Пертурбация - перен. внезапное, резкое нарушение нормального хода чего-либо,
вызывающее замешательство, смятение
— Сами-то кто будете? — Я — Дейдара, а это… хм… мой младший братишка, Сасори. Всякий раз, как он это говорит, очень сложно сдержать гримасу раздражения. За годы, проведенные в кукольном теле, Сасори успел отвыкнуть от богатства человеческой мимики и от того факта, что иногда она отражается на лице непроизвольно. Гончар, в чью лавку они пришли, придирчиво осматривает их с ног до головы, скрещивает руки на груди. Мужик с виду матерый, грубо сбитый и все же сразу видно — гражданский. И остается надеяться, что взгляд у него по этой причине наметан не так хорошо, как у самого Сасори. — И что вы у нас забыли? — А… хм… Дейдара плохой лжец — слишком эмоциональный, слишком оторванный от реальности. Сасори, впрочем, в социальных играх преуспел не больше. — В общем, наша деревня пострадала во время войны. Так что теперь мы ищем новый дом, ага… Прозвучало погано. Сасори даже приходится подавить желание прижать ладонь к переносице. Гончар щурится, поджимает челюсть, так что на скулах проступают желваки. Надо бы уходить — и так все ясно, но Дейдара намеков не понимает. Стоит, ждет ответа. А глаза глупые… или только так кажется? Сасори не уверен, что это возможно, но в последнее время Дейдара начал раздражать больше привычного. — А по-моему вы беглые шиноби, — мрачно подытоживает гончар. — Что, в мирное время кормиться нечем? Да хер я вам работу дам. Можете разве что в зад меня поцеловать за десять рё. Или ползите обратно в свои поганые деревеньки. Сасори не без труда, но проглатывает злость и даже успевает подцепить Дейдару за локоть, дернуть на себя раньше, чем тот ответит. Глаза у него больше не глупые, а злые, как у затравленной псины. — Мы уходим, — сообщает Сасори твердо. — Давайте, валите! — вторит гончар. И Дейдара неожиданно поддается. Взмахивает рукой, мол, все равно. — Ой, да пошел ты, ага! — и даже позволяет себя увести. Вот только Сасори, когда они выходят обратно на торговую улицу, не может отделаться от скверного чувства, будто что-то упустил. Мелочь, движение на периферии зрения. И не предвещающая ничего хорошего улыбка на чужом лице только подтверждает этот вывод. — Дейдара, нет! Перехватить Дейдару за руку он, конечно, успевает, но остановить — уже нет. — Кац! Взрыв оглушает улицу. Грохот, ударная волна, клубы дыма и крики. Все то, что Дейдара так любит. Все то, что Сасори так ненавидит. Благо хоть под покровом суеты и общей паники у них есть время убраться отсюда по-хорошему. Сасори дергает Дейдару за руку. Тянет за собой. Они отходят путанными переулками, бегут, при первой же возможности перемещаются на крыши. Человеческое тело медленное, не гибкое, а любые ошибки отдаются болью в ногах — бесит. Но Сасори бежит и, благодаря тренировкам, уже даже наравне с Дейдарой. Периметр деревни они покидают быстро, к дому отходят не привычной тропой, а напрямик через лес. Времени на то, чтобы собраться и уйти у них не так много. На первом же привале, не считая краткого визита в несостоявшийся их дом, Сасори обозначает свое отношение к случившемуся. — Идиот! — от души размахнувшись, он бьет в челюсть. Дейдара успевает закрыться и кулак врезается не в лицо, а в предплечье. Сасори это злит только больше, потому он пинает под колено. Уже удачнее. Пошатнувшись, Дейдара теряет равновесие и теперь уже простого толчка хватает, чтобы повалить его на землю. — Какого черта ты это сделал? Полностью падать Дейдара все равно не хочет — группируется, ставит страховку. И сейчас, пожалуй, Сасори особо остро не хватает возможности избить его, как раньше, когда они были на равных. — Он оскорбил нас, ага! — в сердцах возражает Дейдара. — Ну так оскорбил бы его в ответ и все! Теперь мы снова бездомные. Дейдара фыркает и вместо того, чтобы подняться на ноги, садится на траву, раздраженно смотрит снизу вверх. — Хм. В прошлый раз это случилось из-за вас, между прочим. Но я-то молчу, нет? — В том, что я сделал, был смысл. — Вы отравили пациента, ага. В этом не было смысла. Вообще. Сасори шумно и глубоко вдыхает, чтобы не продолжать драку. Напоминает себе, что это просто эмоции, продиктованные человеческими гормонами. Адреналин и кортизол. Раздражающая бессмыслица. Разум говорит не лезть в бой, где шансы на победу стремятся к нулю. — Мне нужна была хоть одна марионетка. Я тебе говорил об этом. — Ага, — выплевывает Дейдара с сарказмом. — И вы не нашли в лесу дерево, да. — Заткнись ты уже. Сасори мог бы пуститься в долгие объяснения, почему искусственные марионетки уступают человеческим, что решение это было рациональным и пользы им обоим принесло куда больше, чем взрыв гончарной мастерской. Но он не видит смысла даже пытаться сотрясать воздух перед идиотом. А тот наконец поднимается с земли, глядит в упор и вдруг говорит: — А мы с вами уже одного роста. Сасори кривится. — Еще раз назовешь меня своим "младшим братишкой" и я убью тебя во сне. — Ага, конечно. Это ведь сейчас единственный способ, как вы можете мне навредить, ха, — выдает Дейдара с усмешкой. И сбегает раньше, чем Сасори успеет ответить.