Там, где я тебя нашёл

      Обнимать Джерарда вместо подушки — потрясающе, превосходно, прекрасно… И, нарушая последовательность из «п» — невероятно. Он крепкий, тёплый, приятно пахнет шерстяным свитером, кофе и гелем для душа с ароматом «бабблгам», его губы не из равнодушной шершавой бязи, а мягкие и приятные. А ещё он обнимает в ответ, водит ладошкой по спине, прижимает, упирается мягкой щекой в макушку. У него певучий ласковый голос, который объясняет про уравнения, и это просто гипнотизирует — наблюдать за его пальцами, которые рисуют графики и треугольники.       Целоваться с Джерардом вообще отдельная история. У Фрэнка голова кружилась, сердце, похоже, устраивало спринт на месте, мурашки расползались по организму, забираясь периодически в некоторые интересные места, дыхание замирало, и этого всего хотелось больше и больше. Хотелось чувствовать его руки, его тело, его дыхание; хотелось проводить с ним время, даже просто наблюдая, как он варит кофе для посетителей, достаёт из витрины эклеры, упаковывает багеты в бумажные пакетики; хотелось слышать голос, который говорит «Фрэнк»…       — Фрэнк!       — А? — Фрэнк оторвался от мыслей о своём милом парне, с которым хотел сейчас быть вместо изнывания на дурацком психологическом треннинге. И ладно бы один на один с психологом, но нет — это было групповое занятие, где учеников рассадили в кружочек и заставляли делать разные совместные мероприятия. Больше всего на них хотелось отмалчиваться, но всё специально было так спланировано, что слово получал каждый. Фрэнку приходилось придумывать ответы заранее и проговаривать их про себя, чтобы не просто пожать плечами, когда до него дойдёт талисман — переходящий от оратора к оратору теннисный мяч. Однажды, когда им задали делать коллажи из старых журналов, к его творчеству психолог прицепилась больше всех. А он ведь просто налепил фото девушки с воздушным змеем и перечеркнул. Каких только вариантов не накидали, от «воздушные змеи — зло» до «невозможность путешествовать». Конечно, всё это задумывалось, чтобы ученики развивали мышление, делали ассоциации… но неужели так трудно понять, что получилось слишком похоже на «отсутствие свободы»?       — Фрэнк, отвлекись на секундочку от своего мира на нас, — улыбнулась мисс Уилсон, психолог. — Мы сейчас будем делать следующее. Вытянем жребий, кто сейчас отправится на время в коридор. Так давайте, передавайте друг другу по кругу коробочку. У кого крестик? Значит, Эмили нас покидает на время, а оставшиеся снова тянут бумажки. На них указаны категории предметов, понятий, с помощью которых вы должны будете описать… ммм… Фрэнка Айеро. Фрэнк, ты делаешь это тоже, потому что твоя личность в секрете.       Фрэнк развернул бумажку. «Транспорт». И с каким транспортом он должен себя сравнить? Что за глупость! Да, Эмили учится с ним с начальных классов (как и почти все здесь!), но она не близкий друг, что она поймёт? Почему у всех школьных психологов задача устраивать какой-то тимбилдинг? Привлёк внимание своей отстранённостью, теперь герой занятия!       Фрэнк стал перебирать то, что приходит на ум, чтобы дополнить каким-нибудь красивым определением. Типа если поезд — иду к цели из точки А в точку Б. Ну и как это должно дать понять Эмили, что это он? В школе вообще мало кто знает его настоящего, кроме Джамии. Интересно, что ей досталось? Судя по тому, как улыбается, что-то любопытное.       Сравнит себя с микроавтобусом, в который, как в его жизнь, лезут те, кто «знает лучше». Он сегодня попросил маму поднимать его хотя бы на полчаса попозже. Одеться и перекусить он успеет, тем более мама всегда готовит выглаженную форму с вечера, а сотворить сэндвич с собой на ланч вообще недолго. Но мама посоветовала ему ложиться спать пораньше и притащила вечером очередной успокоительный чай. У неё, видите ли, расписание утра! Приготовить завтрак на всех (потому что «хлопья — это не полноценная еда» и надо обязательно напечь булочек-омлетов), убедиться, что одежда в порядке, что муж на работу, а сын в школу не отправились непричёсанными… Иногда Фрэнк задумывался: получается, мама встаёт ещё раньше них с отцом, разве ей не хотелось бы делать это на полчаса позже?       Но до Фрэнка очередь в психологическом кружке вообще не дошла.       Когда Эмили вернулась, слово успела взять лишь одна из его одноклассниц, сравнив Фрэнка с библиотекой (вообще да, он любит читать), а потом инициативу перехватил Шехтер.       — Мне надо сделать сравнение с животным, — ухмыльнулся он. — Я думаю, человек, которого мы загадали — собака.       И тогда Фрэнк подорвался со стула, схватил свою сумку и вылетел из класса. Он быстро уходил по коридору, когда услышал хлопок двери и стук каблучков.       — Подожди! — Джамия поймала его за руку.       — Он что-то знает, Джамия, — горько сказал Фрэнк.       — И ты сейчас подтвердил это «что-то».       — Может, оно и к лучшему, что Брайан всё растреплет. Как укол делать — потерпел секунду и всё. Потом отстанут.       — Мама тебе ничего не говорила? Каковы анализы крови? Что она выяснила в книгах?       — Нет. Она говорит, что всё «нормально» и скоро прояснится. Кажется, нифига она не знает.       Джамия ничего не ответила, лишь сочувственно посмотрела на друга.       — Похоже, мы с тобой сбежали с урока, поэтому пойдём поедим? — она обняла Фрэнка за шею, и они направились в столовую. — Я должна была сравнить тебя с видом спорта. Угадай, что я придумала?       — Без понятия. Футбол? — предположил Фрэнк.       — Нет, футбол — это про того, кто любит быть в команде, а ты, по сути, одиночка.       — Фигурное катание?       — Ты не такой чувственный… Хотя нет, такой. Ой, какой вариант пропал! Я бы сравнила тебя с прыжками на лыжах с трамплина. Выступаешь за себя, но когда надо за команду, тоже не подведёшь. И тебе требуется разгон для полёта, отрыв от стола , координация всех движений. Но ещё для этого нужна смелость. И выглядит романтично.       — Ты загнула. Никто бы не понял. Да и вообще, ты смотришь спортивный канал?       — Да, иногда папа включает какой-то европейский, я заинтересовалась. И мальчики там симпатичные. Хочешь, как-нибудь вместе посмотрим, а? Будет с кем обсудить привлекательность мужского пола.       Позже мисс Уилсон пригласила Фрэнка на отдельную беседу.       — Чем тебя расстроило сравнение с собакой? — спросила она.       — Мы типа волки, — ответил Фрэнк, пряча взгляд и обнимая свою сумку. Психолог не стала говорить, чтобы он поставил её на стул у входа или отпустил. Наверное, понимала, что нервничающему человеку нужна опора, хоть в виде вращения карандаша в руках, хоть в виде объятий с рюкзаком.       — Смысл игры был не в том, чтобы каждого оборотня называть волком. По характеру и поведению человек может волком и не быть.       — Уж я-то знаю, — сквозь зубы промычал Фрэнк.       — Если бы кого-то сравнили с хомяком, что бы ты подумал? — задала вопрос мисс Уилсон.       Фрэнк пожал плечами:       — Что он любит спать, есть, запасливый?       — А если бы с хамелеоном?       — Приспосабливающийся к ситуации.       — С енотом?       — Любит бельё полоскать, — пошутил Фрэнк и посмеялся. Психолог улыбнулась.       — Вот видишь, — сказала она. — Собака — это необязательно что-то обидное. Вы с Брайаном в конфликте?       — Не в явном.       — Какого человека ты бы описал как собаку?       Собак Фрэнк любил. Он абстрагировался от себя и произнёс:       — Добрый, верный, всегда придёт на помощь.       Когда через мгновение понял, что психолог пытается ему сказать, добавил:       — Брайан не поэтому назвал меня собакой. Он имел в виду нечто иное, я уверен.       — Расскажешь?       — Нет, — чтобы уж точно убедить психолога в своих намерениях, дополнительно отрицательно помотал головой.       — Может, в другой раз?       — Может, — буркнул Фрэнк. Возможно, Брайан распустит сплетни раньше, чем он наберётся смелости поделиться проблемами в превращении с кем-то посторонним вообще. Вернее, когда разрешит мама. Может, кстати, психолог ему и помогла бы разобраться с собой. Но он был уверен, что мама попросит рассказать ей о его проблемах, если он спросит разрешения. Конечно, обычные дети на разглашение своих личных проблем в кабинете психолога разрешения не спрашивают. Но тут же был вопрос репутации… Брайану могут и не поверить, а вот уважаемому педагогу-психологу. Нет, Фрэнк не сомневался в порядочности мисс Уилсон, но… почему у него столько проблем, и он думает, думает… голова от этого кружится!       Ему очень нужен его личный, успокаивающий нервы психолог. Который обнимет, поцелует, скажет много приятных вещей. Поэтому после школы он взял учебник по математике, тетрадь и спустился в гостиную.       — Мам, я пойду к репетитору по математике. Помнишь, я тебе говорил? Это мальчик из нашей академии, он старше и…       — Фрэнк, дорогой. Присядь на секунду, мне надо с тобой поговорить, — Линда отложила женский журнал и похлопала по месту на диване рядом с собой. Фрэнк повиновался, но внутри всё задрожало. Если мама узнала про Джерарда, то только одной лекцией дело не обернётся. — Сын, ты же не ходишь ни к какому репетитору. И в кружок по фото не записывался.       — Я… — Фрэнк начал краснеть и соображать, как солгать в этот раз.       — Я всё понимаю, — вздохнула мама.       — Правда? — нахмурился Фрэнк.       — Сынок, я понимаю твоё желание быть диким. Это нормально. Все оборотни, особенно в период взросления, испытывают потребность обращаться и быть вольными, на луну выть.       Фрэнк молчал. Пусть мама говорит, он согласится.       — Даже если ты… кхм… не совсем волк, в тебе тоже бурлят эмоции.       Эмоции в нём действительно бурлили, только вот совсем не того плана, как предполагала мама — ему хотелось уткнуться носом, вполне себе человечьим, в горловину свитера Джерарда Уэя.       — Мам…       — Просто я хотела бы сказать, чтобы ты брал с собой Джамию или ещё кого-то из друзей. Да, Джамия — девушка. Но видеть волчицу, так сказать, без одежды, волку незазорно. Надо принимать свою вторую сущность, а ей прикрываться в стыде не положено.       Фрэнк засмущался, поэтому на этот раз немножко возразил:       — Я сейчас правда иду учить математику. Вот учебник и…       — Ты же знаешь, Фрэнки, я берегу традиции. Можно не стесняться рассказывать мне что-либо, касающееся твоей оборотневой стороны. Я же вижу, что тебе стало требоваться больше калорий, ты воруешь вафли или печенье, которые я пеку и ставлю на подоконник остывать, — Фрэнк виновато покосился на маму, но Линда явно не сердилась.       Да, есть такое. Он тащит их для них с Джерардом, и они уплетают лакомство, гуляя по городку.       — Но математика… — завёл свою шарманку Фрэнк.       — Хорошо, пусть сегодня будет математика, — снисходительно сказала мама. — Только недолго. И не далеко.       Стоило вернуться из комфортного пребывания с Джерардом снова в академию, как обнаружился приклеенный к шкафчику рисунок собаки. Фрэнк выдохнул. Им не испортить его возвышенное любовное настроение. Надо искать противовес, чтобы тебя это не задевало. Рисунок так себе, могли бы и постараться. Джерард рисует Суп гораздо, гораздо лучше.       И вообще думай о том, как вы снова встретитесь. Джерард вчера сказал, что девочки из его школы велели привести Фрэнка на зимний бал. А самое чудесное — день зимнего бала в такой привлекательной Фрэнка обычной школе маленького городка совпадал с таким же мероприятием в академии. И ученик Айеро знал, что выберет. Он надеялся, что лучшая подруга ему подыграет и он сможет улизнуть. Своей маме скажет, что их отвезут родители Джамии, та сообщит своим, что Фрэнк поедет с отцом или мамой. Потом подружка уверит Линду, что Фрэнк был с ними. А сам он побежит прочь, к возлюбленному. Пусть даже в дурацком смокинге и маске, которую задвинет на затылок. Они окажутся на танцполе в обычном спортзале, украшенном самодельными снежинками, и Джерард наденет на него эту маску и поцелует. При всех.       Ой, для него же ещё будет подарок! Фрэнк стащил у мамы один из каталогов домашней утвари. Он выбрал подарок для Рэя — большую красную кружку с Санта Клаусом, рядом с которой в подарочную коробку положит упаковку зефирок и пачку какао. Конечно, эти рождественские кружки стоили как десять обычных, но здесь он надеялся на помощь родителей. Мама скажет, как же это по-добрососедски и, Фрэнк надеялся, позволит купить эту кружку. Джамии он бы тоже лучше кружку подарил, но мама опять вручит ему какое-нибудь украшение или духи, типа от него. Но ему хотелось придумать что-то своё. И, наконец, Джерард Уэй. Парень, в котором у Фрэнка была постоянная потребность. Он хотел бы ему подарить браслет с авантюрином, на кожаном ремешке. Ювелирных каталогов у мамы не было. Поэтому надо было выбраться в Бельвиль. Фрэнк знал — в результате прогулок в Джерардом — что в городке есть маленький ювелирный магазинчик и антикварная лавка. Надеялся, что найдёт там подарок.       Но в итоге его практичная мама сказала, что Рэю надо подарить что-то полезное. Постельный набор или полотенце. А Джамия от Фрэнка, как тот и предполагал, получит брендовую туалетную воду и шёлковый шарфик.       Возражение Фрэнка, что на Рождество хорошо бы дарить что-то симпатичное и уютное, было категорично отметено: видите ли, подарки должны быть либо необходимыми в хозяйстве, либо нужными объекту дарения. Мужчине полотенце пригодится всегда, а Джамия познаёт себя как девушку и ей требуются вещи для того, чтобы чувствовать себя прекрасной.       — Кружка — нужная, — проворчал тогда Фрэнк.       Фрэнк вздохнул и снял листочек со шкафчика. Он не будет выбрасывать. Ему представилось, что однажды, когда он уже закончит школу, лет через десять, они со своим мужем откроют коробки со школьными альбомами, кубками и грамотами, тестами с «А+» в верхнем углу… Найдут их, когда будут переезжать в свой дом. Нет, в квартиру. Одну из тех, что так любят печатать в каталогах идей для интерьера: огромные окна, за которыми Нью-Йорк в закатных цветах, большая кровать, торшеры с тёплым светом, стеллажи, заполненные книгами и сувенирами, столик с дрожащими огоньками свечей…       Фрэнк скажет, разглядывая содержимое коробки:       — Однажды мне это прицепили на шкафчик, — и посмеётся.       — Почему? — поинтересуется его любимый муж.       И тут Фрэнк задумался, узнает ли Джерард однажды, что он оборотень? Нынче оборотни не такие, как сотни лет назад. Они легко контролируют себя, их не тянет перевоплощаться по зову Луны и грызть каждого встречного, пополняя стаю или просто от жестокости. Он мог бы жить, скрывая это. Мысль, что у его семьи с вероятностью в сто двадцать процентов будут проблемы, когда наследник древней семьи Айеро расскажет, что не только отличается от них всех, превращаясь совсем не в волка, а вдобавок ещё и влюблён в мальчика, Фрэнк задвинул глубоко. Потому что такая проблема его не волновала в эти времена, когда единственное, что он хотел — это Джерард Уэй.       Вопреки маминым словам его вовсе не тянуло носиться по лесам и выть на луну (как это вообще — захотеть повыть на жёлтый круг в тёмном небе?). Кажется, человеческие гормоны доминировали в его организме и выбрали, в чём юному оборотню испытывать настоящую потребность.