Королева и разбойница

      Тем же вечером к Криссе, наконец, явился муж. Она сидела за туалетным столиком — служанки только что ушли, и она собиралась лечь в постель. Но что-то подсказало Криссе, что сегодняшний вечер особенный. Ее переодели в свежую сорочку персикового цвета. Крисса с трудом могла определить, более дорогую или же нет, но без сомнения более открытую. Волосы не просто расчесали, а уложили — как будто Крисса еще собиралась куда-то выходить. Ее оставили перед зеркалом, и Крисса успела несколько минут поразмышлять над своим отражением — каким чужим оно теперь казалось ей. Пока звук открываемой двери не прервал ее. Крисса перевела взгляд в сторону: за ее плечом вырос Бергат. Крисса почувствовала, как часто, до боли, заколотилось ее сердце.       Камзол король мгновенно сбросил на ближайшее кресло, оставшись в рубашке, в два шага достиг стула, на котором сидела Крисса, и положил руки ей на шею. Девушка ахнула. Кожу ее обожгло холодом, и когда Бергат убрал руки, она увидела на своем отражении бесценное колье: крупные рубины, оправленные в серебро.       — Хочу, чтобы через минуту на тебе не было ничего иного. — Сказал Бергат.       Крисса чувствовала, как тает вся ее решимость. Она полагала, что будет готова к этому моменту. Уверяла себя, что и бояться-то нечего. Но теперь не находила в себе сил шевельнуться.       — Вас очень долго не было, мой господин, — сказала она онемевшими губами. — Вы даже не присылали сведений о себе.       — Я король, у меня много дел, — рассмеялся Бергат. — Ты, должно быть, думала, что я целыми днями пью вино и играю в мяч?       Крисса смотрела на него и думала, может ли она полюбить его? Она не могла не отметить, что Бергат, безусловно, красив: высок и хорошо сложен, молод, но не юн… Через лоб у него уже пролегла одна-единственная морщина, след от привычки то хмуриться, то вскидывать брови, смеясь. Крисса вспомнила, что уже не раз видела, как король смеется, но он не делал этого с нею. Она не казалась ему забавной.       — Нет, я вовсе… Просто хотела проявить интерес… к Вашим делам… И только.       — Не думаю, что тебе интересно. Нужно многому научиться, прежде чем ты сможешь понять. — Пальцы Бергата прошлись по шее Криссы, лаская кожу… и играя с колье. — Но для дел у меня, слава Демиургу, есть Тиксье. Он к тебе заходил, похотливый таракан. Я знаю.       Крисса привстала, и Бергат взял ее за руку, стискивая палец, теперь украшенный магической вязью.       — Мы просто…       — Это я тоже знаю. Ты же помнишь? — Он воздел свою руку, показывая кольцо. — Я знаю о каждом твоем шаге. Где ты была и когда. И я рад, что нигде.       — Конечно, куда бы я делась из замка. Мне и выходить-то не позволено.       Король прижал к ее губам большой палец, мягко нажимая, унимая поток слов.       — Не будем доходить до упреков. Я сделал это для твоего же блага, и вскорости ты это поймешь сама. — Бергат наклонился над Криссой. — Чем меньше в тебе от служанки, тем больше от королевы.       Он убрал руку, чтобы поцеловать ее: узкие его губы оказались неожиданно властными. Все в Бергате было создано, чтобы покорять, и звание правителя Кавернваля отточило его сущность властителя, облекло в янтарный панцирь высшей власти.       Когда он отпрянул, Крисса потупилась, скованная, замороженная.       — Что, если окажется, что служанкой я быть перестала, а в королеву так и не превратилась?       Бергат взял ее за подбородок и наградил еще одним жарким поцелуем.       — Лучше не думай об этом. Просто сосредоточься на том, чтобы соответствовать роли хорошей жены короля. И я буду тобой доволен. — Он толкнул ее на кровать. — И народ будет тобой доволен.       Крисса упала на мягкую перину. Алый полог над нею казался ей театральным занавесом перед спектаклем. Ей чуть было не показалось, что он вот-вот распахнется, и она увидит сцену с ряжеными в демонов актерами.       — Скажи, что любишь меня, — Бергат плавным кошачьим движением оказался над нею, навис, одной рукой упираясь в подушку возле уха Криссы. Второй ладонью провел по груди, через шею, тронув ожерелье, точно оно было частью тела его жены. Пока не остановился на ее подбородке. — Скажи, что полюбила меня с первого взгляда.       Его пальцы кружили по нижней губе Криссы. Она была бы рада сказать хоть что-то… то, что он требовал от нее, хоть что-нибудь! Но оцепенение владело всею ее сущностью, от пальцев ног до корней волос превратив ее в мрамор.       — Разве ты раскаиваешься, что ты теперь моя супруга?       — Нет, — выдохнула Крисса, и одно простое слово потребовало от нее усилия большего, как если бы она поднимала свинцовый шар.       Сердце билось так, что Криссе казалось, словно ее всю колотит от этого неистового содрогания. Она подняла руку к шее: колье душило ее. Тяжесть рубинов ощущалась, точно вспрыгнувший на грудь ночной демон.       — Я не могу, — выдохнула Крисса едва слышно. — Простите, не могу.       Она поднырнула под руку короля, сползая с кровати. Зашарила под нею в поисках ночного горшка, но тщетно — пусто, ничего там не было. Она закашлялась, чувствуя, что если не напряжет сейчас все свои силы, ее вырвет.       Бергат, приподнявшись на локте, с недоумением наблюдал за женой.       — Ты не первая девственница в моей постели. Но такую реакцию я прежде не видел.       Крисса кашляла в ладонь. Она никак не могла успокоиться.       — Ты переволновалась. Такое бывает. Не воспринимай это слишком серьезно.       Ее все-таки вывернуло наизнанку, и Крисса боялась поднять глаза. Отвратительная зловонная масса впитывалась в дорогой ковер.       — В тебе все еще много от служанки, моя милая, — сказал Бергат. Ласково, но страсти в его голосе Крисса уже не слышала. — Я уже сказал: приду, когда ты вытравишь из себя до капли всю прежнюю сущность.       — Как видите, я пытаюсь, — огрызнулась Крисса, утирая рот. Она вскинула голову, но Бергат уже покидал ее: встал с кровати, морщась, подхватил камзол и вышел.