***
После ужина обычно звёздное небо затянулось тяжёлыми серыми тучами. Попрощавшись с Джису и Юной, Йеджи направилась к своему корпусу. Черён ушла раньше, чтобы позвонить сестре, а Рюджин вызвала к себе Бюли. Хван медленно брела по узкой аллее, позволяя мыслям постепенно заполнять голову. Мама, наверное, уже вернулась с работы и сейчас принимала ванну. Тони веселился в компании новых приятелей из лагеря. Папа… если бы он был жив, то сейчас читал бы книгу на террасе, дожидаясь её звонка. Он просил бы звонить каждый день, а их разговоры затягивались бы до глубокой ночи. «Рюджин бы ему понравилась», – подумала Йеджи. – «И девочки тоже. Он бы обязательно пригласил их к нам». Она уже готова была вернуться в комнату, когда вдруг увидела в полумраке знакомую фигуру. Оглядевшись, Рюджин скользнула за мохнатые зелёные лапы елей. Это была одна из её лесных ночных прогулок, которые, по словам Джису, никогда не заканчивались хорошо. Ночной лес пугал, отовсюду доносились шорохи, но Йеджи уверенно шагнула в темноту. Она должна была убедиться, что с Рюджин всё будет в порядке. Полная луна, поблёскивая на влажной грязи, освещала глубокие следы кроссовок. Они тянулись вперёд, к озеру, через кусты и деревья, словно Рюджин совершенно их не замечала. Примерно на половине пути к следам прибавились и окурки. Когда Йеджи добралась до озера, Рюджин уже сидела на берегу. Тёплые волны разбивались о её босые ноги. Она курила, глядя куда-то вдаль, сквозь серые тучи и, кажется, само небо. Кроссовки стояли рядом, в паре сантиметров от воды. – Все мои бывшие живут в Техасе, – пропела Рюджин хриплым от прохлады голосом, прежде чем рассмеяться. – Все мои бывшие живут в ёбаном Бостоне. Сделав последнюю затяжку, Рюджин закатала левый рукав толстовки. Ещё тлеющий окурок врезался в тонкую кожу на запястье, оставляя на ней розовый круглый след. Шин даже не поморщилась. Только, возможно, усмехнулась одной половиной губ и отбросила сигарету в сторону. Йеджи сама не поняла, как оказалась рядом с ней. Она упала на колени, грубо хватая Рюджин за руку, чтобы оценить ущерб. Небольшой, но явно глубокий ожог должен был причинять ей жгучую боль, но Шин, казалось, было на это совершенно плевать. На Хван смотрели пустые глаза равнодушного ко всему человека, который будто бы даже не понимал, кто именно перед ней. – Какого хрена ты делаешь?! – Закричала Йеджи. – Какого хрена ты делаешь? – Равнодушно спросила Рюджин. – Не помню, чтобы приглашала тебя следить за мной. – Ты… ты… нужно срочно это обработать. Йеджи попыталась потянуть её за собой, но Шин не двинулась с места. Она смотрела на неё всё с тем же равнодушием. В нос ударил мерзкий запах алкоголя. Что-то, отдалённо напоминающее водку. – Где ты достала алкоголь? – А что, хочешь выпить? – Рюджин… – Ладно, принцесса, не злись. Тренера, ну, кроме Бюли, любят выпить после ужина. Прячут в тренерской. Я знаю, где именно. – Бюли что-то тебе сказала? – Нет, мы даже не виделись. Я не хочу с ней разговаривать. – Почему? – Почему ты всё время пытаешься что-то у меня узнать? Разве простого «не хочу» недостаточно? Рюджин вцепилась в плечи Йеджи, притягивая её к себе. – Ты такая красивая… просто пиздец какая красивая. Мне кажется, ещё немного, и я в тебя влюблюсь. Это будет катастрофа. Я… я просто не выдержу, если с тобой будет так же, как с Минджу. В этот раз я не остановлюсь. – О чём ты говоришь? Вставай, мы должны вернуться в лагерь. Я помогу тебе с ожогом. – Это мелочь. Я постоянно так делаю. Рюджин снова посмотрела на Йеджи, но в этот раз её взгляд будто не мог ни на чём сфокусироваться. Она попыталась встать, но ноги не слушались. Всё её тело билось в странных конвульсиях. – Я умираю, Йеджи… – пробормотала она. – Я умираю… – Нет… нет, смотри на меня. Только на меня, Рюджин, хорошо? – Она вспоминала, как делал отец, когда маме становилось так же плохо, как Рюджин сейчас. – Всё в порядке. Ты в порядке. Мне нужно, чтобы ты попыталась на мне сконцентрироваться. Ты сделаешь это для меня? – К-конечно. – Я буду называть число, а ты должна будешь дважды повторить его. Поняла? – Д-да… – Молодец. Один. Рюджин попыталась, но слова застряли в горле. Тело затряслось сильнее. – Ничего страшного, – улыбнулась Йеджи. – Просто попробуй ещё раз. Один. – Од… од-дин. Один. – Молодец. Два. – Д-два. Дв-ва. – Хорошо. Ты отлично справляешься. Йеджи казалось, что это тянулось бесконечно, но на двадцати паника Рюджин постепенно начала отступать. Дыхание возвращалась в норму. Во взгляде наконец-то появилось некое подобие осознанности. Хватка на плечах стала сильнее, а в уголках глаза выступили слёзы. – Я облажалась… – Нет… всё в порядке, Рюджин… – Да, просто ёбаная паническая атака. Не надо было пить. Это всегда плохо кончается. – Я рада, что тебе лучше. – Я всё ещё, блять, пьяна… Кажется, будто я сойду с ума, если с кем-нибудь не поговорю. – Я здесь. Всё, что ты скажешь, останется между нами, обещаю. – Это касается Бюли. Того, почему я не хочу с ней разговаривать. Когда мы встретились, ей было чуть больше двадцати. У неё не было ничего, кроме дерьмовой квартиры-студии и награды, которую даже продать было нельзя. Ён, – её девушка, – зарабатывала тем, что пела в барах. Мои вторые приёмные родители жили по соседству. У нас был общий балкон, на котором я часто играла. Она тоже любила там сидеть, и мы… не знаю, мы катали друг другу мяч, потом она спросила, нравится ли мне футбол, показала пару матчей. – Она как-то тебя обидела? – Нет… нет, они с Ён хотели меня удочерить. Моим приёмным было тяжело со мной, но они не хотели отказываться от выплат, а Ён и Бюли тогда даже женаты не были. В общем, ничего не вышло. Они до сих не могут простить себя за то, что не забрали меня, но они ведь не виноваты… они сделали всё, что могли. Даже после того, как у них не получилось, они продолжали меня поддерживать. Бюли выделяла время, чтобы приехать и потренировать меня. Ён приглашала на концерты. Не хочу хвастаться, но у меня теперь всегда есть пара билетов на любой бродвейский мюзикл. Рюджин смотрела на Йеджи с улыбкой, но по щекам продолжали течь слёзы. – Спасибо, что ты со мной, Хван. Правда. Спасибо.***
Едва запрыгнув в автобус, Джису потянула их с Юной в сторону пяти самых удобных кресел в конце автобуса. Йеджи устроилась в центре, и Черён с улыбкой подтолкнула Рюджин к месту рядом с ней. Та попыталась сделать недовольное выражение лица, которое резко сменилось взволнованным после того, как Ли попыталась занять это место. – Такая собственница, – рассмеялась Черён. – Осторожнее, Йеджи, эта девочка чертовски ревнива. – Нет! – Нет? – Смех Ли стал громче, когда Рюджин слабо ткнула кулаком под её рёбра. – Ладно, поняла. Нет значит нет. – Мои друзья идиоты, – пробурчала Шин. – Ты в порядке? К утру Рюджин, кажется, пришла в норму, но Йеджи всё ещё беспокоилась. На пробежке она старалась не отрываться, на разминке встала рядом и, наверное, даже зашла бы в душ, если бы Рюджин в привычной шутливой манере не напомнила, что у неё есть парень. Ну, и что их душ рассчитан на четверых, а Йеджи была пятой. – Я очень хочу гамбургер. И капучино. – Я куплю тебе два. – Спасибо, – улыбнулась Йеджи. – Теперь ты должна называть её «мамочкой». – Ли Черён!