Resident Evil (Сборник)

Вескер пробегает глазами по строчкам, переворачивает лист, а после поднимает взгляд на Криса, который стоял ровно и крепко, убрав руки за спину и смотря точно перед собой, то есть на блондина. Последний не соврал, Редфилд, который тогда не смог оказать ему сопротивления, стал нечто новым. Теперь это была совершенная, усовершенствованная машина для убийств и исполнения приказов, которые отдавал лично Бог. Он создал свой мир, пускай многие и превратились в ужасных существ, для тех, кто был выбран «Уроборосом» они не представляли угрозы. Его мир, который он создал, не смотря не на что, был идеален. Перед ним склонили головы абсолютно все. Даже брюнет, который смотрел на него, безжизненным взглядом, будто робот. Альберт встаёт, видит, как чужие глаза наблюдают за ним. Это заставляет кровь закипать. Пальцы касаются щетины, легко ведут и блондин понимает, что глубоко внутри себя, этот человек хочет уничтожить его. Что он ещё не мёртв до конца, пускай и без прикословно подчиняется приказам. — Давай, соври мне. Я так хочу, чтобы ты начал врать. — Вескер не зол, но не доволен тем, что Крис, которого он отправил разбираться с теми, кто не признаёт нового мира и самого блондина, как Бога, вернулся не с чем, сказав, что они сбежали. Сам Редфилд сидит на стуле, в то время, как Альберт нависает над ним, смотря в глаза. — В процессе зачистки я не обнаружил целей. — Он не врал. Действительно не врал. Если он их просто не увидел, то получается, что врагов нет. Вескер не верит, хмурится, сжимает столешницу, не обращает внимания на звук треска дерева под пальцами, пока старается бороться с повышающимся раздражением. Он хрустит шеей, а после садиться за стол, складывая руки в замок, смотря на Криса, который больше ничего не сказал. Не хотел говорить. — Исчезни. — Его приказ выполняется моментально, на автоматизме встать, дойти до больших двойных дверей, а затем выйти из помещения, что служило Вескеру кабинетом. Сам Бог сделал глубокий вдох, переводя взгляд на листы с бумагами, с донесениями о том, что повстанцы начали действовать более грубо, будто кто-то умелый помогает им, ведёт в бой, грамотно отдавая приказы. Неизвестный становится самым первым в списке, кого Альберт вскроет лично, голыми руками, ломая кости, разрывая плоть, вырывая сердце. Внутри копошится подозрение. Блондин наблюдает сосредоточенно, как его главная и любимая марионетка, получившая разрешение, отрабатывает приёмы рукопашного боя, а после стрельбу. Крис остался таким же, как в S.T.A.R.S., в плане своих способностей, улучшив их только более высокой мышечной массой. В остальном он стрелял так же, двигался, бил. Альберту становится тошно смотреть за всем этим, подпирая плечом огромную металлическую балку, скрестив руки, будучи позади. Когда слышится звук заряжаемого пистолета взгляд мужчины становится проницательней, он с двойным вниманием смотрит, как сильные пальцы обхватывают рукоять пистолета, как один ложиться на курок, а потом плавным нажатием спускает его. Косит, мажет, попадает. Вескеру смешно, на его лице играет улыбка. Он знает, что может и сам промазать, но для этого надо очень сильно или вымотать его, или просто заставить потерять зрение и слух, что с его способностями, невозможно. Он сделал открытие, не так давно, но всё же это стало самой, пожалуй, большой радостью за последнее время. «Уроборос» в малых количествах избавил Вескера от этого недуга, на который Редфилд возлагал свои надежды в тот день. Теперь блондин был ещё сильнее, быстрее, практически бессмертным. Почти. Единственная слабость Вескера была им же лично спрятана так хорошо и так витиевато, что догадаться практически невозможно, никто не знает о ней, кроме него самого, но она всегда маячит рядом, а сейчас, снова промахивается, вынуждая мужчину сделать разочарованный вздох. Избивать Криса и просто бить в понятии Альберта две разные вещи. Первое, это когда тот не сопротивляется, позволяет сделать всё, что захочет его хозяин, а по приказу даже сам наносит себе увечья и не важно, какими тяжёлыми они будут, поставленная задача будет выполнена без единой задержки. Бить Криса перестало быть возможным, когда тот открыл глаза, потерявшие свой цвет навсегда, обозначая, что теперь он принадлежит только Вескеру, которому начинает казаться, что он с тридцати восьми свою жизнь не на выполнение плана по мировому господству потратил, а на попытки совершенствования брюнета, цель сделать его своим, идеальным, податливым, таким, каким он запомнился со времён командования отрядом. Редфилд никогда уже не будет наивным, как тогда, не будет улыбаться и смеяться, пытаться как-то вытянуть из мужчины слова не касающееся работы, желая поговорить. Нет, теперь он смотрит на него одним взглядом, одним выражением лица, больше в нём нет никаких эмоций, пятен, которые были выведены, словно стиральным порошком, очень долго и качественно. Вескер снова, по привычке, ведёт пальцами не скрытыми в перчатке по щетине, смотрит в эти глаза и не видит ничего. Крису плевать, если сейчас мужчина ударит его или поцелует, поставит раком и трахнет, с привычной жестокостью. Он безвольное тело, которое используется по полной программе. Редфилд чувствует боль. Мышцы на его лице дёргаются, когда Альберт нажимая ладонью на рукоятку, вводит в его плоть лезвие ножа, медленно, всё дальше и дальше, останавливаясь ровно в миллиметрах от спокойно бьющегося сердца. Навязчивая идея, нет, желание, которое оправдывается необходимостью. — Кто командует повстанцами? — Голос Вескера грубый, проникает в сознание и то сразу откликается на голос своего хозяина. — Мне не удалось это узнать. — Альберт делает глубокий вдох, не злиться, выдыхает так же долго, обходит свою марионетку по кругу, медленными шагами, убрав руки за спину, а после встаёт напротив, смотря в глаза, в самые потаённые уголки остатков души. — Кто этот человек? — Вескер повторяться не любил и ещё когда это делает кто-то другой. Он чувствует, что Крис знает. Что сопротивление внутри послушной куклы с силой Альберта становится сильнее, выигрывает, вырывая контроль из сильных рук. Молчание, которое длится несколько минут, является самым настоящим и честным ответом. Блондин кивает, медленно снимает плащ, укладывая его на кресло, снимает очки, осторожно оставляя их на столе, среди документов и фотографий. Перчатки тоже одеваются выверено, тщательно, прилегают к коже сильных рук. Вескер снова делает круг вокруг своего подчинённого, опять убрав руки за спину, останавливаясь напротив, смотря в глаза. — Кто? — Крис совершенный, смотрит на Вескера без единых сомнений и эмоций, что могли бы его как-то выдать и автоматически обрести на смерть. Вдох, долгий, тишина, что уже не просто злит, а закипает. Сильный удар ладони вгоняют рукоятку ножа не просто до упора, а входит дальше, полностью, пробивая плоть. Лицо Редфилда не меняется несколько секунд, но после видно, что он щурится, его губы дрожат, будто собирается оскалиться, падает на колени, но не полностью на поверхность мраморного пола. Альберту становится гораздо легче, пускай ответа он и не получает. Хочешь сделать хорошо — сделай сам. Бог обходит владения повстанцев, которых голыми руками разрывал на протяжении десяти минут, появившись неожиданно, спрыгнув с быстро летящего самолёта в самую гущу врагов, поднявшись, смахивая невидимые пылинки с плаща, поправляя очки, с ухмылкой, не предвещающей ничего хорошего. — Добрый день, Господа. Пора умирать. — Первое было сказано с напыщенностью, каким-то, всё-таки, уважением, отдавая должное, что этим несовершенным существам удалось прожить так долго в его идеальном мире. Второй уже с рыком, через секунду сразу хватая одно из потрясённых нечестивцев и размазывая его голову в кашу, ударив о землю. Крик полный ужаса, множество криков, только подлили бензина в полыхающее пламя его злости, пули пролетающие в миллиметрах от тела блондина, которые он видел словно в замедленной съёмке, не приносят ничего, кроме пустой траты, а множество взрывов гранат, бросаемых в него, только на руку, помогают скрыться в дыму и пыли, скрытно разрывая на части. Он находит местного командира, перед убийством спрашивая, кто ими командует, кто так грамотно отдаёт приказы, направляет, координирует, даёт информацию. Мужчина лет сорока не боится Вескера, он скалится, крича что они вернут равновесие в мир, что власть из лап монстра будет вырвана, ему недолго осталось ликовать. Голова оторванная от тела, лежащая на полу с гримасой ярости больше ничего и никогда не скажет. Крис, держащий автомат наготове, встаёт рядом с Вескером, экипированный, осматривает поле боя, что залито кровью, разбросанные тела повсюду, сильно изувеченные. На это невозможно смотреть человеку, но они давно не такие. — Был здесь? — Альберт доволен собой, стоит ровно, по привычке убрав руки за спину, пока Редфилд осматривается более показательно, а потом мотает головой. Врёт, нагло врёт. Улыбка на лице мужчины со временем сходит. — Вы зачистили уже двенадцать вражеских баз. — Крис напоминает, говорит об этом, без каких-либо интонаций в голосе. Констатация факта, которой Альберту было мало. Он хотел убить их всех. Выдох, быстрый, сразу после толчка. Длинные пальцы ведут по позвоночнику, на котором маленьким текстом находиться татуировка — как клеймо. Вескер целует его, после каждый позвонок, держа руки на чужой, крепкой талии, даже в коленно-локтевой. Нет той жестокости, как в тот знаменательный день. Он делает это не спеша, размеренно, спокойно. Со скукой на лице. Заканчивают не особо быстро, хотя рабочая, кропотливая часть дня давно началась. Альберт держит Криса за подбородок, который выглядит немного хмурым. Удивляет, до безобразия практически, когда берёт полностью в рот весь размер, вообще без какого-либо приказа, сосёт с чувством, старается. Блондин, который частично успел одеться, рычит в выдохе, зарывается рукой в чужие, короткие волосы, сжимает, когда много внимания уделяется головке. Это слишком неожиданно. Вескер не отрицает, начинает понимать тот факт, что Крис всё больше и больше выходит из-под его контроля, своевольничает, действует без приказа или переворачивает его. Показывает это только сейчас. Факт злит неимоверно, заставляя несколько раз перед оргазмом грубо толкнуться, на пару секунд возрождая внутри те чувства, которые захватывали, возбуждали, не отпускали не на секунду. Но сейчас они пропадают так же быстро, как и появляются, а смотреть на лицо Криса, испачканное в сперме, вместо ухмылки вызывает желание сблевать. Пророчество сказанное не так давно тем самым повстанцем, действительно сбывается, частично. Вообще, это было очевидно, Вескер не удержал в своих руках очень важную деталь. Криса, который штурмом, вместе с остатками бунтовщиков, берёт его обитель, врывается в кабинет, горящий злобой и ощущением долгожданной мести. А может и не хотел уже держать, окончательно потеряв интерес, к своему уникальному, единственному творению. Блондин стоит, смотря в окно, на разрастающийся пожар, взрывы, которые отдаются то далеко, с хлопком, то близко, заставляя стёкла дрожать. Дуло автомата прижимается к затылку, как что-то забытое, но им обоим нужное. Редфилд с потрясающей скоростью меняет магазин, не убирая пальца с курка, знает, надо стрелять сейчас, пока Вескер не передумал. Даёт ему шанс лёгкой победы, ведь только Крис способен без колебаний сделать это, без страха, уже сполна натерпевшись. Но нет, задаёт вопросы, идиот. — Неужели ты сразу ничего не понял? — Альберт спокоен, смотрит на падение своей империи, делает глубокий вдох, прикрывая глаза, спрятанные за стёклами очков. — Если ты не стреляешь прямо сейчас, то я за себя не отвечаю, Крис. — Он зовёт его по имени, приветствуя. Не сделал этого не разу, с того самого дня. Брюнет хмурится. Ему дали приказ и он нажимает на курок, через долю секунды чувствуя, как уже дуло пистолета вжато в его затылок, пока Альберт медленно снимает очки, проводит языком по губам. Вескер был бессмертен. Крис нет. Нет уже смысла распинаться, просто нажать на курок, но блондин хочет пооткровенничать. Потому что ужасно разочарован. Если бы у него было сердце, то оно бы сейчас обливалось кровью. Ужасно расстроен. — Ты, единственное, что может убить меня, но не так, как думаешь. Ты такой один. Был. Прощай, Крис, раз и навсегда. — Несмотря на попытку, уйти не удаётся, вторая пуля всё же с вылетом пробивает черепную коробку. Альберт смотрит на упавшее тело. Хочет ножом срезать клеймо со спины. Если бы он, когда-нибудь, пустил погибшему кровь, вкусил её, то умер, в зависимости от количества, медленно или очень быстро. Сыворотка была в его крови, как у Джилл, переработанная с очень большой педантичностью. Хрустнув шеей, мужчина убирает пистолет в кобуру, надевает обратно очки, идёт по коридору, сталкиваясь с остатками сопротивления, что сцепились с совершенной армией. Альберту даже не приходится ничего делать, он просто смотрит, как люди, подверженные его вирусом, без проблем уничтожают врага, отчищая территорию, а спустя месяцы, всю планету. Вескер осуществляет свой план, по становлению Богом в лучшем виде. Он победил. Он остался один.