Побочные эффекты

— Мда, — нервно постукивая пальцами по столу, сказал Леонид, — дело дрянь. Ничего не получается. — Вот Марья Сергеевна бы из него точно бы душу вытрясла всю! — С некой обидой отметил Курочкин, отпивая уже давно остывший чай из кружки. — Это точно, — хмыкнул Кораблёв, — её тут не хватает. Она с этими психами почему-то быстро общий язык находит, да так, что они ей всё и выкладывают как на духу. — Слушайте, — заговорщически тоном предложил Федя, — а давайте мы попросим её нам чуть-чуть помочь? А что, это больше часа не займёт. — Фёдор! — Одернул его молчавший до этого момента Платонов. — Ты не забывай, что она беременна и в декрете. — А мы тихонько, неофициально так скажем, — пожал плечами Курочкин, — давайте хотя бы спросим! Вдруг не откажет… — Да уж, идея у вас конечно, — Олег покачал головой, — ещё что-то более гениальное может есть? — Платонов, а что тебе не так? — Возмутился Лёня. — Мы его третий день допрашиваем по кругу все втроём, и что? Всё одно: не убивал, не подпишу. Если бы Швецова нам помогла, то мы бы дело закрыли сложнейшее до конца месяца, как ты не понимаешь! — Мне кажется, что это неправильно. — Да нам тоже, — положа руку на сердце, встрял в разговор Курочкин, — но на войне все средства хороши. К тому же она может не согласиться! — Кто? — Усмехнулся Олег. — Маша? Ну-ну… Она даже если рожает сейчас, то всё бросит, попросит ребёнка немного подождать и полетит на допрос. — Ну, будем надеяться, что она всё ещё не рожает. Поехали? — Подскочил с места Кораблёв. — Что, все втроём? — Недоверчиво покосился на него Платонов. — Конечно, — кивнул Лёня, — для убедительности. Условившись поехать на одной машине, они спустились вниз и направились к дому Швецовой. Позвонить ей никто не подумал, наивно прикинув, что у беременной женщины не может быть ни планов, ни дел. Федя осмелился заметить, что будет грустно поцеловать дверь и уехать, несолоно хлебавши, но остальные попросту пропустили его слова мимо ушей. Не каркай, мол. Для Олега эта поездка тоже была довольно значимой. Машу он не видел уже очень давно. Приличных поводов не было, а с неприличными она бы совершенно точно выставила бы его за дверь и была бы права. Платонов как-то предложил ей помочь с покупками или ещё какими-то делами, но она довольно резко поставила его на место, заверив, что прекрасно справится сама. Олегу не хотелось терять с ней контакт, но и на решительные действия вроде развода он пока ещё не созрел. Ему казалось, что Мария попросту не захочет быть уже рядом с ним, а остаться в итоге не у дел совсем не хотелось. Неплохо было бы для начала обсудить такой момент с самой Машей, но для этого нужно было с ней увидеться, а возможностей для этого не находилось. Мужчина не знал, удастся ли ему поговорить с девушкой сегодня, но он очень хотел, чтобы звёзды сошлись именно так. По приезде к её подъезду, Олег машинально бросил взгляд на окна Швецовой, но ввиду времени суток света, конечно же, не горело. От осознания, что сейчас он увидит её, внутри вдруг заметно потеплело, и Платонову пришлось действительно приложить усилия, чтобы скрыть это от своих коллег. Все трое решили проигнорировать лифт и подняться пешком, и уже на третьем пролёте Олега накрыло непрошеными воспоминаниями о том, как он впервые шёл по этой лестнице. Тогда он ещё даже не знал, что идёт к Маше, что она согласиться на отношения, что они проведут вместе столько чудесных дней, что… что она однажды будет носить его ребёнка. — Платонов, да не спи ты! — Когда Кораблёв толкнул его в бок, Олег удивленно заметил, что они уже добрались. — А… Чего? — Я говорю, что говорить надо будет чётко и слаженно, чтобы она не подумала, что мы можем обойтись и без неё, но просто ленимся. — Ладно, — пожал плечами Платонов, — понял. Федя позвонил в дверь и все трое прислушались, происходит ли за дверью хоть что-то. К их огромной радости совсем скоро дверь действительно открылась, и на пороге показалась Маша с яблоком в руках и полотенцем на голове. — Привет, — удивленно поздоровалась она, — а вы чего тут? — Соскучились! — Ответил за всех Олег, но в большей степени, пожалуй, за себя. — Ну, раз соскучились, то проходите, — Швецова немного посторонилась и пропустила их в квартиру. Мужчины принялись раздеваться, репетируя в голове убедительный текст. Маша же продолжила свою трапезу, положив свободную от яблока руку на живот. — А если серьёзно, Марья Сергеевна, — первым заговорил Федя, — то мы вам за помощью. Если не вы, то дело труба. — Неужели! — Рассмеялась Мария. — И что же вам надо от несчастной беременной женщины, которая наслаждается своим отпуском? Банк грабить поедем? — Допрашивать, — осторожно предложил Кораблёв, — а то у нас не получается. — Чефо?! — С набитым ртом изумленно спросила девушка, не успевая даже яблоко дожевать. — Вы что, ребят, переработались? Допрашивать у них не получается. — Маш, нужен именно твой подход, — объяснил Олег, — мы уже все способы испробовали, но никак. — Ой, мальчики, — покачала головой Швецова, — совсем вы от рук отбились! Некому за вами приглядывать, да? — Да, — тихо ответил Олег и неизвестно в каком контексте добавил, — возвращайся. — Ага, — засмеялась она, — если вдруг у меня беременность рассосётся быстренько, то я сразу к вам. Никакого декрета! Платонов внимательно посмотрел ей в глаза, и это, конечно, не могло быть не замечено Марией. Она как-то сразу сникла, поймав на себе этот грустный взгляд, но виду не подала. Решаться помочь коллегам надо было уже сейчас, и поэтому Маша, плюнув на всё, в том числе и на здравый смысл, скинула с головы полотенце и сказала. — Ладно, помогу я вам! Но исключительно из-за своей любви к работе. Федь, — обратилась она к другу, — можно тебя в аптеку послать за пластырями? — А что, Марья Сергеевна, — усмехнулся Кораблёв, — вы сменили методы работы? Думаете, что пластырь пригодится? — Смешно, Лёнь, — улыбнулась она, — но пластырь мне нужен не в эту конкретную секунду, а в принципе. Делала ревизию аптечки и обнаружила, что его у меня вообще нет. А вещь, согласись, нужная. — Схожу-схожу, — закивал Курочкин, — вы мне только скажите какой именно. — Любой, — отмахнулась Маша, — мне без разницы. Когда Фёдор ушёл, Швецова отправилась собираться, чтобы не терять времени даром и не задерживать коллег. Олег пошёл за ней и, не найдя лучшей темы, чтобы завести разговор, спросил. — Маш, чаю нальёшь? — Ты знаешь где кухня, кружки и заварка, — негромко ответила Мария. — Сходи и сделай. — Как ты себя чувствуешь? — Продолжал налаживать контакт Платонов, даже не думая идти ставить чайник. Не в чае было дело. — Все хорошо, — равнодушно ответила Маша, — нахожусь в полной боевой готовности. Платонов проследовал за ней в комнату и девушка удивленно обернулась. — Олег, я переодеваться собираюсь. — Маш, ты меня стесняешься? — Хмыкнул Олег, облокачиваясь на дверной косяк. — Вообще-то я немного причастен к тому, что ты сейчас в полной боевой готовности. А это, знаешь ли, напрямую… — Выйди, пожалуйста, — улыбнулась она, — я быстро. Платонову ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Он сейчас был не в том положении, чтобы подшучивать над Машей. Каждое её слово было для мужчины законом. *** Приезд в комитет Швецовой был обозначен грифом совершенно секретно. Ни одна живая душа не должна была знать, что она здесь. Ключ от её кабинета был получен у дежурного довольно легко, так как он был в приятельских отношениях с Курочкиным. Маша торопливо шла в сопровождении оперативников по коридорам комитета, понимая, что уже скучает по работе. Оказавшись внутри, на неё и вовсе нахлынула ностальгия. Столько всего было в стенах этого кабинета… Она незаметно посмотрела на Олега и ей почему-то показалось, что он думает то же, что и она. Но время расхолаживаться не было. Получив от мужчин полную картину произошедшего, Маша немножечко полистала дело, а затем попросила привести подозреваемого. Это был мужчина на вид лет пятидесяти со свежим шрамом на подбородке и совершенным безразличием в глазах. Поначалу Швецовой казалось, что опера поиздевались над ней, когда сказали, что не могут добиться его признания. Но едва только мужчина освоился, она поняла, что не все будет так просто. Допрос шел уже сорок минут, но Марии так и не удалось сдвинуться с мёртвой точки. Более того у неё начала жутко болеть поясница. Сначала Швецова подумала, что ей просто неудобно сидеть, но покрутившись и так, и сяк, девушка вдруг поняла одну важную вещь. У кого-то сегодня будет день рождения. Стараясь не концентрироваться на появляющейся иногда боли, Маша продолжала вести допрос. В один момент это стало совсем тяжело, и Мария, чтобы не выдать себя, отвернулась к стене, чем очень удивила и допрашиваемого, и оперов. — А теперь ещё раз, — как ни в чем не бывало сказала Швецова, разворачиваюсь обратно, — это сделали вы? — Да! — Вдруг истерически заорал мужчина. — Да, её отравил я! Намеренно, специально, потому что таким тварям не место в нашем мире! Она… да она сама убийца! — Ну вот и славно, — измученно выдавила из себя Маша, до боли закусывая губу, — уводите его. Чистосердечное подпишет пусть в камере. Конвойный зашёл в кабинет и оперативно вывел все ещё доказывающего свою правоту мужчину. Швецова посмотрела в сторону оперов, которые с нескрываемым восторгом смотрели на свою спасительницу, и с беспокойством сказала. — А теперь, ребят, если кто-нибудь из вас меня крайне быстро не доставит в роддом, то в графе «место рождения» у моего ребёнка будет числиться следственный комитет. — Что?! — Первым с места подскочил Курочкин, который не понаслышке знал, что такое таинство деторождения. — И давно это у тебя?! — Ну, — Маша глянула на листок, где в перерывах между вопросами записывала интервалы схваток, — где-то с середины допроса. Олег с Лёней испуганно переглянулись, поражаясь этой невероятной силе Швецовой так блестяще не подавать виду, что ей больно и продолжать колоть преступника несмотря ни на что. Федя же, продолжая применять свои полученные опытным путём знания, скомандовал всем срочно спускаться вниз, иначе беды действительно будет не миновать. — Главное, чтобы Ковин меня не увидел тут, а то он меня убьёт, — хихикнула Маша, надевая пальто. — Ну, как-нибудь прикроем если что, — сухо ответил Платонов. То, что сейчас творилось у него внутри было не описать словами. Так хотелось прижать Швецову к себе, помочь ей прожить эти болезненные ощущения, взять за руку, успокоить, но он не мог себе этого позволить. Сам когда-то сделал глупость, выбрав брак, а не Машу. Только толку от этого выбора было мало. Семья все равно сыпалась на глазах, никакого ребёнка у них с Викой всё ещё не получилось, а он уже тысячу раз пожалел, что тогда посмел сказать Маше, что не хочет, чтобы она рожала. — Так, мальчики, стоп, — будучи уже на лестнице попросила Мария, — и дайте руку кто-нибудь. Платонов сориентировался первым и моментально взял Машину ладонь в свою. Остальные встали так, чтобы проходящим мимо было не сильно видно, что хорошо известный им следователь повис на лестнице с острым желанием отломать от неё кусочек. У них отлично получалось не привлекать к себе внимания, и все те, кто спустился или за эту минуту даже не заметили Швецову. — Пойдём-пойдём, — Олег осторожно провёл рукой по её волосам, все ещё не выпуская руки, — всё хорошо. — Платонов, ну ты прямо профессиональная акушерка, — не упустил возможности подшутить над другом Кораблёв. — Естественно, — но и тот в накладе не остался, — я совмещаю. Это мое хобби! — Я, конечно, понимаю, что вам весело, но мне что-то нет, — напомнила о себе Швецова, — давайте поторопимся.