Resident Evil (Сборник)

Крис открывает глаза очень тяжело. Ещё двадцать минут он пытается осознать себя и тот факт, что остался жив с теми ранами. Каким образом? Ах, да, этот Капитан. Чьи руки, чаще всего холодные, оказались ужасно горячими и нежными в процессе той операции. Или ему это приснилось? Сознание возвращается очень медленно. Он с глухим стоном переворачивается на бок и начинает осматривать помещение, в котором находится. Точно, он уже здесь был. Чёртов госпиталь. Чёртов Вескер. Сейчас наверняка явится и опять будет издеваться. Парень впервые выдыхает свободно без боли в груди, закрывая глаза, чувствует как несколько капель пота стекают по избитому телу. Он столкнулся с несколькими немцами на разведывательной миссии, думал что сможет справиться, но в один момент задал себе вопрос «Зачем?». После той ситуации, когда его так грубо зажали и использовали, Редфилд не мог толком есть, спать и просто функционировать так, как раньше. Он много курил, огрызался на товарищей и всё время ходил хмурым. Можно ли сказать, что в тот день Капитан получил то, что хотел? Нет, даже близко. И Крис понимает это. Он лежит час, но никого нет. Лежит день и кроме нескольких французов, что меняют ему бинты и дают таблетки, ничего критичного так же не происходит. Он лежит неделю и… Альберта нет. Уже на выписке брюнет отлавливает более менее знакомое лицо, что дважды видел с Капитаном раньше, что чаще всего его навещало в этих стенах пропитанных смертью и болью. — Он будет отсутствовать около недели. Срочное собрание руководителей. — Все слова, которые отвечают на множество вопросов. Жалко не на все. А ещё прогоняет это давящее чувство страха перед неизбежным. Каким бы маниакальным Вескер не был, он не может вот так прямо не выполнять приказы вышестоящего руководства. Но вряд ли он боится всех этих людей, что сидят в безопасных местах, пускай, да, даже он рискует здесь жизнью каждую минуту. Редфилд двигается по дороге до роты, продолжая бесконечно думать. Имел Вескер право себя так вести? Частично да, всё-таки, лишь одно слово всё объясняет и прощает, как бы говоря «Вали всё на меня.» Осуждает ли его? Точно нет. Редфилд видел способы «расслабиться» и похуже, но вот то, с какой манерой Капитан получает, то что хочет, уже проблематично взять и принять, даже если сильно постараться. Было ли ему легче после того, что он сделал? Крис помнит это лицо, полное экстаза, что забрало у него и второй поцелуй, который всё же заставил ноги подкоситься. Что из себя представляет этот человек? Жестокий, маниакальный, садистичный, отвратительный. Крис подбирает такую характеристику сейчас, решая, что никогда её не изменит. Был ли он зол? На удивление нет. Парень чувствовал себя отвратительно первые дни, а после начал медленно смиряться. Даже больше, он пытался попробовать с другим парнем из своей роты, но в самый последний момент не смог, возникло это самодовольное лицо с голосом. Брюнет ещё никогда так быстро не бегал. Он давит из себя улыбку отвечая на обеспокоенные вопросы товарищей. Вечером он тонет в бутылке, зарывшись носом в тёмно-синюю куртку, впитывает ещё старый запах, пока сидит в углу дзота. Ночью он тонет в руках француза, что пришёл сюда просто передёрнуть. Но не даёт себя трахнуть. Только отсосать и совместно подрочить, не больше, Жан. Редфилд выдыхает дым, стряхивает пепел с сигареты, а после переводит взгляд на сидящих товарищей, что жались к другу другу, кутались в лёгкие куртки и пытались согреться, в этих полу разбитых окопах, которые выдержат ещё две, ну максимум три бомбардировки. Немецкие атаки грянули как гром среди ясного неба, принеся с собой не только смерть с отчаянием, но также и дерьмовую погоду, что теперь издевалась над солдатами в очередной передышке от вражеских нападений. — Какого чёрта… Тут так холодно? — Чужой голос слышится хуже, чем стук нескольких пар зубов. Крис немного ухмыляется, застёгивая чужую куртку по самое горло, а после бросая окурок в очередную лужу, коих тут было много. Берёт винтовку в руки, проверяя магазин. Расстрелял только половину. Пока что. — Мы близко к реке, потому воздух не успевает прогреваться. Да и земля здесь просто ледяная, брр. — Брюнет садиться на корточки, устало зевает, трясёт головой, стараясь согнать сонливость. Вескера нет больше двух недель и разбитый разум потихоньку начинает собираться обратно воедино из того множества осколков, что рассыпались в тот день. Он зарывается рукой в волосы, трепет их, а после слышит уже хмурый, с рыком голос одного из офицеров. — Как долго мы будем спать в этих траншеях, вы, фашистские ублюдки? — Большинство солдат были истощены, немцы наносили свои атаки очень чётко, будто ими командовал человек с огромным опытом. Крис ради смеха представляет блондина во вражеской форме, со своей этой ядовитой ухмылкой. Мысленно пририсовывает Гитлеровские усы и уже смеётся в кулак, маскируя это наподобие кашля. Да ладно, этот человек и на француза не был похож, а уж его имя с фамилией ещё сильнее выбивались из этого вида. Хотя, думать надо не об этом козле, а о том что они отрезаны от всех поставок, как и французы в госпитале, которые уже начинают сообщать эти плохие новости, ведь даже самые банальные запасы подходят к концу. Крис помнит, как вчера один медик зашивал его простой иглой для шитья. Это было ужасно. А ещё не так больно, по сравнению с ударами Вескера. Он зевает снова, хмуриться, а после встаёт, решая прогуляться. Спать сейчас слишком высокая привилегия, им недоступная. Ещё не заслужили. Он бродит, смотря на небольшие кучки людей, что так же жмутся к другу другу, трясутся от холода, пытаются согреться. Боже, ну вы не пингвины, хватит заниматься самовнушением. Редфилд закуривает снова, потому что делать больше банально нечего. А ещё понимает, что с момента начала первой вражеской атаки ему резко стало на всё плевать. А ведь раньше бы он рычал от злости, не мог усидеть на месте, чтобы не броситься из окопа в бой. Но сейчас просто ждёт. Не уверен, что нового наступления. — Чёрт, Редфилд, где ты такую куртку отхватил? — Один из солдат касается рукава и брюнет дёргает рукой, смотрит хмуро, а потом замечает, что множество взглядов обращено к нему. Спасибо, Джош, лишнее внимание это то, что мне сейчас нужно, конечно. — В такой французские офицеры бегают. Завалитесь уже и спите. — Сонный голос одного из сержантов с этим блядским пояснением не делают ситуацию лучше. Если сейчас будет сотня вопросов… — Хо-хо, так наш «Я-никому-не-дам-пошли-нахуй-Крис» всё же прогнулся под кем-то. Вот это новость. — Редфилд слышит множество смешков и если бы раньше он мог засмущаться, начать оправдываться, то сейчас рука сжимает ремень винтовки, а колкий, убийственный взгляд направленный на Сэма, сказавшего этого, кроме «Пошёл туда, куда я всех посылаю», ничего не говорит. Но это всё равно не заставляет остальных замолчать и брюнет ухмыляется, выгибая бровь. — Уж лучше так, чем быть такой подстилкой. Может, тебе стоит пойти отсосать этим фашистам? Уверен, ты сможешь обслужить всю их дивизию. — Крис специально с той же гадкой ухмылкой толкает языком щеку, имитируя миньет и это заставляет остальных солдат замолчать, а шутника оскалиться. Зреет драка и Редфилд хрустит шеей, желая разбить и без того кривой нос посильнее. Внутри всё сжимается, кипит и когда солдат дёргается, Крис подается корпусом вперёд, заманивая пальцами. — Джексон! Редфилд! Завалитесь или вы меня сейчас обслуживать будите! — Сонный, но уже яростный голос того же Сержанта, что переворачивается на бок, зарываясь носом в ворот рубашки, остужает пыл. Брюнет махает рукой, продолжая своё движение. И чего он так взорвался? На правду ведь не обижаются, да? Крис садится на корточки в дальнем углу, зарывается руками в волосы, а после отчётливо понимает, что кто-то стоит и смотрит на него. — Блядь, Сэм, отвали! — Крис быстро встаёт на ноги, хватая человека за ворот, но вместо зелёных глаз Джексона сталкивается с напуганными и одновременно шокированными, что лупят на него даже не моргая. — Эй, полегче, ладно? Я не собираюсь затевать с тобой драку. Пирс Нивенс. — Протянутая рука для пожатия воспринимается как что-то враждебное. Редфилд отпускает парня, смотрит с прищуром, хмурится, но всё же пожимает протянутую конечность. Ему здесь представляться не нужно. Легенды об определённых людях ходят часто и Крис нередко становиться их участником в этой роте. Брюнет возвращается, достаёт нож и водит его концом по мокрой земле, вырисовывая непонятную мазню. Простые движения руки останавливаются от одной фразы. — Ты… Тоже стал его жертвой, да? — Крис смотрит в одну точку, делает вид, что якобы не понимает о чём речь. Конечно понимает. Вескер, будь он проклят, оприходовал и этого парня. Взгляд поднимается на него и кроме слова «Бедняга» ничего не получается. — Нет. — И не станет. Ответ чёткий и уверенный, заставляет новое лицо немного улыбнуться и сесть рядом с Сержантом, что снова начинает вырисовывать не пойми что на грязи. Редфилд лучше даст этому ублюдку сломать себе руку, но ни за что не сдаться без боя. Это уже становится чуть важнее собственного выживания в этом аду, что кончаться не собирается от слова совсем. Сопротивление такому человеку… Разве не это огромный и ценный опыт? — Ну, я тоже так думал. А потом он заломал меня и… Чёртова война, почему все здесь думают, что страдают больше других? — Чужой голос, который не особо возмущается, а скорее просто пытается поднять тему для разговора больше мешает и Редфилд убирает нож обратно на своё положенное место у ботинка. Ему хочется ответить «Не знаю», но вместо этого он молчит. Это можно считать за ответ, да? Страдает ли Редфилд? Да не особо. До появления Вескера в его жизни, даже здесь, всё было относительно прекрасно и спокойно. Служить родине, отдавать священный долг. Сейчас ему кажется, что это лишь туфта, но проще спросить лишь у одного человека, что скажет наверняка. — Ты не подходишь для армии. Что забыл здесь? — Крис пытается убить время и собственную скуку этим пустым, ничего не значащим диалогом. Всё равно он скоро увидит этого парнишку мёртвым. Может, задаст второй вопрос знающему человеку. И тот точно на него ответит. Пирс будто просиял, когда собеседник, хмурый и в своих мыслях, наконец-то идёт на столь желанный контакт. — Хочу защитить мать. — Банальщина, от которой Редфилда почти тошнит. Ты-то? Один? Ты себя защитить не смог и свою жопу, а тут речь идёт… Крис прикусывает язык, прерывая этот поток мыслей. Ему какое дело? Он сам пришёл сюда чтобы ещё и сестру уберечь от этой войны, только та в тайне всё равно отправилась на фронт, сейчас служит где-то на востоке, уже получила звание Старшего Сержанта. Даже брата обогнала, вон какая способная. Брюнет улыбается, когда думает о сестре, даже сейчас на его лице эта ностальгическая улыбка, на которую Пирс смотрит, как заворожённый. Будто ничего прекраснее он не видел. Но после отворачивается, боясь, что его заметят за чем-то подобным. — А ты? Почему пошёл в солдаты? — Наверняка парнишка думает, что у Криса какая-то святая, потрясающая цель, что заслуживает не просто уважения, а чего-то намного большего. Но всё, чего хочет Редфилд, это взять нож, увидеть это самодовольное лицо и… — Позвали и я пошёл. — Стабильный ответ, который не даёт никакой конкретики. А ведь есть, на самом деле, множество причин, почему люди идут сюда. Опять же, самое частое, это защитить близких, отдать долг родине. А есть другие, кто хочет умереть славой героя или просто умереть. Много причин на ещё большее количество людей. Сердце нервно сжимается, когда появляется мысль зачем Вескер отправился на войну. Чтобы получать власть над чужими телами и так издеваться, да? Или что-то другое? Третий вопрос и Крис наверняка не поверит в ответ. Они сидят ещё около получаса пока не заорёт сирена, люди не начнут подниматься для отражения новой атаки. Редфилд поднимается неохотно, неожиданно даже для себя, помогает Пирсу, а после смотрит в это серьёзное лицо. — Удачи. — Это слово слетает с губ само собой и Крис не ругает себя за это. Ему неожиданно приятно получить в ответ улыбку, похлопывание по плечу и ответное. — Тебе тоже. — Он смотрит в спину убегающего парня, после на свою руку, проводит пальцами, собирая ощущения того рукопожатия. Жаль, что они все умрут. Редфилд валиться в окоп, пока наносит сильный удар прикладом в чужую грудь. Он ножом добивает немца, а после с тяжёлым дыханием поднимает голову. На него направлено несколько стволов и враг скалиться, явно не собираясь давать возможность парню жить дальше. Тот сжимает зубы, бросается на одного из противников и бьёт коленом в живот, сам получает пулю в руку, но успевает достать пистолет и отправить ещё троих на тот свет. Их слишком много и позиция просто трещит по швам. Какой-то поддержки ждать не стоит. Просто неоткуда. Или несчастные французы полезут им помогать? Куда уж, с их-то скальпелями. Крис поднимается, рычит от боли в руке и видит, что пуля не прошла на вылет. Ладно, потерпит. Он грубо заматывает рану бинтом, чтобы не попала грязь, поднимает винтовку и перезаряжается. Для начала нужно найти хоть кого-то из своих, закрепиться и не отдавать позицию до конца. Не шагу назад, да? Где он это слышал? Старается балансировать дыхание, пока бежит по мокрым и грязным доскам траншеи, но неожиданно подскальзывается, а через секунду смотрит в доски, на потолок, что держит сырую землю. Выстрелы оказываются неожиданностью, он дёргается к стене, доставая оружие, смотрит на падающие трупы, а после на спрыгивающего человека. Экипировка и одежда выдают в нём солдата из какого-то элитного отряда, но больше поражает не это. Тот доходит до закрытой двери, выбивает её ногой, а после исчезает в помещении, где у немцев было что-то вроде комнаты связи. На выходе его встречает дуло пистолета и далеко не добрый взгляд солдата, у которого всё панически сжимается. — Крис. Рад, что ты жив. — Вескер пальцами отодвигается от себя оружие. Его ухмылка такая же, что и всегда, глаза смотрят достаточно ясно. Только несколько капель крови на лице, явно не принадлежащих ему, выбиваются из привычной картины. — Какого хрена ты здесь делаешь? Разве ты не должен быть на своём собрании или что там? — Альберт выгибает бровь, явно не понимая причину такой агрессии, грубо толкает парня в сторону, а после достаёт пистолет, меняя обойму. — Предлагаешь мне отсиживаться, пока здесь полыхает адское пламя? Извини, но не в моём стиле. — Редфилд не сдерживает рыка, хватает мужчину за плечо и грубо прижимает к доскам окопа. Естественно ухмылка уходит с лица Капитана, пока он достаточно убийственно смотрит на свою игрушку. Только вот та не менее зла. — Да! Именно это ты, блядь, и должен делать! Думаешь, что раз на тебе до хрена всего, то это повышает твои шансы на выживание?! Да как тебе… Уф! — Крис замолкает, когда мужчина бьёт коленом в живот, а после смотрит, как солдат стекает на землю, сворачивается в комок, пытаясь перетерпеть столь сильный удар. Его пальцы берут чужой подбородок, поднимают, чтобы нельзя было отвести взгляд. Уже явно напуганный. — Крис, у меня нет времени, чтобы тратить его на тебя. Забейся где-нибудь и не мешай мне, ладно? — Его рука в волосах ощущается до безобразия странно и Редфилд смотрит в широкую спину, пока старается дышать. Зло разбирает до ужаса и он бьёт кулаком целой руки, сжимая зубы. Изначальной задачей было «Закрепиться и стоять», но солдат уже двадцать минут старается не терять блондина из виду, следуя за ним тенью. Тот ходит по чужим окопам, зачищает их, собирает какие-то документы и информацию, а после идёт дальше. Разве так должен действовать Капитан медицинского батальона? Определённо нет. Крис смотрит, как мужчина уворачивается от чужих ударов, как сам вгоняет нож во вражескую плоть. Этот Вескер… Он не просто медик. Они не могут двигаться так плавно, не могут наносить такие убийственные удары и так метко стрелять. Чувствовать, как тебя избивают эти руки — одно, но смотреть, как они спокойно сворачивают кому-то шею, без какого-то труда — другое. Абсолютно. Холодная капля пота стекает по лицу и Крис нервно сглатывает, в последний момент прячется за углом, чтобы не попасться на глаза блондину, но не сразу замечает, что вражеский палец ложиться на курок, готовый стрелять. Редфилд сжимает зубы, зажмуривается, но не слышит выстрела. Лишь возню и звук падающего тела. Открывает глаза и тут же получает крепкую, хорошую пощёчину. — Тебе заняться совсем нечем, да? Что я сказал? Испарись отсюда. Живо. — Голос Вескера совсем недобрый, но ещё показывает, что тот в состоянии терпеть. Немного, но всё равно. — Ты…! Какого хрена ты делаешь? — Крис касается пальцами горящей щеки и хмурится в ответ, пока блондин делает глубокий вдох, явно перебарывая желание влепить ещё сильнее. Но он держится, честно. И даже не задаёт вопросы на подобии «Какого чёрта ты за мной увязался?». Ему просто не до этого, голова забита совершенно другими, более важными вещами, чем этот парень, смотрящий на него агрессивно-обиженным взглядом. Альберт даже находит это милым, но не больше. В качестве лёгкого извинения целует того в лоб, пачкая чужой затылок кровью с пальцев. Редфилд даже не бурчит и не дёргается, лишь смущённо отводит взгляд. — Крис, просто отступи, тебе не нужно бегать за мной. — Вескер старается вразумить солдата, но его серьёзный взгляд показывает, что так легко это не сработает. А жаль, очень даже хотелось. Блондин тяжело выдыхает. Брать эту ходячую ношу на себя совсем не хотелось, но брюнет всеми силами показывает, что так просто не отстанет. Дурачок. Капитан банально вынужден ему приказать не мешаться и не отсвечивать. Под разрывом снарядов, грохотом орудий и всеми звуками, что даёт услышать это война, они пробираются уже дальше и без каких-либо проблем зачищают небольшой бункер, где Альберт начинает рыться в чужих документах. Крис «на шухере», стоит у двери сжимая винтовку и следя за проходами. — Ты понимаешь немецкий? — Конечно после такого к этой персоне доверия было ещё меньше, чем к просроченной банке тушёнки, но Редфилд просто не может взять и уйти. Что-то ему предательски не позволяет и он смотрит, как блондин складывает несколько листов в очередной карман чёрной разгрузки. — Я много чего понимаю. Пошли. — Они двигаются по бетонным коридорам, пока с потолка в очередной раз осыпается пыль и штукатурка. Естественно стены и всё прилегающие покрыты множеством трещин, ведь при такой периодичной тряске мало что сможет простоять в целости долго. Когда из проёма уже видно небо, затянутое дымом кровопролитной битвы, Крис останавливается, смотря в широкую спину Альберта, который всю дорогу забивал обойму пистолета патронами из подсумка на бедре. — Что? — Тот оборачивается, вставляет магазин в оружие и подготавливает к стрельбе, смотря на хмурого солдата. Последний борется с собой. Он не поверит, что этот медик просто так собирает вражеские данные и причём не все разом, а только после долгого и тщательного поиска с прилегающим изучением. — Зачем тебе всё это? — Лицо Альберта не меняется, тот лишь устало выдыхает, но после хмуриться, услышав Редфилдовский вопль. Как маленькая капризная девочка, ей-богу. — Как ты хочешь это объяснить?! Ты появляешься на поле боя один, вот так рыщешь по вражеским постам и- — Крис затыкается, когда к затылку блондина за ним приставляют пистолет, он дёргается за пистолетом, но и ему между лопаток упирается ствол винтовки. Лицо Вескера говорит только одно. «Допизделся.» Вообще, это классическое дерьмо, которое Альберт не переваривает на дух. Он был уверен, что нечто подобное произойдёт. И знал, что никто не убьёт такую личность. Единственный представитель знаменитой французской семьи на фронте вот так легко попадает им в руки. Почему бы не поиграть? Каждый в этом достаточно изящен. Вескер чувствует, как у него болит подбородок с левой стороны. Приклад это больно. А ещё видит, как подвешенного за руки Редфилда снова избивают практически до потери памяти. Да что уж тут говорить, у самого блондина давно не высыхала кровь из очередной раны на голове. Но, всё же, больше отыгрывались именно на американце. Того бросают на пол, даже не связывают в отличие от Альберта, а после с громким смехом уходят. Сколько они тут? Часов шесть? Или день? Вескер со своими скудными знаниями в немецком мог бы спросить, но у Криса тогда нервный приступ случится. Тот наверняка подозревает в блондине предателя или что-то в таком духе. Забавно, что он так тщательно забирал эти данные для старого знакомого, который их ему и заказал, а тот имел отношение к разведке страны, что в войне не участвует, но вроде как по слухам собирается втягиваться. Документация о вражеских разработках, планах нападений и всё в этом духе. Был ли Альберт предателем действительно? Сложно сказать. Но он теряет дар речи, когда слышит громкий и очень болезненный смех Криса. У того совсем крыша поехала? Они в плену врага, едва живые, а ему посмеяться приспичило? Вескер настолько обескуражен, что через пару минут этого безостановочного смеха пинает парня в спину. — Какого хуя ты смеёшься, Крис?! Это не смешно! — Он сжимает связанные руки за спиной в кулаки. Смотрит, как брюнет тяжело поднимается, смотрит достаточно налитыми кровью глазами и с безумной усмешкой. — Да ладно?! Ты время не считал?! А я да! Двое суток и тринадцать с половиной часов, Вескер! Они тебя толком не тронули, но вот я уже едва дышу… — Последнее отрицать было сложно и мужчина отворачивается. Редфилд приближается слишком неожиданно, садится на бедра, с тяжёлым дыханием. Вцепляется руками в чужую рубашку, залитую кровью, а после снова коротко смеётся. — Знаешь что… Похуй. Возьми меня. Прямо здесь и сейчас. Всё равно… Если дохнуть, так хотя бы с музыкой. Давай, ну! — Крис с рыком на шок мужчины разрывает несчастный предмет одежды, оглаживает руками грудь, спускаясь на живот. Чужие дрожащие руки сбитые в кровь ничуть не возбуждают и блондин сжимает зубы, когда чужой язык слизывает каплю крови с одного из порезов. — Крис, прекрати! Успокойся! Это не проблема, просто развяжи меня! — Редфилд снова коротко смеётся, падает лбом на чужое плечо и Вескер едва сдерживает болезненный вой, но всё же не выдаёт и звука. — Зачем… Ты не понимаешь, нам отсюда не уйти… Их сотни, а нас двое, даже ножа нет… Это… Просто дай мне почувствовать тебя, ладно? — Альберт не с большим желанием отвечает на не умелый поцелуй, пока его голову держат две горячие ладони. Парень просто сломался. Вина ли это Вескера? Тот не уверен, но в любом случае да. Когда окровавленные пальцы касаются ремня, Альберт сжимает зубы. — Извини. — Он подтягивает ноги и пинает парня в живот, отталкивает от себя, попадая подошвой по одной из ран, вызывая у брюнета болезненный вскрик. Тот корчится на полу, собирается в клубок, иногда поскуливая, пока мужчина тяжело поднимается. Один из основных чужих ударов пришёлся по ноге, по тому стоять без опоры ему крайне больно. Он похрамывает до металлической двери и бьёт носком, привлекая внимание. Не факт, что немец поймёт английский, но надежда умирает последней. — Какого хрена?! Завалитесь там! — Разговорным владеет, уже хорошо. Вескер делает глубокий вдох и выдох, приблизительно понимает, как может действовать. — Вы же не можете позволить ценному пленнику умереть, да?! Он истекает кровью! Позвольте мне прооперировать его! — Альберт переводит взгляд на Криса, у которого по щекам стекают слёзы, но он понимает, что у мужчины созрел план, который вряд ли сработает. Ладно, пиздеть он умеет, в конце концов отец до сих пор не знает, что сынок курит с шестнадцати лет, а ему уже тридцать пять. И он явно намерен дожить до сорока. — Ага, сейчас! Какое нам дело до этого Сержантика? Заткнись или я его убью! — Сержантика, да? Капитан не уверен, есть ли практика по подмене погон, специально, чтобы дураки немцы думали, что избивают кого-то младшего звания, а не офицера, что знает куда больше. Ладно, представим, что такая практика действительно существует. Или очень хорошо сделаем вид. Альберт похрамывает до Редфилда, что ещё держится за отбитый живот. Опускается на колено достаточно тяжело. — Ты мне доверяешь? — Это просто ебейший вопрос, который может задать мужчина, сначала издевающийся над парнем, потом избивающий, использовавший и теперь вроде как предатель, что нанес такой болезненный удар. Но, кажется этот псих намерен вытащить их обоих за раз. После глубокого вдоха Крис кивает и видит усмешку Альберта. Тот встаёт, а после сам вздохнув и закусив губу, наносит удар носком в живот ещё раз, в самую глубь раны, от чего брюнет кричит нечеловеческим голосом. — Он истекает кровью! Вы идиоты! Он же Майор Уильямс! — О да, эта фамилия гремела на весь местный фронт. Он проводит такие блистательные атаки и секретные операции с диверсиями, что эту падлу мечтает убить вся нацисткая германия. Жалко, что козла никто в лицо не видел. Походил ли Редфилд именно на Майора? По возрасту, не очень, но на вид ему и не дашь двадцати пяти, зато по телосложению и выдержке, раз он сейчас в сознании после всего, очень да. Вескер выдыхает рвано и наносит ещё один удар, от чего Сержант кашляет кровью. Естественно они не могли не отреагировать. Альберт с испуганным и молящим выражением лица поворачивает голову на вошедшего немца. — Сука! Сколько ему осталось?! — Вообще, ещё один такой удар и тело Криса не выдержит, он отключиться и погибнет где-то через два часа. Но сейчас тот очень даже хорошо играет человека в отключке. А может и нет. — Час! Дайте мне прооперировать его! — Немец закрывает за собой дверь и убегает куда-то, пока блондин коленом осторожно толкает брюнета, зовёт его по имени, но тот действительно не отзывается. Через пару минут появляется уже три потенциальных мертвеца и в одном из них Альберт узнаёт самый отвратительный вариант событий. Достаточно известный хирург Герк Беккер садиться рядом с телом, смотрит на блондина и кивает, в качестве приветствия. Да, как удобно, тут все обо всех наслышаны. Он переворачивает Криса и быстро осматривает. Солдат, который сначала крыл Капитана достаточно обеспокоенно стоит рядом с одним из офицеров. В коротком диалоге на немецком Альберт выцепляет слова «Операция», «Разрыв», «Смерть» и последнее «Помощь.» — Приступим, коллега? — Альберт смотрит на Беккера и кивает. Последний перед срочной операцией вкратце переговорил с Вескером в дали от лишних глаз и ушей. Он знает, что парень на операционном столе не Уильямс, но всё же окажет помощь по побегу. Блондин чуть челюсть не потерял. Оказывается, что до войны данный врач учился вместе с его отцом и они были хорошими друзьями. После, конечно, судьба их разделила, но Герк внимательно наблюдал за тем, как идут успехи у семьи Вескеров и был приятно удивлён, что старший сын отправился на фронт. Естественно, акция разовая, после помощи они не дождутся. План был прост и лаконичен. Они в стабильном порядке проводят операцию, врач назначает раненным пленным покой и когда они смогут хотя бы бегать пару минут, дальше будет видно. Они выигрывают время, чтобы восстановиться, ведь немецкий хирург не позволит никому навредить столь ценным людям. Опасно? Ещё бы. Но у этого человека существовало понятие чести и Альберту нашлось за что ещё поблагодарить свою семейку. Они начинают операцию вдвоём, пока несколько солдат стоят в операционной и ещё несколько на выходе. Защита от бога. Они зашивают множество ран, извлекают осколки и пулю из руки, явно давно туда попавшую. В целом, одни сплошные синяки, благо без переломов. Заканчивают оперативно и Криса под обеспокоенный взгляд Капитана увозят, пока хирург кладёт руку ему на плечо в дружеском жесте, но вызывает у того болезненное шипение. Вот с кем пришлось помучаться, так это с Альбертом, которого вроде, как и не трогали. Только четыре шва на голове, два на животе и так далее. В целом их получилось аж девять, но вот с ногой у того всё было плохо. На восстановление требуется как минимум неделя, а столько они сидеть не могут. Банально потому что ложь на Майоре Уильямсе держится не то что на соплях, а на потрясающей силе мысли. Конечно изначальный план Вескера был обречен на провал и тот понимает это только в камере, где всё-таки были кровати и целый, охуеть, стол. Он проводит руками по вспотевшему лицу, выдыхает, чувствуя как кружится голова. Ему бы поспать, но он не может остановиться от того множества мыслей, что поглощают с утроенной силой. Успокоится. Покурить. Боже, дайте сигарету. Даже из сена, ему просто нужен дым. Он отвлекается от этого, когда слышит болезненный стон на соседней койке. Ну, хотя бы тут головной боли нет. — Очнулся? Не двигайся, просто лежи. — Редфилд едва слышно просит воды и Вескер осторожно поит его, придерживая голову и слабо наклоняя металлическую кружку. Потом, естественно с миллион вопросов и Альберт объясняет всё очень сжато, но уверяет, что всё будет хорошо. Уши и глаза, не забываем. — Да… Будет. — Чужая, слабая уверенность заставляет мужчину немного улыбнуться, а после всё же лечь на свою койку. Действие таблеток начинает спадать, от чего ноющая боль в ноге проявляет себя, но он слишком быстро проваливается в сон, чтобы думать об этом.