Там, где я тебя нашёл

      Фрэнк не слушал учителя биологии. Тот рассказывал информацию, о которой в других школах не поведают — об оборотнях, в частности что-то о формируемых ими парах. Судя по тому, что сидящая за его спиной Джамия хихикала — о пестиках и тычинках явно. Да и было бы над чем хихикать — уж подростки в шестнадцать давно всё выяснили про разные виды секса, даже если их опрятные мамы считали, что им негде взять информацию. А Фрэнк и вовсе представлял вчера вечером, как занимается любовью с подуш… с Джерардом. Сначала это было на батуте — они засиделись в укромном уголке, забыли о времени и их закрыли в зале. Поцелуй за поцелуем и… а потом Фрэнк решил, что полёт в космическом корабле интереснее. Когда можно обнимать Джерарда, отключать гравитацию и парить вместе, прижимаясь. А в каюте… почему бы в хорошем звездолёте не быть комфортабельной кровати?       И вообще, старшекласснику Айеро было не до биологии. Он переживал вчерашний день. Кажется, он никогда столько не смеялся. И причиной этому — Джерард Уэй. Замечательный, добрый, с милым носиком, похожий на ёжика. Фрэнк хотел сбежать к нему ещё до посадки в школьный автобус, который отвёз бы его в академию для всех волчат из окружающих городков — за пределами района, где-то в лесу. Но Рэй схватил его за воротник пальто и развернул у ворот, сказав:       — Джерард наверняка сейчас в школе, учится на отлично, и зачем ему парень-неуч?       Честно говоря, он сказал «парень-дебил».       Фрэнк послушал, успел на автобус, но еле досидел до конца занятий. Позвонил по телефону-автомату в фойе домой и сказал, что у него дополнительный урок скрипки, и он вернётся через час-полтора на дополнительном автобусе. И это был ещё маленький обман по сравнению с тем, что скрипку он бросил в начале учебного года, променяв на занятия по гитаре. На отчётном полугодовом концерте перед зимним балом мама не увидит сына в школьном оркестре. Вот тогда он ей и расскажет. Папу, который ему гитару подарил, конечно, сдавать не станет.       Он рисовал в тетради чашки, над которыми вился дымок, превращающийся в сердечки, примитивные космические кораблики среди звёздочек, пытался изобразить симпатичный профиль Джерарда. А учитель вещал про какие-то биологические субстанции.       Фрэнк еле дождался звонка…       Чтобы следом снова тоскливо засесть в спортзале. Мама отпросила его с физкультуры на пару недель, а Джамия туда не пошла, потому что накануне сделала маникюр. Поэтому они уселись на дальней скамье как зрители ученического волейбола.       — Тебе не поставят пропуск? — спросил Фрэнк, поставив локти на колени и подложив кулаки под щёки. — Или неуд?       — Даже если и поставят, — ответила Джамия, выставляя перед собой ладонь и любуюсь работой маникюрщицы. — К карьере в спорте я не стремлюсь.       — А к какой стремишься?       — Быть домохозяйкой. Содержать жильё в чистоте, ждать домой мужа, готовить вкусный ужин, выпечку.       — По-моему, тебе лучше меньше общаться с моей мамой.       — Твоя мама — потрясающая женщина. Кстати, после школы…       И тут во Фрэнка прилетел мяч. В голову не попал, но шибанул по коленям, что тоже очень неприятно.       — Эй, Айеро, мяч подай! — крикнул парень в футболке с логотипом академии — волком, конечно.       — Поднимись и возьми сам, Шехтер! — раздражённо ответил Фрэнк.       — Что ты себя ведёшь грубо? — прищурился одноклассник. — Прямо лаешь?       Дыхание Фрэнка остановилось. Взгляд остекленел. Шея вспотела. Только этого ему не хватало — чтобы кучка подростков прознала, что один от них отличается. Он схватил мяч и со всей силы швырнул в Шехтера. Не попал, конечно.       — Кстати, у тебя же недавно был день рождения? Присоединишься к компании?       — К какой компании? — нахмурился Фрэнк, оттягивая галстук.       — К волчьей, конечно. Собираемся, практикуем навыки, дальние забеги, по ночам в том числе.       — Я… — Фрэнк не знал, что ответить. Бегать с компанией волков рыжий щенок Суп не мог. А ещё он подозревал, что Шехтеру кое-что известно, и это предложение тихоне, пусть и известного рода, неспроста.       — Фрэнк не может, — ответила за него Джамия. — Все же в курсе, он единственный наследник Айеро, кто его отпустит по лесам носиться? Миссис Айеро не видел? Да она притащится в академию, если Фрэнк задержится на минуту, не предупредив!       Кажется, подруга сделала ещё хуже. Но, если никто не знает про пса, то пусть лучше у него будет репутация маменькиного сынка.       — Конечно, — улыбнулся Шехтер. По мнению Фрэнка — ехидненько. — А ты, Нестор? Что делаешь лунной ночью? А?       Джамия лишь фыркнула в ответ и вернулась к своим ногтям.       — Ты рассказывала кому-то про меня? — шёпот спросил Фрэнк. — Про собаку?       — Я не способна на предательство, если что, — обиделась Джамия. — Куча твоих родственников была на инициации. Не думаю, что кто-то молчал, хотя это было бы прилично. Мне кажется, пока никто не знает. Возможно, когда распространится, то есть — если распространится, то ваш семейный доктор и твоя мама уже всё выяснят, и ты станешь волком, как положено.       — Слушай, Джамия, ты не могла бы прикрыть меня перед мамой после школы. На часик-полтора? Скажешь, что у меня дополнительные занятия?       — Нет. И не потому, что обманывать нехорошо, а потому что твоя мама везёт нас в торговый центр.       — А я почему об этом не знаю?       — Она хотела сделать сюрприз — свозить тебя развеяться, купить обновку. Сказала, что маленьким ты очень любил такие поездки.       — Потому что всегда водили в кафе-мороженое.       У Фрэнка совсем не было настроения тягаться по магазинам. Он стоял, как манекен, пока мама застёгивала на нём очередной пуховик. Мальчику хотелось к Джерарду, в этот раз он бы не затупил — в своих мечтах тогда, на батуте, Фрэнк обнял его за шею и крепко поцеловал. Оправдывал он себя тем, что брат Джерарда их прервал, а не своим страхом и застенчивостью.       — Посмотрись, — Линда подвела сына к большому зеркалу. Фрэнк увидел в нём утопающего в бежевом пуховике мальчика, а капюшон, который мама нахлобучила на голову, делал его похожим на астронавта, готового выходить в открытый космос. — Верхняя ткань наполовину из хлопка, водоотталкивающая. Фрэнк! Ну что ты молчишь! Зима будет снежная и холодная по прогнозам, с утра уже ледок на лужах! Тебе нравится? Джамия, что ты скажешь?       Джамия оторвалась от витрины с такими нужными к зиме тёмными очками и кивнула.       — А красного нет? — безразлично поинтересовался Фрэнк.       — Зачем такой яркий? — поморщилась мама. — На кого ты будешь похож?       — Мне нравится красный.       Линда размышляла, поджимая губы. Фрэнку хотелось думать, что она хотя бы по поводу пуховика прислушается к сыну, но…       — Купим красные рукавицы. А пуховик возьмём этот.       Огромный пакет с пуховиком, из которого красивым красным пятном выглядывали рукавички, стоял рядом. Перед Фрэнком на столе таяло трёхэтажное мороженое, вишенка уже съехала вниз. Джамия напротив с удовольствием облизывала ложку и смотрела по сторонам. Мама ушла в продуктовый супермаркет, оставив друзей в симпатичной кафешке. Естественно, взяв обещание, что они оттуда никуда не денутся и будут её ждать.       — Ты из-за пуховика расстроился, что ли? — спросила она.       — Нет. Просто это не то, что мне хотелось бы.       — Мороженое ты выбирал сам, а оно сейчас превратится в лужу.       Фрэнк взялся за ложечку, зачерпнул мягкое вишнёвое лакомство и закинул в рот.       — У тебя были секретные дела? Ты ведь сбежать хотел.       — Ничего особенного, — солгал Фрэнк.       — У тебя кто-то появился? — Джамия приподняла брови.       — Нет.       Это было правдой, потому что их с Джерардом не объединяли совместные любовные приключения. Ну, пока что.       — Хочешь прикол? Знаешь, почему я здесь?       — Потому что ты моя лучшая подруга, которая вдобавок прекрасно ладит с моей мамой?       — Сейчас посмеёшься, но Линда бы хотела видеть меня твоей парой. И женой в будущем.       — Блин, Джамия, понимаешь, в чём дело… я скорее в твоего брата влюблюсь. И не потому, что ты плоха, а совсем по другой причине.       Фрэнк выпалил это и засунул огромную порцию подтаявшего мороженого в рот. Он был зол не из-за пуховика. Хотя это тоже сыграло свою роль. Он не может завести домашнее животное, не может выбрать цвет куртки, а ещё, оказывается, и насчёт партнёра на всю жизнь тоже не ему решать!       — Ты хочешь сказать… — Джамия от удивления забыла про лакомство, и оно упало с ложки на столик. — Единственный прямой потомок рода Айеро… Фрэнк, мама тебя четвертует. Нет, хуже — она запрёт тебя в комнате насовсем.       И пусть бы лучше заперла, чем всю неделю находила для него занятия после школы. Он встретил первый снег без Джерарда, и это очень сильно огорчало. Фрэнк представил, что они вдвоём смотрят в окно, а потом идут на улицу, ловят снежинки голыми руками и языком. Даже от этих мыслей в животе, груди, горле что-то трепетало маленькими крылышками и требовало выход. В субботу он заказал себе бургер и картофельные дольки. Отпросился у мамы прогуляться на часик. Надеялся хоть немножко заглушить вкусной едой стресс, который его не покидал в последние дни, и дойти до «Тыквенного маффина». Хоть бы Джерард его не забыл!       Фрэнк медленно плелся по дороге. Вместо крупных хлопьев с неба сыпалась поредевшая снежная мелочь и, не успев коснуться тротуара, уносилась прочь, влекомая ветром. А снег, выпавший раньше, уже таял.       Рэй стоял, опершись на ворота, и держал в руках фирменный пакет из фаст-фуда.       — Курьер пытался отнести это по адресу. — Охранник протянул Фрэнку пакет.       — Прости, я немножко опоздал, — вздохнул Фрэнк.       — Чего ты киснешь?       — Просто так, — буркнул Фрэнк и уселся на ступеньки сторожки. Вытащил бургер, развернул упаковку и откусил. — Как думаешь, он меня ещё помнит вообще? Всю неделю меня мама таскала по местам, которые типа должны были поднять мне настроение. Тебе бы подняло настроение чаепитие у пожилой тёти?       — Определённо. Люблю свежий чай и пирожные, — Рэй присел рядом. — Тёть, особенно пожилых, надо навещать самому, Фрэнк.       Фрэнк покосился на Рэя и снова вгрызся в бургер.       — А у меня кое-что есть, — не проговорил, а пропел Рэй. Он вытащил из кармашка сложенный листочек из небольшого блокнота. — Как же он боялся подойти, дрожал весь. Ты что, сказал ему, что я младенцев ем?       Фрэнк вообще не сообразил с первого раза и тупо смотрел на листок в пальцах Рэя. А потом вдруг как дошло… Недоеденный бургер шлёпнулся обратно в пакет, Фрэнк выдернул записку.       “Привет! Это Джерард. Если ты хочешь, то давай сходим в кино. В Бельвиле есть кинотеатр, который показывает старые трэшовые фильмы. Я буду тебя ждать в два в воскресенье».       Фрэнк покраснел, побледнел, вспотел, задрожал, покрылся мурашками, знакомые маленькие крылышки снова зашуршали во внутренностях.       — Тебя приглашают на свидание? — улыбнулся Рэй.       — Да просто в кино сходим, — отмахнулся Фрэнк, смущаясь. Рэй рассмеялся.       Он сказал маме, что идёт с друзьями из академии собирать гербарий.       — В ноябре? — уточнила мама. — Что вы надеетесь собрать?       — Фотогербарий, — придумал на ходу Фрэнк. — Нужно сделать фото природы для кружка фотографии. Я теперь там состою.       — Кто идёт с тобой? — Линда взяла тетрадь со столика в гостиной.       — Джамия, Брайан Шехтер, Мэтт Пеллиссьер… — Фрэнк перечислил ещё несколько одноклассников, надеясь, что мама не будет никому звонить, а если и будет, то начнёт с Джамии, та сообразит быстро (главное, чтоб именно она подняла трубку) и скажет, что не пошла, но Фрэнк точно там. Ведь вроде бы она не злилась на него за то, что лишилась потенциального мужа из важного семейства.       — А где фотоаппарат? — мама оглядела сына, который держал руки в карманах куртки.       — Вот, хотел попросить.       — Возьми новый папин, там уже стоит плёнка.       Конечно, он оставил камеру у Рэя. А теперь нёсся со всех ног к кинотеатру, потому что время поджимало. Остановился за несколько метров отдышаться и увидел его.       Джерард ходил у входа кинотеатру то в одну, то в другую сторону и поглядывал на часы. Фрэнк улыбнулся. Он ждёт его. Правда, ждёт.       Фрэнк оправил куртку и подошёл ближе.       — Привет, — сказал он.       — Здравствуй, — улыбнулся Джерард. — Я так рад, что ты пришёл. Боялся, что записка не дойдёт.       — Я не мог прийти в кофейню на этой неделе.       — Зато сейчас ты здесь. Пойдём?       — Пойдём, — Фрэнк широко улыбнулся и был рад получить улыбку в ответ.       Резиновый Годзилла из японского фильма испускал из пасти голубой луч. В зале, кроме двух мальчишек, было не так много посетителей, рассевшихся довольно далеко друг от друга. Джерард сидел рядом, но толку от этого было немного. Фрэнк специально наклонялся ближе, типа так удобнее сидеть, но, похоже, появившаяся гигантская бабочка интересовала Джерарда куда больше, чем её сестры, обосновавшиеся в желудке Фрэнка Айеро.       А на экране между тем появилась вторая бабочка, по виду — достаточно злющая. Кто ещё будет в этом фильме? Годзилла, какие-то феи, яйца, бабочки…       Гигантские чешуекрылые начали битву. Фрэнк никогда не видел, как дерутся бабочки, и даже выпрямился в кресле, чтобы посмотреть, как это представили киношники. И тут к нему наклонился Джерард:       — Японским словом «кайдзю»… — начал он, но не договорил. Фрэнк повернулся к нему и оказался очень-очень близко. Джерард прикрыл глаза, потянулся к Фрэнку и поцеловал его.       «Вот что есть настоящая битва бабочек, — подумал Фрэнк, — она у меня внутри».       Сначала Джерард просто приложился к губам Фрэнка, а затем пару раз мягко обхватил. И тут же резко отпрянул и уставился в экран.       Фрэнк же обалдел. Наверное, именно таким выглядело его лицо сейчас. Он сжал губы, потом подтянул к себе колени, обхватил их, широко улыбнулся, прикусил костяшку пальца, внутренне завизжал. Покосился на мальчика рядом, но тот сидел смирно, большими глазами глядя на бабочек. Когда он тоже решил проверить, как там его сосед, то поймал взгляд. Они оба смущённо заулыбались и отвернулись. Так и просидели остаток фильма, не решаясь больше прикоснуться, лишь переглядываясь время от времени.       А потом Джерард проводил Фрэнка до ворот. Они не знали, о чём сейчас им говорить, и шли молча, лишь изредка задавая вопросы типа:       — Как тебе фильм?       — Бабочка была красивая. Ну та, первая. И мордочка у неё выглядела доброй.       Рэй уже держал ворота открытыми для Фрэнка, когда тот решился на прощание взять ладошку Джерарда в свою.       — Пока, — сказал он. — Мы встретимся ещё?       — Я надеюсь, — ответил Джерард. — Может, как-нибудь на неделе после школы?       — Я приду в «Тыквенный маффин».       — Буду тебя очень ждать. Пока!       Они нехотя расцепили пальцы, и Джерард ушёл. Счастливый Фрэнк вступил в свой район. Рэй повесил на его шею фотоаппарат.       — Поснимал для тебя кустик возле сторожки, — произнёс он.       — Рэй, ты не представляешь… — всё ещё не веря, Фрэнк мотал головой.       — Домой-то дойдёшь, герой-любовник? Не завалишься в мечтах, испуская слюни, на лужайку соседки?       — Добегу, Рэй. Потому что я хочу поторопить время, быстрее лечь спать, чтобы наступило утро, день, ещё день и тот, когда я снова смогу его увидеть, дотронуться и поцеловать.       — Я рад за тебя, малыш. Любовь — это прекрасно. Наверное. Беги.