Resident Evil (Сборник)

— Я подумал и решил, что нам нужно расстаться. В полутьме кабинета Вескера, в тишине, они сидит друг напротив друга. В блондине что-то ломается. Мужчина снимает очки, никогда так не делает, когда разговор принимает серьёзный оборот. Его лицо спокойное, но в глазах наверняка было бы видно что-то, из-за чего сказавшему эту Крису становиться дурно. — Ты меня спросить не подумал? Хочу ли я этого? После этих слов становится понятно, что мужчина не просто расстроен, он подсыпает к этому чувство перец с названием «Ярость», не так, как обычно, но ощутимо. — Я больше не люблю тебя, Альберт. Последний хмурится. Он специально назвал по имени. Чтобы сделать ещё больнее. Констатация факта, отвратный способ разнести Капитана в щепки. — Раз ты хочешь этого, то пусть будет так. Мужчина опирается о стол, встаёт, поправляя очки, словно надёжную защиту, а Редфилд повторяет его движение, извлекая потом из папки лист. — Я ухожу. Мужчина пробегает глазами по короткому тексту, делает глубокий вдох. Расписывается в графе «подпись» размашисто, с силой нажимая на ручку. — Я заберу вещи в течении недели. Как серпом по яйцам, честное слово. И смотреть на него, мельтешащего по квартире тоже больно. Вескер опирается плечом о стену, скрестив руки, в свежей чёрной рубашке, с закатанными рукавами, нацепив очки, стараясь скрыть своё состояние. Отчаяние и боль, что сжирают изнутри, рвутся наружу неконтролируемой яростью. Остаётся только поджать губы, который раз за последний час. Редфилд вместе с двумя сумками встаёт у входной двери, долго смотрит на Капитана, который теперь и перестаёт быть таковым для него, гладит по щеке, целует в неё. — Прощай. Альберт следит за движением чужой руки, которая достаёт ключи от квартиры из кармана куртки, кладёт их на тумбочку, а потом выходит, закрывая дверь на щелчок. Мужчина стоит в прежнем положении минуту, пять, десять, наконец-то выпрямляется, снимая очки и держа их между зажатых пальцев, смотрит на своё маленькое отражение в тёмных стёклах, совсем чуть-чуть хмуриться, делает долгий вдох и тяжёлый выдох. — Пока. Они познакомились с Крисом, когда тот вступал в S.T.A.R.S., где Вескер уже считался ветераном отряда, самым первым и единственным Капитаном группы «Альфа». Сильный, серьёзный, красивый, он зачаровал парня, влюбляясь в него по уши. Альберт помнит, как однажды Редфилд, который служил в составе группы только второй месяц, но уже успел порядком отличиться, подходит к нему в день святого Валентина, вручая шоколад с запиской, в котором неровным почерком было написано признание. Они пробыли в отношениях три года. Любовь живёт три года. У Криса. Вескер сравнивает показания с монитора компьютера и переводит взгляд на многочисленные документы, зарывается рукой в волосы, пытается понять, что ему не нравится, находит несоответствие, а в качестве награды делает глоток кофе, в котором больше половины было коньяка, долго стоящего в шкафу. По-хорошему, он гордый, мог начать истерить, впадать в палемику, устроить массовое наказание остальных членов группы, но он не делает ничего. Просто ломается на «до» и «после». Казалось, что это пройдёт, должно пройти, но в голове на повторе постоянно крутится мысль, очень неприятная, но всё же Альберт принимает её, осознаёт, не отрицает, живёт с этим, продолжая работать двадцать два часа в сутки, семь дней в неделю, триста шестьдесят четыре дня в году. Коллеги за глаза говорят, что теперь на лице их Капитана бесконечный «сезон дождей», но тот не пролил и слезинки. Крис ждёт, пока покупки пробьют на кассе, смотрит по сторонам в мучительном ожидании. Очень хочется домой, в тепло, к человеку, которого любишь всем сердцем, который ждёт. Взгляд цепляется за фигуру, чей набор для оплаты был, по мнению брюнета, специфичным и очень вредным для здоровья, не одобряет его, немного нахмурившись. Несколько больших бутылок спиртного, сигареты, около десяти пачек, полуфубрикаты и пакет под завязки набитый мандаринами. Крис улыбается на выдохе, вспоминая, что Вескер тоже до одури любил мандарины, в его кабинете часто стоял запах этих фруктов и он ему чудовищно шёл. Редфилд неожиданно сравнивает этих двоих. Неизвестный мужчина на другой кассе, которого можно было лицезреть боком, в чёрной, длинной куртке, сверху одев капюшон, был выше и крупнее Капитана, стоял, опираясь рукой о металлическую перекладину, держа в зажатых пальцах карту для оплаты покупок. Крис понимает, что не видел мужчину на протяжении пяти лет, с того самого дня, как ушёл от него. Наверное, тот до сих пор работает в отряде, командует ребятами. Множество воспоминаний пробирают, бегут по всему телу и разуму, вызывая ностальгическую улыбку. Оплатив наличными продукты, оперативник организации BSAA берёт в руки пакеты, уходя из магазина, совершенно не увидев нашивку S.T.A.R.S., белым на чёрном вышитую на спине мужчины, который сняв капюшон, выдохнув, убирает светлые волосы назад. Джилл зевает, постукивая колпачком ручки по столу, подперев голову ладонью. Она закончит этот ебаный отчёт, с неё не снимут шкуру живьём. Как скальп, но мучительно медленно, с отрезвляющей болью. — Всем привет. Это Крис, с пакетом, улыбается, под удивлённые возгласы товарищей. Нахуй отчёт. Старого товарища надо спасать и очень срочно. Хоть пинками выгоняй. Девушка подлетает к парню. — Лучше беги. Редфилд вскидывает брови, одновременно пожимая руку радостно вопящему Бёртону. Щелчок двери и яростный рык слышаться отчётливо. — Завяньте! Я устал слышать этот шум! Вескер, хмурый, в очках, останавливается, смотря на толпу и на Криса в центре, который опускает руку с пакетом, полного вкусностей и пакета с мандаринами. — Крис, ты давно не работник S.T.A.R.S., тебе запрещён вход сюда. Последний, расстёгивая куртку, ставит принесённое на ближайший стол, понимая, что характерно, Вескер изменился не сильно, но внешне были отличия и это бросается в глаза, знакомое до одури. В голове почему-то всплывает тот самый силуэт в чёрной куртке, а потом, после быстрого сравнения, Редфилд выдыхает, отворачиваясь. — И тебе привет. Джек пропустил меня. Расслабься, ладно? Капитан снимает очки, держа их в зажатых пальцах, скрещивает руки, немного хмурясь. За пять лет мужчина сильно изменился. Опять же, прибавил в росте и телосложении, сильно похудел, что видно по острым чертам лица, а едва видные морщины на серьёзном лице, наоборот только украшают, всё же завораживая. Вескеру сорок три. Крису тридцать. — Крис, ты подрываешь рабочий процесс. Джилл, отчёт о вчерашнем происшествии должен был быть у меня на столе десять минут назад. Бёртон, когда ты уже выдашь мне оружейные листы, я в гробу их увидеть должен? Рей, избавь меня от этого тошнотворного запаха химии! Отдохнули и хватит, возвращайтесь за работу. Хлопок знакомой двери не удивляет брюнета не на секунду, он чего-то такого на самом деле и ожидал, но неприятный осадок, оставленный очень давно, был взболомучен снова. Рей, паренёк лет двадцати шести, держащий в руках пачку с чипсами, с выпученными глазами, хрустит в последний раз, а после убирает обратно в ящик стола, где когда-то, на памяти Криса, сидел Фрост. На его месте сидит женщина, к которой у мужчины претензий не возникло, может, одного возраста с Капитаном, сосредоточенно печатала что-то в компьютере, заглядывая в таблицу, распечатанную на листе. Отвратительный маникюр, кислотно-зелёного цвета выедает Крису глаза. В процессе перерыва у Барри узнаётся многое. То, что после разрыва, Вескер не появлялся на работе на протяжении недели, а затем, работал не возвращайся домой около полугода точно. Они просто не видели, как тот приходил и уходил из департамента, дольше чем на три часа, чаще чем в трое суток. Вескер стал жесток, ещё более холодным и педантичным. Его желание контролировать всё в пределах того, куда он мог дотянуться, буквально разрывало его и за три года он подмял под себя большинство преступных групп, заставив их работать на себя, практически вычистил город от незаконной торговли оружием, наркотиками и всем, что могло занять его дольше, чем на пару дней. — Он далеко не одну сотню носов разбил при задержании. Крис делает глоток из кружки с чаем, смотря на Барри, чьё лицо, с годами, тоже изменилось, но осталось таким же добрым, таким же, какому парень всегда доверял. — Не думал, что ему придётся так тяжело. Бёртон выдыхает, подпирая голову кулаком. — Ты был его предохранителем, но перегорев, заставил его начать медленно уничтожать себя. Со временем он конечно успокоился, но всё равно уже не станет таким как прежде. Однажды будет точка не возврата и он сорвётся. Крис вроде бы удивлён, чувствует жалость по отношению к Вескеру, может даже вину, а с другой стороны и нет. — Его невыносимо тяжело было любить. Бывший товарищ ухмыляется, допивая кофе, знает, каково это. — Он же гордый, педантичный, до мозга костей. Редфилд оставляет купюру на барной стойке, поднимаясь со стула и убирая руки в карманы куртки. — Совсем не изменился. Врёт, самолично увидев другого Вескера, действительно загрубевшего. — Мы думали, что если найти ему кого-то другого, то дела пойдут лучше, но как только он узнавал о наших намерениях его с кем-то свести, сразу впадал в ярость, говоря, что мы не имеем права лезть в его жизнь. С тех пор только с работой и трахается. Крис здесь тоже не удивлён. Уж что, но Вескер ни разу не дал повода даже для ревности, что уж говорить о возможности измены? Она даже не допускалась, просто не возникала в голове, не было причин. В этом ему надо отдать должное. Хотя Капитан, наверняка, даже сейчас, остаётся видной фигурой. Такой, какую Крис видит у магазина, которая копается под капотом джипа, купленного на год их отношений. Редфилд говорит рядом стоящему мужчине подождать его немного, выдыхает, идя к блондину. — Привет. Вескер реагирует очень скупо, переведя взгляд на Криса, немного выпрямившись. Сделав ещё несколько оборотов гаечным ключом, Капитан выпрямляется полностью, в той самой чёрной, рабочей куртке, распахнутой полностью, захлопывает капот машины. Даже в экипировке ничего не изменилось, без изъяна, подогнанная под его личный, гипертрафированный навык работы, который всегда обозначался «по ситуации», но был отточен так же, как цвет его глаз, так же красиво. Крис чувствует чужой, тяжёлый взгляд под стёклами тёмных очков, который когда-то согревал, в любое время года, но сейчас, от него не становилось не горячо, не холодно. Невыносимо. Они смотрят друг на друга, минуту, две, пока позади брюнета не появляется другой мужчина, моложе самого Редфилда. Последний замечает своего избранника, улыбается ему, чувствуя спокойствие, пока Вескер напротив лишь выгибает бровь. — А, так это вы бывший Капитан Криса, да? Бывший возлюбленный Криса, недомерок. — Пирс Нивенс. Протянутая рука пробуждает внутри блондина стаю диких волков, желающих порвать собеседника на сотни клочков, раскидать плоть по кустам, окрашивая всё кровью, которая будет стекать с шерсти, пока внутренние звери Вескера будут выть, рычать, не удовлетворённые сделанным, желающие ещё больше крови, больше жестокости, больше криков этого молодого парня, который наверняка подставляется Крису по ночам, по-блядски, как в дешёвом порно, постанывая. Уничтожить. Рукопожатие крепкое. — Альберт Вескер. Говорит это с примесью гордости. Знай своё место. Знай, кто я такой. — Спасибо, что заботились о нём. Спасибо, за то что трахал, любил и защищал его. — Это моя работа. Улыбка натянутая просто из непонятного порыва, притворная, такая же, как и всегда, не вызывает у этого Нивенса сомнений, но вот Криса заставляет отвернуться. Ты прекрасно знаешь меня. Понимаешь. Чувствуешь, как с первого взгляда я возненавидел мальчишку, на которого ты променял меня. Да, Крис? Серьёзно? Он? Мужчина убирает руки в карманы куртки, доставая пачку сигарет и вытягивая содержимое зубами. Рука неприятно горит, хочется держать её в антисептике на протяжении, как минимум суток. Стереть. Уничтожить это чувство. Уничтожить его, соперника, что выиграл Криса пять с половиной лет назад. — Крис потрясающий руководитель. Вескер затягивается так долго, что сам удивляется. Лучше пускай он сожжёт себе лёгкие сигаретами, чем будет слышать этот сладкий, сопливый голос. — Он возглавляет отряд? Альберт спрашивает не из вежливости, а из любопытства. Подтвердить щекочущий внутри факт, что Крису было у кого учиться. Что он хоть что-то запомнил из их отношений. Так долго и чувственно вдалбливаемое, как член внутрь Редфилда, пока он стонет громко, выгибается, скулит, прося больше. Глаза сужаются от воспоминания, Альберт едва не улыбается уголком губ. Смакует воспоминание смотря на брюнета, который начал выглядеть ещё страннее. Чувствуешь? Последний кладёт руку на плечо возлюбленному, который рад встретиться с бывшим руководством своего парня. Ищет поддержку, но не получает достаточно количества, уже стоит, словно на гречке или раскалённых гвоздях. А потом взгляд цепляется за кольцо на одной руке и такое же на другой. — Так вы в браке? Сердце неожиданно рассыпается. Внутри, эти звери, выпущенные, проснувшиеся тогда, сейчас воют, ревут, рычат, разрывают плоть внутри, превращая всё в кровавое месиво. Вескер бы сделал из этого Пирса месиво голыми руками. — Да! Может, хотите придти к нам в BSAA? Уверен, такие специалисты как вы нам пригодятся! Альберта тошнит, он не замечает упавшего пепла на ворот куртки, чувствует, как горит всё тело, переводит взгляд на ахуевшего Криса, который от своего мужа такого не ждал. Мужа. Муж. Вескер тоже звал его. А его отошли на месте, так потрясающе, что удивлению тогда не было предела, пробивая пол, потолок, достигая самого Бога и Сатаны, которые тоже, в один момент воскликнули «Нихуя себе!». — Я подумаю. — Вескер! Последний ухмыляется, смотря на Редфилда, который подорвался на месте, явно шокированный. Он понимает, что если Альберт действительно уйдёт из S.T.A.R.S., то там не останется толкового командования, что не шибко важно. Вескер медленно, но верно, начнёт разрушать их жизнь, наверняка долго мечтая о мести. Он мстительная натура до мозга костей. А ещё, ужасно гордая. Пирс не понимает, что не так с его супругом, но передаёт мужчине визитку. Последний смотрит в след уходящей парочке, как те садиться в легковушку. Номер отпечатывается в памяти. Альберт захлопывает дверь джипа, прикуривает новую сигарету, берёт бумажку и ручку из бардачка, переписывает текст с визитки, а после сжигает её. Не сможет нормально смотреть на неё. С четвёртой сигаретой подряд приходит покой. Крис снимает с себя бронижилет, вытирает рукой в перчатке пот, стекающий со лба. Они только что вернулись из месячной миссии, из другой страны, наконец-то разобравшись с остатками Tricell. Пирс падает рядом на лавочку, делает глубокий вдох, а потом укладывает голову на плечо мужу. — Кстати, мне тут кое-кто позвонил, час назад. Редфилд, обтираясь полотенцем, слушает мужа в пол уха, но всё же слушает. Слишком устал с этими постоянными побегушками в полной экипировке. В S.T.A.R.S. было чуток легче. — Чёрт, как его там. У него фамилия ещё на бренд кошачьего корма похожа. Крис, сонливый, чудовищно уставший, тоже напрягает память, кто же это может быть. Идеи не приходят, хотя на языке крутится что-то такое, потерянное, забытое, словно кошмар в какой-то степени. Фрискас? Не то. Китикет? Хуйня. Редфилд поднимается, открывает дверь, выходя в коридор, утыкается взглядом в широкую спину, в светлый затылок. — Вескер… Мужчина оборачивается, в ухмылке, до этого слушая местного руководителя. Одетый в чёрный, длинный, кожаный плащ, такого же типа жилет, штаны и сапоги, в чёрные перчатки и очки, держит руки за спиной в гордой, надменной даже позе, его лицо становится счастливым. — Крис. Альберту сорок девять. Редфилду тридцать шесть. Став ещё более высоким и крупным, с более острыми чертами лица, он встаёт напротив оперативника, скрывает его за собой. Идеальный. Выточенный, словно из золота, как все его молнии и ремешки на одежде. Пирс появляется за спиной неожиданно, пожимает руку Вескеру, который первый и протянул её. — Рад, что вы всё-таки приехали! Альберт улыбается, без притворства, без борьбы с собой, действительно делает это. — Я узнал, что вам не хватает специалистов по биотехнологии. Нивенс намного ниже Вескера, ниже его крепкого, широкого плеча, но всё же касается его. Блондина не передёргивает в отвращении, он не меняется в лице. Но Крис готов поклясться чем угодно, что этот мужчина смотрит на Пирса дикими, горящими, хищными глазами, желая разорвать в эту секунду. — Но вы ведь ещё и армейский инженерный офицер, да? Блондин благосклонен, он улыбается, кивая. Педантично гордый, чудовищно спокойный, соблазняющие опасный. — Я давно не практиковал, но сейчас есть идеальная возможность вспомнить свои навыки. Пирс доволен тем, что спустя шесть лет ему всё-таки позвонил такой специалист, с просьбой дать номер руководства. Вескер наверняка без лишнего пиздежа подсунул им что-то, а те безукоризненно приняли его. Альберт чудовище. Он стреляет метко. Отложив плащ и достав пистолет с гравировкой S.T.A.R.S., значительно доработанный, мужчина на одной вытянутой руке, одним выстрелом сбивает картонные головы мешеней, бьёт точно в яблочко, на любом, возможном в тире, расстоянии. Нивенс присвистывает, хлопает по широкой, сильной спине, обтянутой в чёрный жилет, подчеркивающий каждый изгиб сильного тела. — Я такого никогда не видел, это потрясающе, Капитан! Вескер перезаряжает пистолет, достав обойму из отдела кожаной кобуры, которую под плащом не было и видно. Крис не доверяет всему этому, стоит вдалеке, скрестив руки, следит внимательно, готовый сцепиться с Альбертом при первой возможности, при первом подозрении, что его супругу хотят навредить. Редфилд вспоминает, как точно так же терял дар речи от блондина, который натягивает перчатки сильнее, встаёт в стойку и снова открывает стрельбу, плавно нажимая на курок. — Что ты задумал? Вескер поднимает взгляд с сигареты на Криса, выгибая бровь. Очки не дают посмотреть в эти глаза. — Я не понимаю о чём ты говоришь, Крис. Редфилд подходит ближе, касается пальцем сильной груди. — Одиннадцать лет. Одиннадцать лет я прожил без тебя и если ты думаешь, что- Вескер обрывает его, подняв ладонь. Благосклонный. Не желает это слушать. — Успокойся, я здесь не из-за тебя. Вескер чувствует, как только от одного взгляда Редфилда, такого злого и недовольного, становится легче дышать. Он лжёт. Частично. Крис скрещивает руки, хмурится, смотря снизу в верх, ожидая ответ. — Продолжать работу в S.T.A.R.S. оказалось. Нерациональным. После ухода Джилл и гибели Барри у меня пропал интерес. Но мне слишком рано отправляться на покой, поэтому я буду здесь. Брюнет вслушивается в этот голос, который за годы курения сигарет начал хрипеть и ведь не скажешь, что ему это не идёт. Вескер говорит чопорно, гордо, твёрдо. Ты не можешь не верить мне. И Крис прекрасно знает о смерти Бёртона, который спасая свою дочь из какой-то передряги, в одиночку, не смог выжить, но всё же справился. Это расстраивает. Злит. Мужчина на против злит до вздувшихся вен. — Имей в виду, если что-то произойдёт я не замедлительно выбью из тебя всё дерьмо. Альберт чувствует возбуждение. Он сжимает руки за спиной, тлеющую сигарету в них, чувствуя на пару секунд температуру уголька. Единственное доказательство, что минуты через две у него будет железобетонный стояк. — Не беспокойся, Крис, я здесь не за тем, чтобы сломать твою счастливую жизнь. Я уничтожу её. Пирса Нивенса, который хуже меня по всем параметрам. Тебя, променявшего меня на него, жалкого и слабого. Вы, сладкая парочка, не изменились за шесть лет ни на йоту. Но я не только стал сильнее. Я лучше. И я докажу тебе это. Редфилд твёрдым шагом направляется в лабораторию расположенную на самом нижнем уровне базы. Вескер, в своём обычном, чёрном одеянии, с накинутым на плечи халатом, всматривается в документы, сидя за столом, а после поднимает взгляд на вошедшего оперативника, складывает руки, с лёгкой ухмылкой. В помещении есть запах кофе и сигарет. — Доброе утро, Крис. Чем могу помочь? Редфилд окидывает помещение взглядом. Множество стеллажей, шкафов. Внутри папки, документы, всё подписано идеальным почерком, рассортировано. Конечно, за полтора года блондин отлично тут устроился. На стол мужчины кладётся несколько образцов крепко запертых в банках. Тот одну из них, всматривается, в своих чёрных очках, а после встаёт, в несколько шагов доходит до отдельного помещения, отпирая электронные замки кодом. Крис следует за ним, набрасывая на себя такой же халат. Вескер садиться на стул у входа, катиться на колёсиках до одного из столов, открывает банку и содержимое оказывается под микроскопом, изучается минуты за три. — Ты это приносил две недели назад. Альберт немного отодвигается, позволяя взглянуть Крису в прибор и тот смотрит, но толком не может сделать из увиденного каких-то выводов. Он солдат, а не учёный. А Вескер, ухмыляющийся, в хорошем настроении, два в одном. — То было из Франции, а это из Африки. Мужчина вскидывает светлый брови, его лицо становится задумчивым. Работа начинается и Редфилд оставляет мужчину одного. Пускай капается тут со своими пробирками, сколько душе угодно, главное, чтобы не лез на поверхность, как всегда. Вескер делает глоток из кружки с кофе, второй рукой что-то печатает на клавиатуре, внимательно наблюдая за набираемым текстом. Крис уже двадцать минут ждёт распечатку бумаг с последней экспертизы. Блондин выдыхает, ставя пустую кружку на стол. Та ещё извергает из себя пар. Редфилд удивлённо вскидывает брови. В процессе работы Вескер неожиданно даёт услышать свой голос. — Крис, протеин в таких количествах вредит здоровью. Последний хмурится, фыркает, скрещивая руки. Ни грамма. Себе это скажи, тебе пятый десяток стукнул, а ты сидишь здесь, играя мышцами под обтягивающей, кожаной одеждой, издеваешься всякий раз, пускай столько работы валиться каждый раз. Вескером заинтересовалась одна из местных лаборанток. Экселла льнёт к мужчине, который стоит особняком, помешивая кофе. В его кабинете собралось слишком много народа за раз. Крис, делая глоток из бутылки, в отражении шкафа видит, как та своей рукой проводит от живота до шеи, касаясь ремешка на горле учёного, оперативно расстёгивая его. Альберт делает глоток, ощущая длинные, женские пальцы, как они отозвались на движение кадыка. Когда слышится звук расстёгивающейся молнии Редфилд с чувством кашляет в кулак. Жионне немного хмуриться, даже несмотря, что делает это всё за спиной мужчины, пока последний знает, как Крис наблюдает за этим, ухмыляется. Пирс заходит, теряя дар речи, садиться рядом с злым супругом. — Что тут происходит средь белого дня? Крис со скрещенными руками становится ещё более хмурым, встаёт резко, сжимая кулаки. — Понятия не имею! Его гневный уход оставляет удивлённого Нивенса, совершенно спокойного Альберта и отвечающую на звонок женщину, которая незамедлительно покидает помещение, испытывая расстройство, что ей не удалось зайти дальше, как-то вынудить блондина отреагировать. Пирс смотрит на Альберта, который делает ещё один глоток бодрящего напитка. Женщина успела расстегнуть жилет чуть ниже ключиц и при каждом вдохе молния расстёгивалась на несколько зубчиков дальше. Вопросительный взгляд заставляет мужчина ответить супругу Криса пожатием плеч, мол «Сам не знаю, я ужасно удивлён.» Редфилд вжимает Вескера в стенку, прижимается к нему, ощущая чужое колено, которое упёрлось чётко под яйца, но не двигается. Крис взорвался. Он слишком часто начал наблюдать Пирса и Альберта вместе, за совершенно обычными разговорами. Нивенсу нравилось слушать Вескера, который в редких перерывах от работы, объяснял ему некоторые моменты своей работы, рассказывал немного о себе. Редфилд буквально с бешенным рыком звонит мужчине, вызывает в их временную с Пирсом комнату. Тот появляется спокойный, как всегда, держащий руки в карманах халата. Они оказываются вместе, в этом проклятом маленьком шкафу, потому что Редфилд испугался, когда Альберт с ухмылкой начал касаться его подбородка, стоя практически вплотную. И теперь он внимательно слушал, как Пирс бродит по комнате, шлёпает босыми ногами по поверхности пола, собирается принять быстрый душ. Вескер спокойный настолько, что даже сравнить не с чем. Он не проронил ни слова, ни разу не дёрнулся. Единственное, тяжело вздохнул, с намёком, что ему работать надо, а тут Крис шифруется. Последний уже устал на протяжении десяти минут ругать себя всеми возможными словами, не может остановиться делать это, держа Вескера за руки, чувствуя его мышцы, совершенно расслабленные, но бетонные. Он один занимает место достаточное, чтобы поместились полтора Редфилда. Даже чуть больше. — Что ты там про протеин пиздел? Альберт вскидывает брови, в удивлённом выражении лица. Он потрясающим образом, в своих очках, научился позволять людям читать его эмоции. Если не было необходимости в этом, то даже и не понятно, что тот думает, подняв те же брови к примеру. Вроде удивлён, а может что-то другое, чёрт его поймёт и то не факт. — Я зарядку по утрам делаю. Крис немного скалиться, сжимая зубы. — С этой бабой ты зарядку делаешь. Выше слышится усмешка. Вескер высвобождает одну руку, берёт оперативника за подбородок, поднимая к себе, заставляя смотреть на себя. — Ты ревнуешь? Крис не отрывает взгляда, знает, что блондин просто издевается, испытывает. — Радуюсь, что наконец-то ты ебать кого-то начал и потерял эту зацикленность на мне. Альберт расстроен. Его лицо чётко показывает это. Грубым движением он отпускает чужой подбородок, отворачивается, не желая больше разговаривать. И колено ниже опускается, больше не давит. Крис практически дымиться, столкнувшись лицом к лицу в душе с Вескером. Тот натягивал штаны, хотя ещё капли воды стекали по его телу. Оперативник давно не видел мужчину без очков. Видит глаза, тёмные, с мутными пятнами. Вескер встаёт в полный рост, уже в сапогах, застегнув ремень. Он осматривает тело Криса, жадно, желая его, совершенно не скрываясь, ухмыляется, проводит языком по губам. — Даже не думай. Альберт выгибает бровь, ему совершенно плевать на всякие рамки. Крис до сих пор принадлежит лишь ему. Кольцо на пальце ничего не значит. Глупая формальность. — Не думать о чём? Редфилд не двигается, когда мужчина подходит ближе, одевая чёрные перчатки, проводит пальцами по подбородку, немного наклоняется. — Не думать о том, как я ставлю тебя в коленно-локтевую? Как втрахиваю в эту стенку? Как ты по-блядски стонешь, просишь ещё, глубже, жёстче и быстрее. Не ври хотя бы мне, Крис, я знаю тебя как никто другой и твой обглодыш никогда не будет даже близко по сравнению со мной. Ты ревнуешь меня. Ты хочешь меня. Ты любишь меня. Брюнет стоит не двигаясь, сжимая кулак, внутри пытаясь подавить пожар желания врезать Вескеру. Если он. — Я всегда был лучше. Мужчина, даже со своими габаритами, прижимается к стене, как игрушечный, легко и непринуждённо, без сопротивления, не реагирует на руку, что сжимает его шею, прижимая к стене. Нет реакции на занесённый кулак для удара. — Закрой свою пасть, ублюдок. Крис рычит это, сжигаемый захлестнувшей яростью. Альберт доволен собой, он издевательски смотрит в глаза, подливает бензин, ухмыляется своей ядовитой улыбкой, которая отравляет вот уже так долго. Стереть бы её. Навсегда. Вескер позволил прижать себя. Он резко наносит удар. Используя руку Криса как опору, он подтягивается, нанося удар коленом в подбородок, так, что зубы клацнули, прикусывая язык. Альберт лёгким движением отталкивает оперативника, который нагнулся, ловя рукой кровь изо рта, но взятый в захват и получающий удар коленом в живот, один за одним, он не смог дать сопротивления. Руки сомкнутые в замок на затылке жмут всё сильнее, удары более чёткие и невероятно тяжелые. Чудовищно больно чувствовать их на себе. Наверняка Вескер поджимает губы, хмурится, делая это. Крис валиться на пол, скрючившись, держась за отбитый живот. Альберт обходит его медленными шагами, сжимая кулаки и тяжело дыша, поднимает, сжимая волосы. — Я лучше него. Ты даже минимально не представляешь, как я возненавидел тебя за твоё предательство. Оставь его. Вернись ко мне, иначе я заставлю тебя пожалеть обо всём в кратчайшие сроки. Вескер обещаниями никогда не разбрасывался. Он был искусен в этом, как никто другой. Амбициозный, гордый, педантичный, мстительный. С годами Альберт стал более жёстким, умным, сильным. Крис сделал его таким. Вынудил, заставил. Редфилд тяжело дышит, смотря в глаза, внутри которых видна зубастая пасть испачканная в крови. Крис зажмуривается, смотрит снова, а после плюёт в чужое лицо кровью. — Пошёл ты. Блондин слышит, как внутри него ломается, звенит последняя цепь, остатки любви к Крису Редфилду, который подписал себе приговор. Удар кулака чудовищной силы выбивает из оперативника все силы. Звук шагов, шорох. Пистолет снимается с предохранителя. Не тот предохранитель, которым был Крис.