Погоня за призраками

      Проснулся я ближе к обеду, когда в комнату сквозь тонкие занавески пробился свет полуденного солнца. Первым делом я проверил телефон, чтобы не навлечь на себя гнев Кайла, который вполне мог встать уже часа четыре назад и ждать ответа.       И я оказался прав — он уже писал мне.        «Я вчера договорился с Толкином, он напишет мне, когда поговорит с Крэйгом».       «Они как раз встречаются сегодня утром».       И последнее:       «Я созвонился с Толкином. План провалился. Напиши мне, как проснёшься, есть ещё одна идея».       Последнее сообщение я получил как раз два часа назад, а это значит, что счётчик терпения Кайла неумолимо приближался к точке кипения. Поэтому я отправил ему сообщение в ответ, и через считанные секунды он перезвонил мне.       Вместо того, чтобы поваляться в кровати или хотя бы ухватить остатки завтрака с кухни и поесть в нормальной обстановке, мне пришлось скакать по всей комнате в поисках более-менее свежей одежды, наспех умываться и чистить зубы в туалете. Инициатива наказуема, но полагаю, что, если бы я просто игнорировал Кайла всю первую половину дня, последствия оказались бы ещё более плачевными.       Так что теперь, полчаса спустя, я стоял с ним около полицейского участка, голодный и ещё не до конца проснувшийся.       — Так что за план?       Кайл, напротив, был до тошноты бодр, но гримаса недовольства всё равно пересекала его идеально выбритое лицо. Я понадеялся, что причина его скверного настроения была не во мне.       — Мы спросим у сержанта Йейтса информацию о вскрытии напрямую, — сказал Кайл, и мне пришлось несколько секунд подождать, чтобы понять, что это не шутка.       — Ты серьёзно? Нас прогонят быстрее, чем ты успеешь проговорить этот вопрос!       — У тебя есть идеи получше?       Кайл выглядел сердитым, но план действительно был так себе.       — Ну не знаю, может, ты попросишь Толкина ещё раз надавить на Крэйга?       Кайл раздражённо покачал головой.       — Как я понял, их беседа была не из приятных, Толкин был очень зол во время нашего разговора.       Мне очень не хотелось заходить в участок. Я уверенно отводил взгляд от его дверей, предпочитая рассматривать изъеденную временем вывеску паба, выглядывающего из-за поредевших листьев ближайших деревьев. Я искренне ненавидел атмосферу этого места и не понимал отца, регулярно напивавшегося там до невменяемого состояния.       — Всё равно идея — отстой.       — Я знаю, но почему бы нам просто не попробовать?       — Потому что мы точно ничего не добьёмся, — угрюмо продолжал отпираться я, хотя понимал, что Кайла мне не переспорить.       — И что? — он пристально посмотрел на меня, и в его взгляде я видел несгибаемую решимость. — Что будет, если и этот план провалится?       — Нас обсмеют и выгонят?       — И это настолько страшно, что мы откажемся даже попробовать?       Я подавил желание попятиться назад в попытке уклониться от его напора. Может быть, мне не стоило отвечать на его звонок. Или на его первое сообщение. Но я, пусть и нехотя, выбрал пойти за ним.       — Ладно, давай попробуем.       Моё согласие его никак не приободрило. Я вошёл вслед за Кайлом в полицейский участок, и в душе у меня начинало нарастать нехорошее предчувствие. Возможно, я, как, скорее всего, и Кайл, боялся увидеть заключение и узнать, что Картман оказался прав. Кайл нашёл во мне зерно надежды и взрастил его, только чтобы снова и снова искать то, что либо поможет ей окончательно окрепнуть, либо моментально убьёт. Я хотел бы сохранить в памяти того старого Кенни, с которым было просто весело играть и дурачиться. Возможно, для этого нам стоило бы остановиться. Но Кайл уже говорил с лейтенантом Доусоном, и всё, что мне оставалось, это равнодушно смотреть, как он уводит меня всё дальше от безопасности незнания.       На моё удивление, после короткого разговора офицер охотно провёл нас к сержанту Йейтсу. Он сидел в тесном кабинете, свет, раздробившийся через полуопущенные жалюзи, толсто разрешетил и без того давящее пространство. Мне сразу стало неуютно. Сержант кивнул лейтенанту Доусону и, стоило тому закрыть за нами дверь, откинулся в кресле.       — Чем могу быть полезен? — спросил он, когда мы присели на стулья перед его столом.       Я решил ответить сам, прежде чем Кайл сразу выложит свою просьбу. В моей памяти были ещё свежи напоминания о его бесхитростной прямолинейности.       — Мы здесь из-за Кенни Маккормика, — начал я под пристальным взглядом детектива, — и слухов, которые ходят о нём по школе.       — Что за слухи? — спросил Йейтс.       — Что он употреблял тяжёлые наркотики и умер он тоже, будучи под кайфом, — сухо сказал Кайл, — поэтому мы пытаемся провести…       — Отбелить его имя, — спешно перебил я, вдруг занервничав.       — Да, и выяснить, почему он вдруг покончил с собой вообще, — закончил Кайл, посылая мне недоумённый взгляд.       — Так вы, ребята, проводите собственное расследование?       Изначально, стоя перед участком и выслушивая Кайла, я предположил, что сержант Йейтс просто рассмеётся над нашим планом и отошлёт играть в детективов дальше самостоятельно. Но офицер оставался серьёзным, и в тоне его голоса не было ни намёка на насмешку. Кратковременное облегчение расслабило мои плечи.       — Да, вроде того, — с неловкой улыбкой ответил я.       — И чего вы уже добились?       Кайл нарочито тяжело вздохнул, но его поза тоже стала непринуждённее.       — На самом деле ничего того, что хоть как-то бы нас приблизило к разгадке. И нам бы хотелось узнать, были ли у Кенни обнаружены какие-то вещества в крови, чтобы мы могли двигаться дальше.       Сержант Йейтс задумчиво хмыкнул. Он переводил свой взгляд от меня к Кайлу и обратно, и тихий стук ручки, которой он машинально барабанил по столу, звучал в моих ушах, словно тиканье невидимых часов.       — А можете подробней рассказать, чем вы до этого занимались?       Недавнее умиротворение, заставлявшее меня не замечать давящую атмосферу этого места, медленно утекало сквозь пальцы, но его остаточного присутствия ещё хватало, чтобы проигнорировать ловкое уклонение от вопроса.       — Ну, мы сначала решили поговорить с Питом, — ответил Кайл. — Но ничего конкретного он нам не поведал.       — Да, из этого парня и двух слов не вытянешь, — усмехнувшись, согласился офицер.       — Ещё мы навещали родителей Твика и Кенни, — добавил я.       — Вот как? Они рассказывали что-то полезное?       — Да нет, они просто показали нам их комнаты, — ответил Кайл. — Но и там мы ничего важного не нашли.       В памяти всплыла записка, скорее всего, оставленная Кенни, и меня резко передёрнуло. Сержант подозрительно прищурил глаза, и я снова попытался придать лицу непринуждённый вид.       — Так в дом Сточей вас всё-таки не пустили?       — Неа, — легкомысленно ответил я. — Отец Баттерса нас даже слушать не стал.       — Откуда вы знаете? — голос Кайла был ровным, серьёзным, без капли той развязности, на которой я успел поймать себя, услышав, как он звучит.       — Мистер Сточ уже сообщал, что вы очень хотели попасть в комнату его сына. И что этой ночью кто-то всё же проник в его дом. А недавно выяснилось, что из дома Твиков кто-то выкрал ноутбук пропавшего, — сержант усмехнулся и одарил нас ехидным взглядом. — Но я никак не думал, что вы заявитесь сюда как ни в чём не бывало.       Я попытался возразить, но из моего горла не вырвалось ни звука — страх сковал его намертво. Я боялся оторвать взгляд от детектива и посмотреть на Кайла, но отчётливо слышал его сердитое сопение.       — Вы обвиняете нас? — спросил он ледяным тоном.       — Ни в коем случае, мы просто беседуем о расследовании, не так ли?       — Тогда мы либо уходим, либо продолжим беседу в присутствии моего отца.       — Что ж, — Йейтс махнул рукой, и лейтенант Доусон, всё это время стоявший за дверью, снова вошёл в кабинет, — проводи их пока в камеру.       Кайл резко встал, откинув стул, и я, совладав с собой, тоже поднялся с места. Всю дорогу до камеры я не мог оторвать глаз от потёртого ламината, то и дело скрипевшего под нашими ногами. Ещё пару дней назад я весело предлагал Кайлу провернуть что-то подобное, но сейчас ситуация совсем не казалась мне забавной. Кайл, как обычно, был прав, но это не уберегло нас от того, чего мы даже не делали.       — Какого чёрта? — спросил я тихо, когда Доусон, защёлкнув за нами дверь камеры, ушёл.       Кайл тяжело рухнул на скамейку, его поза источала крайнюю усталость. Я смотрел на него, пока он делал какие-то дыхательные упражнения, и впервые отметил, сколько усилий он тратил, держа свой характер под контролем. Наконец, распрямившись, он сказал:       — Нам нужно это обдумать.       — О чём ты? Они заперли нас здесь без доказательств! Хорошо, я рад, что твой отец придёт и всё такое, но мне тоже надо связаться с родителями!       Кайл покачал головой, задумчиво скользя взглядом по прутьям решётки.       — Этого не потребуется. Мама приедет даже раньше, чем отец завершит разговор с Йейтсом, и к вечеру ты будешь уже дома. А сейчас нам лучше рассмотреть ситуацию, в которой мы случайно оказались.       Я с раздражённым вздохом сел рядом с Кайлом и тоже задумался.       — Ты о том, кто мог вломиться в дома Баттерса и Твика?       Кайл медленно кивнул.       — И почему только в их дома. Почему упустили Кенни?       — Вполне возможно, — предположил я, — что Кенни не стал исключением. Просто его родители либо ничего не заметили, либо просто не сообщали в полицию.       — Скорее всего. Йейтс сказал, что у Твика забрали ноутбук, но он не упомянул, чтобы пропало что-то ещё, ни у него, ни у Баттерса.       — Значит, это действительно не было похоже на ограбление, и он решил, что это мы, потому что мы сами сказали, что проводим расследование.       Я задумался. Кому это вообще могло понадобиться? Первой и единственной кандидатурой, пришедшей мне на ум, был Пит. Но в разговоре с нами он не проявлял никакого интереса к делу, казалось, что ему вообще плевать, жив ли Твик. Да и его ноутбук он мог забрать сразу, в самом начале их исчезновения.       — А ведь на ноутбуке Твика действительно могло бы найтись что-то полезное.       Кайл резко повернулся ко мне, и я взглянул в его расширившиеся глаза.       — Ты хочешь сказать, что кто-то еще решил провести свое расследование?       — Не знаю. Вряд ли Карман вдруг решил отказаться от своей теории и потратить своё драгоценное время на выяснение обстоятельств смерти Кенни. А больше Кенни ни с кем, кроме Твика и Баттерса, не общался.       Я заметил, как Кайл ногтём ковыряет облупившуюся на скамейке краску. Я откинулся спиной на стену и уставился в грязный потолок камеры. Мы провели несколько долгих минут в молчании.       — Это я виноват, — сдавленно прошептал Кайл, но его голос прозвучал оглушительно в окружающей нас тишине.       Я наклонился, пытаясь всмотреться в его лицо, но он натянул шапку ниже, почти на глаза. Витая прядь волос выбилась и опоясала кончик его носа.       — Ты не знал, что творилось с Кенни. Никто не знал.       Кайл качал головой, не желая меня слушать.       — Вся школа судачила о том, что у него проблемы с наркотиками. А я ничего не сделал.       — Хорошо, ладно, тогда мы все и виноваты. Ты, я, Картман, Баттерс, потому что он тоже не был идиотом, его семья, наши учителя и вся грёбаная школа, но знаешь, кто виноват больше всех? — Кайл наконец поднял на меня глаза, и я твёрдо и уверенно встретил его взгляд. — Сам Кенни. Потому что сдался. И в этом нет ничьей вины.       — Мы ещё точно этого не знаем.       — Узнаем. Выясним это вместе, как раньше.       Кайл шмыгнул красным носом, но поправил шапку и снова выпрямился. Он ободрительно улыбнулся, хотя эта улыбка была кислой на вкус и для меня самого.       — А ты? Ты сейчас в порядке?       Я попытался скрыть, как стушевался от этого вопроса, но Кайл продолжал открыто смотреть на меня. Призрак слёз, которые он так и не проронил, всё ещё был в глубине его глаз. Я хотел было соврать, но быстро понял, что врать мне и не придётся.       — Уже да, — ответил я честно, и, подумав, добавил: — Спасибо тебе.       Кайл сдержанно улыбнулся, и я не мог не сделать этого в ответ. Я не помню, когда в последний раз делал это искренне.       И я правда безумно скучал по Кайлу. Но, как обычно с ним бывает, только вернувшаяся лёгкость была развеяна им в считанные секунды.       — А что если это Твик? — спросил Кайл и, увидев мой непонимающий взгляд, уточнил: — Твик мог вернуться за своим ноутбуком.       — Спустя почти месяц?       Я не стал уточнять, что до этого момента мы оба считали Твика уже мёртвым.       — Ты сам сказал, что там может быть какая-то важная информация. И мы так и не узнали, было ли что-то, связанное с делом, в комнате Баттерса. Просто я тут вспомнил разговор с Картманом в четверг, — Кайл заметно поёжился.       — Мог ли Твик убить Кенни и всё это время скрываться?       Кайл мрачно кивнул.       — Знаешь, я тут читал о том, куда и как нужно спрятать тело так, чтобы его долго не могли найти. Если предположить, что Картман был прав: Кенни, будучи обдолбанным, убивает Твика, прячет его тело и потом вешается сам. Но как он в таком состоянии смог бы спрятать тело так, чтобы полиция до сих пор его не нашла? И кое-что ещё не сходится.       — Что?       — Кенни ведь после этого повесился.       — Ну да, я в курсе, — я нахмурился. — И что?       — Зачем ему вообще тогда нужно было прятать тело?       И правда — зачем? В этом не было никакого смысла. В Колорадо мертвецов не судят.       — То есть всё было наоборот?       — Я не знаю. Сначала мне нужно увидеть результаты вскрытия.       Я устало прикрыл глаза, но в душе чувствовал лишь облегчение. Я с тревожным предчувствием ждал момента, когда правда раскроет перед нами своё уродливое лицо и память о Кенни навсегда будет заляпана кровью Твика. Моя голова гудела, пытаясь упорядочить то немногое, что мы смогли выяснить за это время. Думать было непривычно сложно, но всё равно это приносило какое-то странное удовлетворение.       — Кстати, и тебе тоже спасибо, — сказал Кайл, и я повернул к нему голову.       — За что?       — За то, что согласился вообще в этом участвовать.       — Кенни был и моим другом тоже, — просто ответил я.       Но Кайл не остановился:       — На самом деле я ни на что особо не надеялся, когда просил вас помочь. Я просто хотел сделать хоть что-то, но понятия не имел, как и с чего начать.       — Я сам не знаю, зачем согласился. Но я не жалею об этом.       Кайл ничего не ответил, и мне было неловко переводить на него взгляд, так что я спрятал под шапкой горящие уши и просто пялился в потолок, подражая Баттерсу.       Но неловкая пауза длилась недолго: мы быстро встрепенулись и вскочили со скамейки, когда услышали громкий и ни с чем не сравнимый крик Шейлы Брофловски, пожарной сиреной разнёсшийся по участку. Сложно было расслышать, что именно она кричала, но я точно не хотел бы быть на месте того бедолаги, который первый попал ей под руку. Очень скоро сквозь него я смог разобрать еле пробивающийся топот ног, направляющихся к нам.       Лейтенант Доусон торопливо подбежал к нашей камере с ключами в руках и стал нервно отпирать дверь.       — Вы, быстро на выход! — нетерпеливо сказал он, словно мы сами забрались в камеру и забаррикадировались в ней ради глупой шутки.       Кайл уверенно усмехнулся и, одарив Доусона насмешливым взглядом, вышел. Я поспешил за ним.       — Они же ещё дети! Как вы посмели запирать моего мальчика, как какого-то преступника, не имея на это никаких оснований? Он же несовершеннолетний! Я доложу в департамент полиции штата! Да я вас всех засужу!       — Мама! — впервые я услышал, как Кайл произносит это слово с таким облегчением.       — Кайл, милый!       Миссис Брофловски мгновенно переключилась на ласковый тон и заключила Кайла в крепкие объятья. Кайл что-то сдавленно прохрипел. Офицеры с недовольными выражениями смотрели на нас, и я сделал полшага поближе, стараясь балансировать между близостью к миссис Брофловски и сохранением своих многострадальных рёбер в целости. Наконец она отпустила Кайла и, одобрительно посмотрев на меня, повернулась к сержанту Йейтсу:       — Сейчас мы уходим, но я это так не оставлю! Помяните моё слово, скоро вы все лишитесь своей работы! Вас вообще закроют!       — Полицию не могут закрыть, мэм, — послышался неуверенный голос вроде как детектива Мёрфи, но миссис Брофловски его уже не слушала. Она потащила Кайла к выходу, и облегчение на его лице стремительно сменялось смущением.       — Мам, я сам могу идти.       Я поспешил за ними. Прохладный ветер ударил мне в лицо запахом свободы. Небо уже начало окрашиваться спелыми цветами заката — наш единственный выходной закончился, и шаги, которые мы делали к разгадке смерти Кенни, были меньше первых шагов младенца.       — Стэн, садись, я тебя подвезу, — сказала миссис Брофловски, открывая водительскую дверь. — Я уже сказала Шерон, что еду за вами.       — Ох. Спасибо.       Я сел на заднее сиденье и попытался морально подготовиться к шквалу вопросов, которыми завалит меня мама, стоит мне только переступить порог дома.       Но первые поступили уже сейчас.       — Что вы вообще забыли в полицейском участке сегодня? Мне сказали, что вы сами пришли с повинной, это правда?       — Конечно, нет. Мы не делали ничего незаконного, — насуплено ответил Кайл, пока я смотрел в окно на пролетающие мимо дома. — Мы просто хотели узнать побольше о смерти Кенни.       — Я знала, что вы будете сильно переживать, — растроганно проговорила миссис Брофловски. — Но держитесь подальше от неприятностей, молодые люди.       Под конец фразы её голос налился свинцом, и я тяжело сглотнул.       — Обещаю, мам.       — Да, мэм.       — Ну вот и хорошо.       Уже через пару минут показался мой дом, и я, поблагодарив миссис Брофловски ещё раз, вышел из машины.       — Я напишу тебе, — сказал на прощанье Кайл, и они отъехали, оставив меня перед ещё одним испытанием, которое ознаменует окончательное завершение просранного в никуда выходного.       Я постарался отвечать маме максимально коротко, надавливая на её сочувствие к потерявшему некогда хорошего друга сыну. К моему удивлению, это действительно помогло, и она, обняв меня перед тем, как отпустить спать, попросила:       — Прошу тебя, будь благоразумен.       Оказавшись в комнате и решив сделать сегодня хоть что-то полезное, я собрал все спрятанные банки в мусорный мешок, чтобы завтра выбросить их по дороге в школу. Заодно, наконец, удосужился поставить стирать грязную одежду, протёр полки от пыли и какое-то время просматривал новые покрывала в интернет-магазине. Я решил остановить свой выбор на зелёном, хотя до этого не замечал особой тяги к этому цвету.       Когда на улице стало совсем темно, моя комната выглядела так, что можно было сказать, словно в ней жил Кайл. Если закрыть один глаз и прищуриться вторым. Стоило мне подумать об этом, как я получил от него сообщение.       «Завтра нам нужно самим поговорить с Крэйгом».       Этот день не мог закончиться ещё хуже.