Королева и разбойница

      Крисса спала тревожно, и знание о том, что за ее дверью стоит Эйгра де Бонбенор, ее ничуть не успокаивало. Проснулась Крисса на рассвете, но выйти не решилась, заняв себя по итогу тем, что осмотрела комнату. Но красоте убранства и богатству Крисса удивилась еще вчера, и на сегодня у нее на этот счет никаких впечатлений больше не осталось. Комната как комната, решила она в итоге. Ее цепкий взгляд горничной подметил детали — но это была бесполезнейшая информация. Крисса приуныла.       Через несколько часов после рассвета в дверь постучали: Эйгра принесла ей платье. Крисса опешила от того, каким оно было причудливым и богатым. И… тяжелым. Она рассматривала рукава, пошитые по последней моде. Очень непрактично, мелькнула у нее невольная мысль. Как это надевать, Крисса не имела понятия. Она и корсета-то не носила как следует, так, обворачивала вокруг талии, вяло затягивая шнурки.       — Простите, я не горничная, — сказала Эйгра, когда Крисса обернулась к той с беспомощным видом. — Я не сумею одевать Вас.       — Ничего. Справлюсь. — Крисса сбросила халат, оставаясь в одном исподнем. — Это я — горничная.              Платье предназначалось высокой леди Леа, бледной и рыжеволосой. Смуглая невысокая брюнетка Крисса смотрелась в нем не так выигрышно, как могла бы баронесса де Бонбенор. Эйгра не сделала ни единого замечания по этому поводу, но вот Бергат, с которым Крисса встретилась за завтраком, не мог делать вид, будто он слеп. От его взгляда не ускользнуло, что жена надела приготовленное для нее платье, но не украшения. Ни серьги, ни колье, ни диадему, которые он также поручил Эйгре передать новоиспеченной супруге. Волосы ее так и остались стянуты на затылке черной лентой, как у служанки.       — Когда мы прибудем во дворец, я отряжу горничных, чтобы ухаживать за Вами. Если Вы сама не умеете выглядеть, как подобает королеве, Вас сделают похожей на достойную даму другие.       Крисса молчала несколько секунд, затем опустила глаза — на свою тарелку.       — Как будет угодно Вашему Величеству.       Король встал, поддавшись порыву, со своего места, подошел к ней и, проведя рукой по голой шее, задержал пальцы на волосах. В вырезе платья, как ему было прекрасно видно, от волнения затрепетала грудь его будущей королевы. Крисса ахнула, когда ей показалось, что ее дернули за волосы, и хотела было обернуться, но властная рука короля, вновь оказавшаяся на ее шее, не дала ей закончить движение. Черная лента спланировала Криссе на колени. Иссиня-черные волосы расплескались по плечам.       — Королеве не нужно думать о том, чтобы волосы не мешали ей. Полы она не метет и тесто не месит. Носите их распущенными — под диадемой. Пока что.       Рука короля исчезла из-под волос, с шеи Криссы. Она слышала его удаляющиеся шаги, но не обернулась, чтобы взглянуть мужу вслед.              Уже в полдень король со свитой засобирались назад в столицу. Крисса догадывалась, что если бы на ее месте была, как и задумывалось, леди де Бонбенор, визит Бергата продлился бы дольше. Барону и королю нашлось бы, что обсудить. Но сложилось так, что Его Величество предпочел вернуться в свою главную резиденцию. У короля не так много времени на праздные глупости, как может показаться. Король ехал отдельно от жены. С Криссой в повозке была только Эйгра. Забавно, что они никогда не встречались прежде — хотя могли считаться знакомыми через барона или леди де Бонбенор. Обе девушки изучали друг друга, пока Крисса не решилась заговорить. Она спросила, не найдется ли у капитанши карт, но та ответила, что при ней нет ничего подобного. Больше того, ей вовсе запрещено заниматься играми на службе — даже старинной забавой «я вижу что-то на букву…» им с Криссой не стоило развлекать себя. Капитанша стражи стремилась сохранить чуткость гончей. Крисса могла понять. Она дремала, а когда ненадолго просыпалась, жалела, что не захватила книгу. Читать она научилась не то чтобы давно, и это занятие ее очаровало.       Но, в общем, путь до столицы оказался вполне сносным. Когда Эйгра разбудила Криссу, чтобы сопроводить во дворец, на улице стояла густая беззвездная ночь. Даже луна не рассеяла непроглядно-чернильный мрак. Не настолько она была милосердна в тот полуночный час.