеманкеш определил сразу, но пока решил не вмешиваться. Прошло ещё немного времени, прежде чем Кёсем, всё так же не вставая, обвила колени руками и сжалась в маленький комочек. Заметив это, больше Кеманкеш терпеть не смог. Медленно подошел к Госпоже. — Позвольте… — закашлявшись, Кёсем не смогла отказать. Кеманкеш аккуратно и очень смущённо дотронулся ладонью до её лба. — Да у вас ведь жар… Я позову кого-то, нужно сбить температуру. — Не надо, не зови. Температура ведь не такая большая, я потерплю. — Так нельзя. Простите мне мою дерзость, но я не узнаю вас. Во дворце вы были совсем иной, вы были… — Властной и гордой? —сквозь усталость ухмыльнулась Кёсем. — Да, была, и когда мы выберемся — вновь стану такой. А пока позволь мне насладиться пусть и ужасной, но все же жизни без титула. — Госпожа, в приоритете для меня ваша жизнь и здоровье, я не могу позволить вам игнорировать такое состояние. — Не позволяй, какая разница… До утра температура спадёт. — Но… — Никаких «но». Это моё последнее слово. Ты не будешь никого звать, — на самом деле госпожа не хотела помощи по двум причинам. Одна из них — гордость. Она не хотела получать помощи от предателей, как бы плохо ей не было. К тому же, она не хотела казаться слабой перед ними, должна оставаться Валиде Султан, сильной женщиной. А вторая… Кёсем боялась. Боялась за себя. Те мужчины могли нанести ей вред, её жизнь не волнует их, они будут только рады, если она поскорее отправится в мир иной. Боялась и за Кеманкеша. Во-первых — за непослушание его снова изобьют, а во-вторых — если с ней что то случится — они не пощадят и его.