Resident Evil (Сборник)

Альберт Вескер чудовищно красивый. Его точный профиль запоминается, отпечатывается в памяти на всю жизнь. Его голос, глубокий, просто ахуительный, преследует повсюду. Хочется, чтобы он похвалил. Хочется, чтобы говорил чаще, не только о работе, которая встаёт поперёк глотки. Больше. Вымотанный постоянной, бесконечной работой разум, требует этого немедленно. Требует Вескера, такого сильного, невозмутимого, в этих солнцезащитных очках. Желательно только в них, остальное на нём нахуй не нужно. Крис без угрызений утихшей, забытой даже, совести, стонет, сжимая член в кулаке, делает это ещё тише, когда телефон на тумбочке подаёт признак жизни. Надо было выключить. Нет, не надо, это Капитан. — Я не вижу отчёт на своём столе. Жалко ты меня на своём столе не видишь. Но этот голос возбуждает ещё больше, заставляя двигать рукой быстрее, толкаться в кулак, стараясь не дышать громко, говорить без отдышки, будто Крис только проснулся, не шибко понимающий о чём идёт речь и кто ему звонит. — Что…? Скажи что-нибудь, ради бога, дай кончить под звук своего голоса. Отпечатайся на теле клеймом, которое не захочется потерять никогда. Но ты, сука, упорно молчишь, секунд двадцать, а после сбрасываешь вызов. Телефон падает на пол, а Редфилд не может кончить, упираясь вспотевшим лбом в стенку. Думать недостаточно. Мало представлять, как эти сильные руки сжимают. Как этот голос гипнотизирует. Как его член вбивается внутрь, без всякой жалости, с гортанным рыком и, чёрт, да, дай мне больше, глубже, быстрее, пожалуйста. Больше, умоляю. Брюнет молиться, уже не знает, что представлять, стирая до дыр собственное воображение, которое каждый раз выдаёт одну и ту же картинку, с другим ракурсом и обстановкой, пока не видит загоревшийся экран от уведомления. Сообщение. Номер Вескера, не подписанный, потому что если сделать это, будет могучее желание позвонить, а потом в шоке стоять и дышать в трубку, будто маньяк, всё равно давно был запомнен наизусть. Как молитва. Вряд ли тот оценит. «Я позвоню через десять минут.» Сука! Редфилду кажется, что если он не кончит к этому времени, то этого сладкого момента не произойдёт никогда. Ох, Капитан, какая же ты, всё-таки, сволочь, вот так существуешь, ходишь по одной земле со мной, дышишь одним кислородом. Хочется, чтобы и к губам прикасался своими, покусывая, облизывая, чтобы подразнить. Получить больше. Крис стонет, уже рычит, всё-таки получая долгожданную разрядку. Если он не выйдет замуж за Вескера, то очень оперативно превратится в импотента. Нет, лучше быть конкретным, латентным геем, чем жить с осознанием факта, что не можешь кончить из-за отсутствия одного единственного мужчины, которого знаешь пол года, который тебе полтора слова сказал и не разу не коснулся. А так хочется больше. Брюнет безжизненным, даже пустым взглядом смотрит в потолок комнаты. Надо привести себя в порядок, есть ещё время. Крис бы, при большом желании, квартиру дочиста вылизал, одел костюм и причесался, чтобы быть полностью вооружённым к этому звонку. Но он успевает только вытереться и одеть штаны. — Я спрашиваю — где отчёт? Редфилд хочет заскулить. А кроме отчёта ты ничего не хочешь, чего-то большего, Альберт? — Я оставил его в ящике. Пиздит безбожно, но может, Вескер так разозлиться, из-за отсутствия злополучной бумажки, что покленётся душу вытрахать из парня? Да кому он врёт… Вескеру нахуй никто не сдался. Ему важен лишь отчёт. Ничего больше. — Кроме обгрызенного яблока и пары гильз я ничего не увидел. Вот урод! Пока меня нету, ты по моим ящикам капаешься? А вдруг там блокнотик с подробно расписанным порно, где ты принимаешь главную роль? Он лежит на тумбочке рядом с кроватью, виноватый в том, что Крис ещё чувствует на коже липкость собственной спермы. Ну почему ты не говорил так много эти чёртовы десять минут назад? Дал бы больше себя. — Крис. Ничего себе. Своё же имя сейчас звучит из этих уст просто потрясающе, с серьёзной интонацией. Как что-то интимное, доступное только им двоим, дающему и принимающему. Больше. Жалко нет сбитого дыхания, как у парня, выдающего блондина с головой, что да, тот на работе, глубоким вечером, в своём кабинете, сидит и дрочит на светлый образ подчинённого, слушая его, уже спокойное дыхание. Ты можешь получить больше, Вескер. Член предательски встаёт снова и есть два чувства, готовые упасть в пропасть, очень глубоко, навсегда. Стыд, который начал разрушаться очень стремительно с самого первого дня и не просто влюблённость. Нечто большее. Помешательство. — Крис! Это рявканье, громкое, с приказным тоном, пока рука снова на члене, как на пульсе, выбивает стон, а потом долгую тишину. Только не останавливайся. Слышен выдох, который сильно, очень, выбивается из образа Капитана. Очень неординарный. Смакует. Да, я дам тебе больше, всего себя, а ты просто… — Я слушаю, Капитан. Впитывай в себя. Испытывай отвращение. Возбуждение. Всё, что угодно. А желательно, прижми к стенке, свяжи руки, сорви штаны и войди внутрь, заполняя собой полностью. Естественно, как можно больше. И ведь совсем не ебет, что ты мужчина, взрослый, опытный, сильный, чудовищно восхитительный. Не можешь существовать. Крис должен чувствовать облом, потому что да, пол Вескера мужской. Но он наоборот счастлив. Слышится щелчок зажигалки. Блять, да ладно? Ты не шутишь, не издеваешься? Ты слушаешь, действительно впитываешь то, как я тебя люблю, сжимая член в кулаке, сильнее, чем в прошлый раз? Ах, вот она разница между нами. Я могу держать солнце, нежно согревающее кожу. А ты сигареты. — Капитан, я… Слушаю… — Я тоже. Голос Вескера отдал хрипотцой. О боже, как ахуенно ему это идёт. Скажи больше. Умоляю. Но тот снова предательски молчит. Чего ты добиваешься? Хочешь слышать меня более отчётливо, прекрасно осознавая, даже принимая факт, что парень, который моложе тебя, на тринадцать лет, дрочит на твою персону, не может остановиться, а кончать с каждым разом все тяжелее, потому что мало? Тебя, сука, чудовищно мало. Если бы ты оказался на этом месте, то как бы себя вёл? Приказывал, в своём тоне, говорить? Был бы более открытым, делая из этого всего что-то куда более интимное? Редфилд не сдерживает долгого, блядского стона, потому что, начинает кое-что понимать. Он, падающий в эту яму, сегодня, сейчас, прихватил с собой и блондина, так что теперь они вместе падали. Но, кажется, тот был совершенно не против, разрешая забрать себя. Немного, не надолго, потому что потом сможет выбраться, оставляя Криса в этом омуте. Одного, страдающего от своей ненужной никому любви. Находится этому подтверждение, выдаётся брюнету в руки. — Тебе идёт. Что? Блядские стоны? Ты можешь получить их с легкостью. Намного больше. Крис шлёт к чёрту всё, перестаёт мучительную попытку быть тихим, начинает дышать громко и тяжело, постанывать. Его признают. Ты получаешь больше, Вескер, как, судя по всему, хочешь. Ну же, помоги мне, давай, понимаешь же, чего я так хочу. Но Альберту достаточно просто висеть с ним на телефоне. Урод, падла, сука, мудак! — Громче. Крис не сдерживается. Грозиться сжечь пальцы в этой долгой дрочке, стонет ещё более откровенно, чувствуя подступающий оргазм. Тело снова трясёт, в дрожи удовольствия. Больше. Капитан не дурак. Он прекрасно понимает, чего не хватает парню, что мешает ему кончить, а точнее просто не даёт, не хватает, чудовищно, словно кислорода. Вескер может заменить его полностью. Редфилд даёт больше, начиная умолять. — Пожалуйста… Наверняка этот мужчина, сейчас, ухмыляется, ещё тщательнее вслушиваясь, затягиваясь сигаретой, ужасно довольный. Жалко не видит, как брюнет откидывает голову на диване, дышит уже не просто тяжело, а сбивается, вместе с очередным стоном. — Когда увижу отчёт, тогда и умоляй. Редфилд кончает. Его отшили самым ужасным, отвратительным образом. Сперма снова пачкает руку, штаны, а отключённый экран телефона, который вызова больше не принимает, позволяет закрыть глаза, долго, сладко, чувственно выдыхая. Снова. Больше.