Там, где я тебя нашёл

       Несколько лет назад поступая на должность охранника тихого района, где проходила жизнь состоятельных оборотней, такая же чинная и аккуратная, как лужайки перед их домами, Рэймонд Торо не думал, что однажды столкнётся с проблемами первой любви. Причём даже не своей, а отличающегося от всех в его окружении мальчишки.       Который приходил к нему умываться и зашивать штаны, объясняя, что он просто кота с дерева снимал и, спускаясь, покатился в овраг, и вот хорошо бы явиться домой, хоть отдалённо напоминая того человека, который оттуда вышел. Как он вообще нашёл этого кота? В районе домашних животных не держат.       Который приходил плакать, а потом лопал макароны с сыром, пил чай с пшеничным хлебом и паштетом.       Который сидел на его диване, забравшись с ногами, слушая пластинки и обнимая гитару Рэя — уж очень она ему нравилась. Рэй даже подумывал подарить, но тогда ностальгия не позволила вот так просто расстаться с инструментом, а потом у Фрэнка появилась своя, и он с радостью учился новым аккордам и трюкам.       По всему выходило, что Фрэнк похож на него. Но, может, ему хватит благоразумия не сбегать.       Если романтика Фрэнка Айеро заключалась в том, чтобы бегать на тайные от его родителей свидания с мальчиком, то Рэй Торо десять лет назад с концами сбежал с рок-группой, в которую прошёл кастинг как гитарист. Он тогда был старше, чем Фрэнк сейчас, ему было двадцать, но всё равно терпеть не мог их закрытое во избежание эксцессов общество. Будто они какие-то семьи королевские с традицией династических браков! Нет, конечно, история не могла не знать эпизодов как большой любви к простому человеку, так и сознательного выбора жизни с дикими волками или вовсе одиночества. Обычно же оборотни по всему миру держались друг друга: в большинстве и впрямь аристократы из старинных семей, они успешно маскировались под жителей привилегированных районов небольших городков, к тому же работая в одной бизнес-компании "для своих".        Фрэнк даже не знал, что иногда прослушивал пластинку, на которой гитарное соло исполняет Рэй. Торо бросил группу через пять лет после происшествия. Рэй старался не соблазняться той стороной рокерской жизни, которая предполагает разгул и сомнительное удовольствие от обильного алкоголя и не самых полезных препаратов. И дело было даже не в контроле волчьей сущности, он просто выбрал придерживаться рамок и более-менее здорового образа жизни.       Всегда стараясь оставаться трезвым, один раз он с ребятами всё-таки надрался до той стадии, когда тянет на откровения, и рассказал, что оборотень, а на пьяные просьбы доказать взял и превратился. Конечно, наутро это было лишь смазанным сомнительным воспоминанием.       — Знаете, что помню я со вчера? — будет смеяться фронтмен. — Как Рэй обращался в волка.       — Кажется, я заявил, что оборотень, и стал что-то из себя изображать, — посмеётся Рэй. — Рычал и выл, да?       Тогда он и решил больше не рисковать, мог ведь и покусать кого-то случайно. Поэтому нашёл единственный выход — с болью в сердце и тяжестью в душе бросить группу, бросить мечту, бросить ребят, которые за пять лет стали друзьями (сохранив, однако, гитару, с которой начинал музыкальный путь), и вернуться в своё общество, где такие «случайности» неудивительны. Но и ни капли спиртного с того момента в рот не брал.       Официально соло-гитарист Рэймонд Торо ушёл в отшельничество познавать себя, и никто не знал, где он. Конечно, Рэй отправлял друзьям открытки к праздникам с адреса почтового отделения либо в Бельвиле, либо в соседних городках. Он просил его не искать, и истинные друзья выполнили просьбу.        Так что там с первой любовью Фрэнка Айеро? А она стояла возле ворот, с дрожащими губами, в куртке, наспех накинутой на белую рубашку с галстуком, и прижимала к себе большой подарок, перевязанный алой лентой. Буквально минут за пятнадцать до этого Фрэнк Айеро вбежал в ворота и, не сказав ни слова, бросился бегом домой.       Рэй вздохнул, но отворил ворота, вышел за них и молча уставился на Джерарда.       — Мистер Рэй… — начал мальчик, шмыгнул носом и продолжил: — Простите, я не знаю или не помню вашей фамилии. Но не могли бы вы… не могли бы вы…       Рэй терпеливо ждал окончания этого взволнованного заикания.       — Не могли бы вы передать Фрэнку это? — Джерард посмотрел на подарок в своих руках, — и записку ещё… Понимаете, я сказал ему глупость и он обиделся. Мне очень жаль. Я знакомил его с девочками, — всхлип, — мы разговорились, — судорожный вздох, — про этот богатый район, — шмыг носом, — я сказал, что у него нет проблем, — выдох, — он ответил, что это я… а я сказал, что он… а потом девочки… и откуда-то вылез Майки, вообще не знаю, как он пролез…а это картина… я виноват.       Рэй ни черта не понял: Джерард явно держался, чтобы не заплакать, поэтому сказать толком, что произошло, не мог. Но ясно было, что мальчишки поссорились. Эти влюблённые глупыши лишат его работы… Рэй оглянулся на пустую улицу.       — Заходи в сторожку, Фрэнк скоро придёт.       — Откуда вы знаете?       Рэй вгляделся вдаль: знакомая кепка курьера из сети фаст-фуда уже виднелась в конце улицы.       — Он всегда приходит в подобных случаях. Давай, заходи.       Джерард вытер ладонью под носом и зашёл за ворота. Рэй закатил глаза и рявкнул:       — Руку помой!       Вот уж действительно родственные души!       Курьера опередила какая-то девушка, подлетевшая к воротам — Рэй так и не понял, откуда, невесомо выпорхнула и всё. Она была вся раскрасневшаяся от быстрой ходьбы по морозу, расстегнула верхние пуговицы пальто, отдышалась и спросила:       — Мой мальчик сюда не приходил?       — Ваш мальчик? — удивился Рэй. — Когда вы его рожали, вам было десять?       — Он работает у меня, — пояснила девушка. — Прибежал, что-то пытался рассказать, заикаясь, я ничего не поняла, а он сказал, что ему надо к Фрэнку, и бросился прочь. Я знаю, что Фрэнк живёт здесь, он его парень…       — Я знаю.       Подошёл курьер и продекламировал, читая чек:       — Большой рыбный бургер, сырный соус, чесночный соус, большая картошка фри, маленькая картошка фри, кока-кола, луковые колечки, куриные наггетсы, жареный сыр.       — Он обожрётся, — пробурчал себе под нос Рэй и оплатил заказ Фрэнка. Он всегда так делал, когда Фрэнк опаздывал за своими стрессозаедателями, и никогда не брал с него денег.       — Ваш мальчик в доме, — Рэй указал пальцем на сторожку, и без того вполне заметную.       — Я вашего лица не вижу, — вдруг ни с того ни с сего произнесла девушка. Рэй провёл рукой по бороде.       — Ну и зачем вам моё лицо? — поинтересовался он.       — Рэй! — раздалось за спиной. О, а вот и второй герой пьесы. — Привет, Криста.       — Вот и познакомились, — улыбнулась девушка.       — Проходной двор, — проворчал Рэй и всучил Фрэнку его пакет.       — Джерард… — начала Криста, но Рэй приложил палец ко рту. Однако ключевое слово было услышано. Фрэнк резко поднял голову, глаза заблестели:       — Я с ним поссорился. Резко отреагировал на, по сути, обычные слова, если бы… — всхлип, — я виноват, — вздох, — я сказал, что… а он…       Так, во второй раз бессвязный набор слов и шмыганье носом Рэй слышать не желал.       — Иди ешь свои жирные вкусняшки, если они в тебя все влезут, в сторожку, Фрэнк, не мёрзни, — сказал он. Заметил, как улыбнулась Криста — и тут же отвернулась, чтобы скрыть улыбку от Фрэнка.       Некоторое время они молчали. Криста и не думала уходить, стояла у ворот под фонарём и куталась в пальто. Видимо, чувствовала ответственность за ребёнка, пусть и не своего. Рэй тоже волновался за Фрэнка. Двое недородителей чужих детей.       Вдруг пошёл снег. Просто внезапно с тёмного неба начали падать крупные хлопья. Криста захихикала и, подняв голову вверх, покружилась на месте. Рэй улыбнулся: она выглядела радостной, будто это не просто снег — обыденное явление декабря — а необычное волшебство. Впрочем, если она сейчас упадёт на дорожку и начнёт делать снежного ангела, он её поднимет. Но Криста остановилась и сказала:       — Как-то там тихо в вашей сторожке.       — По-вашему, они должны были ещё больше поссориться и начать бить посуду?       — Поговорить. Здесь так тихо, и дверь приоткрыта, что мы бы услышали.       — Не хотелось бы, конечно, встревать в чужие отношения, но я проверю, — вздохнул Рэй. — Иногда Фрэнку нужен пинок, знаете ли.       — Можно с вами? Там и мой мальчик тоже, — девушка упёрла руки в бока. Понятно было, что ей не просто интересно, она переживала за мальчишек.       Его уволят, точно. Рэй приоткрыл ворота, впустил Кристу и закрыл замок.       Они заглянули в сторожку. Там... не происходило ничего. Мальчишки не дулись друг на друга, не целовались, не обнимались, не дрались. Просто скромно сидели на разных концах дивана, вжимаясь в подлокотники, и молчали, время от времени виновато поглядывая один на другого.       — Значит, так, — Рэй встал напротив. — Ссора — это обоюдное действие, взаимное, в котором участвуют двое. Даже если хочется обвинить другого или признать вину только за собой — нет, поссорились и наговорили друг другу, как я понял из обрывков, вы оба. Это неприятно, но не причинило бы вам страдания, если бы вы были друг другу безразличны. Подумайте об этом секунду и сделайте обратное — взаимно помиритесь, и разойдёмся наконец! В этой сторожке никогда так много людей не было!       — Ты на меня злишься? — тоненько пролепетал Фрэнк. Конечно, не Рэю.       — Нет, — ответил Джерард. — Прости меня.       — И ты меня. Я не хочу больше ссориться. Знаешь, у меня тогда прямо какой-то прилив энергии случился, думал, что правильно сделал, сказал всё верно, был прав. Рванул домой... А через несколько минут стало так плохо и больно. Я представил, что мог после моих слов почувствовать ты, и будто примерил на себя, понял, что обидел! И очень расстроился... Нафантазировал, что мы больше не разговариваем, не притрагиваемся друг к другу. Я бы не смог без этого, ты мне нужен.       — Ой, — выдохнула Криста. Рэй посмотрел на её страдальческое лицо. Ну давайте сейчас все тут заплачем!       — Я тоже не хочу ссориться, — ответил Джерард. Он протянул руку, схватил Фрэнка, привлёк к себе, поцеловал в висок и крепко обнял.       Рэй направился к выходу и позвал за собой Кристу.       — Пойдёмте, пусть побудут наедине, не будем их смущать.       — Какой же вы… — восхищённо произнесла Криста, когда они оказались на улице. — А все вас боятся.       — И правильно, пусть боятся, — нахмурился Рэй.       — Понятно, — протянула Криста.       Что ей понятно? Девушка стала бродить кругами по выпавшему снегу. Она старалась ходить ровно и оглядывалась, какой получается след. Подошла к воротам, смахнула пальцем снежинки.       — Сахарная пудра, — улыбнулась Криста. — Когда через ситечко посыпаю ею кексы, представляю, что это снег. Обожаю зиму. Ой, так красиво падает на ваши волосы и бороду! Ещё несколько мгновений — и будете как Санта-Клаус.       Рэй смахнул с бороды снег, отряхнул волосы. Хлопнула дверь. Держась за руки, появились счастливые мальчишки.       — Встретимся перед новым годом? — говорил Фрэнк, застёгивая на Джерарде куртку, поправляя воротник. — На Рождество у нас семейные визиты и всё такое. Но я тебе позвоню, пока мама будет занята гостями, и обязательно пожелаю самого лучшего Рождества.       Он поднялся на носочки и поцеловал Джерарда в нос.       — Я буду караулить у телефонного аппарата, — ответил его парень. — Хоть всю ночь.       Они поцеловались, обнялись на прощание, и Джерард ушёл вместе с Кристой. Рэй посмотрел им вслед. Кончики каштановых волос девушки завивались кудряшками, и снег покрывал их не менее красиво, чем, как она сказала, его бороду и причёску. Хотя причёской это назвать сложно... Иногда он даже не расчёсывался.       Фрэнк сбегал за своим подарком в сторожку.       — Представляешь, он меня нарисовал, — заулыбался мальчик, а потом вдруг его лицо сделалось испуганным, он сунул пакет Рэю и, прежде, чем Рэй успел крикнуть «Куда?!», выбежал за ворота с криками «Джерард! Джерард!»       Рэй наблюдал, как Фрэнк остановил Кристу и Джерарда, потом вытащил из кармана маленькую коробочку, а оттуда — что-то, похожее на браслет, и повязал на руку своего возлюбленного. Тот, улыбаясь, рассмотрел подарок на запястье, погладил его. Поцеловал Фрэнка несколько раз в щёку, крепко обнял. Они попрощались ещё раз.       Наконец радостный мальчишка Айеро, спрятав замёрзшие руки в карманы, вприпрыжку, разгоняя свежевыпавший снег, вернулся обратно.       — Как понять, что ты любишь кого-то? Не родителей, друга или собак, а в романтическом плане? — спросил Фрэнк, забирая свою картину.       — Ромео, ты не у того спрашиваешь. Это тебе надо давать мне советы.       — А ты в кого-то влюбился?       — Нет. Не думаю, что это будет.       — Я тоже не думал.       Рэй усмехнулся этому взрослому мудрому выражению лица. Ох, Фрэнк Айеро — эксперт по любовным отношениям.       — Мне кажется, что Джерарда я люблю, — добавил Фрэнк.       — Вы ведь совсем мало времени встречаетесь.       — Это неважно. Кто вообще устанавливает временные рамки? Вот смотрю на него и думаю: люблю.       — Беги домой, — Рэй потрепал его по голове. — Посмотри, ребята уже возвращаются с бала в академии, откуда ты сбежал.       — Не сбежал, а не пошёл, — уточнил Фрэнк. — Там осталось кое-что из моего заказа. Доешь? Мне нельзя такое домой тащить, я получу лекцию о полезном питании и должен буду пообещать больше этого не есть. А я не хочу такое обещать.       Фрэнк подхватил под мышку картину и поплёлся домой.       Рэй зашёл в сторожку, отправился в уборную и глянул в зеркало. Действительно, из-за лохматости, фуражки и густой растительности лица почти не видно. Он усмехнулся и вытащил из шкафчика давно забытую вещь — бритвенный станок.       Позже ему захотелось достать гитару. Обычно это бывало лишь в присутствии Фрэнка — Рэй играл для него, показывал, как правильно держать руки, учил аккордам, бою и перебору. А теперь он решил вспомнить, каково это — сочинять. Вот девушка кружится под падающим снегом, снежинки замирают на волосах — отчего бы этому не стать музыкой?       А с утра его у ворот ждала та самая девушка. Свои волосы, увы, она спрятала под шерстяную шапочку, а в руках держала коробку.       — Ух ты, — сказала она, приглядевшись к его лицу, на котором — Рэй очень долго старался — не осталось и щетинки. Волосы он расчесал, не обращая внимания, как летят искры от бедной расчёски, которая пыталась разгрести спутанные кудри, и убрал в хвост. — Вам так очень идёт. Кто-нибудь ненароком подумает, что здесь новый охранник. Это вам. За то, что вы уважаете чувства двух мальчишек, не смеётесь над ними, помогаете, как можете.       Она открыла коробку, в которой лежало шесть творожных кексов, щедро посыпанных сахарной пудрой.