***
Запах свежескошенной травы и грязи наполнил лёгкие Йеджи, когда она вышла из общежития. Телефон в кармане спортивных трико привычно молчал. Мама не писала со вчерашнего вечера, а Тони молчал последние три дня. По фотографиям из Инстаграма Йеджи узнала, что в городе начался сезон летних вечеринок, и Тони, – как самый популярный парень старшей школы, – был просто обязан присутствовать на каждой. В другое время Хван бы взбесилась, но сейчас у неё не было ни желания, ни сил. Тони мог делать всё, что хотел. Она понимала, что после смерти отца жизнь превратилась в замкнутый круг из плача в подушку, тренировок и занятий в школе. Одинаковые дни тянулись один за другим, пока Йеджи чувствовала, что медленно сходит с ума. Мама приносила домой какие-то книги о том, как справиться с потерей, и Йеджи даже пыталась их читать, но в итоге только больше плакала. Почему? Все говорили, что нужно время, и даже мама смогла с этим смириться, но Йеджи продолжала чувствовать себя так же дерьмово, как и в день, когда узнала о его смерти. Это вообще могло пройти? Что, если бы она на всю жизнь застряла в этой пустоте, которой стала её жизнь? Дойдя до тренировочной площадки, она забралась на металлические брусья. Тупая боль заполнила сердце, пульсируя в митральном клапане, на глазах снова появились слёзы. Всё не должно было так случиться. В тот вечер он должен был так же, как и всегда, вернуться домой, поужинать вместе с ней и мамой. Потом они бы говорили о лагере. Он бы сказал, что очень гордится своей дочерью, а потом бы заплакал. Он всегда плакал, когда говорил такое, и это казалось Йеджи очень милым, хоть и немного смущающим. Папа хотел помочь ей с заявлением в колледж, заселением в общежитие. У него было столько планов. «Было бы лучше, если бы я умерла», – подумала Йеджи, крепче сжимая металл брусьев. – Хван? – Раздался позади знакомый голос, а затем Рюджин ловко запрыгнула на брусья. – Драматично сидишь и смотришь вдаль? Неплохое занятие на вечер. – Отстань. – Я бы с удовольствием, но это и моё место тоже. Я прихожу сюда, когда хочу погрустить, а сейчас мне очень-очень грустно. – Те, кому грустно, не говорят об этом первым встречным. – Да, они сразу забираются на ржавые брусья и плачут, пока никто не видит. Держи, – она положила на колени Йеджи упаковку влажных салфеток. – Не нужно. – Мне тоже. – Думаю, мне стоит найти другое место, чтобы побыть в одиночестве. – Ты его не найдёшь, – равнодушно ответила Рюджин. – В этом лагере полно парней и девушек в пубертате, и каждый из них хочет одного – грязного, страстного секса. Уверена, все тихие места, кроме этого, сейчас заняты возбуждёнными подростками. – Звучит так, будто у тебя есть опыт. – Определённо, – усмехнулась Рюджин. – Для лесбиянки я видела слишком много членов. Мерзко. Взгляд Йеджи упал на руки Рюджин. Рукав поднялся немного выше, обнажая левое запястье. На бледной коже розовело несколько небольших кружков. Кожа сползала с них тонкими хлопьями, и это явно было достаточно больно, но Рюджин словно не обращала на это внимания. Йеджи обжигалась всего раз, – в пятом классе, – и почти несколько часов проревела от такого, насколько больно было. Как Шин могла игнорировать такое дерьмо? – Что Юна задумала? – Что? – Эта вечеринка, – ответила Рюджин. – Юне они нравятся, но никогда раньше она так не настаивала на том, чтобы я тоже приходила. Очевидно, что у вас всех какие-то планы на меня, и мне очень не нравится не знать, что это за планы. – Я иду просто, чтобы поиграть в настолки. – Не советую играть с Юной в «Крокодила». Она никогда не показывает то, что нужно. – Так… ты придёшь? – Ну, меня же Юна приглашает, так что да, естественно. – Только из-за Юны? Разве тебе не хочется, не знаю, повеселиться? – С настолками и сплетнями о парнях? – Усмехнулась Рюджин. – Нет, это не моё. – А что твоё? Алкоголь? Йеджи пожалела об этом слове в тот же момент, как его произнесла. Рюджин пристально посмотрела ей в глаза, а затем коротко кивнула. – И это тоже. Есть куча разного дерьма, которое мне нравится. – Разве ты не хочешь профессионально заниматься спортом? – Я хочу, чтобы у меня всегда были деньги, и не имеет значения, как я буду их получать. Я занимаюсь спортом, потому что у меня есть талант к этому, вот и всё. Если бы я умела петь, то выступала бы с группой. – Да, но тебя вообще не волнует здоровье? – Нет, – ответила Рюджин, улыбаясь одной половиной лица. – Мне плевать. Типа, знаешь, как бы сильно ты не заботилась о здоровье, ты не сможешь предугадать всё. Скорее даже наоборот – будешь больше волноваться о том, что не можешь всё контролировать. Поэтому я просто не пытаюсь. – Это очень инфантильно, – нахмурилась Йеджи. – Ты хотела сказать «глупо». Рюджин спрыгнула с брусьев. Штанина на правой ноге слегка задралась, обнажая те же круглые ожоги, что и на запястье. Хван плотнее сжала губы, стараясь не думать об этой девушке. Почему её должно волновать, откуда на теле Шин эти ожоги? Они ведь даже не дружили, верно? Нужно было просто забыть и заняться собственными проблемами, но… – Рюджин? – Позвала Йеджи. Шин остановилась. – Да? – Ты в порядке? – А ты? – Определённо нет. – Я тоже, – улыбнулась она. – Удачного вечера. Не грусти слишком долго, ладно? Уже холодает, можешь простудиться.вечеринка
16 октября 2022 г. в 14:29
– Нет, серьёзно, это была одна из самых крутых вещей, которые я только видела! – Сказала Юна, едва не падая со стула. – Мяч попал точно в бутылку! Ты видела, Че?
– Даже лучше, чем хотела бы, – усмехнулась Черён. – Мои кроссовки всё ещё не высохли.
– Извини, я не хотела, чтобы тебя тоже облило.
– О, это не твоя вина, а законов физики. Просто обычно, если ты стоишь рядом с кем-то, на кого льётся вода, то тоже оказываешься мокрым. Это так, к сведению.
– Знаешь, я думаю, что идиотская храбрость Йеджи заслуживает настоящего праздника. Как насчёт того, чтобы на выходных собраться у нас в комнате и хорошо напиться?
– Помнишь, что мы говорили об алкоголе, Юна?
– Алкоголь? – Нахмурилась Юна. – Я даже не думала об алкоголе. Я имела в виду подростковую вечеринку. Настолки, газировка, сплетни. Как в средней школе, хотя у меня такого никогда не было.
– То же самое, – пожала плечами Черён. – Но мне нравится, как это звучит. Я только за, если Рюджин не против.
– Не думаю, что она вообще вас заметит. Она приходит поздно и сразу ложится спать. Я пытаюсь поговорить, но это же Рюджин. Легче переплыть Атлантический океан, чем вытащить из неё эмоции.
Губы Джису растянулись в улыбке. Она прижалась к плечу Юны, оставляя поцелуй на её щеке.
– Может, у неё появилась тайная девушка?
– С которой она встречается в лесу?
– Может, и не в лесу. Может, там есть какая-нибудь тропинка, которая ведёт в город?
– Скорее уж в поселение фей, – усмехнулась Черён. – Ближайший город в получасе езды, и Рюджин ни за что туда не заявится. Там даже алкомаркетов нет.
– Она не алкоголик, Че, – Юна выглядела такой же раздражённой, как и во время ланча на футбольном поле.
– Конечно, просто напивается до беспамятства. Совсем не алкоголик. Круто, что ты пытаешься её защищать, но отрицание проблем не приведёт ни к чему хорошему. Хочешь помочь – скажи ей правду.
– Она и сама её знает. Проблема не в том, что она не осознаёт ситуацию, а в том, что она не хочет её исправлять. Рюджин понимает, что с ней происходит, в разы лучше, чем кто-либо из нас.
– Ты так думаешь? По мне так она просто бежит от проблем, потому что не умеет с ними справляться.
Йеджи растерянно смотрела на то, как Юна кусала губы до глубоких следов, а Черён сжимала руки в кулаки. В воздухе висело напряжение, и Хван не представляла, как его разорвать. Стоило что-нибудь сказать? Или, может, просто уйти? Как бы это вообще выглядело?
– Так, девочки, хватит, – Джису сжала руку своей девушки, привлекая её к себе. – Очевидно, что болтовня за спиной Рюджин не поможет ни нам, ни ей. Может, мы поступим как хорошие друзья и поговорим с ней на вечеринке?
– Это звучит… разумно.
– И я о том же, – улыбнулась Чхве. – Давайте просто будем рядом с ней как друзья. Ну, и сестра. Мы должны быть её поддержкой, а не копами, которые выбивают из неё показания о её проблемах.
– Кажется, я влюбилась в тебя ещё сильнее, – Юна наклонилась, чтобы поцеловать Джису в губы. – Обожаю тебя.