***
Утро нового дня застало Наруто болью в теле и нежеланием двигаться с постели. Он, широко зевнув, перевернулся на другой бок и прокряхтел: поясница стрельнула болью. Будь его воля, он бы сейчас никуда и не вставал бы, но часы упорно показывали семь утра, а за дверьми слышался топот Менмы, которая бежала его будить. И, действительно, не прошло и десяти секунд, как дверь в комнату Наруто отворилась, и внутрь уверенным шагом зашла Намикадзе-младшая, тут же подбираясь к кровати Наруто и тряся мальчика, стараясь его разбудить. — А ну вставай! Нам в академию пора! — говорила она. — Не хочу. Отстань. Я хочу спать. — Ты вчера опять вернулся весь помятый и тут же ушёл к себе. Ты где-то тренируешься? Тебя кто-то бьёт? Что с тобой происходит, Наруто? — Ничего, что могло бы касаться тебя, Менма, — прошипел в ответ мальчик. — Твоё поведение отвратительно! Я волнуюсь за тебя, а ты мне так отвечаешь! — Поволнуйся за кого-нибудь другого, ладно? А от меня отстань. — Вставай и спускайся вниз, — произнесла девушка, глубоко дыша и чуть ли не скрипя зубами: отношение Наруто к ней её удручало. — Я не пойду сегодня в академию. Не жди меня. — Но если ты пропустишь, то отец- — Отцу плевать! А теперь будь добра оставить меня в покое! — огрызнулся мальчик. Менма обиженно поджала губы и, резко развернувшись, покинула комнату, при этом громко хлопнув дверью. Девочка была крайне расстроена и обижена. Брат ни за что нагрубил ей, и из-за этого её детское сердце разрывалось от несправедливости. В отличие от родителей она старалась помогать брату, но тот ответил ей грубостью на волнения. Сам Наруто в этот момент лишь тяжело простонал в подушку. Он не хотел грубить Менме, но с языка сорвалось. Сказанного уже не вернуть, и это расстраивало его. Если он сейчас бросится просить прощения, то сестра его даже слушать не станет, показательно дуясь и делая вид, что никакого Наруто в их семье не существует: мальчик слишком хорошо знал характер сестры, чтобы предсказать её дальнейшие действия. — И что будешь делать? — спросил Курама. — Потом извинюсь. А пока я хочу поспать, — ответил Наруто, прикрывая глаза. Чувство вины тяжело расползлось где-то внутри, заставив прикусить губу и ещё больше пожалеть о сказанных словах.***
Проснулся мальчик только через пять часов. Потянувшись, он тут же отправился в ванную, где почистил зубы и кое-как попытался пригладить растрёпанные после сна волосы. Дома, судя по тишине, никого не было, что было Наруто только на руку. Он, спешно переодевшись в уличную одежду, поспешил на первый этаж, на кухню, где насыпал в глубокую тарелку хлопья и залил их молоком. Ни чай, ни кофе себе он делать не стал, так как молока было более чем. Вскоре насытившись, мальчик сунул тарелки в раковину и принялся их мыть: однажды Кушина отругала его за то, что он оставил грязную посуду, и было так унизительно для него, всё время старавшегося показать себя с лучшей стороны, попасться на таком промахе, как оставленной грязной посуде, что ему в миг стало очень стыдно. С тех пор мальчик старался всегда прибирать за собой, чем восхищал подруг Кушины, мол, такой самостоятельный растёт. Женщина на это лишь криво улыбалась и кивала головой. Путь Наруто пролегал в общественную библиотеку, что находилась на горе Хокаге. Сбивая прохожих, что почему-то решили потолпиться в этот день на улице, Наруто добрался до длинной лестницы в горе. Он прошёл мимо кивнувшего в знак приветствия шиноби-охранника и начал подниматься наверх, глубоко дыша и уверяя себя, что все двадцать лестничных пролётов, где по тридцать ступенек в каждом, он преодолеет за раз. Мальчик любил бросать самому себе вызовы, тем самым пассивно тренируя себя. Забираться на гору по ступенькам — это выносливость и дыхание. Добежать до академии за десять минут вместо двадцати, это скорость и опять выносливость. Подсылать вместо себя на уроки теневых клонов — это практика шпионажа. Такое времяпрепровождения было для Наруто подобно игре. Он, ввиду отсутствия реальных друзей (не считая Курамы и, быть может, Менмы), развлекал сам себя. Сам Наруто не спешил заводить новых знакомств, ибо не был уверен, что другим он будет интересен как друг, а не как сын Хокаге. Да и друга рано или поздно пришлось бы пригласить к себе, и тогда бы он увидел, что на самом деле творится в семье Намикадзе. И, кто знает, как сильно Наруто наказали бы за это. Оказавшись наконец-то в библиотеке, мальчик нашёл полки с историей Скрытых Деревень и, захватив толстую книгу, прошёл в читальный зал, который был практически пуст. Он занял место в углу и пролистал фолиант, ища место, на котором остановился в прошлый раз. До этого он подробно познакомился с историей Скрытого Камня, теперь же пришла очередь Скрытого Тумана. Он погрузился в историю Киригакуре глубоко, вчитываясь в строчки. Обычное домашнее задание превратилось для него в увлекательный рассказ. Сперва, конечно же, было скучно: читать о том, как какой-то мужчина взял пример с Первого Хокаге и основал на месте леса деревню шиноби — такое себе развлечение по мнению Наруто. Но чем дальше он читал, тем было интереснее. Особенно его завлекло с того момента, как Четвёртый Мизукаге, Арато Каратачи, отец нынешнего джинчуурики Трёххвостого Ягуры Каратачи, начал своё кровожадное правление: он всё время воевал, жертвуя жизнями солдат и мирных жителей. Так после этого ещё нацелился на детей. Таким образом, последним экзаменом в тамошней Академии Шиноби являлась драка между друзьями и одноклассниками не на жизнь, а на смерть. Собственно, из-за этого деревню прозвали «Кровавым Туманом». Затем автор книги описывал организацию под названием «Семь мечников Тумана», которая помогала Арато управлять деревней и тихо уничтожала предателей и вражеских шиноби. Более того, он отдельно сказал о каждом и их легендарных мечах. Да так, что Наруто самому захотелось получить один из них. Далее следовало рассуждение о том, что Четвёртый Мизукаге догадывался, что рано или поздно в стране будет восстание, а потому доверился мечникам Тумана, которые, в свою очередь, тайно примкнули к восставшим и помогали им строить планы захвата столицы. Руководила восстанием некая Мей Теруми, которая благодаря Ягуре, помогавшему им, убила Арато Кимуру и тем самым спасла деревню от лишних жертв. В итоге она стала Пятой Мизукаге — первой женщиной-Каге. О ней самой, как о личности, говорилось не так много. В основном автор сделал упор на её силы и способности, из-за чего мальчик сделал вывод, что с этой женщиной лучше не связываться, а не то зашибёт и не заметит. Теруми отменила все кровавые экзамены, упростила обучение, но не опустила планку до академии в Конохе, что очень понравилось мальчику. Читая про то, как новая реформа частично отменила старые порядки, но при этом оставляла тамошних учеников на высоком для будущего генина уровне, Намикадзе начал понимать, что хотел бы обучаться там. Затем Мей подписала с остальными Скрытыми Деревнями мирные договоры, обеспечив страдающей после гражданской войны стране какую-никакую, но безопасность. При этом у неё в помощниках оставались мечники Тумана. На часах уже было где-то четыре часа, когда Наруто закончил читать и понял, что проголодался. Он поставил книгу на место и, махнув библиотекарю на прощание, поспешил уйти. Спускаться вниз по лестнице было куда легче, чем подниматься наверх. На улице количество людей уменьшилось, поэтому мальчик довольно быстро добрался до дома, где Кушина уже накрыла ужин, а Менма и почему-то пребывавший в доме Минато садились за стол. На появление Наруто они никак не отреагировали, лишь сестра мальчика гордо задрала подбородок, а мать положила ещё одни столовые приборы на стол. Под звенящую тишину Наруто сел рядом с Менмой, прямо напротив отца. Тот спокойно ел суп, о чём-то думая. Кушина начала неторопливый монолог, рассказывая про то, что недавно виделась с главой клана Учиха, Фугаку, и тот радостно намекнул, что у них в семье может быть скорое пополнение. Минато же ответил, что надо будет поздравить их друзей и продолжил есть. — Эммм… — тихо промычал Наруто, понимая, что сейчас настало его время. — Пап, помнишь, я недавно приходил к тебе за советом. — Да. И? — ответил Минато, поднимая на сына холодный взгляд. — Я… У меня получилось разрезать листок с помощью чакры. Я начал овладевать стихией Ветра, — произнёс он, с волнением глядя на отца. Тот опустил глаза в тарелку, вновь занявшись едой. Менма непонятливо глянула на брата, не понимая, о чём он, а Кушина встала из-за стола, поворачиваясь к столу спиной и наливая воду из графина в стакан. — А… Пап? Мам? — дрожащим голосом спросил Наруто. — Я правда сделал это, я правда смог. — Ага. Молодец, — равнодушно хмыкнул Минато. — Что-то ты долго возился. — Но… отец… Наруто в шоке посмотрел на сидящего напротив отца, который своим видом не выдавал ни капли интереса. К горлу мальчика подкатил обидный ком, а слова застряли в глотке. Он сморгнул слёзы и, не обращая внимания на взволнованную Менму, посмотрел на спину матери, что так и не повернулась. — Мам? Хоть ты рада за меня? Я смог освоить начальный этап очень редкой чакры. Я очень старался ради этого. — Отец прав. Ты долго возился для того, кто является нашим с Минато сыном, — ответила женщина. — Быть может затем у тебя будет лучше получаться. А пока гордиться нечем. — Но… Но я… — Горло пережало, он не мог сказать ни слова. — Но я хотел, чтобы вы признали меня! В моём классе нет никого, кто бы мог это сделать! Никого! И вы мне говорите… Это? Что я долго возился? — Под конец он повысил тон. — Не кричи на мать, — произнесла Кушина, резко разворачиваясь. — Нос не дорос, чтобы со старшими так разговаривать. — Но мама! Вы оба несправедливы ко мне! Я стараюсь больше всех, чтобы быть лучшим, а вам плевать! Вы лишь говорите, что я недостаточно хорош! А когда я буду достаточно хорош? Никогда??? — Марш в свою комнату. Остаёшься без обеда за такое поведение. Быть может это научит тебя разговаривать со старшими. — Ну и пожалуйста! Вы мне оба отвратительны! Наруто вскочил с места, из-за чего стул, на котором он сидел, перевернулся и упал на пол. Не обращая на это внимания, он унёсся к себе в комнату, на ходу вытирая ладонями слёзы обиды и стараясь не зареветь в голос от несправедливости. На душе скреблись кошки, оставляя после себя неприятную пустоту. Сейчас, именно в этот момент, Намикадзе так ненавидел свою семью, что скулы сводило. Он всегда так старался, чтобы его признали родители, но те лишь в очередной раз посмеялись над ним. И как бы он ни хотел убраться отсюда и больше никогда не появляться в этом доме, но он был не в силах исполнить своё заветное желание. Наруто ворвался в свою комнату и хлопнул дверью, но, вновь подбежав к ней, запер. Мальчик сел на пол, облокотившись о кровать и тихо заплакал. Порой ему хотелось умереть, он даже пробовал пару раз, но Курама постоянно спасал его, говоря, что не хочет терять мальчика. Собственными силами Лис продлевал время своего заточения в джинчуурики и не понимал, почему так делает, если можно было бы так просто избавиться от оков. Наруто не рыдал в голос, лишь громко всхлипывал, постоянно утирая нос и злые слёзы. Ему надоело всё это, надоела эта жизнь и его родители. Ему хотелось чего-то другого. Слово «сбежать» стало набатом биться в голове, и мальчик, поднявшись с белого ковра, подошёл к окну. — Сколько не старайся, а им всё равно плевать на меня. Может, я что-то делаю не так? — спросил он Лиса, смотря на знакомый пейзаж. — Почему им Менма важнее? Ну подумаешь, на целый год младше меня, но учится со мной в классе! Велика заслуга! Ну почему? — по щекам мальчика вновь покатились слёзы, которые тот, однако, не спешил вытирать. — Хочу уйти отсюда. Далеко-далеко, чтобы они меня не достали, но в Стране Огня это не получится. — Ты уверен? — осторожно спросил Курама. — Уверен, но вот куда пойти? В Песок? Нет, у них с Листом договор. А может в Облако? Нет, там какой-то странный Райкаге. — А если Туман? Тебе ведь нравится тамошняя система образования. Да и Теруми вроде как обещает быть хорошей правительницей. — А что? Вариант. Но как мне сбежать? Меня же никто не пустит. За мной всё время наблюдают. Господи, как же мне это надоело! Надоело, надоело, надоело! Хочу уйти, хочу сбежать в тот же Туман, только подальше отсюда, подальше от этой деревни и семейки! — Но как ты это сделаешь? Один ты не справишься. — Мне Какаши поможет. Определённо, он обязан мне помочь. — А ты не боишься, что он всё расскажет отцу? — спросил Лис. — Он больше верен Хокаге, чем какому-то мальчишке. — Я заставлю его. Господи, я заставлю его это сделать, лишь бы убраться отсюда.