Действие первое
Была середина Декабря. Страсти в городе потихоньку стихли. Все жители готовились встречать Рождество. Или почти все... - Обожаю, когда ты колдуешь. На плите что-то чиркнуло (кажется зашипело раскаленное масло), и Голд, слегка обернувшийся с плеча, кротко улыбнулся. - Здравствуй, Эмма. Я и не заметил, как ты появилась. Он все еще не мог перестать удивляться ее внезапным визитам, хоть и стал считать их самой приятной из всех возможных неожиданностей. - Тоже практикую магию.- Повела плечами Эмма, заходя мужчине за спину. Едва заметно, но все же он напрягся. То ли от инстинктивного волнения, то ли от простой неожиданности. Вообще, ей часто удавалось ловить его врасплох своей спонтанностью. Ведь он был вежлив и очень сдержан. А ответом на очередную ее фривольную выходку часто выдавал лишь деликатную улыбку. Однако же были моменты, которые могли смутить, по-доброму обескуражить и ее. К примеру... Иногда он просто склонял голову к плечу и мягко улыбался. Вид у него при том делался до святости спокойным, а глаза, если присмотреться, выражали какую-то странную грусть. - Будешь... ужинать? - Если предложишь. Встав на цыпочки она выглянула у него из-за спины, желая увидеть то, что шипело и чересчур приятно пахло в сковороде. - С каких пор тебе нужно моё приглашение?- отвлеченно проговорил Голд, пытаясь хоть что-то разглядеть под волной внезапно нахлынувших светлых волос. На мгновение он замер. Прикрыл глаза, почувствовал тончайший запах цветов. Непроизвольно дернулся на его источник и глубоко вдохнул. Кончик его носа нечаянно коснулся чужой скулы. А где-то под ней пылко трижды пробил полный пульс - ровно столько он успел насчитать, прежде чем поспешно отвёл лицо. - Фиалки? - Что-что, прости? - почти потерянно переспросила Эмма. Казалось, ничего она не заметила. - Ты пахнешь фиалками. Она отошла, и с тем накатило досадное чувство. Такое легкое, что можно не придать значения. Но он придал. И оттого в мыслях слегла виновато зажался. - Ох, правда? А я до сего и не знала, как пахнут фиалки. Тебе нравится? Одолжила парфюм у Мэри-Маргарет. Он промолчал, не нашелся с ответом. До сегодняшнего дня он и не знал, что может любить эти маленькие цветочки. Сама мысль показалась ему очаровательно глупой, так что он предпочел отмолчаться. - Не особо люблю цветы. Хотя может и люблю... Обоим нравились эти пустые разговоры. - И какие же? - Те, которые ещё не видела. - Вот как...- протянул он. А затем влил в стряпню какую-то жидкость, отчего всё снова зашипело и поднялся пар. - Что это?- увлеченно спросила Эмма. - Сибас. - А это? - Белое сухое. - Дай-ка я попробуй. А то верить тебе на слово... Он усмехнулся. А стоило ей потянуться за на четверть опустевшей бутылкой, как он внезапно резко развернулся к ней лицом. - Осторожно, рискуешь подпалиться.- Легко вынырнув из ступора сказала она, прекрасно понимая, что огонь магу не страшен. - Не волнуйся, я аккуратен. Ловким движением рук он вывел у нее из-за спины два бокала, точно сотворив их из воздуха. - Я вижу. Прошло почти полчаса, когда они наконец приступили к трапезе. Взяв на пробу первый кусочек, а сразу после изобразив выражение довольства Эмма со вздохом произнёсла: - Да, ублажать ты умеешь. Он поднял на нее быстрый взгляд и тут же отвлекся салфеткой. - Эмма, у меня складывается впечатление, что дома тебя совсем не кормят. - Что ты, кормят, конечно,- возразила она, пережевывая спаржу.- Просто я не всегда успеваю поесть... - Какая занятость... Его комментарий она будто не услышала. - К тому же это, - она обвела руками стол с яствами.- Совсем другое. Она вполне могла позволить себе сделать такое признание, не кривя душой. По ее скромному мнению, блюда, подаваемые с рук здешнего мастера, вполне заслуживали мишленовских звёзд. - Рад стараться. - А я-то как рада!.. Кстати о занятости, - начала Эмма издалека, расковыривая белое мясо.- Чем ты будешь занят вечером двадцать пятого? Он даже чуть не поперхнулся от неожиданности. Бордовая салфетка тут же накрыла внезапно ставшие нервными губы. - Я думал, ты будешь отмечать с семьей. - Так и есть. Но знаешь, один мой маленький член семьи уже давно грезит идеей о "полном Рождестве". Лицо Голда выразило искреннее, почти трагическое недоумение. - И что я могу для этого сделать? Вызвать снегопад? Если бы только этого было достаточно - в мыслях вздохнула Эмма. То, что она собиралась сказать, вызывало в ней некоторое стеснение. Без особого рвения она пообещала Генри попытаться - именно попытаться! - сделать так, чтобы все получилось, но в вероятности исполнения задумки сильно сомневалась. - Снег это, конечно, хорошо, но мой маленький аноним желал бы кое-чего иного... - И чего же? Дождавшись, пока маг возьмётся за бокал, дабы он не смог отказаться сразу, Эмма выпалила на одном дыхании: - Он хочет чтобы и ты пришёл на семейный ужин. Наперекор ее опасениям, Голд никак не среагировал. Только бросил очередной быстрый взгляд из-под дужки бокала, осушил последний полностью, прошелся по губам салфеткой и только потом ответил: - Нет. Коротко и звучно. - Что нет? Почему сразу нет? Он встал из-за стола, взяв с собой посуду. Прежде чем развернуться и решительно уйти произнес: - Нет. Я буду лишний на этом празднике жизни. Совершив подвиг - оставив трапезу, Эмма последовала на кухну. Естественно, отказ был ожидаем. Но сдаваться так просто она не собиралась. - Ну почему так резко?.. Лишний! Человек с приглашением не может быть лишним!.. Голд устало вздохнул и признался: - Честно, это кажется мне... нелепостью. Ты ведь и сама должна понимать почему. - А я не понимаю. Представь себе! Генри хочет, чтобы ты пришёл. И никто не выражается против. Так в чем проблема? Уперев руки в бока, она стояла за его спиной. А он все не спешил оборачиваться. - Я правда думаю, что людям легче, когда меня нет рядом. Его голос прозвучал очень тихо и повлек за собой безмолвие. Чтобы как-то развеять тишину он открыл воду, и уставился тупым вглядом на напорную струю. Свон закрыла кран. То, что он решился озвучить вслух, её сразило. В чем-то он был прав. Сказать, что это не так - было бы ложью. А правда... Правда уродлива, стыдлива и вызывала жалость. - Слушай. На самом деле, я все понимаю. И не хочу заставлять тебя делать то, чего ты делать не хочешь.- Эмма встала рядом, прислонившись к столешнице спиной, дабы иметь возможность смотреть собеседнику в лицо.- Но все же... Если по какой-то удивительной случайности ты все же передумаешь... Можешь быть уверен: нежданным гостем ты точно не будешь. - Учту.- Ответил Голд, чуть погодя. И снова открыл воду. Больше они о том не разговаривали.Действие второе: Рождество
Мистер Голд вдохнул морозный декабрьский воздух и медленно выдохнул, не испытав при том и малейшего облегчения. Рука машинально потянулась к боку, где надежно спрятанный под первым слоем пальто, а далее - в кармане пиджака, лежал конверт. Содержимое которого ожидало часа откровения. Наперекор всякому чаянию, ни одна сила на земле не заставила бы Голда явиться туда, куда скрепя сердце он в сей час явился, за исключением одного "но". Это самое "но", пусть и было в корне эгоистичным, а все же напрямую касалось единственного оставшегося родственника мага. Мистер Голд собирался отыграть свою финальную партию, продуманную хорошо, прописанную заблаговременно, и сделать это он намеревался красиво, смотря сквозь пальцы на неприязненность публики. Несмотря на сложность задумки и участие немалого количества фигур, составитель плана был уверен, что никто не смог бы и не мог догадаться об истинном замыле его одиозной натуры. Он колебался (что было вполне естественно), но от собственного решения отрекаться не собирался. Не видел смысла передумывать. Заветный конец был близок. Столько волнений перед тишиной развязки... Пара заключительных аккордов - и всё. Всё будет позади, останется прописью на страницах сказочной книжки. И потом листайте ее сколько вздумается, рвите страницы, если угодно - герою будет безразлично. Весь его долгий путь обратится в просто еще одну историю. Нужно только потерпеть еще немножко. Он знал, что будет, мягко говоря, несладко. Стоило переступить порог, как разом все разговоры стихли. И было даже забавным, как на фоне напряжённой тишины продолжал играть рождественский мотивчик. Мелодия текла непринуждённо, а пары глаз над приоткрытыми ртами глядели в ступоре на неожиданного гостя. Только Генри улыбался. И даже мило помахал пришедшему. В ответ ему Голд коротко кивнул. Не до конца понимая причину он усердно старался не смотреть в сторону определенной белокурой особы. Боковым зрением он мог видеть лишь ее застывшую напряженную фигуру, с руками, сложенными в замок на груди. Лица он разобрать не мог - гадал рассеянно о ее настроении. - Вижу, всё семейство в сборе... - сказал Голд, минуя приветствия. У него неплохо получалось скрывать негодование.- Не волнуйтесь, дорогая родня, я здесь не задержусь. - Ох, что вы! - первой спохватилась Мэри-Маргарет, на что получила хмурый взгляд супруга.- Как некрасиво с нашей стороны заставлять вас стоять на пороге. Прошу вас, мистер Голд, проходите. Разделите с нами трапезу? Дэвид встал из-за стола, кашлянул, дабы скрыть напряжение. - Нет-нет, благодарю.- Голд поспешил отказаться.- Сердечно признателен за ваше предложение, но вынужден его отвергнуть. - У вас какие-то особые планы? - поинтресовался Чарминг, отпивая из фужера. - Ничего особенного. Просто встреча со старыми знакомыми. Злодеями. Малефисента хотела обсудить план по захвату города. Он прождал ровно три секунды всеобщего оцепенение, а уж потом добавил: - Шутка. Дэвид чуть не подавился. Не испытав особого удовлетворения от произведённого на публику эффекта, Голд поспешил озвучить существенную просьбу: - Я украду Генри ненадолго?.. - Спешить нам некуда, и красть меня не надо.- Весело заметил Генри, подходя к дедуле. Во взгляде Реджины сверкнула молния. Не дожидаясь ответа Голд пропустил внука вперед и добавил, прежде чем выйти за дверь: - О, и простите, что прервал торжество. - Ничего-ничего! - защебетала Снежка, забыв опровергнуть факт. Эмма лишь молча наблюдала за сценой, по окончании которой оставшиеся пары глаз перевели все внимание на Свон. - Что? - спросила она, обращаясь ко всем сразу. Собравшиеся сделали вид, будто ничего не случилось, и вернулись каждый к своим занятиям. Реджина заняла место у дверного глазка. Недолго погодя все столпились у окна. Две тени были во дворе. - Думают, я и вправду тебя украду.- Усмехнулся Голд, заметив любопытных наблюдателей. - Подумаешь.- Пожал плечами Генри.- Не стоит обращать внимания. - Мы и не будем. Голд мягко улыбнулся. Глаза слезились, и он не знал, был ли в том виноват морозный ветер или улыбка мальчишки, такая до боли знакомая. Как же давно это было... Он заставил себя не думать о том, о ком вспоминал неустанно. Так, к чему это всё... Долгие раздумья о выборе рождественского презента, увы, ни к чему стоящему не привели, так что маг решил взять за основу всем известную идею: лучший подарок - это подарок, сделанный своими руками. - Скажи-ка, Генри,- спросил он вкрадчиво, опускаясь перед внуком на колено.- Ты мне доверяешь? - А не должен? - Надеюсь, что нет. Дорогой, я попрошу тебя закрыть глаза и не подглядывать, пока не разрешу. - И зачем же это? - Сейчас узнаешь. Рождественское чудо - ведь так это называется? Наколдовать снегопад и ледовый каток показалось хорошей идеей. Даже лучшей из них, потому что единственной. Иных мыслей о том, что бы могло обрадовать мальчика, что живет -как- в сказке, у него не было. Всем материальным могла обеспечит мать. Дорогим и приятным для сердца - другая. А что мог сделать он? Голд взмахнул рукой, имитируя вихрь, вторую же напряженно выставил вперёд. Он пытался вспомнить, обучал ли этому трюку Реджину. Видимо, нет, если даже она украдкой смотрела сейчас с восторгом и удивлением. Когда все было готово, довольный проделанной работой Голд произнес: - Ну, все. Можешь открывать. Ему стало тепло на душе и приятно от вида того, как загорелись детские глазки. - Прости, что мой подарок не из золота. - Это куда круче золота! Генри охнул, сгреб руками снега столько, сколько смог, и весело подбросил в воздух. От падающих хлопьев пришлось зажмуриться. Позволив себе довольно улыбнуться Голд вывел из-за спины пару новеньких коньков. - Н-но я не умею!..- растерянно пролепетал Генри, смотря то на лед, то на блестящие коньки. - Пробуй новое.- Торжественно посоветовал Голд, вручая презент. Отложив подаренное в сторону мальчишка в порыве чувств обнял мага. Последний сперва растерялся, но после мягко обнял внука в ответ. - Спасибо. Большое-пребольшое.- Донеслась благодарность куда-то в плечо.- Здорово, когда у тебя есть личный волшебник. Видимо, фокус удался. И даже выше всяких ожиданий. Однако на сердце у фокусника было как радостно, так и печально. - Ох, Генри,- Голд ласково погладил темную макушку.- Я хочу чтобы ты знал: все, что у меня есть, однажды станет твоим. - Мне ничего не нужно.- Сразу отрезал мальчишка.- Ты просто заходи почаще в гости. Даже если без чудес. - Боюсь, без чудес меня на порог не пустят. - Пустят! Конечно же пустят. Или я могу зайти к тебе... Если... если, конечно, ты не будешь против! - Никогда. Можешь приходить как к себе домой. В любое время. Улыбка, как известно - лучший показатель восторга и радости. - Спасибо. Спасибо за волшебное Рождество. - Все для тебя, дорогой. И пока твоя мама не превратила меня в снеговика за то, что задерживаю тебя на холоде, я бы хотел тебя кое о чем попросить. - О чем же? - Я бы хотел, чтобы ты не забывал: главный волшебник в твоей жизни это ты.***
Пока Генри пытался завлечь на лед свое семейство, Голд аккуратно отошел в сторонку. - Мисс Свон, можно вас... - он застыл, обведя взглядом толпу, старательно делавшую вид, что не рассматривает его фигуру возле Эммы.- На пару мгновений? - Как вам откажешь.- Быстро ответила Эмма, хватая пальто. Атмосфера была нагнетающей; находиться в комнате казалось душным. Вырваться наружу было равносильно освобождению. Уже у двери Голд произнес: - Доброго вечера, дорогие. Или, как здесь принято говорить, с Рождеством. - С Рождеством! - отозвался проблеском доброй искренности Генри, наперекор неловкой тишине. Секундой позже Голд обнаружил себя в объятиях мальчишки. Чета Чармингов переглягулась, а следом вторили словам. - До свидания, Голд.- добавила Реджина, процеживая любезность сквозь зубы. От вида её негодования маг улыбнулся ей несколько криво и лукаво, на лад, понятный только им двоим; затем же до мимолетности коротко улыбнулся внуку, похлопав того по плечу. И ушёл, пропустив даму вперёд.***
Они стояли в укромном местечке за домом. Расположение заднего крыльца скрывало их от любопытных глаз. В скованной стойке Эммы Свон не было ничего располагающего. Один только взгляд на ее насупившиеся брови и сцепленные на груди руки, заставлял Голда испытывать внутреннее негодование. Картина казалась ему донельзя печальной. И все же он пересилил себя. Вздохнул, явил из кармана бумажный конверт и вручил его Эмме. - Стоило бы передать это Реджине, но я посчитал, что вы сами в дальнейшем разберетесь. Можешь посмотреть, если не в тягость - вдруг возникнут вопросы. Опустив дальнейшие разъяснения он молча наблюдал за тем, как бегают глаза по строчкам короткого текста, как хмурится красивое лицо. Ему ужасно не хотелось устраивать сцену. Растягивать роли, оттягивать неизбежное. Не хотелось разговоров, вообще что-либо объяснять и сносить попытки заранее провального переубеждения. Он слишком устал. От многого, если не от всего. В конверте были документы, подтверждающие право собственности, наследования - по сути, это было завещание. И оно, конечно же, вызвало недоумение у читательницы, застав врасплох своей безвременностью. - Но... - Начала Эмма, повторно смотря на отдельные части несуразного текста, чтобы убедиться в их реальности.- Но я не понимаю. Почему сейчас? Почему вообще?.. Просто, время пришло - хотелось ответить Голду, но он решил отмолчаться. Мало ли что могло из-за этого пойти не по плану... - Так, на всякий случай.- Маг увлекся рассматриванием щебня под ногами.- Пускай побудут у тебя. Надеюсь, тем не слишком тебя обременю. Не знаю, захочет ли Генри остаться в этом мире, когда подрастёт, или решит переселиться в наш... Меньшее, что я могу сделать - это обеспечить ему хоть такую поддержку. Ну вот, собственно и все. Я, пожалуй, пойду. Не стану больше отвлекать тебя от праздника. Он уже развернулся, чтобы уйти, но был живо остановлен. - Постой! Я требую объяснений! Вид у Эммы был решительный, но глаза выдавали тревогу. - Объяснений? Да, конечно. Но я думал, что там и так все ясно изложено. Генри, как мой законный наследник, получает право... - Я не об этом.- Она его остановила.- И ты это знаешь. Какого черта ты решил передать мне эту предсмертную записку? - "Предсмертную"... Очень оптимистично... - Голд.- Ее брови сдвинулись к переносице.- Это не смешно. Разве я смеялся? - думалось ему. Ох, а вообще, он мог бы долго и горько смеяться над унылостью исхода, над удручающими реалиями жизни. Голд посмотрел на нее, долго смотрел и в итоге решил переиграть. Не смог устоять под ласковым укором. - Да. Да, я понимаю. Знаю, как это выглядит. Но, как я и сказал, это лишь на всякий случай. Простая формальность. - Ты кое-что забываешь. Я вижу, когда люди лгут. Её заявление едва его не смутило. Но вместо того, чтобы насторожиться, Голд мягко улыбнулся и проговорил: - Иногда правда настолько проста, что ее легко принять за ложь. Тебе нет повода для беспокойства. Я лишь хотел... Внезапно он замолчал, подумав, что мог бы сболтнуть лишнего. Но Эмма попросила его продолжить. Взглядом, почти невесомым касанием к ладони. Это чудесным образом придало ему решительности. Голд взял ее руки в свои и мягко сжал. Заговорил тихо, пытась верно подобрать слова, но не стыдясь откровенности: - Эмма... Не потому, что сейчас Рождество, когда принято дарить подарки, но просто... Просто... Я бы хотел сделать для тебя что-то хорошее.- Он кротко улыбнулся, уронив печальный взгляд.- Но лучшее, что могу - это убраться в сторонку от твоей жизни. Не дав ему опустить руки, Эмма сжала их крепче. - О чем ты говоришь? - Ты ведь и сама все понимаешь. Отрицать не было смысла. Поэтому Эмма просто сказала: - Это неважно. Люди... Они могут думать все, что им угодно.- Взгляд ее заметался, точно в поисках спасительного слова.- И я знаю, что все это не просто, но... - Эмма. С ее именем на устах Голд ласково коснулся чужой щеки, поймав взор и заставив замереть на мгновение. А прежде, чем Эмма успела продолжить, Голд признался на одном вздохе: - Я хотел сказать тебе спасибо. Спасибо за все. Спасибо, что была рядом. Спасибо, что верила в меня. Спасибо, что спасала. От одиночества и от самого себя. Его взгляд на секунду метнулся к чему-то, что было выше чужой головы. Затем, аккуратно, но неожиданно, он кротко поклонился и поцеловал Эмме руку. - Ох,- вздохнула Свон, на мгновение сконфузившись, а после заметив омелу.- Интересно, кто ее сюда повесил... - Вопрос с известным ответом. Уголок его губ дернулся, и даже могло показаться, что владелец тонкой улыбки смущался. Его спокойный, ласковый взгляд с пеленой легкой печали говорил об обратном. Усмиренный, сознающий свои слабости Голд смотрел на Эмму как на картину в чужой галерее. Ее вид грел душу, дарил целительное умиротворение и все же заставлял испытывать грусть. Грусть по всему ушедшему, по несбыточному. С таким чувством покидаешь сказку, красивый сюжет, вдалеке оставляя все грёзы, уходишь с памятью и бледной мечтой о прекрасном. У Эммы в груди болезненно сжималось сердце. Ее снедало чувство недосказанности, сожаление и сострадание вызывали горесть. Она понимала, что не успела, но не готова была принимать несчастливый исход. Внутри что-то оборвалось, и раньше, чем в голове возникла мысль, Эмма потянулась к нему и оставила короткий поцелуй у щеки. Голд замер, непроизвольно задержав дыхание. А секундой позже нашел себя в объятиях. Он не знал, куда девать руки. Поднял их - и тут же опустил, подумав, что может поступить неправильно. Но когда руки Эммы сжались вокруг его напряженного тельца, он ощутил, как плавно обмяк, безотчетно сомкнув объятия в ответ. Тонкая струнка, натянутая поперёк их сердец расслабилась. - Что бы ты ни делал или собирался сделать - не делай.- Голос Эммы тихо звучал прямо возле его уха.- У нас все еще есть завтра. Взгляд Голда, до сих пор устремленный куда-то вдаль, переменился. Маг, глубоко погруженный в себя, в свои тайные мысли, медленно отпрянул. - Тебе пора.- Заметил он серо, не поднимая глаз. И больше он ничего не сказал. Ушел молча, под проводы тревожного взгляда. Зловещий крюк блеснул в ночи. И только Голду было ясно: у сцены был еще и тайный зритель. Час пробил. Все участники собрались на сцене.Действие третье: finito la commedia
План работал как швейцарские часы, которые кто-то забыл перевести на зимнее время. Самый разгар пьесы случился получасом позднее. Все происходило у границы города. Маг шагал вдоль вычерченной полосы, точно приговоренный по плахе. Он думал о чем-то своем, почти не обращая внимания на душераздирающие выкрики и угрозы, доносившиеся со стороны. Киллиан, невольно следуя чужому плану, настиг свою цель как раз в нужном месте и в нужное добровольной жертве время. Когда Пират с разбитым сердцем, успевший залить раны ромовым бальзамом, размахивал перед Голдом револьвером - маг не ощущал ничего. Сердце его билось на удивление ровно. От ожидания близкого освобождения делалось легко и спокойно. Почти что радостно. И тут все полетело к чёрту. Он просчитался по-крупному. На сцене появилась третья фигура, смешав все планы. Голд оценивал последствия своего упущения с запоздалой досадой, едва ли внимательно слушая, как по очереди, то на него, то на злополучного Киллиана, сыпался град негодований внезапно появившейся Эммы. - Так все это время...- Говорила она, когда настал черёд обращаться с возмущением к Голду.- Все это время ты втихаря продумывал свои суицидальные планы?!. У нас ведь был уговор! Слово "уговор" возымело над Голдом магический эффект. - Да. Да, именно.- После долгого молчания поспешил он истово оправдаться.- Эмма, послушай. Ты сказала: решать всеми возможными методами. Я нашел решение. Глаза Эммы блестели злым укором. Голд раскинул руки, бездарно улыбаясь. - Я ведь тебе ничего не обещал. Ничего другого. - Не обещал! Да кому нужны были твои обещания! Он схватил ее беспокойные руки, краем глаза заметив, как перекосилось лицо у Пирата. - Эмма. Послушай меня. Послушай! Голд дождался, пока Свон наконец уставит на него свой неодобрительно-хмурый взгляд, и только потом продолжил тихо и вкрадчиво, так, чтобы слышала только она: - Я не хочу этого. Я хочу мирно умереть. Из ее груди вырвался горький смешок. Ничего глупее и обиднее она не слышала. И пока она продолжала нервно усмехаться, Голд продолжал: - Иди домой, Эмма. Возвращайся к своей семье. - Послушай Крокодила. В кои-то веки он дело говорит. Киллиан сделал три шага навстречу и оттянул Эмму к себе. - Этой дряни возле тебя нет места. Как же ты не видишь! Стало быть, Темный уже затуманил тебе рассудок... - Прекрати! - Высвободив руку Свон его оттолкнула.- Прекрати говорить так, будто тебе обо всем известно! - О, поверь мне! Об этой нечисти я знаю предостаточно! - Возвращайся к себе на корабль, Киллиан. И проспись. А то ведёшь себя... как пират. Глаза Киллиана в ответ на ее слова сверкнули обидой и злобой. - Да, милая, да! Я пират. И тем же горжусь. Моя роль дает мне полное право убить чудовище! С этими словами отступив на два шага Джонс достал из-за пазухи припрятанный револьвер. Эмма осталась меж двух огней. Одно пламя разгоралось от мести, ревности, обиды и злобы, а второе - слабо колыхалось синим огнем, готовое исчезнуть в любую минуту. - Да вы что же совсем с ума посходили?! - на пределе почти прокричала Эмма.- Живо прекратите это безумие! Крюк, отдай револьвер! - Не подходи!..- опасно пригрозил пират, хоть язык его и заплетался.- Я убью его! Клянусь! Сегодня я убью его! На его сердечное обещание Голд заливисто рассмеялся. Ответом дуло револьвера наставилось на цель. - Крюк! - уже вскричала Эмма. Но стоило ей сделать шаг ближе, как рефлекторно резко и по-пьяному неловко отпрянувший пират оступился, тут же отчасти случайно совершив роковой поступок. Кончик его пальца неотвратимо дернулся. То ли соскользнул, то ли рука дрогнула - было уже не важно. - Дурак. - Вымолвил Голд, и лицо его с печальной усмешкой в миг застыло как на фотографии. Грянул выстрел. Но оглушением стала тишина, неотвратимо явившаяся после. Все трое застыли на месте. Первым двинулся Голд - очень медленно опустил голову и как-то слишком небрежно осмотрел себя. На его белоснежной рубашке, чуть левее грудины разрасталось алое пятно. Раньше, чем смогла себе что-то объяснить, Эмма вскинула руку в попытке схватить хоть бы лацкан пиджака, но чужое тело, влекомое не чем иным, как собственной тяжестью, подалось назад и повалилось навзничь. Рука Эммы схватила воздух. А секундой позже бренная голова с плотно сомкнутыми веками и тенью легчайшей улыбки, как следствие неминуемого, стремительного падения, столкнулась с крепким асфальтом. Пират, искреннее ошарашенный собственным поступком - так легко и неожиданно наступившим триумфом, расширил глаза от изумления, будто бы не понимая, а скорее не веря в то, что только что произошло. - Убил... Убил чудовище...- промямлил он, выпуская из рук оружие. То с грохотом упало на землю.- Он мёртв! Эмма посмотрела на него с ужасом. - Нет, нет... - начал безотчетно срываться шепот с ее непослушных губ. От выражения потрясения на светлом лице Пират нахмурился. - Тебе ли лить слезы над трупом крокодила? - спросил он с искренним презрением. Слова его подействовали отрезвляюще, заставив испытать горькое чувство сродни разочарованию. В Киллиане, во всем хорошем в нем. Секундой позже, когда оцепенение прошло, Эмму затрясло. Но она заставила себя собраться и следом в четыре или три ватных шага переступила барьер. Глаза ее широко раскрытые, с ужасом посмотрели в побледневшее лицо. Почему? Почему рана не затягивалась?.. Она действовала не автомате: перетащила тело, осмотрела место ранения, зажала входное отверстие, стараясь не смотреть на то, как растекается лужица. Вызвала скорую. Гораздо позже, когда двери реанимации закрылись прямо перед ее носом, Эмма вышла из транса. Она стояла одна, посреди слишком белой больницы и с ужасом смотрела на свои окровавленные руки.