Resident Evil (Сборник)

Крис падает на колени, сжимая в руках чёрных жилет. Мужчина перед ним, красными, горящими глазами смотрит, как его подчинённый содрагается в дрожи тела, не веря в то, что видит, чувствует в своих руках. Редфилд только начал отходить от всего произошедшего, начал продумывать план своих дальнейших действий, просто пытался продолжать пытаться жить. Вескер появляется в офисе забракованных S.T.A.R.S. совершенно неожиданно, входит в помещение как всегда, без какого-либо намёка на то, что произошло, будто ему было абсолютно всё равно на те ужасы, на убитых людей и на собственную смерть, как оказалось, с неожиданным воскрешением. Крис забирал остаток своих вещей, упаковывая их в картонную каробку, которая стояла на столе, а из неё торчал набор с ручками. Капитан тоже вернулся за своими вещами. Редфилд, увидев мужчину, который сразу направился в свой кабинет, закрыв дверь на ключ, мог открыть пальбу, начать выбивать мешающую преграду, начать кричать, но он просто остолбенел, думая, что у него на нервной почве развивается паранойя, а галлюцинация, один в один повторяющая Капитана, была вызвана недавними мыслями. Но нет, мужчина выходит минут через пять, с папкой в руках, смотрит на потерявшего дар речи парня, ничего не говорит, ничего не делает, не ухмыляется, хотя в такой ситуации мог бы, даже должен был, чтобы подтвердить тот факт, который давно признан, осмыслен, стал ненавистным, как и сам блондин перед ним. Крис ждал какой-то обалденной демонстрации, мол, вот он я, живой и здоровый, не ожидал, а я не умер, да просто речи в его стиле, долгой, с выплёскиваемой на собеседника гордостью, которая смешана с ядом, пробирающегося через кожу к самому сердцу, начиная его разрушать. Но Вескер молчит, стоит твёрдо на своих ногах, в одежде, в которой был всегда, с причёской, которая была всегда, но глаза, горящие в темноте кабинета, не-человеческие, выдают его с головой. Брюнет удивляется тому, как можно прочитать человека только по глазам, что считаются зеркалом души. Мужчина наверняка тоже знает об этом, даже куда больше, поэтому всегда и носил с собой очки, а других идеально читал, сразу понимая что у тех на уме, как можно использовать ту или иную особь, каков будет результат, как быстрый компьютер, точный и уверенный в своих действиях, решениях, словах, которые всегда, оказывается, были ложью, на протяжении этих долгих двух лет, выверял каждый шаг, грамотно использовал их всех, не чувствуя и капли сожаления, возможно получая извращённое удовольствие от того, что вот они все, в его руках, как марионетки, жалкие, податливые, подчиняются каждому его слову, делают всё без каких-либо возражений, такие разные, но ужасно глупые, до такой степени, что гения вроде Биркина начало бы тошнить, но для человека, что так умело управлял ими, это было какой-то замысловатой партией в шахматы, с очень сильно изменёнными правилами, без серьёзного противника на против, будто он пытался переиграть самого себя. Веры в увиденное всё равно нет. Редфилд подходит ближе, протягивает руку, кончиками пальцев, неуверенно, со страхом касается жилета, а после вовсе прижимает ладонь, но осторожно, боясь разрушить что-то, поднимает глаза на чужое лицо, которое не поменялось вообще. Так близко можно услышать его спокойное, равномерное, тихое дыхание. Биение сердца Вескера, ровное, отдаётся чётко, с осознанием, что парень в своём уме, что вот действительно этот предатель стоит перед ним, с совершенно нечитаемым выражением лица, таким же, как и раньше. Мужчину совсем не смутил Крис, который упал на колени, хватаясь за его одежду, сжимая её в кулаках, не с желанием порвать, а скорее потому что ему надо было за что-то держаться, подтверждать своими же руками долго принимаемый факт, а это было в качестве нерушимого доказательства. Красные глаза опускаются на дрожащего парня, вцепившегося так, будто больше никогда не отпустит. Создаётся такое чувство, что их обладатель незамедлительно убьёт бывшего подчинённого голыми руками, оставляя его труп на полу, выпустив кровь, которая будет растекаться на полу огромным пятном, пачкая в себе, заливая собой всё, что можно, например, впитываясь в дерево столов, в бумагу, накиданной на поверхности, делая из белой с чёрными вкраплениями, в полностью красную. Но спустя пару минут, Крис поднимает голову, смотря на блондина, который пускай и не изменился в лице, но подал признак жизни. — Вставай. Приказ, чёткий и ясный. Тело на автоматизме, по привычке выполняет его. Редфилд поднимается, смотрит в глаза напротив. Они, кажется, загораются ещё ярче, будто видят свою долгожданную добычу, так давно желаемую съесть без остатка, только для него. Мужчина обходит подчинённого, идёт дальше, кладёт папку, в которой от силы несколько листов, на стол, а сам опирается задницей на него, скрещивая руки. Свет от ламп с улицы, проникающий в офис, частично падает на Капитана, показывая что даже сейчас его одежда идеально чиста, все ремни тщательно подтянуты. Вескер был чудовищно педантичен, всегда выверяя всё необходимое. Слишком идеальный, достаточно, чтобы приковывать к себе взгляд, а не задавать вопрос на подобии, «бывают ли такие люди», но нет, ты смотришь на него, такого сильного, уверенного в себе, красивого даже в этой полутьме и не задаёшь вопросов, может, в голове, просишь неведомую силу дать возможность посмотреть на него вот так подольше. Альберт изменился характером, а может, просто сбросил притворную маску, которую носил столько времени, не желая себя раскрывать другим людям. Крис стоит на месте, уже убедившийся в том, что перед ним действительно Капитан, живой и здоровый, а ещё, что-то задумавший. Вескер предал S.T.A.R.S убив своими руками и не очень, большую часть отряда, но сейчас он хотел совершить ещё одно предательство, которое возникло в голове дурацкой, навязчивой мыслью, но она так понравилась блондину, что захотелось исполнить её в этот же момент, предвкушая окончательный результат, ожидая то, что будет происходить, если этот милый мальчик, теперь смотрящий на него серьёзно, с нотками ненависти на лице, будет покладистым и мирным, как однажды. Мужчина решает перелопатить парня с головы до ног, перевернуть весь его внутренний мир, вывернуть наизнанку, смотря на внутренности, перерыть всё его сознание, представление о блондине, его чувства к нему, пышащие когда-то неугасаемым огнём, похожим на спичечный, но не потухшим до сих пор. Блондин решил, что станет не просто выдохом на спичку, нет, он пройдётся по ней словно тайфун не только заставив угаснуть, но и сломаться, даже стереть в порошок эту некрепкую, быстро сгорающую деревянную палочку, которая сейчас удерживает на себе подрагивающее пламя чувств и эмоций, касаемо Капитана. Крис выжидает, сжимая кулаки и внимательно рассматривая фигуру, крепкую и сильную, уверенную в своих действиях и силах, человека, который никогда не ошибался. Он больше не хочет подчиняться приказам предателя, не хочет видеть его, думать о нём, знать, даже стоять в одном помещении, но что-то держит его на месте, не говоря слов, не выдавая звуков, словно он врос в пол, как крепкое дерево. Вескер был тем, кто срубит его, не могучий дуб, а жалкую берёзу, белую, уже с чёрными пятнами, как порча. Порча, оставленная давно, совершенно случайно, которая сегодня, сейчас, начнёт расползаться по белой коре, окрашивая всё в противоположный цвет, заставляя тонуть в этом, топя, без возможности сделать вдох. Альберт хочет уничтожить парня любыми способами, но сейчас это требует своеобразной извращённости, даже садизма, который, будь уверен, Крис, я не пожалею, но до кучи сделаю это с присущей мне же педантичностью, разрушая твой мир идеалиста, стирая его в пыль, без возможности восстановления, не спрашивая твоего желания, потому что оно не нужно, сделаю это с огромным удовольствием, как начал делать это давным давно и наконец-то закончу, впитывая в себя твою боль, отчаяние, страх и всё, что будет биться в ужасной агонии внутри тебя, уничтожу так, как ты не можешь себе представить. Мужчина встаёт в полный рост, делает несколько шагов, которые отражаются звуком от стен, тянет руку с ухмылкой на лице, желая коснуться щеки, но его руку перехватывают быстро, а после пытаются взять в захват, вывернуть, но через секунд десять Крис смотрит как поражённый, не способный сдвинуть с места ни конечность, ни ее владельца, ухмылка которого стала только больше, кровожаднее, более жестокой, будто говорящей, констатирующей факт, что ты слаб, Крис, признай это, тебе никогда не победить, даже не навредить мне, потому что ты жалкий слабак, против меня, того, кто сделал и добился всего сам, самосовершенствовался так долго, с качеством потрясающей породы, с силой упорства, что так тебе присуще, ты слаб и я докажу это, раз и навсегда поставив точку. Без каких-либо усилий сильные руки укладываются на плечи парня, сжимают их, не контролируя силу, а зубы впиваются в шею, желая прокусить аорту, чтобы кровь брызнула, заливая всё пространство и плевать, что виновник будет так же залит ею полностью, но лишь одно ощущение того, как кровь парня будет стекать по его лицу, впитываться в одежду, в символику отряда на рукаве, будоражат разум мужчины, пока он отстраняется, чувствуя как руки Редфилда вцепились на пределе своих возможностей, как тяжело дышащая жертва смотрит на него напуганным глазами. У Вескера появляется безумное желание сжигающее его изнутри и снаружи, посадить парня на цепь, надеть на него ошейник, затянув до того предела, когда тот будет едва дышать, но не умирать, может дёрнуть на себя, смотря в эти испуганные, дрожащие от страха глаза, наносить кровоточащие раны снова и снова. Мужчина улыбается, проводя пальцами по отметине, собирает выступающую кровь, а после вовсе слизывает её языком, старается бороться с желанием убить брюнета на месте, пока он всё-таки вырывается. С прыжка, прокатившись по одному из столов, смахивая с него всё содержимое, тот добирается до своего, берёт пистолет со стола, снимает с предохранителя и встаёт в стойку для стрельбы, целясь в мужчину, который развернулся к нему корпусом, слизывая кровь с губ и смотря в глаза, хрустнув шеей, поманив пальцем, словно жалкую собачку, прекрасно зная, что та воспротивиться, но оскалиться не посмеет. — Гори в аду, Вескер! Крис делает первый выстрел, от которого мужчина уворачивается просто наклонившись в сторону, с довольным и невозмутим выражением лица. Ему нравится, что брюнет пытается оказать сопротивление, пускай и вот так тщетно, это лишь только подогревает интерес, подпитывает мужчину, даёт понять, что стреляющий чудовищно напуган, теперь будет бороться за свою жалкую жизнь до последнего, прекрасно осознавая о идиотизме своих действий. Вескер смакует это чувство, облизывает губы в нетерпении, вставая в полный рост, не двигаясь, ожидая пока палец нажмёт на курок снова. Оглушительный выстрел, второй, снова пролетает мимо цели, которая не сдвинулась вообще, задевая, оставляя царапину на щеке, как в каком-то глупом кино, так что это не считается, но ядовитая ухмылка, а после усмешка, вместе с горящими глазами тщательно видна с расстояния пяти метров, он видит, как рука Редфилда начинает трястись. Тот наверняка думает, что сможет отправить бывшего Капитана на свет пулями, но не знает, пока что, о тщетности этих попыток. Третий выстрел заставляет блондина рассмеяться, хлопнув ладонью по бедру, а после резко выпрямиться и в пару шагов, с высокой скоростью настигнуть парня. Рука с пистолетом перехватывается, один выстрел прогремел прямо над ухом, рука опускается и следующий выстрел, прижатое дуло, попадает в крепкий живот, скрытый за жилетом и рубашкой. Остатки обоймы разряжаются в тело мужчины, который подняв голову прикладывает чуть больше силы, взяв оружие и начав его сжимать, буквально сгиная металл пистолета, при этом смотря на Криса, который теряет челюсть, не отрывно чувствует, как из его рук сломанный пистолет отправляется в окно, разбивая его. Ещё один хруст шеи и сильный удар спины о стену, пока Вескер, схватив парня, держит его над зёмлей одной рукой, давая понять, что прошлый он мёртв, возвродившись из пепла, теперь он иное существо, способное изменить этот мир так, как ему будет угодно, но сейчас желание совершенно иное. Ввергнуть парня, пытающегося вырваться, в пучину отчаяния, заставлять корчиться и кричать в бесконечной агонии, получая удовольствие от этого зрелища, что наверняка согреет душу и сердце, а разум будет ликовать. Нужно начать с простого, как истина, психологического давления. — Что такое, Крис? Я думал, ты хочешь убить меня. Это всё, на что ты способен? Какое разочаровывающее зрелище. Мне казалось, что ты один из лучших моих людей, но теперь я вижу, что ты ничему не научился. Редфилд хрипит, бьёт ногами по телу, а после используя держащую его руку, как опору, подтягивается и несколько раз бьёт ногой в лицо, заставляя отпустить из хватки. Рык прокатывается по помещению, вместе с тем, как брюнет принимает сумасшедшее решение выпрыгнуть в окно, но в последний момент его за ворот хватает чужая рука, отбрасывая в противоположную стену, приложив чудовищное количество силы. Он не даст ему сбежать, избивая как тряпичную куклу, пока не надоест, получая удовольствие от того, что теперь ему наконец-то выпал шанс сделать из парня котлету, отбивную, а после сожрать, как дикий зверь, со своими горящими, животными глазами. Приступ боли затмивший собой всё пространство перед глазами не даёт пошевелиться, создается ощущение, что сломано несколько костей. Вескер опирается рукой о подоконник, тяжело дышит, с рыком, поправляет волосы, а после выпрямляется, гневно смотря на Криса, который пытается подняться, опираясь руками. Альберт надвигается, в попытке успокоится, наступает на чужую спину, прижимая её к полу, не давая возможности даже уползти. — Ты думал, что это поможет тебе? Крис, неужели ты не помнишь, забыл, как однажды я уже делал это с тобой. Ты стонал точно так же, изнывая от желания. Тогда я не стал заканчивать, но думаю, что время пришло. Крис не способный сделать больше, чем несколько движений, берётся на плечо. Вескер издевательски проводит пальцами по подбородку, по которому стекает слюна вперемешку с кровью, это зрелище возбуждает, воспламиняет кровь. — Где ты хочешь? Тогда ты сказал, что хотел бы сделать это в моём кабинете. Редфилд просто пытается дышать, восстановить зрение, пока слышит щелчок двери, пока его укладывают на широкий, рабочий стол, предварительно смахнув с него всё лишние. Опираясь рукой о поверхность, Крис приподнимается, с кружащейся головой, видит размытый силуэт, закрывающий жалюзи окна, как фигура подходит ближе, проводит пальцами по щеке. Не нежное действие, садизм в самым настоящем его проявлении, даже пока Вескер добреет, льнёт к парню, накрывая ладонью укус, целуя в лоб, щёки, издевательски проводя языком по губам. Крис кладёт руку на чужую грудь, пытается оттолкнуть, но силы возвращаются чудовищно медленно, всё происходит медленно, кроме Вескера, который ухмыляется, расстёгивает ремни и крепления жилета, снимает его, сбрасывая с тела, расстёгивает пуговицы рубашки, которая впитала кровь от выстрелов, белая, когда-то, футболка отправляется на пол лёгким движением, показывая пулевые отверстия в чужом теле, они кровоточат, впитываются в ремень и штаны, но мужчине нет до них дела, он не чувствует боли, не сейчас, когда отчётливо видно его возбуждение. Красные глаза, словно путеводитель, дают понять где сейчас блондин, куда смотрит, а ощущения собственного тела сообщают о действиях, манипуляциях Альберта со склонной, жалеющей полуулыбкой, спокойным взглядом, внутри которого скрывается пожар, пламя, съедающие того изнутри. Мужчин расстёгивает чужой жилет, поднимает футболку, пальцами проводит по покрасневшим местам от соприкосновения со стеной, слышит болезненный стон. Крис пытается перекатится, спрятать от мужчины это болезненное место на теле, да и в принципе полностью исчезнуть из его поля зрения раз и навсегда. Вескеру мало, он пытается быть нежным, возвращает парня на спину, покрывает его тело поцелуями, такими несвойственными, но чувственными, будто желая передать свои чувства и эмоции через губы, впитывая их в кожу Криса, который сглатывает, выдыхает, смотря в белый потолок. — Всё же, я долго думал об этом. Удивлялся тому, что такой как ты можешь существовать. Ровный, без изъянов, но с таким характером. Крис, ты хотел, чтобы я согрел тебя тогда, но, увы, это невозможно. Ты знаешь об этом. Редфилд дышит, почти начав нормально видеть, понимает, соглашается, что да, Вескеру не присуще быть нежным, добрым, нормальным, нет, он чудовище, которое сделает всё ради достижения своей цели, какой бы она не была, но если он захотел, значит получит это, добиваясь её медленно, но верно или же буквально за несколько действий. Неожиданно Крису становится всё равно. Он падает глубоко внутрь, даже тонет, вспоминая, как недавно стоял в этом кабинете, напротив этого стола, как смотрел на работающего мужчину, который вбивал информацию о последней поездке в систему, а после, поднимал голову, смотря на подчинённого, положившего на стол несколько листов, а они ведь были изучены незамедлительно, быстрым и профессиональным взглядом, потом минута на обработку информации и вердикт, что стоит добавить несколько вещей, но кратко. Или, когда Редфилд, одолеваемый простудой, с высокой температурой, не понимающий, что делает, мокрыми от воды руками, касался обнажённого, крепкого живота, будто пьяный, смотря в когда-то голубые глаза, в попытке урвать поцелуй, который по итогу получился очень смазанным, потому что Вескер воспользовался своим преимуществом в росте, отвернувшись от него, смотря в стену, но ничего не говоря и ведь это не было разочаровывающее, профиль мужчины, с стекающими каплями воды по лицу, мокрыми, но всё же убранными назад волосами, смотрелись просто потрясающе, до такой степени, что Крис набирается смелости в приступе лихорадочного желания, берёт пальцами подбородок Капитана и целует, держит, чтобы уже не вырвался, не отвернулся, пока горячий язык изучает чужой рот, а самое приятное, из-за чего в паху резко тяжелеет, что ему отвечают, медленно, не то чтобы лениво или с неохотой, нет, будто проверяют себя же, а потом набираются какой-то непонятной решимости, но после всё же отстраняются, слушают бессвязный бред, касаются лба холодной рукой и это прикосновение, даже такое, чудовищно приятное, вынуждает поднять ослабевшие руки, обнимая за шею, снова притянуть к себе уже для более жаркого, мокрого поцелуя, инициатива которого забирается очень быстро, вместе с сильной ладонью касающегося живота. Крис обнажённый, на лавочке душевой чувствует прикосновение к изнывающему члену, смотрит на Альберта, пытается расстегнуть чужой ремень, что получается, но дальше Вескер не заходит, видимо дав понять, что граница была пересечена и встав на ноги, надев футболку на мокрое тело, набросив рубашку на плечи, выходит из помещения, оставляя парня одного, горящего желанием, расстроенного и удовлетворяющегося себя, стонущего имя Капитана, который нацепив очки из кармана рубашки, стоял за дверью, опираясь о неё спиной, подпирая, скрестив руки, не пуская никого в помещение, ровным и твёрдым голосом, не терпящим возражение, говоря о серьёзной протечке труб, ожидании ремонтной службы, прикрывая подчинённого, а после, минут через десять, забирая его на руках, несёт к Чемберс, которая пичкает его таблетками и долгим сном, что помогает как-то скрыть в памяти этот фрагмент жизни, резко вплывший, пока вещи со стола офиса S.T.A.R.S. упаковывались в коробку, перед самым появлением Вескера. Из этого омута вытягивает тот же голос, но с другими нотками, чужой практически, слышать его чудовищно не хочется, видеть тоже, в попытке убрать чужие руки, испачканные в крови, с щеки, пока на теле появляется несколько новых кровоточащих укусов, показывая желание Капитана сожрать подчинённого, утолить свою жажду крови, которая никогда себя не показывала, но оказывается, была такой чудовищной. — Крис, смотри на меня. Он смотрит, видит, что уже обнажён, что мужчина нависает над ним, опираясь руками о стол, уже внутри, но не двигается, дожидаясь отзывчивости от тела, в которое вошёл. Редфилд дышит тяжело, чувствует жгучую боль от слишком большого размера, сжимает чужое плечо, скребёт ногтями по коже, пока происходит первый толчок, вместе с чувственный выдохом, потом второй, третий, все последующие, чёткие, старающиеся пройти как можно глубже, коснуться чего-то внутри, что заставило бы закричать. — Разве не этого ты хотел? Крис выдыхает в потолок, а после оказывается завлечённый в поцелуй, со вкусом крови, будто вступая в смертельный бой, танец, от которого зависит слишком многое, чувствуя каждый толчок, с нарастающим темпом, пока через время, начинающий звереть Вескер, не сжимает его грубо за талию, начиная вдалбливаться в тело с особым усердием и рыком, откидывая голову, когда на секунду кажется, что выдыхая из его рта исходит пар, да и впринципе от всего тела, будто он нагрелся до такой степени, что скоро начнёт дымиться, а затем гореть. По нему видно, что он получает потрясающее удовольствие, не испытывал такого никогда раньше, сжимая крепкое тело в своих руках, немного задевая отбитый бок, выбивая болезненный стон. Редфилд царапает чужие руки, понимая, что такая жестокость, на удивление, ему нравится больше, нравится сам Альберт, такой, спустивший себя с цепей, позволивший себе сделать то, что он захочет, будто раньше что-то или кто-то держал его на коротком поводке, заставляя делать всё это, безукоризненно, оставляя в душе примесь неприятного осадка чувств, расползающихся ядом по телу и сознанию, с чётким желанием освободиться раз и навсегда. Вескер груб, он притягивает парня к себе за ворот футболки, вбивается, пачкая кровью и смазкой, рычит с полустоном всякий раз при особо глубоком толчке, количество которых больше всякий раз, более проникновенно и от этого становится невыносимо, до такой степени, что есть могучее желание закричать об абсурдности всего происходящего, мысль в голове ревёт, что именно так быть не должно, ошибка, смертельная, на грани сознания, не признаётся, пока начинаются толчки на встречу человеку, что снова вгрызается зубами в плечо. Крис при всём своём состоянии, даже в любом другом, никогда не сможет ответить на вопрос о том, что чувствует сейчас. Счастлив ли он по итогу, получая старое желаемое в полном объёме, даже больше, после того, как Вескер выкинул эти множество финтов, как откровение, один за другим, не разбираясь в порядке и самом Крисе, не понятно. Альберт выдыхает на ухо, замедляется, не даёт увидеть своё лицо, наверняка напряженное, с испариной, перепачканое кровью парня, которого он втрахивает в стол с ещё более грамотным усердием, впивется пальцами в кожу, нажимая на мышцы, заставляя извиваться. Он встаёт в полный рост, убирая выпавшие волосы назад, дышит тяжело, смотря своими глазами на брюнета, который теряя силы падает спиной на стол, пытается отдышаться после оргазма, пробравший всё тело, словно электрический, высоковольтный разряд. Убивают амперы. Вескер двигается, впиваясь пальцами в поверхность стола, медленно, тянуче, будто издевается над собой, находясь в минимальном расстоянии от разрядки, которой, кажется не хочет, зависая на несколько секунд. Крис смотрит в глаза, уже без страха, чувствует горячую ладонь на щеке, которая поглаживает, поцелуй, не быстрая борьба, а медленный, тянучий, прощальный. Капитан включает свет в кабинете, бродит по нему, достаёт из ящика очки, которые быстро одеваются, из шкафа извлекает рубашку и запасной жилет, закрепляет, защёлкивает, подгоняет всю систему ремней, из сейфа достаёт запасной пистолет, убирая в кобуру, быстрый взгляд на кабинет, после на себя в отражении перегородки, всегда скрытой жалюзи. Мужчина встаёт на колено, чистыми пальцами проводя по щеке парня. Тело скрыто под длинной, зимней курткой, которая наверняка впитала в себя кровь из огромной сквозной раны. Звук шагов берц по полу отражается от стен, свет гаситься, папка брошенная на чужой стол ранее, берётся в руки. Дверь в офис S.T.A.R.S. закрывается навсегда. Альберт идёт по улице, где людей нет, не единой живой души. Идёт твёрдо, сильным и размеренным шагом, смотря вперёд, видя даже более чётко, за тёмными стёклами очков, а после останавливается. Вескер до цепенеющего ужаса похож на того себя, который не так давно разыгрывал комедию для своих мёртвых подчинёных. Альберт чувсвует внутри себя бурю, а после выдаёт усмешку, ухмылку, которая становится только больше, после улыбку, а затем смех, короткий, но чувственный. Капитан решил уничтожить всё, что могло бы сдерживать его, освободиться из этого плена, в котором просидел так долго. Теперь он свободен. Он предал всех.