***
Из-за состояния здоровья Виктору разрешили сидеть на стуле перед членами Совета Градоправителей Пилтовера. Впрочем, была бы его воля, он бы не тратил на них время. Пустая болтовня и переливания из пустого в порожнее едва ли не по расписанию на несколько часов пару раз в неделю. На что только некоторые тратят своё драгоценное время. — До Совета дошла информация, что проект, над которым вы работаете, представляет опасность… Виктор не слушал этот галдёж вокруг, но эти слова его из глубины своих мыслей: — Ч-что, простите? — Хекстековое ядро, надо которым вы работаете, судя по всему оно представляет угрозу для жизни, — Хеймердингер за огромным столом на фоне остальных выглядел комично. «Он всё время выглядит комично», — подумал Виктор. — «Заносчивый комок шерсти с большими искренними глазами». Виктор испытывал к йордлу двойственные чувства: тот был гением. Но не любившим идти на риск. И именно это чувство обесценивало Хеймердингера в глазах его и Джейса больше всего. — Виктор, расскажи всё что произошло, — подал голос напарник учёного, сидящий с некоторых пор в совете. «Лицо прогресса теперь именно что лицо. Красивая обёртка, в которую можно сунуть готовый результат. Прогрессу нужен мозг и руки, а не фантик», — раздраженно подумал Виктор, но всё же в слух сказал другое: — Я работаю над самообучающимся устройством на основе хекстека. Мы с Джейсом называем его хекстековым ядром. — И какова цель данного изобретения? — неожиданно подала голос Медарда, которая обычно отмалчивалась до последнего. Виктору поймал себя на том, что любой вопрос вызывает у него с трудом сдерживаемое раздражение. — Мы не знаем, — вставил Джейс и поймал на себе недовольный взгляд Виктора. Если бы тот мог, то точно бы запустил в него чашкой. Единственное, что его остановило в этот момент — собственно отсутствие чашки под рукой. — Пока что не знаем, — поправил его напарник. — Поймите: мы занимается исследованием ранее недоступной обычным людям области. К сожалению, могут возникать трудности, их никак не избежать, когда работаешь со столь мощным инструментом, но опасность, о которой вы говорите, сильно преувеличена. — Оно нестабильно! — протрещал советник Болбок. — Это было только два раза. Вопросы начали сыпаться на Виктора, что он уже не задумывался, кто их задаёт: — Второй раз оно чуть не уничтожило помещение. Это, по-вашему, не опасно? — И насколько я знаю из отчета, вторая потеря стабильности продлилась дольше первой едва ли не в десять раз, — один из глав совета, кажется его звали Сало, как обычно наслаждался вином на рабочем месте. «У него даже выражение лица такое, словно ему совершенно скучно тут находиться», — подумал Виктор. — «Он даже не пытается вникать, просто дергает факты». — В другой раз оно может вообще не успокоиться, — заметил женский голос, но кто это сказал, учёный не увидел, судя по напыщенному тону это была Шула. Хеймердингер покашлял, призывая совет к тишине: — Вы сказали, что оно самообучаемое. Это могут быть последствия обучения? Что-то вроде отсроченной заданной команды, — спросил он. — Не думаю, что это возможно… — Виктор осунулся понимая, к чему все ведёт. Его отчитывали, как провинившегося мальчишку. — Я бы не исключала такую версию. Хекстековское ядро это темная область, в которой может быть спрятано огромное множество неприятных сюрпризов. — Цель хекстековского ядра — это возможность использования его всеми желающими. Узнать границы возможного и подарить жителям Пилтовера для личного пользования, — Виктор понимал, как по наивно звучит его мечта для этих политических акул. Им интересны только достаток и стабильность. И если что-то может мешать их собственному достатку и стабильности, какая-то новая технология позволить поднять головы загнанным в угол несчастным и насквозь больным изгоям, изуродованными токсичными отходами, из Нижнего города, они это уничтожат ещё в зародыше. Город прогресса таков только для тех, кто может его себе позволить: деньгами или пользой, остальным же лучше не высовываться из своих нор, чтобы не марать взгляд этих чёртовых эстетов своим несовершенством. Но он не может отдать проект им на милость: — Оно может воспроизводить материю, возможно сможет излечить те недуги, которые пока нам неподвластны… — Ядро, без предупреждения режущее всё может стать оружием в руках сумасшедшего! Может убить собственного владельца и погубить сотни жизней. Молодой человек, вы не понимаете, какую угрозу несёт… — Хеймердингер словно не слышал его. — ВЫ ГОВОРИЛИ ТОЖЕ САМОЕ О ХЕКСТЕКЕ!!! — не выдержал Виктор, поднимая голос до крика. — ВЫ ВСЕХ ТУТ ЗАПУГАЛИ РАССКАЗЫВАЯ, ЧТО ЕЩЁ ЧУТЬ-ЧУТЬ И МЫ ВСЕ СДОХНЕМ, А ТЕПЕРЬ?! ВЫ СКАЧЕТЕ ЧЕРЕЗ ХЕКС-ВРАТА ПО КАРТЕ РУНТЕРРЫ, КАК КУЗНЕЧИКИ!!! Совет разом замолк. — Виктор… — у профессора даже уши опустились, явный признак того, что слова его ранили, но Виктору было уже плевать. Первой опомнилась Мэл: — Я вынуждена предложить наложить запрет на дальнейшее исследование Ядра в виду его очевидной угрозы для города и жизни его жителей. У нас есть стабильный хекстек, на данный момент он полностью покрывает наши потребности и наиболее безопасен для экспериментов, — она подняла руку. — Я за отказ от исследования опасного объекта. Один за другим вокруг Виктора вспыхивали узкие лучи света, показывающие на согласных с её предложением членов совета. Вспыхивали со звуком, словно молоток загоняет в крышку гроба гвоздь. — Прости, но это для твоего же блага, — последним оказался Джейс. Виктор, опираясь на трость, с трудом поднялся со стула не дожидаясь заключения. — Совет Пилтовера закрывает исследование Хекстековского ядра. Оно будет изъято и утилизировано в соответствии с законом об опасных изобретениях, — объявил профессор. — Мне очень жаль, но так надо, мой мальчик. — Виктор, я не хочу, чтобы ты погиб, — Джейс поднялся следом, глядя в спину хромающему прочь другу. Тому, что когда-то протянул руку и помог ему, когда никто в него не верил. — О, не утруждайся, ты только что убил меня одним движением руки, — бесцветным голосом отозвался Виктор не оборачиваясь.***
Несколько дней спустя после второго открытия порталов в Бездну В Зауне есть присказка: если придёшь в себя после заварушки первый раз и сразу увидишь Синджеда, то это к удаче — значит шансы выжить есть. Если второй раз пришёл в себя и увидел Синджеда — быть беде: алхимик уже тобой заинтересовался. А третьего раза не будет. Лука посмотрела на искаженное отражение в металлическом подносе: розовая радужка глаз выглядела непривычно. Если бы она не знала из-за чего они вдруг стали такими, то эффект может быть ей даже понравился. Она уже два часа занималась тем, что протирала стаканы и подносы за барной стойкой пытаясь справиться с тревожностью. Силко закрыл «Последнюю каплю» на сутки по какой-то одной ему известной причине (вероятно хотел поработать в тишине), что дало почти всем обителям здания выдохнуть спокойно. Джинкс редко обвалялась на первом этаже «Капли», а судя по выражению лица Севики — отсутствие возможности обыграть кого-нибудь сегодня в карты было для неё личной трагедией. Лука подняла бутылку и плеснула ей виски на два пальца: — За счёт работодателя, — улыбнулась она, мягко толкая стакан по барной столешнице к телохранительнице босса. — Как мило. Сейчас расплачусь, — заметила та, но от выпивки не отказалась. Лука в очередной раз наивно улыбнулась и закинула полотенце себе на плечо: — Сегодня я наливаю, так что береги печень. Я не знаю меры, — предупредила она. Без вездесущего света неоновых ламп Зауна, «Капля выглядела» совсем иначе: спокойнее и уютнее что ли. Поэтому Лука не спешила их включать. Севика устало посмотрела на девицу, не зная как на это реагировать. После предложения Силко всё сказанное становилось… неискренним что ли? Не то чтобы Лука была ей симпатична, она была замарашкой, совсем не в её вкусе. У Севики не получалось найти хоть что-то положительное, за что можно было бы ухватиться? Фигура? Ничего примечательного. Напускная женственность, как у девчонок в борделе, которой так не хватало самой Сильвике? Это не про Луку — она чаще всего собирала волосы в хвост и те разы, когда её видели накрашенной, было дело рук Джинкс, а значит совершенно вульгарно. Она даже драться не умела. Её вспышки ярости… Так, стоп! Вот оно. — О, буду иметь ввиду, что напиваться нельзя — ты не дотащишь меня до кровати, — выдала Севика наконец отвечая на улыбку. — Ну… — Лука кинула взгляд на часы. — Если протянешь до вечера под мои алкошефством, то может и дотащу, там обычно начинается… — она скривилась. — Но я надеюсь до такого не дойдёт. — Планирую торчать тут всю ночь. — Ох. Тогда я оставлю тебе ключи от кладовки. — М? — Там выпивка. Я пошутила насчёт того, что дотащу. Мне придётся оставить тебя тут, — намекнула Лука. — Ну… — «Час гнева»? Серьезно? Ты думаешь, что сможешь меня ударить? — Могу, наверно. — Ха! — это правда рассмешило Севику. — Ты же… дохля! Лука открыла было рот, чтобы что-то ответить, но видимо так и не придумала ничего путного. — Ха-ха! — рассмеялась Севика ещё больше, увидев выражение лица той. — Умора. Ты правда думаешь, что можешь меня хотя бы раз ударить? Силко называет тебя пташкой и он прав, я лично могу переломать тебе кости не используя её, — она повела плечом с протезом. — Я знаю, — Лука вздохнула. — Просто я не хочу доставлять неудобств из приступов. А после недавнего, они стали ещё… — Злее? — подсказала Севика. — И сильнее. И длится дольше. Теперь точно понятно, что это мерцание. Что будет, если однажды я не смогу это контролировать? В смысле, я так и останусь агрессивной, как бешеная собака? — Какая-какая собака? — не поняла женщина. — Больная и от этого злая собака. Так называется болезнь в Терре. Когда животным больно и плохо они кусают всех не разбирая, потому что думают, что все вокруг делают им больно, — объяснила Лука. — Поэтому верные собаки часто кусают своих хозяев. Что если я перестану понимать, кто мне друг, а кто… — но у Луки не было врагов. Мелкие конфликты с заунцами были не в счёт, они не стоили такого внимания, чтобы бить за это лица до кровавой каши. А в приступе Лука явно могла поступить именно так. Проверять не хотелось. — А… — протянула Севика, не зная, как реагировать на такое признание. — Знаешь, пока ты даже близко не догнала Джинкс. С таким разрывом я не представляю, сколько в тебя должны влить этой дряни. Лука пожала плечами и кивнула на руку, скрытую под накидкой: — А ты? Телохранительница выгнула бровь. — Ты используешь мерцание для протеза. Я видела, как ты выбивала говно из обидчика недавно. Как ты справляешь с побочками? — Не справляюсь. Покричу, отпизжу кого-нибудь и успокоюсь, — отмахнулась Севика. В принципе это было недалеко от правды. Дверь бара, не смотря на табличку «Закрыто» открылась и в помещение ввалился, как к себе домой, Финн. Лука видела его пару раз мельком, но тогда их отделяла друг от друга толпа посетителей: в те разы он просто молча уходил наверх к Силко, но сейчас, заметив парочку у барной стойки, направился напрямую к ним. Та роскошь, которой окружил себя этот мужчина была буквально провокационной для Нижнего города, где люди не то что целую одежду не могли себе порой позволить, а даже свежую еду. У двери встала пара его охранников, видимо на случай, если в химбарона вдруг прилетит стул. — О, прелестно, — вместо приветствия сказал он, хотя было понятно, что ничего прелестного он перед собой не видит. — Налей мне что-нибудь особенное что ли, — на слове «особенное» конечно имелось ввиду самое дорогое что есть, на меньше он был не согласен. Лука посмотрела на Севику, та пожала плечами: — К сожалению бар сегодня закрыт, — ответила она и снова посмотрела на Финна. — Да? — химбарон бросил взгляд на стакан в руках Севики. — Я тебя тут раньше не видел. — А я тут и не работаю. — И что же тогда ты делаешь в закрытом баре и за барной стойкой с полотенцем для стаканов на плече? Лука взвесила в руке полупустую бутылку, думая, что её вполне можно использовать как орудие при необходимости. Поэтому она ставит ее перед собой и меняет хват на горлышке в качестве предупреждения. — Ворую выпивку у Ока Зауна, что ж ещё. — Храбрости у тебя не отнять, — замечает Финн. — Или глупости. Я пока не понял, у тебя ужасный акцент. Видимо ты и есть та самая невеста Промышленника, о которой все говорили неделю назад. — Она утонула, — вступилась за Луку Севика. — Её сожрали чудовища под водой, — добавила Лука. Финн посмотрел на них как на сумасшедших, но комментировать не стал, переключаясь на причину его появления в «Последней капле»: — Я к Силко. Он у себя? — Ладно, налью для смелости, — с выражением сочувствия Лука подцепила пальцами чистый стакан и плеснула из бутылки. — Читать не умею, поэтому насколько это «особенное» не могу сказать. Финн стакан взял, сделал глоток, поставил его на место и со скучающим видом пошёл смотреть на музыкальный автомат, сохранившийся ещё в «Последней капле» с момента открытия: редкость для этих мест, диковинка из Верхнего города, принесенная сюда бывшим владельцем. — Что-то он не очень спешит, — Лука без особого восторга посмотрела на химбарона. — Он знает, что и шага на лестницу не сделает, если я ему не разрешу. А идти к Силко он может только в моем присутствии, иначе я откручу ему яйца, — Севика опрокинула остаток виски в себя и вытерла большим пальцем губы. — Я вот что подумала, детка: возможно, мне стоит заняться тобой? Похоже, что тебя надо гонять, чтобы ты приползала к себе вечером и падала лицом в подушку, забыв снять обувь. — Что? Нет! — Да. — Нет! Нет! Нет! — громким шёпотом запротестовала Лука. Их препирательства заинтересовали Финна, он бросил взгляд через плечо, но возвращаться не стал. — Даже не думай! У меня полно дел! — Лука смотрела на то, как Севика расплылась в хищной улыбке. Физические упражнения она ненавидела ещё со школы. Что может придумать эта мадам — вообще большой вопрос. — Каких же? Протирать стаканы? Или штаны? Или дырки взглядом в Силко? Нет, моя хорошая. Раз ты застряла в Зауне ещё на неопределённый срок, я научу тебя драться. Глядишь, сможешь надрать задницу кому-то вроде этой золоточелюстной гниды, — и Севика многозначительно посмотрела в спину Финна. — Так и скажи, что ты смерти моей хочешь! — возмутилась Лука, но Севика только смеётся на это и окликает Финна.***
Синджед редко кого звал к себе сам, предпочитая уединение. Дорогу к нему знали избранные и Силко в этот список ожидаемо входил, но очень удивился, когда получил от доктора записку с просьбой явиться лично без объяснения причин. Теперь же он сидел в кресле доктора и смотрел на мужчину перед собой, которого представил ему Синджед, попросив выслушать. — Это… неожиданно, — наконец сказал Силко, когда гость закончил. — И вероятно я должен вам сочувствовать в сложившейся ситуации. Но только никак не могу взять в толк, причём тут я? Как вас там зовут, повторите, пожалуйста? — Меня зовут Виктор, — калека сохранил лицо не смотря на открытое пренебрежение к нему и его рассказу. — Я один из тех, кто стабилизировал Хекстек и создал Хекс-Врата. И я хочу предложить вам сделку.